Человек Желания

Луи Клод де Сен-Мартен, 1808

Среди духовных писателей своего времени выдающийся французский мистик Луи Клод де Сен-Мартен (1743–1803), или «Неизвестный Философ», стоит особняком. Причина тому – его оригинальный и очень сложный для передачи на других языках способ изложения тринитарных христианских истин, обрамляемых символами рыцарского франк-масонства, идущего от Жана-Батиста Виллермоза (1730–1824), и каббалистическими эмблемами. Публикуемое впервые на русском языке философско-мистическое произведение Луи Клода де Сен-Мартена «Человек Желания» представляет собой первую часть его мировоззренческой трилогии, куда входят произведения «Новый Человек» и «Руководство Духо-Человека». Для передачи по-русски «Человека Желания» переводчик Владимир Ткаченко-Гильдебрандт применил жанр ритмической прозы, поскольку это сочинение читалось самим автором под аккомпанемент фортепьяно, о чем сообщали в ту пору и русские почитатели «Неизвестного Философа». Перевод осуществлен по посмертному лондонскому изданию «Человека Желания» Луи Клода де Сен-Мартена от 1808 года.

11

И воды, заключенные под землю, зачем друг с другом сообщаются повсюду?

Зачем коловращения они проходят сквозь смрадные пространства и очищаются потом, в волокнах очищаясь?

И воздух почему, исполнив атмосферу, закону повинуется тому же и входит в наши легкие, в растительности токи?

И почему флюиды естества стремятся с места одного к другому во благо всего сущего вокруг?

И почему, коль мы взаимности достойны их, то разом пьем живительный напиток, не пригубив никак налитый кубок?

Сие к тому, чтобы уразуметь закон духовный, правящий над нами, где атмосфера с мудростью граничит.

Верховное вселенское единство, причастники мы все единой мысли. И тот же дух витает в мыслящих твореньях, когда мы беспрерывно припадаем к единому источнику его.

И меж собой рассудки наши сообщаются благодаря духовной пище; подобие — тела в вещественном круговороте.

Смогли бы мы от жизни устраниться, когда живое все пред нами? Как можем в неприязни к людям за стол один садиться с ними и пить заздравный братский кубок?

Вещей живых уж не взыскуют люди; все то, что делают они, занятьям предаваясь или плодя научные трактаты, никак их не ведет дорогой жизни.

Хотя одним деянием мгновенным они способны с истиною слиться, чтоб больше от нее не удаляться!

Естественная сила человека, ты поглощаешься, рождаясь, как и прежде, пусть над тобой не властна невольная случайность бытия. Но к бедам прошлого опять ты поспешаешь, сокровищницу опыта пополнив.

И воздыхаешь ты, всеобщий мир разрушив! И маятник был приведен в движенье, как только злодеяние свершилось. Остановиться маятник не в силах — сильнее колебаться продолжает.

И должно ждать конца столетий, когда утихнет он в последнем колебании своем и существа все обретут покой.

Какое изумление ждет тех, которые в своей земной юдоли посмели мнить о запредельном мире как о ничтожестве, презрев движение вселенской жизни?

И был бы Бог долготерпением прославлен, коль не сумел бы удивить потомков человеков, спешащих в область бытия и света?

Когда они окажутся в уделе, где смогут созерцать флюид простой и постоянный, исток и принцип всех движений, несущий всюду жизни полноту?

Где обрести идею подлинного света, что просвещает при рождении человека? Ведь в жизни дольней мы — пловцы во мраке и атмосфере смутных очертаний.

Премудрость, сколь прекрасна ты, ведь падшее создание способно стать спутником твоим, когда сумеет воспринять и самый малый из твоих лучей.