Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Лори Стофф, 2006

В своей книге исследовательница гендера и войны Лори Стофф подробно раскрывает роль женщин в трагический и динамичный период русской истории – во время Первой мировой и Гражданской войн. Что вынуждало крестьянок, работниц и потомственных дворянок разрушать традиционные представления о гендерных ролях и брать в руки оружие? В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Образ сильной женщины

Другой важный фактор, обусловивший появление в России большого количества женщин-солдат: в русской культуре издавна господствовал образ сильной женщины. Восхищение сильной женщиной подтверждается множеством свидетельств. Как поясняет Вера Данэм, «русское понимание женственности примечательно тем, что в нем присутствует ощутимый мотив», который «превозносит сплоченность и силу женщин на разных исторических этапах и в различных классовых обстоятельствах» [Dunham 1960: 462]. Образ сильной женщины издревле пронизывал русский фольклор, о чем свидетельствует частое появление в нем «амазонской» темы. Былины и народные баллады восхваляют могучих «богатырок» и дев-воительниц, способных одерживать верх над мужчинами. Например, в одной былине Илью Муромца, величайшего русского эпического героя, побеждает собственная дочь. Историк Дороти Аткинсон указывает:

Народная литература сохранила целый ряд героинь-воительниц, так называемых полениц — вероятно, созданных по образцу амазонок. Некоторые из этих могучих героинь, представляющих собой ранние русские прототипы женщин в «черных кожаных тужурках», обладали огромной физической силой. Это однозначно положительные героини, но иногда сквозь восхищение ими проступает мужская тревога [Atkinson 1991: 9].

На протяжении всей русской истории крестьянские женщины ценились, в частности, за силу и выносливость. Молодой мужик, выбирая жену, среди желательных характеристик будущей супруги ставил физическую крепость и хорошее здоровье выше, чем красоту и женское обаяние. В русской культуре получил распространение образ сильной крестьянской женщины, «бой-бабы» — энергичной и мужеподобной. Эта «бой-баба» была положительной фигурой, ей приписывались практическая смекалка, сильная воля и изрядная доля отваги и даже хитрости. Она «не колеблясь, выполнит принятое решение, как бы оно ни было трудно» [Харламов 1880: 80–81].

Русская классическая литература также изобилует сильными, независимыми героинями, обладающими моральным превосходством, волей и способностью к действиям; они противопоставляются героям-мужчинам, зачастую нерешительным и слабым. Некоторые авторы использовали образы «сильных» женщин для того, чтобы на их фоне ярче выступила никчемность мужских персонажей, но, с другой стороны, как утверждает литературовед Барбара Хелдт, «благодаря недостаткам и слабостям некоторых героев-мужчин выявляются новые удивительные качества молодых русских героинь» [Heldt 1987: 12]. Образчики женской силы можно найти в таких персонажах, как Настасья Филипповна у Достоевского, Анна Каренина у Льва Толстого, Пелагея Ниловна у Максима Горького. Далее Хелдт отмечает, что «русские героини обычно воспринимаются как чудеса природы, существа, на которых зиждется не только их собственное будущее и будущее их семей, но и надежды всей России» [Ibid]. Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский, А. А. Блок воспринимают и изображают женщину как «животворящий источник национального спасения», по выражению Данем [Dunham 1960: 468].

То обстоятельство, что в России высоко ценили сильных женщин и что русские женщины пользовались определенными свободами и возможностями, несомненно, упростило некоторым из них путь в солдаты. Однако ограничения, касавшиеся женщин, все равно существовали. Даже сильную женщину сковывал патриархальный уклад русского общества. Свои положительные качества «бой-баба» могла проявить только в рамках семьи. Вне этих рамок она воспринималась как разрушительная сила, угрожающая традиционным социальным структурам и патриархату в целом. Женщина, стремившаяся к личной самостоятельности или развитию, становилась отрицательной фигурой [Frierson 167–168]. Сильная женщина, какой ее изображала русская литература, чаще терпела страдания, а не совершала положительные и героические поступки [Dunham 1960: 468]. Сила и авторитет женщин почти не распространялись за пределы семейных забот, и хотя их влияние могло косвенно ощущаться через мужчин, которых они вырастили, лишь немногие сумели стать участницами политических или общественных событий. Гендерные границы по-прежнему оставались четко очерчены, и женщины исключались из многих сфер русской жизни. Одной из таких сфер, несомненно, являлись боевые действия.