Я обещаю тебе свободу

Лоран Гунель, 2018

Представьте, что работодатель собирается вас уволить и у вас есть всего десять дней, чтобы изменить ситуацию, но в тот же вечер супруг сообщает, что ваш союз утратил смысл… Причем и тот и другой считают, что во всем виноваты именно вы. Однако разве вы можете изменить себя? Но вот друг рассказывает вам о загадочном человеке, состоящем в тайном братстве и владеющем секретными знаниями. Именно этот человек в состоянии превратить вас в совершенно новую личность. Сибилле Ширдун, героине этого романа, суждено столкнуться с поражениями, разлукой, предательством, а также со счастьем, радостью, любовью. Но сможет ли она изменить себя? Книги Лорана Гунеля, входящего в пятерку самых популярных беллетристов Франции, возглавляют топ-листы продаж во Франции и переведены на двадцать пять языков. Впервые на русском!

10

Я открыла глаза. В голове промелькнула мысль: «Ничего не изменилось». Может, система дала сбой? Я чувствовала себя как обычно. Внезапно я порадовалась, что с меня не взяли денег, иначе я бы чувствовала себя обманутой.

Из вежливости я поблагодарила Фирмена. Этот милый человек уделил мне время, и, даже если его работа оказалась напрасной, стоило вести себя корректно.

Я попрощалась и вышла на улицу.

Все надежды рухнули. Но если вдуматься, кто был виноват в этом разочаровании? На что я вообще рассчитывала? Это же просто глупо — прийти к другому человеку и попросить решить мои проблемы. Только я могла исправить ситуацию, в которой оказалась, а для этого надо было взять себя в руки и действовать.

Кстати, пока я пробиралась по узким улочкам Старого города среди толп беспечных туристов, в голову одна за другой приходили свежие мысли о том, что можно улучшить на корабле. Я повторяла их про себя, чтобы не забыть, и, когда вдали показался «ПигмаЛион», уже знала, чем займусь.

— Мелочи не найдется? — послышался хриплый голос.

Небольшая компания, прогуливавшаяся по набережной, как раз остановилась, чтобы сфотографировать базилику Нотр-Дам-де-Фурвьер на другом берегу реки. К ним подошел бездомный в жалком тряпье и стал тыкать кепкой в каждого по очереди, как заведенный повторяя свой вопрос.

Глядя на это, я внезапно разозлилась на несправедливое устройство общества. Почему одни горожане не могут позаботиться о других? Почему кто-то вынужден спать под мостом и зарабатывать на жизнь милостыней? Если бы все объединили усилия, мы бы справились с этой проблемой!

— Эй, ну хоть че-то дайте, блин! Че, тут одни скряги, а?

Боже, какая вульгарность! Нельзя же так обращаться к людям!

Надо ему объяснить.

В этот момент бродяга повернулся ко мне, и я решительным шагом подошла к нему:

— Вам нужно сделать над собой усилие и постараться говорить вежливо.

Он ничего не ответил, поэтому я пояснила:

— Всем будет лучше, и вам в первую очередь.

Бездомный косо посмотрел на меня. Взгляд не сулил ничего хорошо.

— А тебе-то какое дело?

Его грубость задела меня, но я все равно продолжила говорить, стараясь не обращать внимание на его слова. Я даже постаралась придать голосу мягкость, чтобы он почувствовал, что я забочусь о нем.

— Понимаете, если вы будете говорить более уважительно, получите больше денег. Люди почувствуют к вам симпатию и, возможно, захотят помочь.

Он пожал плечами, выудил литровую бутыль вина из кармана куртки и присосался к ней.

— Месье, алкоголь тоже не лучшее средство, вам стоит…

— Слышь, отвали, а?

Какое разочарование! Мне хотелось довести разговор до конца, убедить его.

Уже возле самого корабля я вдруг поняла, что произошло неслыханное, и застыла на месте.

Мне не было страшно.

Мне вообще нисколько не было страшно.

Хотя этот пьянчуга вел себя довольно агрессивно, ни перед разговором, ни во время его мысль об опасности даже не приходила мне в голову.

Это было поразительно — если знать мой характер… И могло означать только одно. Как гром среди ясного неба, на меня обрушилось осознание того, что я… стала другим человеком! Я правда стала кем-то другим! Все сработало!

Я была в шоке.

Меня распирало от счастья. А потом я поняла еще кое-что и чуть не лопнула от бури эмоций: я осталась самой собой! Я чувствовала себя той же самой Сибиллой, только впервые за тридцать два года жизни меня не душили страхи.

Наконец-то я дышала полной грудью. С легким сердцем я поднялась на борт. Жизнь менялась на глазах. Теперь я знала, что все получится, я оправдаю доверие Шарля, а главное — смогу наслаждаться жизнью, забыв о тревогах и сомнениях.

Я собиралась приняться за дело немедленно: взять все под контроль, организовать работу команды, исправить недочеты и трудиться, трудиться, трудиться, чтобы как можно быстрее выправить ситуацию. До окончания испытательного срока оставалось каких-то девять дней, но, если по-настоящему выложиться, можно получить неплохие результаты.

Поднявшись на борт, я решила попридержать коней и для начала поздороваться с сотрудниками — не стоило пренебрегать банальной вежливостью. Во время этого, казалось бы, привычного обхода я заметила кучу мелочей, требовавших исправления. Раньше я не обращала на них внимания, а теперь ужаснулась тому, как сильно эти недочеты и шероховатости портят общее впечатление. Отныне все изменится!

Я с удовольствием взялась за работу. Впервые в жизни я действовала, не задумываясь о том, к чему приведут мои решения, как отреагируют или не отреагируют люди, чем мы рискуем и какие подводные камни могут встретиться на пути.

Теперь меня заботило лишь одно: сделать все хорошо — и точка. Это оказалось несложно. Без лишних раздумий я бралась за очередную задачу, доводила ее до конца, всякий раз испытывая огромное удовлетворение.

Разложив по папкам документы, я вдруг поняла, что раньше, как ни перетасовывала их, не справлялась с постоянным хаосом на столе.

Я перестала откладывать дела на завтра и удивилась, как хорошо себя чувствуешь, если сразу переходишь от мысли к действию. Когда над тобой ничего не висит, даже дышится легче.

Единственным моментом, омрачившим мою радость, стал неожиданный разговор с Шарлем.

— Сибилла, — начал он, — я думаю, было бы неплохо собрать всю команду. Вы этого ни разу не делали, но мне кажется, это важно, чтобы подвести промежуточные итоги и наметить цели.

— Да, вы правы.

Я немного расстроилась, но сам упрек был справедливым. Нужно было как можно скорее провести собрание. Нужно, и все. Хотя что-то в этой идее меня смущало. Я не боялась, нет. На меня нахлынуло новое, незнакомое прежде ощущение. Дело в том, что я еще никогда не проводила собраний и не знала, как сделать это по-настоящему хорошо. А разве можно как-то иначе? Нет. Либо идеально, либо никак.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы все продумать, прежде чем предупредить команду. В конце концов я решила собрать всех в шесть часов, чтобы успеть до начала подготовки к концерту.

Я написала объявление и пошла с ним в комнату отдыха.

Гора грязной посуды в раковине опять меня взбесила. Попивая кофе, Джеф смотрел, как я вешаю объявление на доску, а затем, как ни в чем не бывало, прямо у меня на глазах положил свою чашку поверх остальных.

Меня охватила ярость, но я сумела сдержаться и как можно спокойнее сказала:

— Послушай, чашку нужно споласкивать сразу после того, как выпьешь кофе, иначе смотри, что происходит: их накапливается слишком много, и уже невозможно пользоваться раковиной.

— Именно поэтому я и не могу ее помыть.

— Если каждый будет сразу мыть свою чашку, проблема решится сама собой и всем будет проще, понимаешь?

— Так я и не спорю. А сейчас-то что делать? Не могу же я перемыть всю эту гору?

— Ну кто-то же должен взять на себя инициативу, иначе все так и останется.

— Ладно-ладно, не заводись!

— Я и не завожусь.

— А вот и заводишься!

— Джеф, я просто хочу решить проблему.

— Ты же не хочешь, чтобы я один вымыл все это? — испугался он.

— Вымой, пожалуйста, хотя бы часть, а я передам остальным, что с сегодняшнего дня мы ничего не оставляем в раковине.

Джеф взялся за дело, а я довольная вышла из комнаты отдыха и тут же наткнулась на Бобби с пакетом чипсов в руках. Его засаленная одежда привела меня в ужас. Такая расхлябанность была просто недопустима.

— Бобби, если тебе надо будет войти в ресторан во время ужина или концерта, надень, пожалуйста, чистую рубашку.

Он выпучил глаза и посмотрел так, словно я обратилась к нему на суахили.

— А зачем?

— Чтобы не портить репутацию заведения.

— А что… что не так с моей рубашкой? — промямлил он.

— Она вся в пятнах.

— А-а-а, ну да…

— Кстати, пока не забыла, бери инструменты и пойдем со мной. Надо наконец починить дверь в туалете, а то посетители жалуются, что она плохо закрывается.

— Черт, я и забыл о ней…

По дороге я указала на несколько колченогих столиков, тоже требовавших его внимания. Официантам то и дело приходилось подкладывать под ножки кусочки картона, а это никуда не годилось.

Там же, в ресторане, нашлось еще одно дело. Крышка старого рояля пестрела отпечатками пальцев — неудивительно, ведь за тридцать лет на нем переиграло огромное количество пианистов.

— Найди, пожалуйста, подходящую краску и приведи это в порядок.

— Ага, сделаю.

Спустя несколько минут Бобби, к моему огромному удовольствию, уже разбирался с дверью туалета.

Джеф как раз вернулся за барную стойку.

— Было бы неплохо еще и штаны ему высушить, — шепнул он мне на ухо, кивнув на нашего мастера.

— А в чем дело?

— Ты не видела? У него между ног мокро.

— Ого.

И как я сама не заметила?

— Только увидит в зале симпатичную девушку, тут же стреляет у меня кубик льда и засовывает в трусы. Ну, понимаешь, чтобы успокоиться.

И он прыснул со смеху, как глупый подросток.

— Бред какой-то.

У Джефа, конечно, было странное чувство юмора, но такой белиберды я от него еще не слышала.

Я быстренько вернула его к реальности, ткнув в ужасные разводы и пятна, портившие вид роскошной медной барной стойки. Джеф заявил, что не он их оставил и не ему оттирать. Поэтому мне пришлось найти тряпку и моющее средство и самой взяться за дело, чтобы показать, какие чудеса творят простое усердие и желание изменить что-то к лучшему. Едкий запах моющего средства разлился по помещению, стойка аж попискивала под моим напором.

Мимо прошла Катель, одарив меня своим фирменным презрительным взглядом. Раньше я бы провалилась сквозь землю от стыда, но в тот день меня словно защищала невидимая броня: я знала, что поступаю правильно и что управляющий не должен гнушаться физической работы.

Четверть часа спустя я снова увидела Катель, на этот раз в окружении команды официантов. Раз в неделю она собирала их и устраивала небольшой урок. Надо сказать, тут я ее полностью поддерживала: обучение было совершенно необходимо.

— Итак, — говорила она, не обращая внимания на мое присутствие, — кто помнит, как можно увеличить сумму счета?

Ее взгляд переходил с одного человека на другого.

Из кухни доносился аппетитный запах жаркого.

— Надо сделать так, чтобы они заказали десерт, — выпалила Ванесса, совсем юная девушка.

— Хорошо, — согласилась Катель, — но как этого добиться, если они уже наелись?

— Описать десерт так вкусно, чтобы они не устояли? — внес свою лепту Корантен, официант, помешанный на идеальной раскладке приборов.

— Если люди сыты, это не поможет, — возразила Катель. — Еще идеи?

— Можно сказать, что другие посетители просто в восторге от этого десерта, — предложил Мартен, студент, работающий на полставки.

— Лучше, но недостаточно убедительно. Еще мысли?

Я улыбнулась, увидев сидящего в уголке Натана. Он, как всегда, держал язык за зубами, предпочитая привычную позицию наблюдателя.

Поскольку все молчали, Катель раскрыла секрет:

— Предложите заказать десерт в самом начале. Когда люди голодны, им кажется, что основным блюдом они не наедятся.

— Ого, хитро! — присвистнул Мартен.

— Как еще можно увеличить счет?

— Сделать так, чтобы вместо графина воды они взяли платные напитки, — предложила опытная официантка.

— Отлично. Как это сделать?

— Сразу предложить минеральную воду.

— Они могут отказаться, — возразила Катель.

— Ну, так они от всего могут отказаться! — не согласился Корантен.

— Есть способ усложнить задачу, — заявила Катель с нехорошей улыбкой. — Он называется «техника иллюзорного выбора».

Официанты недоверчиво посмотрели на нее.

— Людям нравится думать, что они сами принимают решение. Поэтому позвольте им выбрать… между двумя платными напитками. «Вы предпочитаете „Эвиан“ или „Виттель“? Красное или белое вино?» Вот увидите, это отлично работает.

В зале воцарилась тишина, официанты записывали технику.

— Но ведь это нечестно, — прозвучал голос Корантена.

Я разделяла его мнение. Предложить клиенту что-нибудь соблазнительное — это одно, но манипулировать — это уже совсем другое. Я решила переговорить об этом с Катель, но не сейчас, а потом, с глазу на глаз, чтобы не ронять ее авторитет у подчиненных. В общем-то, ничего удивительного в ее словах не было. Она учила официантов поступать так, как привыкла сама, — мухлевать с улыбкой на лице.

— Когда клиент берет графин воды, — ответила она Корантену, — он ничего не платит. Мы же обслуживаем его, моем стаканы и графин, да еще и платим за воду. Это ты считаешь честным?

Она сказала это так уверенно, что все сомнения у официантов отпали.

Я вернулась в кабинет и достала список молодых пар, которые в мае приходили на корабль, выбирая место для проведения свадьбы. Все обещали определиться до конца месяца, но никто не сдержал слова, что было как минимум невежливо. Я обзвонила их всех и напомнила о себе. Только зря потратила время. У большинства людей самодисциплина хромала на обе ноги. К тому же они были не способны признавать свои ошибки и сердились, когда кто-то призывал их к порядку. Воистину, настали времена полной распущенности.

Я наскоро перекусила у себя в кабинете, с умом подойдя к выбору еды: взяла легкие блюда, чтобы не клонило в сон, и отказалась от десерта, чтобы вместе с прыжками сахара не скакало настроение.

Только я доела, ко мне зашла Катель и попросила разобраться с инцидентом.

— Родриго твой подчиненный, так что вперед, — самодовольно сказала она.

Я отправилась в ресторан, чтобы принять у клиента жалобу.

— Мне принесли практически пустую тарелку. Знаете, это уже перебор…

Прозрачный кусочек рыбного филе был еле заметен на тарелке. К нему прилагалась такая же жалкая лужица соуса. И никакого гарнира.

Я взглянула на грифельную доску с меню.

«Покинутый окунь».

Родриго снова был в ударе.

— Понимаете, наш шеф-повар — адепт экспериментальной кухни.

— А почему тогда у моего коллеги полная тарелка еды? — кивнул он на своего товарища.

У подножия горы печеных яблок в луже крови лежал солидный кусок говядины. Судя по написанному в меню, это было «Идеальное преступление».

— Я сейчас разберусь с этим.

Применив все искусство дипломатии, я добилась от Родриго новой порции блюда, гораздо более внушительной.

Вторую половину дня я провела, исправляя замеченные еще утром недочеты. Постепенно мне становилось ясно, что стоило делать, а что нет. В голове мало-помалу выкристаллизовывалась норма, к которой должна была стремиться не только я сама, но и все сотрудники. Достичь ее и поддерживать — вот моя миссия на корабле. Чем больше я в нее верила, тем острее становилось мое зрение, я подмечала всё новые детали, всё новые несовершенства.

Недостатки самого корабля, каждого коллеги и даже клиентов не давали мне жить спокойно. Себя я судила еще строже, чем остальных.

Я, конечно, получала некоторое удовлетворение, исправив очередную ошибку, но приятное чувство улетучивалось, стоило мне заметить «остальное», все еще не идеальное и ожидающее моего вмешательства. Это напоминало видеоигру, в которой ты убиваешь нападающего, а на его месте тут же появляются несколько новых. И так без конца.

Конец ознакомительного фрагмента.