Друидская любовь

Лора Брайд

Отец разочаровал, брат предал, любимый отказался от нее. Лаки убеждена, что мужчинам верить нельзя. И не надо даже пытаться понять их поступки. Хотя… Может, откровенно объяснить им, чего хочет женщина? Вдруг они поймут?Лаки не зря называют ангелом любви. Она вернется в Дармунд и проведет семь уроков для учеников, которых тоже будет семеро. Она научит их любить, потому что знает все в этой жизни. Кроме одного… Оказывается, есть еще восьмой ученик, который жаждет любить саму преподавательницу.

4. «Друидская любовь». Первый урок

В светлой уютной аудитории семеро учеников с нетерпением ожидали преподавателя. Парни были ловцами. До окончания Школы Друидов им оставалось пройти кому один, кому два курса, на которых все обучение сводилось к бесконечным тренировкам, поэтому сегодняшняя лекция их весьма заинтересовала. На ней предполагалось изучение трактата «Друидская любовь», который был запрещенным, но хорошо известным в Дармунде.

К семнадцати годам каждый ученик обзаводился подпольным экземпляром, и в двадцать три года, в возрасте, официально разрешавшем изучение трактата, все уже считали себя знатоками, и не понимали, зачем для получения красного капюшона, надо еще два года изучать книгу, прочитанную ими вдоль и поперек. Причем, весьма второсортную книгу, если рассматривать ее в качестве пособия по сексу. По содержанию и стилю изложения, лаконичному и даже схематичному, трактат совершенно невозможно было сравнить со знаменитой «Камасутрой», что лишь усиливало недоумение по поводу его запрета.

За последние полвека красные капюшоны получили человек тридцать, и никто не знал, как им это удалось. Содержание трактата было столь специфичным, что экзамен сдавали наедине хранителю учения. Кто из членов Совета четырех был хранителем и как проходил экзамен, рассказывать было строго запрещено. Просто в один из дней некий ученик гордо надевал хитон с красным капюшоном, и все понимали, что он смог сдать самый трудный экзамен в Дармунде. На дотошные расспросы и непристойные намеки сокурсников, обладатель красного капюшона лишь загадочно улыбался, что добавляло вымыслов о книге, содержащей прописные истины.

В ожидании лектора парни развлекались, высказывая нелепые догадки, и тут в аудиторию вошли еще двое, одетые в такие же, как и у них, хитоны с желтыми капюшонами. Это были Викрам Ольсен и Стивен Маклафлин.

Хитоны обязательно надевались на первое занятие по новой дисциплине для того, чтобы преподаватель сразу мог определить уровень подготовки учеников. Считалось, плохим тоном, если у самого преподавателя капюшон оказывался более низкого ранга, но случались и такие казусы.

— Всем привет! Нам поручили проводить практические занятия по «Друидской любви», — громко объявил Стивен, усаживаясь за стол, стоявший напротив рядов одиночных парт учеников.

Заявление Маклафлина вызвало одобрительные смешки. Ну, конечно, кто еще может дать дельные советы, как ни самые известные повесы Дармунда. Возможно, по другим предметам они звезд с неба и не хватают, если не дотянули до оранжевых капюшонов, зато по прикладной любви каждый из них мог бы сразу получить по два красных. Занятия явно обещали быть нескучными.

— Мы будем вашими преподавателями, поэтому относитесь к нам с уважением и обращайтесь на «вы», — продолжил Викрам, присаживаясь рядом с братом.

Ученики понимающе кивнули. Порядок есть порядок, и не важно, что «преподаватели» старше их всего на три-четыре года.

— Лектор настаивает на нашем присутствии на лекциях. Вероятно, для того, чтобы сразу уточнять, какие аспекты следует глубже проработать, — с умным видом продолжил Стивен.

А Викрам, окинув взглядом комнату, удивленно отметил:

— Странно, что здесь нет экрана. Обучение явно будет дистанционным, ведь у нас нет преподавателя по «Друидской любви». Мой курс, например, вот так, за партами, никто не обучал.

— Поэтому, никто из твоего курса, как и из всех последующих, так и не получил высшего знака отличия, — раздался мелодичный голос.

На пороге аудитории стояла очаровательная девушка в белоснежном хитоне с красным капюшоном.

— Здравствуйте, я ваш новый преподаватель. Меня зовут Лаки Бойер, если кто-то не знает.

Цвет капюшона всех удивил. Никто из присутствующих не мог понять, как девушка, младше их всех по возрасту, сумела получить красный капюшон. Для женщин высшим традиционно считался желтый капюшон, оранжевый имели единицы.

Тогда, в их последнюю ссору, Викрам посчитал, что Лаки блефует, заявляя, что имеет высший знак отличия. Стивен же был уверен, что у сестры желтый капюшон, как и у него, если ее допустили к выполнению миссии. На дальнейшую учебу времени у них уже не было.

А ученики никак не могли поверить в то, что лекции, весьма откровенного содержания, им будет читать гордая и неприступная «принцесса» Дармунда. И как только Совет четырех мог позволить наследнице главы клана читать лекции о сексе? Это обстоятельство взбудоражило парней, а наивная уверенность девушки в том, что она расскажет им что-то новое, так просто рассмешила. И каждый ученик мысленно пообещал себе задать каверзный вопрос необычному лектору, но надо отдать им должное, никто не задумывал что-то большее, чем обычная поддевка.

Девушке не грозила опасность чисто в физическом виде, однако, ее брат Стивен считал иначе. Реакция парней на такую красотку была весьма предсказуемой и могла представлять реальную опасность. Теперь понятно, почему Лаки настояла на присутствии братьев. Стивен ободряюще улыбнулся сестре. Она может не переживать, они рядом и всегда помогут ей.

А Викрам, презрительно поджимая губы, думал совсем иначе: «Зачем ты затащила меня сюда, Лаки? Хочешь доказать, что тебе открылась особая истина? Да ты просто распущенная девчонка, желающая посмаковать непристойности, написанные в затасканной книжонке».

— Объясняю особо недоверчивым. Мой хитон — не маскарадный костюм, пошитый к этому занятию, — твердым, хорошо поставленным голосом сказала девушка. — «Друидскую любовь» я изучала четыре года и успешно сдала экзамен Совету четырех, поэтому мне разрешили преподавать. И я сразу устанавливаю правила проведения наших занятий. Для вас я — преподаватель, а не женщина, которая моложе любого из вас, и, следовательно, глупее и неопытнее. Это, во-первых. А, во-вторых, все, что будет сказано и сделано на наших занятиях, должно остаться в стенах этой аудитории.

— Боишься за репутацию, Лаки? — не удержался от язвительного комментария Вик. — Тогда может, сразу уйдешь? Мы, так и быть, никому не расскажем, зачем ты сюда приходила.

— Переживайте лучше за себя, Викрам. И если опасаетесь лишиться сомнительного звания великого знатока женщин, то можете покинуть нас прямо сейчас, — парировала Лаки. — А если решите остаться, тогда пересядьте за другой стол.

Вик молча поднялся и направился к последней парте, стоявшей в аудитории. Стивен поспешил за ним.

— И, в-третьих, любое оскорбление в свой адрес, я воспринимаю, как оскорбление наследницы главы клана, а, значит, имею право ответить на него ударом. Предупреждаю, что предпочитаю удар Макбрайда в пах. Я хорошо его освоила в последнее время, — глядя прямо в глаза Викраму, сказала Лаки.

Ничего не зная об их ночи откровений, Стивен очень удивился столь оскорбительному обмену колкостями. Очнувшись в госпитале, он не вспомнил и половины случившегося, поэтому сейчас терялся в догадках о причинах ссоры между сестрой и братом.

— Мисс Бойер, извините, что перебиваю, но хочу заверить, никто из нас не позволит себе проявить к вам неуважение в любой форме, — от имени всех официально заявил высокий красавец Олиф Килпатрик.

— Тогда будем считать, что мы обо всем договорились, — лучезарно улыбнулась новая преподавательница. — Начинаем наше занятие. Вы можете обращаться ко мне по имени и задавать любые вопросы по первому разделу учения, который, называется «Животная любовь, или техника секса».

— А это не будет расценено, как оскорбление и наказано ударом Макбрайда? — вкрадчиво поинтересовался друг Олифа, веселый балагур Грэди Фицджеральд. — Скоро Бельтайн, и как-то не хочется рисковать своими… этими…

— Яйцами, Грэди, — также вкрадчиво подсказала Лаки. — Эти штучки называются именно так, если ты позабыл и спрашиваешь у меня их название.

Громкий смех Фицджеральда подхватили остальные ученики. Общее напряжение спало, и все почувствовали себя раскованно, кроме Викрама, наблюдавшего за происходящим с брезгливым видом.

— Лаки, да по первой главе они все знают лучше тебя, — снисходительно произнес Стивен.

— Давайте проверим этот факт. Кто готов продемонстрировать технику секса вместе со мной?

Парни недоверчиво переглянулись, сомневаясь, правильно ли они поняли, а Фицджеральд закатил глаза и сладострастно простонал, одобряя столь фривольное предложение.

Вик цинично улыбнулся, вот порочность натуры и проявилась во всей красе.

Стивен громко откашлялся и уточнил:

— Что ты имеешь в виду? Весь акт прямо здесь?

— Почему-то всегда, когда говорят о сексе, подразумевают только половой акт, а ведь значение этого слова намного шире, оно включает в себя еще объятия, поцелуи, и даже обычные прикосновения. Вот о прикосновениях мы сейчас и поговорим. Я хочу показать вам практическое применение первых пяти пунктов раздела, а весь акт поэтапно расписан в восемнадцатом пункте.

Лаки говорила так уверенно, что ученики впервые поверили в то, что она действительно читала трактат. Наизусть его, конечно, никто не помнил, но заглянув в книжки, которые было рекомендовано прихватить с собой на урок, они убедились на счет восемнадцатого пункта.

— Олиф, может, ты, как капитан возьмешь ответственность за всю команду? — лукаво улыбнулась преподавательница.

Тот быстро пробежал глазами начало первого раздела и решил, что ничем не рискует. В первых пунктах фигурировали вполне безобидные места на теле: пальцы, руки, затылок, уши и шея.

Согласно кивнув, Килпатрик подошел к преподавательскому столу.

— Сейчас каждый назовет свое имя и скажет: «Обещаю, что никому не расскажу о том, что происходило на этом занятии», — серьезно, без малейшего намека на игривый тон, сказала Лаки.

Крайне заинтригованные, все беспрекословно дали обещание. Даже Вик обошелся без комментариев.

Девушка взяла парня за руку и нежно провела кончиками пальцев по ладони, а затем, глядя ему в глаза, пылко, с придыханием прошептала:

— Ты такой красивый. А какая у тебя нежная кожа здесь, — она прикоснулась к щеке, а затем провела чуткими пальцами за ухом, — и здесь.

Ее руки быстро перебегали по телу, слегка надавливая на определенные точки. Со стороны казалось, что она просто нежно гладит парня, и тот тяжело задышал, явно возбуждаясь.

Внезапно, одним взмахом руки Лаки натянула на голову полумаску, какую обычно надевают на Хэллоуин, изображая монстра с оскаленными зубами. От неожиданности все вздрогнули, а Олиф смотрел в упор и не замечал никаких изменений в ее внешности.

Нежный голос девушки вдруг стал визгливо противным.

— Давай, повеселимся! Раздевайся и ложись.

Килпатрик, такой сильный и мужественный в схватке, сейчас, словно в трансе, выполнял все ее приказы. Он снял хитон и лег прямо на стол, а Лаки встала рядом и продолжила говорить все тем же неприятным, режущим слух голосом.

Она больше не прикасалась к парню, даже не смотрела на него, а лишь равнодушно давала указания, рассматривая при этом рисунок на своих ногтях. Но как только Килпатрик начал делать определенные поступательные движения, Лаки мгновенно накрыла его бедра хитоном и резко сбросила маску со своего лица.

— Тихо, тихо, все хорошо, — успокаивающе произнесла она и, разгоняя наваждение, ласково погладила Олифа по щеке.

Парень с усилием приподнялся, медленно сел, а затем осторожно покачал тяжелой головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Он не понимал, что произошло, и почему все так пристально смотрят на него.

Лаки помогла ему надеть хитон, а затем провела рукой по лицу, словно умывая его. Олиф почувствовал себя вполне сносно и встал со стола. Его товарищи удрученно молчали. Прямо на их глазах нормального парня превратили в марионетку.

— Кое-кто из вас чувствовал себя точно также после очередной холостяцкой вечеринки, — сказала девушка, скользнув холодным взглядом по лицам братьев. А затем обратилась к своим ученикам: — Я благодарю Олифа Килпатрика за помощь, и хочу отметить, что в примечании к первым пяти пунктам этого раздела указано, что именно такие приемы часто используют в борделях. Не листайте свои книги. Там нет ни приемов, ни примечаний. Текст, который ходит по рукам — всего лишь купюра, полностью исказившая смысл трактата.

Преподавательнице явно удалось завладеть вниманием своих слушателей. Эксперимент, проведенный над Килпатриком, убедил всех в том, что у нее есть, что им рассказать.

— Небольшая историческая справка. Трактат «Друидская любовь» был составлен в восемнадцатом веке, когда эхо революций, сотрясавших Европу, докатилось и до Дармунда. Претворение в жизнь идеи сексуальной свободы обернулось процветанием разврата, закономерными последствиями которого стали бесплодие и утрата магической силы. Клану грозило полное вырождение, и чтобы не допустить этого, было написано своеобразное руководство, названное «Друидская дюбовь». В нем было семь разделов, в которых авторы высказывали мнение, приводили аргументы и делали окончательные выводы, подписывая их словами: «Проверено лично мной». Я назову их фамилии. Вам интересно будет их услышать.

Девушка сделала длинную паузу, а затем перечислила разделы трактата и их авторов.

— Некоторые фамилии нам хорошо известны, не так ли? Сейчас здесь присутствуют потомки двух авторов — Килпатрик и Салливан. И, судя по недоверчивым взглядам, я первая сказала им об этом.

Лаки немного слукавила. В аудитории было трое потомков. Но отметить еще и Стивена Маклафлина она не могла и лишь мельком посмотрела на брата. В ответ тот понимающе ухмыльнулся. Макбрайд принципиально скрывал родство с ним.

— Трактат обязали изучать на старших курсах и постановили присваивать красный капюшон только после успешной сдачи экзамена по его содержанию. Но в начале двадцатого века «Друидскую любовь» постигла тяжелая участь. Несколько учеников Школы Бардов похитили из библиотеки экземпляр трактата, и совсем не для того, чтобы ознакомиться с величайшим учением. Краем уха мальчики услышали, что в «Друидской любви» подробно описаны сексуальные позы, совсем как в древнем индийском трактате, недавно изданном в Англии ограниченным тиражом. «Камасутра» предназначалась только для научного исследования, но о ней все равно узнали не только в Англии, но и в Ирландии. Умело воспользовавшись интересом публики к таинственному индийскому трактату, мальчики решили подзаработать и продавать таким же, как они, подросткам, ирландскую «Камасутру». Для этого они сократили текст с восьмисот до двухсот страниц, убирая нудные, с их точки зрения, аргументы и пространные комментарии. Из семи разделов осталось только три. И солидный научный труд превратился в книжку с сомнительным содержанием. Переписчики раздобыли небольшой печатный станок, сделали сто экземпляров и начали продавать трактат, как практическое пособие для начинающих трахальщиков.

— Могла бы и пристойней выражаться, — желчно заметил Викрам. — Ты же теперь преподавательница, а говоришь, как…

— Говорю так, как считаю нужным, — резко оборвала его Лаки. — Именно так определили свое «творение» предприимчивые мальчики, о чем и сделали приписку ниже названия книги. Дела у них пошли неплохо. Был напечатан второй тираж, но его не успели распространить. «Типографию» прикрыли. «Книгопечатников» за кощунственное отношение к учению прилюдно высекли и изгнали из клана, а книжки собрали и сожгли перед главным корпусом. Но это не остановило уже запущенный станок. Нашлись новые мальчики, предлагающие из-под полы «Друидскую любовь», причем уже иллюстрированную порнографическими рисунками. Тогда трактат объявили запрещенным, из библиотеки изъяли все экземпляры и передали их главному хранителю учения. С тех пор только он может дать разрешение на изучение трактата. Но, учитывая, что сейчас перед каждым из вас лежит книга, все эти меры не имеют успеха, и грубая подделка продолжает засорять головы учеников. Прочитайте вслух главный вывод первого раздела, — предложила Лаки, но желающих не нашлось. — Олиф, тогда тебе придется озвучить слова своего давнего прадедушки. Давай, смелее, раздеваться больше не придется.

Килпатрик почувствовал какой-то подвох в ее словах, но не понял, в чем он состоит, и, заглянув в свою книгу, прочитал:

— Совершенствование техники секса завершается мастерством любви.

— Слышал бы тебя Диглан Килпатрик, — грустно прокомментировала Лаки. — Он рисковал здоровьем в сомнительных заведениях, изучая механизм основного инстинкта, лишь для того, чтобы не стать рабом страсти. Поэтому закончил свой раздел тезисом: «Совершенствование техники секса завершается мастерством манипуляции, а не любви», и наставлением: «Никому не позволяй манипулировать тобой с помощью секса». Вот так, мальчики. Хотя может кому-то из вас и нравится, когда с ним обходятся, как с марионеткой. Нравится просыпаться в чужой грязной постели с гудящей головой и липким телом.

Лаки брезгливо сморщила свой хорошенький носик, а Вик прямо взорвался от возмущения:

— Немедленно прекрати говорить пошлости! У мужчин свои потребности, и тебе их не понять!

— Вот и хорошо, что я этого не понимаю и не хлебаю, как свинья из общего корыта, — холодно возразила девушка, и обратилась к своим ученикам: — Вы должны знать, какие методы манипуляции могут быть применены врагом. А им может оказаться не только длинноногая «фея любви», но и случайный собутыльник, или попутчик. Вы все видели, что Килпатрик даже не понимал, кто с ним разговаривал.

— Это действительно очень серьезно, ребята, — неожиданно поддержал ее Стивен. — Со мной однажды приключился такой казус. Подвыпивший мужик случайно толкнул меня, а потом вцепился в руку, чтобы не упасть. И это все, что я запомнил. А мужик оказался мафарским ликвидатором. Хорошо, что тогда в пабе я был не один. Лаки и мужика вырубила, и меня привела в чувство какой-то горькой настойкой. Так получается, ты сразу поняла, что он сделал? Но почему тогда не рассказала мне?

— Я рассказываю сейчас, только вы как-то не слишком доверяете моим словам, а Викрам еще и постоянно обвиняет в безнравственности. До вас никак не доходит, что «Друидская любовь» — это серьезный научный труд, который надо досконально изучить, чтобы заработать красный капюшон.

— Лаки, а из женщин только у вас есть красный капюшон? Или у нас будет еще одна очаровательная преподавательница? — игриво поинтересовался Фицджеральд.

— Огорчу тебя, Грэди, но у миссис Фокс и у профессора Галлахар слишком плотные графики занятий. Хотя, возможно, в дальнейшем у них получится выкроить время…

— Нет-нет, нам вполне достаточно и вас одной, — поспешно заверил Фицджеральд, на мгновение представивший на месте своей преподавательницы деканов женских факультетов: строгую Джулию Фокс или едкую насмешницу Стефани Галлахар.

Он даже поежился от такой картины, а Лаки иронично заметила:

— У вас, вообще, может не оказаться преподавателя, если хранитель учения сочтет меня неподходящей кандидатурой. Он все еще сомневается, надо ли разрешать проведение семи уроков, на которые я его уговорила.

— Всего на семь? По уроку на раздел? — разочарованно раздалось со всех сторон. — А что мы будем делать дальше? Изучать самостоятельно?

— Мне разрешили пройти с вами четыре раздела, и для первого раздела «Техника секса» я считаю достаточно одного занятия по теории. Моя цель — донести до вас главную мысль автора: «Не позволяй манипулировать тобой». Домашнее задание будет большим. Вы должны выучить весь раздел и найти на своем теле участки, восприимчивые к манипуляции. Предупреждая негодующий возглас Викрама, уточняю, что это не эрогенные зоны. Возбуждение и манипуляция — не одно и то же. Автор четко разделяет понятия, вы не перепутаете. Практические занятия с вами проведут мои ассистенты, которых Совет посчитал опытными наставниками, — девушка небрежно махнула рукой в сторону братьев. — В паре — преподаватель и ученик, вы посетите один из подпольных публичных домов…

Ее прервал ядовитый возглас Викрама:

— И займемся там групповухой? А кто только что говорил про свиней и корыто?

Лаки проигнорировала выпад и спокойно продолжила:

— Пара, например, Стивен и Олиф, идут в бордель «У Фаины» и договариваются с хозяйкой о наблюдении из тайной комнаты, есть там такая, за гостями, заказавшими «вишневый пирог» с определенными девушками. Посмотрите, как работают Джесс, Мэй, Конни и Лили, и снимите все на камеру.

— За такие дела могут и по голове настучать, Лаки, — тихо сказал Стивен.

— А кто сказал, что будет легко? К тому же, я не призываю снимать открыто. Викрам научит работать с микрокамерой, он разбирается в таких вещах. Можно, конечно, ничего и не снимать, а просто приходить каждый раз с новым мальчиком, и плести Фаинке очередную небылицу о брате — вуайеристе. Немного хлопотно, зато столько удовольствия получишь, наблюдая все по третьему кругу. Вторая пара — Викрам и, допустим, Грэди, идут в «Парадиз» и по той же схеме наблюдают за Джейн, Тарой и Глэдис — старой гвардией этого заведения.

— Как хорошо ты знаешь имена девиц из борделей. Сама подрабатываешь там? — издевательски спросил Викрам, и в тот же момент согнулся от удара.

Лаки даже не приподнялась со стула. Небрежно вскинув руку, она направила энергетический заряд прямо ему в грудь.

— Кто-то еще не понял, что здесь не шутят.

Парни настороженно посмотрели на свою преподавательницу, не ожидая от нее столь жесткой расправы с собственным братом.

Девушка окинула учеников цепким взглядом и строго произнесла:

— Надеюсь, больше никто не нуждается в напоминании вести себя прилично. Продолжим наш урок. Суть задания состоит в том, чтобы увидеть, как профессионалки манипулируют клиентами, и в дальнейшем не допустить такого над собой. Возможно, вы узнаете некоторых посетителей. Не следует распространяться об этом. Помните об обещании не болтать о том, чем мы занимаемся на наших занятиях. Если есть вопросы по выполнению домашнего задания, задавайте.

— Лаки, а как выучить правильный текст, если у нас нет подлинника «Друидской любви»? — недоуменно спросил невысокий крепыш Бродерик Салливан.

— Хороший вопрос, Бродерик, ты один об этом вспомнил. Все остальные воодушевились мыслью о посещении борделей. До начала этого занятия я встречалась с вашими отцами и просила их вписать комментарии для сыновей в стандартные экземпляры трактата. Ну, или хотя бы переписать их из своих книг.

— У отца есть такая книга? — удивился Бродерик. — Никогда не слышал об этом.

— Вот и плохо, что не слышал. А ведь именно твой далекий прадед предложил непривычный способ изучения трактата, который заключался в том, что отец дарил семнадцатилетнему сыну книгу, в которой без ложного стыда делился с ним накопленным опытом. Каждый свой совет он заверял словами: «проверено лично мной», а на титульном листе делал традиционную надпись: «Моему дорогому сыну. Живи любовью». У твоего отца, Бродерик, есть красный капюшон, как, впрочем, и у отцов Ригана и Эйлина. Я спрашивала у каждого из них, почему они не научили сыновей всему, что знают сами. Ответы были разные, но, суть одна: им неловко обсуждать с вами такие вопросы. К тому же, они уверены, что вы и так все хорошо знаете, и даже сами можете их чему-то научить. Остальные отцы категорично отказались говорить со мной на эту тему. Все, что мне удалось сделать, так это убедить их написать вам напутствие.

Лаки не стала рассказывать о негодовании Килпатрика-старшего и скабрезных комментариях Брогана Фицджеральда, а просто раздала книги в одинаковых синих переплетах.

— Не представляю, как вы смогли убедить моего отца, — удивленно произнес Олиф, читая фразу, написанную четким почерком в своем экземпляре. — Со мной он никогда говорилт о сексе, а с вами, получается, все свободно обсудил.

— Ну, не так уж и свободно, — честно призналась Лаки. — Пришлось постараться и даже применить три первых пункта главы «Искусство соблазнения».

Олиф бегло прочитал начало второй главы в тонкой мятой книжке, принесенной на занятие, и недоверчиво уточнил: — Поглаживание, поцелуй и глубокий поцелуй? К моему отцу?

— Читай правильный текст, Олиф. Первые три пункта — это взгляд, голос и слово.

— Когда отец считает, что прав, а прав он всегда, то его не переубедить никакими словами. Мне, например, никогда это не удавалось.

— Правильно, ты же не владеешь искусством соблазнения, — охотно согласилась Лаки, присаживаясь рядом с ним, и, глядя прямо в глаза, с ангельской улыбкой проворковала: — Хочешь, я проведу с тобой индивидуальное занятие? Приходи вечером. Почитаем трактат, разопьем бутылочку шампанского под черную икру. А давай, закажем икру прямо сейчас, — она взяла сотовый телефон и попросила: — Продиктуй номер своей кредитки. Хотя, я плохо воспринимаю на слух, дай мне ее, пожалуйста.

Красивым жестом девушка протянула ладонь, и Олиф, не задумываясь, вложил в нее кредитную карточку.

Лаки покрутила ее в пальцах, а затем с усмешкой вернула владельцу:

— Вот так женщины и получают от мужчин меха, драгоценности или, по меньшей мере, очередную сумочку.

— Я тебя обожаю! — громко расхохотался Стивен. — Теперь понятно, почему мы не можем тебе ни в чем отказать.

— Да, ты угадал, я бессовестно пользуюсь этими приемами уже много лет, — с невинной улыбкой призналась девушка и обратилась к своим ученикам: — Я продемонстрировала вам применение четырех пунктов раздела «Искусство соблазнения» — взгляд, голос, слово, жест. Остальные пункты мы рассмотрим через две недели, нам же надо подготовиться к Бельтайну.

Парней заинтриговало такое обещание. Им понравился и новый предмет, и преподаватель. Первое занятие прошло быстро и интересно. Как знать, может на втором уроке они опять узнают, что-нибудь полезное для себя и даже захотят пойти на «праздник цветов», весьма своеобразно проходивший в Дармунде.

— У вас достаточно времени, чтобы хорошо подготовиться к следующему уроку. Учтите, я проверю каждого, — многозначительно произнесла Лаки. — Все свободны.

Вик, молча, прошел мимо нее и вышел из аудитории, за ним потянулись и остальные. Лаки и Стивен остались вдвоем.

Он присел на край стола и одобрительно улыбнулся:

— Ты прирожденный преподаватель. Прямо не терпится перечитать трактат. Только мне вот никто не передал книгу.

В голосе Стивена открыто прозвучала обида на прадеда, который не считал его своим наследником.

— Ошибаешься. Для тебя тоже имеется книга, причем со всеми комментариями. Я давно сделала копию семейной книги, по которой училась, и хотела отдать ее тебе еще год назад, но не успела, — Лаки ласково погладила брата по руке и глубоко вздохнула. — Жаль. Она могла помочь тебе не допустить ошибок со Стасей.

— Стасю уже не вернешь, — обреченно произнес он. — Но когда ты успела выучить книгу, да еще и снять с нее копию? А для Вика ты тоже приготовила экземпляр? Объясни, что происходит между вами? Вы ведете себя, словно враги.

Стивен совсем не злился на брата. Его память сохранила лишь начало драки, которую он сам спровоцировал мерзкими словами в адрес Стаси. Поэтому посчитал хорошую трепку вполне заслуженным наказанием.

— Я не хочу говорить о нем. Это больно и горько, но у меня больше нет любимого старшего брата, как нет и половины сердца. Ведь не вычеркнешь пятнадцать лет из прожитых двадцати.

— Ты меня пугаешь. Что он тебе сделал? — встревожился Стивен, подозревая самое ужасное.

— Физически ничего, — поспешила успокоить его сестра. — Он убил меня морально. Ладно, хватит об этом. Скоро ты сам все поймешь.

Она достала из пакета две книги и протянула одну Стивену.

— Отдашь Вику, в ней стандартный текст, написанный авторами. А в твоей книге есть советы ее последнего владельца.

— Ты сказала, что это семейная книга. Как же ее хозяин разрешил переписать их?

— А может я тайком списала?

— Ты бы никогда этого не сделала.

— Тебя не проведешь, — усмехнулась Лаки, протягивая вторую книгу. — Конечно, я переписала все с согласия своего любимого учителя. Посмотри, он черкнул тебе пару слов.

Стивен осторожно открыл книгу и на титульной странице увидел надпись, сделанную каллиграфическим почерком прадеда: «Моему правнуку Стивену Маклафлину. Живи любовью».

— Дед — твой учитель? Но когда он учил тебя? Ты же в семнадцать лет покинула Дармунд.

— Боюсь потерять и второго брата, но, рискну. Бирн дал мне книгу в двенадцать лет и четыре года учил по ней.

Она вопросительно посмотрела на Стивена, ожидая реакции на свои слова.

— Ты тоже назовешь его старым козлом и педофилом? А меня — нимфоманкой?

— Это Вик так сказал? Давай я поговорю с ним. Он должен понимать, что, как преемница главы клана, ты обязана знать все наши учения. А дед занимался с тобой, потому, что считает тебя своей наследницей.

— Почему ты так решил?

— Шесть лет назад он серьезно предупредил, что лично кастрирует, если я вздумаю совратить его внучку. Так и сказал: «мою внучку». Так, что в его обучении нет ничего странного. Тем более, что сегодня ты нам доказала, что изучать можно и без всякого натурализма. Ты разрешишь мне приходить на все уроки? Вдруг пойму, где допустил ошибку со Стасей.

— Конечно, приходи. Я попытаюсь научить тебя любить, чтобы стать счастливым.

— Не знаю, хочу ли я еще любить. Оказывается, это очень больно.

Стивен сжал руку Лаки, и она сразу почувствовала грусть, царившую в его сердце.

— Но, я с удовольствием буду посещать твои занятия, и помогать во всем. А зачем ты позвала Вика? Хочешь доказать ему, что он не прав?

— Это бесполезно, ты же слышал его реплики. Хотя, как знать, вдруг он захочет что-то изменить в своей жизни. Я позвала вас потому, что мне действительно нужна ваша помощь. Сам понимаешь, что в некоторых вещах вы разбираетесь лучше меня. После посещения борделя приведи ко мне Олифа. Возможно, его надо будет немного успокоить.

— Да я уверен, что он бывал там не один раз, — засмеялся Стивен, — и утешать его не придется.