Я, Нони, и я живу у моря-океана

Лолла Марч, 2022

Эта история задумывалась, как призыв к природе, чувствования окружающего мира. Собственно это и есть ответ на вопрос: как это жить у моря-океана? Красота стихий, которая смешивается у ног и поднимается до облаков. Слова, которые окунают и возносят. Потом, случайно, примешалась ароматная гастрономия, а за ней: идеи, чувства, прошлое, мечты и надежды. Незримое и осязаемое. Дружба и потери. Вопросы и ветер. Желание удержать время и как можно выше отпускать воздушного змея. Выше и выше. Ты умеешь читать между строк? Восполнять пробелы чужой жизни? Проникать туда, куда в сущности не мог? Какой любимый цвет у Нони? Почему её так зовут и где она живёт? Почему она записывала именно это? Какая она, девочка, которая живёт у моря-океана? Важно где жить или важно как? Что ела Нони, называя помидорками?

Про песок и камни

По мимо песка, в котором утопают растения; горы песка еще передвигаются из моих башмаков в дом и даже пробираются в кровать. И я отношу песок на берег. А потом ветер задувает песок опять в дом, и я его возвращаю вновь.

Зимний ветер умудряется нести песок через весь остров на противоположный берег, будто там его слишком мало. Наверняка, песок, который я высыпаю из башмаков, может оказаться на какой-то дальней горе, на материке.

Тогда часть моей жизни оказывается там, где я не бывала, но странным образом существует не зависимо от меня. Могучий ветер! Удивительно, да?

Тут так же имеются огромные полосатые валуны, это если идти вправо от нашего дома. А маленькие полосатые камушки живут слева от нашего дома, в стороне моей школы.

Так же везде, помимо берега, есть как будто специально разбросанные валуны. В лесу, возле дорог и домов. В некоторых случаях они действительно имеют свое место, быть там, где надо. Например, указывая на клад. Только это секрет, и не стоит откапывать чужое спрятанное добро.

На таких валунах располагается белый, сплющенный мох или светло-зелёный. Мох цвета охры тоже имеется, но его можно увидеть скорее ближе к морю-океану, чем в тени.

Темно-зелёный мох живет на каменных заборах, возле самой земли. С мхом любой камень выглядит сказочным. А также мох скрывает рисунки, высеченные или нарисованные так давно, что их бывает сложно разглядеть. Рисунки, рассказывающие историю кто куда шел, где был и зачем. Спирали, красные животные, в которых порой невозможно угадать кто именно изображен. Истории людей, которые жили так давно, что дождь и ветер выел эти линии и образы. Наши предки думали, что камни вечные. Но даже у них оказался свой срок.

У моря-океана, омываемые водой камни наливаются цветом…

— С кем ты разговариваешь?

Голос мамы вернул меня на деревянный пол комнаты. Я немного задумалась.

— Я пишу книгу.

— А где сама книга?

— Ну, я ещё не совсем могу писать, поэтому записываю её вот тут, — и я указательным пальцем показала на голову.

— И о чем эта книга?

— О том как жить у моря-океана, — медленно начала я, — Природа, как проходят мои дни, что я вижу.

— О, это очень интересно, я бы с удовольствием почитала такую книгу. Когда она будет готова?

— Она началась просто так и закончится наверняка так же — где придётся.

— Ну, что же, Нони, обязательно запиши ее.

Мой каменный настрой угас. Появилось чувство, что я делаю что-то не правильное. Меня поймали на том, что, наверное, я скрывала, но не особо старательно. Ведь я правда пишу книгу, но теперь эта книга стала гораздо больше существующей, чем прежде.

И я должна была ее записать, на самом деле, не для вида, не для своей головы, а взять и записать то, что я вижу. Как и задумывалось, собственно.

Но это страшно. Включить свет в потаённой комнате и пригласить всех смотреть, что в ней. Я как следует задумалась о том, что может и не стоит книгу продолжать, в ней нет ничего такого особенного. Обычная комната с рисунками острова на котором я живу. Кого это сможет удивить?

Камней что ли не видели? Мама моя всю жизнь на этом острове живет и что она не видела эти камни? Конечно видела! А море-океан? Конечно видела! И зачем я тогда делаю эти записи?

Я думала. Думала и смотрела в окно. Оставаясь в том же положении, что и была прежде. Сидела на полу, скрестив под собой ноги. Деревья качались, облака проносились быстрее обычного; черные птицы парили, пытаясь завоевать ветер и передвигались не зримыми нитями совершено не махая крыльями.

За стеной мама готовила ужин, я представляла, как теплота, паря над кастрюлей превращается в эти самые облака и уносится прочь.

Запахло морковкой. Эта мысль захотела перебраться к кухне немного поближе.

Сев за стол, мама сразу же дала мне морковку. Некое таинство маминой готовки — обязательно съесть морковку одну на двоих. Я хрумчала сладостью, впитывая в себя оранжевый сок.

Другая порезанная морковка отправилась в дымящую кастрюлю, там уже разварился горох. Мама вытерла руки об полотенце, взяла свою половинку морковки и села рядом со мной на соседний стул.

— Так и что там с книгой?

— Да, ничего, — ответила я, грустя по исходу мыслей. Которые, как облака убегали, а за ними следовали в точности такие же.

— Нони, я не слышала, что ты говорила, мне послышался твой голос и я пришла думая, вдруг бабушку пропустила и ты с ней говоришь, — сказала мама, чувствуя, что я погрустнела, — А ты одна. Мне интересно, как ты видишь мир. Я заинтригована. Расскажешь немного?

— А что рассказывать? Ты видишь тоже что и я. Камни. Море. Птицы. Нет ничего интересного, что бы кому-то понравилось.

— А ты пишешь для других? Или для себя?

— Я не знаю. Я просто записываю. А тут подумала, что все видят камни и не о чем тут и писать и читать.

— Какие камни?

— Ну, камни с мхом, у дорог, наш забор с зеленым мхом, и деревья тоже во мху. Думаю это не интересно.

— Мне нравилось его трогать в детстве, он как перинка, — сказала мама немного подумав, — Очень приятный, мягкий и думается теплый, но мокрый, — я смотрела на маму, а она вспоминала, — Удивительная живность природы. Если ты хочешь запомнить мох, записать о нем, в этом есть что-то такое, знакомое. Уютное. Я бы почитала о мхе, о том, как ты его видишь. В этом и интерес, писать о том, что тебя волнует. А у других своя голова, и они думают о другом. Если ты будешь думать о чужой голове, тебе свою не куда будет пристроить. Понимаешь, Нони?

— Понимаю.

— Пиши, записывай, а потом уже будь что будет. В любом случае каждое твое воспоминание большая ценность!

— Почему?

— Потому что оно никогда ни с кем не повторится. И писать книгу в голове, очень хорошая идея. Ты можешь мне не давать читать, если не хочешь, но запиши все точно, как было. Ведь это твоя история. Пиши для себя. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я, немного улыбнувшись.

Мама покрошила листья тимьяна в бурлящую кашицу. И гороховый суп был готов, мама накрыла его крышкой, и мы стали ожидать папу и бабулю.

Конечно после супа обязательный бутерброд с брусничным вареньем! Как же без сладости оставшееся время провести, так и до завтра можно не дожить! Конечно, немного не справедливо, что надо есть еще и суп. Но без него холодно в теле как-то становится. Так что больше всего я жду время после горячей еды.

Сижу и жду.