Ученик воина

Лоис Макмастер Буджолд, 1986

Майлз Форкосиган – сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр – один из самых известных героев американской фантастики 80 – 90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Роман «Ученик воина» – настоящий подарок любителям фантастики.

Глава 6

— Майлз, дорогой. — Бабушка встретила его поцелуем в щеку, отработанным, как отдание чести. — Ты немного опаздываешь. Что, опять неприятности на таможне?

— Нет-нет, все в порядке. — Майлз переступал с носка на пятку, ему не хватало невесомости. Хотелось пробежать километров пятьдесят, или отправиться на танцы, или еще что-нибудь в таком же духе. Но сержант и Элен имели весьма бледный вид, а Мэйхью просто валился с ног. Наскоро представив его бабушке, Майлз отвел пилота в свободную спальню. Там Мэйхью принял душ, начал выбирать себе пижаму (они были либо слишком малы, либо слишком велики) да так и повалился на кровать, словно его оглушили.

Бабушка покормила гостей обедом; как и рассчитывал Майлз, она сразу же полюбила Элен. Та чувствовала себя чуть скованной в присутствии матери обожаемой ею графини Форкосиган, но Майлз был уверен, что бабушка быстро справится с этим. Возможно, ей удастся передать Элен хоть толику бетанского безразличия к классовым предрассудкам, столь характерным для Барраяра. С тех пор, как они перестали быть детьми, перегородки между ним и Элен росли все стремительнее. Это из-за костюма фора на нем, иногда думал Майлз. Он казался Майлзу броней: такой же архаичной, звякающей, проржавевшей и шипастой. Ее неудобно носить, человека в ней невозможно обнять. Пусть Элен хоть однажды возьмет консервный нож и посмотрит, какой бледный, мягкий, несчастный моллюск кроется под броней — хотя и это зрелище не сахар. Мысли Майлза совсем запутались в черном водопаде волос Элен; он вздохнул, и тут только сообразил, что бабушка обращается к нему.

— О, простите!

— Я говорю, — терпеливо повторила бабушка, работая ножом и вилкой, — об одном из моих соседей. Ты его помнишь, некто Хатауэй, работает в восстановительном центре… Я помню, ты познакомился с ним, когда ходил здесь в школу…

— Да, помню. И что с ним такое?

— У него небольшая проблема, и ты мог бы помочь с ней, поскольку живешь на Барраяре. Он даже отложил ее на время — я сказала ему, что ты вот-вот прилетишь. Если ты не очень устал, вы могли бы заняться этим сегодня вечером…

— Честно говоря, я мало что могу сказать о нем, — промолвил Хатауэй, оглядывая огромную, прикрытую куполом арену, находившуюся в его ведении. (Майлз подумал — непонятно только, как можно привыкнуть к этому запаху.) — Утверждает, что он барраярец. Время от времени исчезает, но всегда возвращается. Я уговаривал его отыскать какой-нибудь приют, но ему эта идея, похоже, не по вкусу. А последнее время он совершенно одичал — не дает даже подойти к нему. Поймите, он никому не причинил вреда, но кто знает, как оно обернется в будущем. Ведь он с Барраяра… Ах, извините…

Хатауэй, Майлз и Ботари осторожно пробирались по неровной, предательской поверхности. Эти мусорные кучи таили какие-то странные предметы, которые оживали, когда на них наступали, и могли запросто ударить по затылку. Осколки высокой технологии поблескивали среди куч обычного человеческого мусора, ожидая дальнейших превращений под руками бетанских умельцев.

— О-о ч-черт, — вдруг с досадой воскликнул Хатауэй. — Опять он зажег огонь! — В сотне метров от них в небо поднимались завитки серого дыма. — Надеюсь, на сей раз это не дерево. Никак не могу убедить его, что дерево слишком ценный материал… Вот мы и отыскали его.

Лощина между кучами давала иллюзию защищенного пространства. Худой темноволосый мужчина лет тридцати сидел, согнувшись над огнем, аккуратно разложенным на дне плоской параболической тарелки-антенны. Под кухонный стол был приспособлен предмет, начинавший свою жизнь как подставка для компьютера; на нем чередовались плоские куски пластика и металла, выполняющие функции тарелок и кастрюль. Тут же, поблескивая красно-золотистой чешуей, лежал готовый к жарке большой карп.

Когда они приблизились, под чьей-то неловкой ногой звякнула железка. Человек у костра мгновенно вскочил и схватился за нож, по всей видимости самодельный; блеснули черные глаза, обведенные кругами бессонницы или болезни. Майлз не мог разглядеть, из чего сделан нож, но если им разделали рыбу, значит это не просто железяка. Рука Ботари потянулась к парализатору.

— Похоже, парень действительно с Барраяра, — тихо сказал Майлз. — Смотри, как он двигается.

Сержант согласно кивнул. Человек у костра держал нож по-солдатски, прикрывая левой рукой правую, готовый отбить руку противника, а уж потом действовать ножом. Казалось, он и сам не замечал, что принял боевую стойку. Хатауэй крикнул:

— Эй, Баз! Я тут привел к тебе гостей, не возражаешь?

— Возражаю.

— Ну послушай! — Хатауэй скользнул вниз с кучи мусора: так он был уже чуточку ближе к костру. — Я ведь тебе не докучал, правда? Позволил тебе околачиваться тут целыми днями, хотя инструкция запрещает это. Слушай, ты что, жжешь дерево? Разве тебе не известно… а, ладно. Будем считать, что я ничего не заметил, но ты должен поговорить с этими людьми. Они с Барраяра.

Баз быстро глянул на пришельцев, и лицо его отразило странную смесь радости и отчаяния. Он видит только наши силуэты, подумал Майлз; надо сойти вниз, чтобы он увидел мое лицо в свете костра. Он осторожно спустился и стал рядом с Хатауэем. Баз тупо смотрел на него.

— Ты не барраярец, — сказал он наконец безжизненным голосом.

— Да. Я наполовину бетанец, — коротко ответил Майлз, не расположенный обсуждать свою родословную. — Но я вырос на Барраяре. Там моя родина.

— Родина, — одними губами повторил Баз.

— Далековато ты забрался. — Майлз поставил на попа корпус какого-то прибора или механизма, из которого торчали провода, и уселся на него, как на табуретку. Ботари устроился повыше, на куче мусора, откуда мог без труда достать любого собеседника. — Ты что, не можешь добраться домой? Тебе нужна помощь?

— Нет. — Баз отвернулся, нахмурившись. Огонь прогорел. Он пристроил металлическую решетку кондиционера на угли и положил на нее рыбу.

Хатауэй, вытаращив глаза, смотрел на эти манипуляции.

— Что ты собираешься делать с этой мертвой рыбой?

— Съесть.

На лице Хатауэя изобразилось отвращение.

— Послушай, чудак, стоит тебе обратиться в приют и получить карточку, как ты получишь сколько угодно протеина, прямо из чанов. На этой планете не едят мертвечину. Кстати, где ты нашел эту рыбу?

Баз, помедлив, ответил:

— В фонтане.

Хатауэй задохнулся от ужаса.

— Эта выставка животных принадлежит зоосаду Силика! Как это можно — есть экспонат?!

— Там их куча. Не думаю, чтобы хватились одной пропавшей рыбины. И вовсе я не воровал. Я ее поймал.

Майлз задумчиво потер подбородок и вытащил из-под куртки зеленую бутылку пилота Мэйхью, которую захватил с собой в последнюю минуту. Баз вздрогнул, но тут же успокоился, увидев, что это не оружие. Следуя барраярскому этикету, Майлз глотнул первым, на этот раз немного, потом вытер горлышко рукавом и передал бутылку Базу.

— Может, выпьешь? Как раз к обеду. Неплохое пойло. Утоляет голод и осушает слезы. На вкус конская моча с медом.

Баз нахмурился, но бутылку взял.

— Спасибо. — Он отхлебнул, потом повторил придушенным шепотом: — Спасибо!

Переложив рыбу на колпак колеса турбомашины, он сел, скрестив ноги, и принялся выбирать кости из жареного карпа.

— Не хочешь?

— Да нет, спасибо, только что от стола.

— Бог ты мой, как это можно… — простонал Хатауэй.

— Ладно, я передумал, — решился Майлз. — Кусочек съем.

Баз протянул ему нож с насаженной на него едой, и рука Ботари непроизвольно дернулась, когда Майлз снял кусок рыбы губами, как принято у бродяг. Бездомный махнул бутылкой в сторону Ботари:

— А твой друг?..

— Ему нельзя. Он на работе.

— Телохранитель, — прошептал Баз. Он посмотрел на Майлза все с тем же странным выражением: страха и чего-то еще. — Кто ты, черт побери?

— Тебе не стоит меня бояться. Я знаю, ты в бегах, но не от таких, как я. Если хочешь, могу дать слово.

— Фор, — выдохнул Баз. — Значит, ты фор…

— Точно. А ты кто?

— Никто. — Бездомный жадно уплетал рыбу.

— Тут довольно трудно быть никем, — философски заметил Майлз. — У всех номер, какое-никакое жилище. А чтобы быть никем и спрятаться в норку, нужна большая сноровка.

— Это верно, — подтвердил Баз, дожевывая ужин. — Хуже мест я не видел. Все время петляй, меняй нору…

— Знаешь, — осторожно начал Майлз, — посольство Барраяра поможет тебе вернуться домой. Конечно, деньги придется вернуть — будь уверен, бесплатно они никого не возят, — но если у тебя и вправду крупные неприятности…

— Нет! — Баз почти выкрикнул это слово, эхом отдавшееся по всей огромной арене, потом понизил голос: — Нет, я не вернусь. Рано или поздно найдется местечко в космопорте, и я переберусь куда-нибудь, где получше. Что-нибудь да подвернется.

— Если тебе нужна работа, — с энтузиазмом включился Хатауэй, — можешь зарегистрироваться в…

— Я сам со своими делами разберусь, — резко оборвал его Баз.

Клеточки кроссворда начали заполняться, и Майлз повернулся к недоумевающему Хатауэю:

— До последнего времени я считал, что таких людей, как Баз, на Колонии Бета не существует. Он проскользнул сквозь информационную сеть незамеченным. И скорее всего, прилетев сюда, он не проходил через таможню — а это, доложу я вам, вещь почти невозможная. Здешние компьютеры ничего о нем не знают: как он ест, где спит, что покупает, какими карточками пользуется. Видимо ему легче умереть, чем зарегистрироваться и получить эти самые карточки.

— Но почему, ради всего святого? — растерянно спросил Хатауэй.

— Дезертир, — коротко объяснил Ботари со своего бугорка. — Я таких навидался.

— Похоже, вы угадали, сержант, — кивнул ему Майлз.

Баз вскочил на ноги.

— Вы из армейской СБ! Ах ты, мразь вертлявая…

— Сядь, — перебил его Майлз, не повышая голоса и не пошевелившись. — Я никто, как и вы. Только вам это лучше удается — быть никем.

Он уже не получал никакого удовольствия от этого разговора и вообще от всей этой истории. Дело было серьезное, скользкое.

— Интересно… Старшина? Вряд ли. Лейтенант?

— Да, — буркнул Баз.

— Офицер. Ну конечно. — Майлз прикусил губу. Скверная история. Хуже не бывает. — Как же вас угораздило? В бою?

Баз неохотно кивнул.

— В общем, да.

— Гм-м. — Дезертир. Непостижимо: человек проиграл завидное великолепие армейского офицера в схватке с червяком страха, который, как паразит, таился в его внутренностях. А теперь что? Бежит от собственной трусости? Или от преступления? Или от какой-то жуткой, смертельной ошибки? По закону Майлз был обязан передать этого парня армейской СБ. Но разве для этого он пришел сюда?

— Не понимаю, — все еще недоумевал Хатауэй. — Он что, совершил преступление?

— Да, и чертовски серьезное. Дезертирство в боевой обстановке, — объяснил Майлз. — Если его выдадут властям Барраяра, он будет четвертован.

— Как это?

— Его разрубят на четыре куска.

Хатауэй, не веря своим ушам, вытаращил глаза.

— Но ведь это убьет его! — Он посмотрел на всех по очереди и сжался, видя на их лицах совершенно одинаковое неприступное выражение.

— Чертовы бетанцы, — с отвращением высказался Баз за всех присутствующих барраярцев. — Видеть их не могу.

Хатауэй отвернулся и пробормотал что-то вроде «кровожадные варвары».

— Если вы не из армейской СБ, можете проваливать, — проворчал дезертир, снова примащиваясь у своего костра. — Нечего тут торчать: мне вы ничем не поможете.

— К сожалению, дело обстоит не совсем так, как вы думаете, — сказал Майлз.

— Это еще почему?

— Боюсь, я оказал вам, сам того не зная, плохую услугу, господин…

— Джезек.

— Господин Джезек. Видите ли, я сам под надзором СБ. Просто вследствие факта, что я с вами встретился, ваше убежище под угрозой. Жаль, конечно…

Джезек побледнел.

— А почему армейская СБ следит за вами?

— Не армейская, в том-то все и дело. Имперская СБ.

Дезертир задохнулся, как от удара. С губ его сорвался приглушенный стон.

— Бог ты мой… — Он поднял широко раскрытые глаза на Майлза. — Что же вы наделали, а?

— Кажется, вам я такой вопрос не задавал, господин Джезек!

Конец ознакомительного фрагмента.