Монета и сталь

Лия Спеллман, 2022

Волшебные артефакты – вещь своенравная. Если они хотят, чтобы ты шел по их зову, они обязательно этого добьются. Как раз один из таких и стащила воровка Тристл, сама того не ведая. Следуя за артефактом, девочка встречает Приключенцев: паладина, чародея и дочь богини. У них есть свое задание: убить монстра на Забытых Болотах. Тристл и Приключенцы решают объединить силы, чтобы узнать, что таит в себе артефакт, и вместе расправиться с Гигантской Лягушкой…

Глава 4

Меч стало сложно держать; руки Хардена подергивались от перенапряжения, а мышцы горели, как после самой изнурительной тренировки. В голове паладин судорожно перебирал варианты, как им поступить: Круазар почти потерял сознание, он и Мэнс истощены, а Тристл одним кинжалом много урона не нанесет. Ситуация, скажем прямо, отвратительная. Вот тебе и геройство, которого ты так ждал… Умереть, едва отойдя от города. Чести Лайтбрингеров будет положен конец! Паладин не был уверен, что из этих двух пугает его больше.

— Бежать смысла нет, — озвучила его мысли Дилони. Лоб полудемоницы покрылся испариной, и она еле-еле парировала атаки фейри.

Та почувствовала слабость противника и злобно ощерилась.

— Лес на их стороне, — подтвердил паладин, вертикально разворачивая меч и ударяя снизу вверх.

Силы, вложенной в выпад, не хватило. На обнаженное лезвие попал свет от голубых сфер: оно блеснуло, рассекло воздух и едва ли задело кожу фейри. Черные тени на деревьях не шевелились, но что-то подсказывало Приключенцам, что ждать их немилости не стоит. Подобрав удобный момент между атаками, они одновременно побежали назад, к Тристл и Дельвигу; оба были готовы отражать нападение со спины, но фейри почему-то замешкались.

— Умирать — так вместе, — заявила Дилони, в изнеможении упав на колени рядом с остальными.

Ее одежда испачкалась в земли, крови и налипших на нее листьях, лицо всё в ссадинах и свежих синяках, которых было видно даже на красной коже. На правой руке красовалось несколько кривых, глубоких царапин, но она не обращала на них внимания. Паладин выглядел не лучше.

Девочка рассматривала лицо чародея, словно не слыша ее слов. Казалось, что она просто не верит в происходящее.

Паладину хватило одного короткого взгляда на Дельвига, чтобы тихо сказать:

— Он нас не перенесет.

И тут же обессиленно упал рядом. Меч со звоном выпал из его руки, но Харден, не желая расставаться с семейной реликвией, вновь подобрал оружие и прижал к себе, как ребенка.

— И это — всё? — Тристл будто очнулась. Она шокировано взглянула на ребят, — Это — ваш славный путь Приключенцев?! Да дети малые и то лучше бы справились!

Она вскочила на ноги. Похоже, ее не пугало то, что их вот-вот съедят лесные твари: гораздо больше претензий у нее было к прозванным героям.

— Вставайте уже! Сейчас мы им покажем, кто тут…

Она развернулась, готовая к бою, и в ответ на нее воззрились тысячи белых глаз, похожих на огоньки. Они неотступно следили за каждым ее движением. Храбрости у Тристл поубавилось, но она всё равно встала перед ребятами. О том, чтобы бросить их и сбежать, у нее даже мысли не было.

— Ну, — уже менее уверенно воскликнула она, — Нападайте!

Кинжал начал скользить в ее вспотевшей ладони, но Тристл только сильнее сжала его, не подавая виду. Фейри синхронно наклонили головы и прищурились, будто прикидывая, как столько дерзости помещается в столь маленькой фигурке. Со стороны лесных существ послышался неразборчивый шепот, похожий на шелест листьев.

Вдруг Тристл отчетливо почувствовала холод, будто к ее бедру приложили лед. Сбитая с толку, она посмотрела вниз: левый карман сиял синим так ярко, что девочка тут же зажмурилась. Даже через сомкнутые веки перед глазами было светло, как днем; секунда ослепительного свечения, и всё затихло. Не было слышно стрекота сверчков, шума деревьев, и, самое главное, никакого злобного шипения. Только Круазар тяжело дышал где-то с уровня земли. Девочка с опаской открыла один глаз.

Харден и Мэнс были удивлены ничуть не меньше ее: оба часто моргали и озирались по сторонам, словно птенцы, выброшенные из гнезд. В глазах немного двоилось, а голова кружилась, будто Тристл хлебнула крепкого вина. Эффект последнего она знала не понаслышке: однажды девочку посадили в местную тюрьму за воровство, и, выбираясь, она прихватила у заточившего ее охранника флягу. Потом Тристл еще полдня доставала Верну, потому что «ей было скучно», пыталась снять с мальчика-эльфа остроконечные уши, утверждая, что они ненастоящие, а потом украла красивые перчатки с меховой отделкой из заячьей шерсти. Перчатки были маркие, белые: в обычном состоянии воровка бы никогда на такое не позарилась, но алкоголь делал свое дело. Верна, вдоволь насмеявшись с подруги, которой с непривычки ударило в голову, поколдовала над своими котлами и дала той выпить что-то горькое. На смену веселью пришло похмелье.

Круазар по-прежнему лежал, только теперь он, кажется, начал похрапывать. Под ним уже была не сырая земля, а прогнившие деревянные доски; когда предметы вокруг перестали крутиться волчком, то Тристл увидела, что их окружили стены обычного домика. Обшарпанного, старого и явно нуждающегося в переделке, но сейчас девочка была бы рада и темному подвалу — лишь бы не Фарвью с его крайне недружелюбными обитателями. Через два небольших окна падал лунный свет, и, когда глаза Приключенцев привыкли к полутьме, они принялись озираться по сторонам. Тристл тоже притворилась, что не может видеть в темноте, и мотала головой вместе с Харденом и Мэнс.

— Это мы… Где? — наконец выдавил паладин. Его глаза подозрительно влажно блестели, и он шмыгнул носом, прежде чем продолжить. — Тристл, это от тебя свет исходил?

— Я не знаю, — тут же начала оправдываться та. — Я ничего не делала!

Девочка полезла в карман и наткнулась пальцами на артефакт. Внутри всё похолодело. К счастью, ребята были слишком заняты внезапной сменой обстановки, чтобы обратить на это внимание.

— Мы были в Другой части Леса, сражались с фейри и на нас собирались напасть какие-то новые твари, — пока напарники стояли в ступоре, Мэнс обходила домик, состоящий лишь из одной комнатушки, и рассматривала каждую деталь. — А теперь мы в какой-то заброшенной лачуге.

Полудемоница была права: в доме не было ни намека на обитаемость. Ни горевших недавно свеч, ни заправленной постели, ни личных вещей. Столы, подоконники и полки покрыты толстым слоем пыли. У Тристл защекотало в носу и она расчихалась.

— Бильвизы… — уже знакомые хрипения. Лайтбрингер ахнул и тут же склонился над другом, который выглядел так, будто дрался с армией утопцев. — Злобные древесные духи, вот кто это был.

— Ходячая библиотека! — даже Мэнс обрадовалась пришедшему в чувство Круазару. Он пытался сесть, но тело его плохо слушалось. — Очнулся?

С помощью Приключенцев чародей наконец приподнялся. Пока ребята ликовали, Тристл скромно стояла рядом. Дельвиг выглядел лучше: черные вены побледнели, почти вернувшись к обычному, здоровому цвету, а грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Только сейчас девочка заметила, что у него приятные черты лица: не грубые, но четко очерченные, будто кто-то рисовал их тонкой кистью. Волосы Круазара спутались и потемнели от грязи. Тристл поймала себя на том, что рассматривает их очень уж долго.

— Помнишь огненное пойло у Йоколя?

Харден с непониманием смотрел на парня, но ответить решился:

— «Дыхание дракона»? Когда ты после одного глотка чуть не захлебнулся, а потом клялся, что больше никогда не будешь пить «эту раскаленную лаву»?

Тристл шумно фыркнула, словно лошадка.

— То самое, — подтвердил Круазар, и, поддерживаемый друзьями, встал. Его пошатывало. — Чувствую себя так, будто выпил семь бутыль таких.

На лице Лайтбрингера отобразилось самое искреннее сочувствие, какое вообще могло быть. Дилони отошла от друзей и продолжила рассматривать временное убежище; выглянула в окно, на что-то покачала головой и пошла к двери.

— Не в смысле, что я пьян, но что-то вроде этого, — его ботинки с налипшими комьями грязи оставили после себя жирный след, когда он, качаясь, сделал пару шагов. Паладин двигался рядом, готовый в любой момент подхватить товарища.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — скороговоркой выпалила Тристл. — Пойдемте, узнаем, где мы вообще.

Спешила она потому, что хотела поскорее замять и волшебное (в прямом смысле) исцеление Дельвига, и их не менее магическую телепортацию. Приключенцы, кажется, еще не оправились от шока, поэтому согласно побрели к двери. Мэнс уже стояла наготове. Судя по воинственному выражению лица, она ожидала, что стоит им выйти, и на них нападет по меньшей мере орда рогатых огненных демонов.

— Из окна видно только пару полуразрушенных халуп да речку, — сообщила полудемоница. — Я не знаю, где мы, но это точно не Леса Фарвью.

Тристл поразилась собранности и решимости Мэнс: ее волей впору гнуть деревья и ломать камни. Почему-то рядом с ней хотелось гордо расправить плечи, поднять голову и ничуть не отставать.

Местность встретила их свежим ночным воздухом и блаженной тишиной. Чуть прислушавшись, воровка разобрала тихий шелест, с каким волны омывают берег. Звезд на небе было столько, будто кто-то споткнулся и рассыпал белоснежное зерно. Тристл задрала голову и смотрела на небосклон так, словно видела его впервые; в каком-то роде ей казалось, что так оно и было. В суете города она была слишком занята, смотря себе под ноги или в чужие карманы.

— Прохлаждаться будем потом! — заявила Дилони.

В ее голосе зазвучали повелительные нотки, и девочка почувствовала, как что-то окутывает ее разум, словно нити паучьей паутины. Тристл хотелось мгновенно послушаться, но какая-то задняя часть ее мозга кричала о том, что так нельзя.

— Я не… Стоп, ты это что?

Тристл в упор взглянула на полудемоницу, и та, на удивление, растерялась. Наваждение, похожее на туман, мигом спало.

— Прости. Иногда могу вкладывать в слова частичку своих сил, но это не специально, — тут же объяснилась она. — Я не пыталась тобой управлять.

Девочка не стала обижаться, но градус доверия как-то упал. Искоса поглядывая на Мэнс, девочка медленно двинулась по траве. Нужно осмотреть домики, вдруг там есть что-нибудь полезное.

Но что же произошло в Лесу? Ее артефакт теперь и телепортировать их может?

— Неужто правда испугался, что мы умрем? — прошептала воровка.

Не доставая из кармана амулет, она легонько провела по неровной поверхности. В ответ пальцы чуть защипало, как бывает, когда после мороза подносишь руки к горящему огню. Все еще не привыкшая к диковинке Тристл выдернула ладонь из кармана.

— А карта у кого-нибудь есть? — поинтересовалась она.

Под ногами Приключенцев мягко проминалась трава, оставляя свежие следы. Чародей, упорно демонстрируя свою самостоятельность, отказался от помощи Хардена и ковылял один. Его взгляд был рассеянным, будто он только что пробудился от долгого сна.

— Карта, — забормотал Лайтбрингер и зачем-то принялся хлопать себя по доспехам. — ЧЕРТ!

Полудемоница по-змеиному зашипела, втягивая голову в плечи.

— Придурок, ты чего разорался? Мы не знаем, кто может быть в этих домах! — ее взглядом можно было резать стекло, но Харден не обращал на нее внимания.

— Наши вещи! Они остались там, у Тропы, — он беспомощно посмотрел по сторонам, будто ожидал, что сейчас феи принесут ему потерянное.

Тристл только вздохнула и кошачьей походкой приблизилась к одной из халуп. Вид у нее был такой же потрепанный, как у той, в которой они очутились. Воровка не обладала даром предвидения, но какое-то другое чувство подсказывало ей, что здесь никто не живет. Речка без причала, несколько домиков, заросшие тропинки, тьма в окнах ночью — все признаки налицо. Западнее раскинулась опушка.

— У меня всё самое важное с собой, — сообщила она, заглядывая в окошко. Никого.

У Мэнс был удобный ремень с отделами для всякой всячины, у Дельвига остался его заплечный мешок, и только Лайтбрингер из-за доспехов носил с собой только пару зелий на специальных креплениях. Девочке стало жаль паладина: когда Приключенцы доберутся до города, она сделает ему какой-нибудь подарок. Украденный из лучшей лавки, конечно же.

Домики разделились между компанией и были проверены один за другим. Девочка прислушивалась к каждому шороху и заглядывала во все углы, но нашла только паутину, а потом — худющую крысу. Вообще, Тристл любила животных (в отличие от людей), но этих грызунов почему-то всей душой ненавидела. Правда, крыса оказалась не промах, и кинжал воровки так и не нашел свою цель — бесчестно вонзился в деревянный пол.

Она и Дилони освободились первыми, и теперь караулили халупу, в которой исчез маг. В лунном свете серые волосы Тристл, которые она всегда считала мышиными, величественно отливали серебром, а глаза поблескивали. Казалось, стоило девочке выйти за пределы Вудхёрста, и в ней проснулось что-то новое.

— Слушай, а как ты… Как ты оказалась за спиной того призрачного существа? — Тристл задала вопрос, который жужжал в ее голове, словно муха, пытающаяся сесть на мед. — Ты не говорила, что у тебя сверхскорость или что, телепортация?

— Телепортация — это к Круазару, — хмыкнула та и тут же задумалась. По прекрасному, сосредоточенному лицу было видно, что она решает, стоит ли раскрывать карты. — Это часть моей силы. Я могу убедить тебя, что стою на месте, а сама подойти ближе. Твой разум будет считать, что я действительно нахожусь там, где сказала, даже если это неправда.

Пальцем она аккуратно коснулась виска девочки. Тристл не пошевелилась.

— Мозг отправит сигнал глазам и ушам, и мой маленький трюк приведется в исполнение.

— Волшебно, — выдохнула она. — Но выматывает, наверное.

Полудемоница пожала плечами с каменным лицом. О своих слабостях она явно предпочитала не говорить.

Из хижины раздался приглушенный вскрик: чтобы вломиться внутрь, почти снеся расшатанную дверь с петель, девушкам понадобилось три секунды. Чародей стоял посреди комнаты, на первый взгляд, целый и невредимый. Он встряхивал руками, будто пытался с них что-то сбросить.

— Ты чего?! — Тристл вцепилась в плечо Дельвига, озираясь и пытаясь понять, что произошло.

— Моя магия! — тот продолжал трясти руками и даже начал истерично щелкать пальцами. — Ее нет!

— Да успокойся ты! — рявкнула воровка. Она не подавала виду, но потерявший над собой контроль Дельвиг здорово ее напугал. — Может, ты отходишь от влияния того существа? В этом нет ничего…

Воровка осеклась, когда увидела выражение лица Мэнсуеллы. Услышав сказанное чародеем, девушка замерла, а ее губы сжались в тонкую линию. Если бы красная кожа могла менять оттенок, она бы точно побледнела.

— Ты не понимаешь. Мои силы могут истощиться, но меня всегда должно хватить на самое базовое заклинание вроде Источника Света. Я же маг!

Он в бессилии запустил пальцы в волосы. Тристл могла только надеяться, что Дельвиг не увлечется самоистязанием. Дилони вдруг посерьезнела и крепко взяла парня за плечи.

— Послушай. Девчонка права. Мы устали и вымотались после боя, — Мэнс говорила тихо, но четко и по делу. Ее слова вселяли уверенность, но теперь это были не присущие ей чары. — Отоспимся и попробуешь еще раз, идет?

Маг закивал. Сейчас ему достаточно даже призрачного огонька надежды, чтобы ухватиться за него, как утопающий — за соломинку.

— Просто я… У меня никогда такого не было. Никогда, — он уставился на собственные руки. Его трясло, как при лихорадке.

Полудемоница с тяжелым вздохом окинула домик взглядом и покачала головой, отвечая своим мыслям.

— Идем.

Снаружи их уже поджидал Харден. Его меч покоился в ножнах; халупа, которую он проверил, была пуста. Дилони быстро ввела Лайтбрингера в курс дела.

— Здесь нельзя оставаться, — обеспокоенно добавила она в самом конце. — Если на нас снова нападут, мы не сможем дать отпор.

— Дельвиг? Дельвиг, дружище, — Лайтбрингер повернулся к парню. Тот поднял на него взгляд с видом запуганного животного. — Ты нам нужен. Можешь определить, где мы находимся?

— Никогда не любил картографию Королевств, — проворчал Круазар, но послушно посмотрел по сторонам. Под его глазами залегли тени. — Даже не зная, как мы здесь оказались, точно сказать могу одно: телепортация — вещь сложная. Мало у кого хватило бы энергии, чтобы перебросить нас всех куда-то далеко.

Круазар обернулся на безмятежную гладь воды, сощурил глаза и, к удивлению Тристл, потянул носом.

— Значит, мы неподалеку от Леса. Водоем похож на море Галланкольн, а так сильно пахнуть рыбой может только в… Хилфаре.

Харден горделиво хмыкнул и на радостях хлопнул чародея по спине. Тот зашелся в приступе кашля.

— Прости, — бросил он. — Занесло нас, конечно, не в ту сторону, но Хилфар — не очень большое поселение. Передохнём в каком-нибудь трактире и будем держать путь через Мирстоун к Забытым Болотам.

Королевство Адлеин Тристл знала плохо, поэтому и маршрут представляла слабо, но напарники, кажется, знали, о чем говорят. Приключенцы, даже включая Круазара, приободрились от осознания того, что скоро доберутся до теплых кроватей и зашагали к опушке с новыми силами.

Чародей оказался прав: их отправило в Хилфар, причем на самую окраину. Величина городка сыграла им на руку — до оживленной части Приключенцы дошли за полчаса. По ночам в тавернах Вудхёрста реками лился эль, шумели постояльцы, кто-то спешил по своим темным делишкам или обчищал карманы прохожих. Столица Королевства, Мирстоун, устраивала гуляния еще масштабнее, а тут, стоило сумеркам сгуститься, все прятались по домам. Тристл недоуменно крутила головой, пытаясь найти хоть одну живую душу. Было непривычно тихо, только Приключенцы из последних сил шаркали ногами по дороге, пытаясь из жилого дистрикта добраться в центр. Идти приходилось почти вслепую, иногда натыкаясь на указатели.

— Это рабочее поселение, — бодро рассказывал Дельвиг всем желающим его слушать. — Поэтому здесь так тихо по ночам. Спят после тяжелых трудовых будней.

Воровка догнала его и зашагала рядом, чтобы послушать. Тот обрадовался, найдя благодарную аудиторию.

— Естественно, здесь очень много рыбаков. Один день они добывают рыбу, в другой торгуют ею. Особо смелые ныряют за ракушками и жемчужинами, но поговаривают, что в водах Галланкольна водятся не очень дружелюбные существа, поэтому я бы не советовал.

— А это какие? — тут же полюбопытствовала Тристл.

— Мелюзины, например — духи воды, принимающие облик женщины-змеи. Падки на мужчин и женщин человеческого вида, но особой опасности не представляют. Или агиски: водяные лошади, выносливые и сильные. Найти их можно на берегу, но однажды оседлав, нельзя возвращаться к морю. В таком случае кони вернутся домой, а с собой на дно утащат и незадачливого седока.

Девочка слушала его, затаив дыхание. Когда Дельвиг говорил о том, что ему интересно, в голосе появлялся жар, а в глазах — особый блеск, гипнотизирующих всех, кто оказался рядом.

— Но легенды не всегда правдивы, — мудро заметил он. — Я стараюсь не верить всему, что читаю или слышу. В Академии давали хорошие знания, но даже их нужно фильтровать, чтобы не забивать голову всякой чепухой.

Его глаза, и без того темные, вдруг помрачнели еще сильнее. Похоже, воспоминание об Академии было ему неприятно.

Тристл не стала лезть чародею в душу и оставила парня наедине с его мыслями. Она заметила, что не слышно самого разговорчивого и позитивного члена команды — Лайтбрингера. Тот шел, смурнее тучи, чем очень насторожил девушку. Поймав на себе ее взгляд, он тут же отвел глаза.

— Смотрите! — Мэнс указала куда-то острым концом кинжала. Тристл проследила за направлением.

Впереди неровная дорога постепенно сменялась камнем мостовой; шагая, Приключенцы оставляли за собой следы. Их ботинки (а у кого-то и одежда) выглядели так, словно они несколько часов гуляли по грязевому болоту. Дома вытянулись и похорошели: на смену одноэтажным строениям с соломенными крышами пришли двухэтажные и трехэтажные. Какие-то были из дерева, какие-то из камня, но от одного взгляда на них можно было понять, что Приключенцы добрались до центра, где обосновался состоятельный слой общества.

Освещение стало ярче: горели факелы в специальных нишах в стене, кто-то еще не спал, из-за чего из редких окошек домов лился свет. По положению луны Тристл определила, что время только перевалило за три часа ночи. Было прохладно, поэтому девочка куталась в свою куртку и надеялась, что они вот-вот доберутся. На глаза ей попался столб с прикрепленным к нему объявлением на желтоватой бумаге. Читать Тристл почти не умела, поэтому просто поглазела на портрет парня лет шестнадцати с умными глазами и большим носом. Обычно так выглядели вести о пропавших. Дельвиг проследил за ее взглядом.

— Жаль его. Приключенец. Один из новеньких. Бесследно пропал. Уже второй Приключенец за месяц, представляешь?

По спине Тристл побежали мурашки. Ее окутало какое-то мерзкое предчувствие, заставляющее внутренности сжаться, а ладони — похолодеть. Она сглотнула.

— Не хотелось бы быть следующей, — призналась воровка.

Дельвиг мотнул головой.

— Не переживай, мы вместе, и своих мы в обиду не дадим.

Говорил чародей уверенно и по существу, но интуиция Тристл, которой она всегда доверяла, почему-то кричала об опасности. Девочка списала это на усталость и пережитый бой. Тревога отступила не сразу, но скоро.

Мэнс шагала с выпрямленной спиной и устремленным вперед взглядом, а Харден по-прежнему хандрил позади. После пережитого у Тристл сна не было ни в одном глазу, зато настрадавшийся Круазар уже клевал носом. Указатели на скромных деревянных дощечках довели их до таверны «Три Кружки». Удивительно, но и в такой праздный для гуляк час там было тихо, как в покоях королевы. Приключенцы даже усомнились, что таверна работает, но в двух больших окнах горел свет; Мэнс подошла и потянула двери за железные ручки, окрашенные в черный.

«Три Кружки» встретила их бревенчатыми стенами и столами, за которыми спокойно могли уместиться самые разношерстные компании, парой гостей и тавернщиком, суетящимся за стойкой. Подойдя поближе, Тристл разобрала в мужчине гнома: у него была длинная, рыжая борода, пара прядей в которой были заплетены в косички. Своими большими лапищами он умело протирал стаканы и убирал их под прилавок, а иногда что-то помечал в маленькой книжонке, лежащей рядом.

Дилони откашлялась и с очаровательной улыбкой облокотилась о стойку. Остальные Приключенцы остались стоять за ней. Даже не поворачиваясь, воровка чувствовала, что все взгляды обратились к ним.

— Добрый вечер, сударь. Нам бы комнат. Отдохнем с дороги, позавтракаем да двинемся дальше.

Гном вытянул шею и одарил всех пришедших очень внимательным взглядом. Тристл постаралась улыбнуться как можно милее и между делом отряхнула одежду, пытаясь выглядеть опрятнее.

— Комнаты отдельные надо? — наконец прокряхтел он. По светлым глазам было невозможно определить, раздражен тавернщик появлением гостей или нет.

— Будет две двухместные кровати в одной комнате? — поинтересовалась Мэнс.

Даже в таком состоянии чародей закатил глаза и запротестовал. Делить с кем-то ложе он явно не намеревался.

— У нас не так много денег из-за одного… Происшествия, хотелось бы что попроще, — не обращая внимания на хныкающего Дельвига, добавила полудемоница.

— Всё устроим, — кивнул гном.

Приключенцев провели на второй этаж; тавернщик торжественно вручил им ржавые ключи и на прощание сообщил:

— Звать меня Бадрик Жестокобород. Надо что — обращайтесь, я буду за стойкой или в комнате за ней. Но знайте: через полчаса я иду спать, поднимусь с первыми петухами на заре. До этого времени меня не беспокоить.

Приключенцы нестройным хором промямлили что-то утвердительное. Дилони быстро управилась с ключом, и ребята дружно ввалились в дверь, не помня себя от усталости. Стоило им понять, что они в безопасности, как изможденность навалила на них разом, словно тяжелый мешок с камнями. Едва держа глаза открытыми, чародей сбросил у порога свои пожитки, доковылял до кровати и упал лицом в подушку. За ним последовал Лайтбрингер; точными движениями он освободился от доспехов, остался в одной рубахе с длинными рукавами и облегающих штанах, буркнул что-то вроде «доброй ночи» и устроился рядом с другом.

— Потере вещей он что ли так расстроился? — хмыкнула Тристл, но Мэнс вдруг схватила ее за руку и потянула в другую часть комнаты. — Да я сама до кровати до…

Полудемоница приложила палец к губам, призывая девочку замолчать. Она посмотрела на улегшихся ребят. В свете луны, падающего на лицо девушки из единственного окна, ее глаза сверкнули, как драгоценное золотое украшение.

— Я соврала вам там, в хижине, — зашептала Мэнс, убедившись, что парни спят (Круазар храпел так, что у Тристл с непривычки заложило уши). — То, что Дельвиг не может колдовать — очень плохой признак.

Девочка недоуменно заморгала, будто совенок, которого только что разбудили.

— И что ты предлагаешь делать?

Дилони выпрямилась.

— Он будет упрямиться, но нам нужно увидеться с его братом. Если кто-то и может помочь Дельвигу, то это он.

— Братом? — ни разу не слышавшая о наличии такого у Круазара, Тристл аж рот приоткрыла. — Он… Кто он? Он живет в Хилфаре?

Мэнс покачала головой. Было впечатление, что она чувствует себя неуютно, рассказывая всё это Тристл.

— Элион Круазар живет в столице королевства Адлеин. Он — высший архимаг гильдии боевой магии, — Дилони поджала губы. — Но отношения между братьями, так сказать, напряженные.

— И больше я ничего не знаю, — тут же добавила она, прежде чем воровка хоть слово вставила. — Сама недавно к ним присоединилась, а это мне Харден выболтал. Его и поспрашиваешь, если захочешь.

Кто-то из парней вдруг всхрапнул, заставив девушек дернуться от неожиданности, и перевернулся на другой бок; скрипом кровати можно было будить мертвых.

— В общем, давай спать, — вздохнула полудемоница. — Если к Круазару не вернутся его силы, будем что-то решать. А пока держи ухо востро.

Когда Мэнс пошла спать, Тристл легла рядом с ней, но изо всех держала глаза открытыми. В ответ на нее поглядывала луна — наверное, в такое время во всем поселении не спали только они вдвоем. Когда дыхание полудемоницы стало размеренным и спокойным, девочка бесшумно выскользнула из кровати.

Вместе с ранними лучами солнца в комнату пробрался аромат еды. Лайтбрингер, не разлепляя глаз, повел носом: если ему снится, лучше уж он продолжит лежать.

Но нет, запах казался вполне реальным. Паладин приоткрыл один глаз, чувствуя, как тело болит после вчерашнего боя; он тихонько застонал от осознания, что валяться весь день у него не получится.

— Вставай! — оглушительный голос Дельвига прогремел где-то у него над ухом. — Завтрак проспишь!

И с каких пор чародей такой активный по утрам? Парень мысленно помолился Одарру, покровителю всех паладинов, всей душой прося его о внутренней и внешней силе. За плечами Хардена были тысячи тренировок, но после драки с реальными врагами — фейри — он чувствовал себя так, будто это был его последний день на земле королевства Адлеин. Еще паршивее было от осознания того, что Приключенцы чуть не пали в первом же настоящем бою.

Запах мяса, свежей выпечки и чего-то фруктового и явно алкогольного помогли паладину наконец сесть на кровати и раскрыть объятья миру. Пока парень продирал глаза, все остальные уже расселись за дубовый столик у стены. Вид у них был посвежевший: синяки и царапины, конечно, никуда не делись, но зато Приключенцы выспались и набрались сил. Харден в который раз пожалел, что они остались без вещей: в одной из лавок герои обзавелись полезнейшей волшебной мазью, которая помогала залечивать раны.

При утреннем свете гостевая комната казалась побольше. Прикроватные тумбочки, сундук для одежды, стол и стулья, предназначенные как раз на четверых, были выполнены из дерева. Камина не было, из-за чего пол холодил босые ступни только вылезшего из кровати Хардена. Скудно, конечно, зато чисто и уютно; впечатление сложилось такое, что часто здесь жилье не снимают. В поселении путешественники редко задерживаются, а местные по ночам предпочитают спать у себя в домах.

На столе красовались яства, от которых у любого бы слюнки потекли: в общих блюдах лежали жареные ребрышки с овощами, тушеная утка, ароматный чесночный хлеб… У каждого Приключенца была плошка с луковым супом, а в середине стола, в окружении зажженных свеч из животного жира, стояли кувшины. Принюхавшись, паладин различил смородиновый сок, пряный яблочный сидр и травяной чай в чарках.

Дельвиг, обычно жующий какую-нибудь несчастную корочку хлеба за прочтением новой книги, сейчас вовсю уминал суп и мясо. Харден со скрипом отодвинул стул рядом с ним и уселся.

— Проголодался?

— Вчерашняя магия меня измотала, — кое-как ответил чародей, проглотив большущий кусок еды и сразу принимаясь за следующий.

Девушки переглянулись с одинаковым выражением встревоженности на лицах. Чтобы занять мысли и руки, Мэнс изящно взяла столовые приборы и принялась резать кусок утки на своей тарелке. Тристл последовала ее примеру и набила рот свежим хлебом.

— Удивительно ты исцелился после нападения, — заметил Лайтбрингер, наливая себе сидр. Тристл перестала жевать и покосилась на паладина, пытаясь понять, подозревает ли он что-нибудь. — Вы знаете, что это была за тварь в платье?

— Какой-нибудь лесной дух, — пожал Дельвиг плечами. — Мы сбились с пути, пришлось расплачиваться.

— Извините за это, кстати, — коротко бросила Дилони. Ее лицо было непроницаемым, как гладь озера.

Ребята промычали что-то неопределенное как знак, что извинение принято. Тристл всё порывало спросить, почему их бесстрашная воительница купилась на дешевый трюк с детьми, но первым заговорил чародей:

— Знаете, что странно? Волк собирался откусить мне лицо, но ему в морду ударил поток воздуха. Что это могло быть?

— Тебя это интересует? Не то, что мы оказались за мили от Другой части Леса? — тут же перебила парня полудемоница. Ее волосы, обычно пышной копной лежащие спереди, сейчас были откинуты за спину.

Лайтбрингер вдруг уронил приборы на стол с громким звоном. Приключенцы вздрогнули.

— Мы, паладин, который тренировался всю свою сознательную жизнь, чародей, бросивший обучение в Академии Магии Разрушения, но способный подпалить целый лес, демоническое существо со способностью контролировать разум и умелая воровка, проиграли первую же битву! Не знаю, что насчет вас, но вот что беспокоит меня!

Громогласность Хардена разом свела на нет радостный гул за столом, вызванный приятным утром и вкусной едой. Тристл так и не проглотила кусочек картофеля, Круазар не донес вилку с нанизанной уткой до рта, и только Мэнс хладнокровно отпила чай и демонстративно поставила чарку обратно на стол.

Паладин часто дышал, переводя взгляд с одного на другого. Проигранное сражение не давало ему покоя, и сейчас накопленная злость — в основном, на самого себя — вырвалась наружу. От привычной улыбки и мягкости, которые не всегда вязались с его образом воина, не осталось и следа.

Когда стало ясно, что никто не хочет тушить случившийся пожар, Мэнс вздохнула и начала говорить.

— Харден. У нас есть проблемы поважнее, чем твое пострадавшее эго, — на этих словах паладин встал из-за стола так резко, что его сидение с грохотом отъехало. С разъяренным видом он отошел к окну и уставился в него. — У Дельвига пропала его магия, а наши вещи утеряны.

На словах про чародея Лайтбрингер обернулся, и злость на его лице сменилась тревогой. Ага, что, забыл уже?

— Друг, — осторожно начал Дельвиг. — Одна проигранная схватка — не поражение во всей войне. Думаешь, твоя семья поставила бы тебе это в упрек?

Харден молчал.

— Что бы на самом деле сказали Лайтбрингеры? — не отставал маг.

— «Когда ты падаешь на поле боя, ты не проигрываешь. Если ты поднимаешься и продолжаешь бороться, сражение еще не окончено. Поражение наступает тогда, когда ты решаешь сложить оружие».

Круазар удовлетворенно кивнул. Он встал из-за стола, подошел к другу и тихо заговорил с ним. Девушки разговора не слышали, и даже острая на слух Тристл не стала подслушивать, а вернулась к еде и зашумела столовыми приборами. Пока ребята разговаривали, хмурое лицо Лайтбрингера понемногу разглаживалось. Вскоре они вернулись к столу. Харден заметно остыл.

— Накопилось, — сдержанно бросил он.

Паладин кривил душой, притворяясь, что это был минутный взрыв; в его душе было посеяно зерно сомнения. Он знал, что им предстоит пройти, и был к этому готов. Но готовы ли остальные?

Ни для кого из Приключенцев не было секретом, что их отправили на такую глупую миссию — «убить Гигантскую Лягушку» — только чтобы от них отделаться. Более серьезную миссию им попросту не доверили, пришлось довольствоваться тем, что предлагают. Паладин боялся не оправдать ожиданий, но еще больше он горячо желал показать, на что они способны. Когда Приключенцы вернутся с трофеем, а потом пойдут за другим заданием и выполнят и его, и все следующие, уже никто не сможет сказать им, что они ни на что не способны.

Тристл заерзала на стуле. Свою порцию она уже доела, а несколько кусков хлеба завернула в ткань и положила в сумку.

— Ребят. Вы ешьте побыстрее, ладно?

— А что? — с набитым ртом поинтересовался чародей. — Нам же тавернщик еду принес, мы никуда не торопимся.

— Ну-у, с одной стороны можно и так сказать, — протянула девочка. — Но я бы на вашем месте не рассиживалась. Дел по горло.

Дельвиг замер с широкой керамической кружкой в руке. Сверху у нее была простенькая оловянная крышка; емкость явно использовали для распития пива.

— Тристл. Откуда у нас эта еда? Ты ее купила?

Мэнс вдруг громко расхохоталась. Она вскочила с табурета, быстро нашла свой ремень с карманами и обтянула его вокруг своей талии.

Воровка растянула губы в невинной улыбке и пожала плечами. Паладин поперхнулся, кое-как дожевал кусок мяса и тоже побежал собираться; за ним, ругаясь на нескольких языках сразу, из-за стола вылетел и маг.

— Дьявол, Тристл!

«Три Кружки» Приключенцы покинули очень быстро. Бадрика не было за стойкой, когда они уходили, поэтому паладин то и дело нервно оглядывался назад. Он ожидал увидеть охрану, но вместо этого по улицам сновал простой люд: многие несли крючные снасти, сети и специальные ловушки. Со взрослыми рыболовами ходили и дети, которые с малых лет учились тому же ремеслу. Те, кто не хотел идти по стопам родителей либо искали другую работу в Хилфаре, либо отправлялись испытывать судьбу в близлежащую столицу.

Солнце стояло высоко: после вчерашнего сражения Приключенцы отсыпались аж до полудня. Несмотря на ожидаемую весеннюю свежесть, было душно, будто кто-то закрыл окно и не проветривал помещение сутками.

— Я принял решение, — громко объявил Дельвиг. Не прекращая шагать, он повернулся к друзьям лицом. — В Мирстоуне я найду лучших магов и переговорю с ними. Кто-нибудь должен знать, что со мной случилось.

— Магия не вернулась? — уточнила Тристл.

Круазар перевел на нее полный внимательности взгляд. Какое-то время он молчал.

— Нет, не вернулась, — выплыв из своих мыслей, подтвердил парень. — В Академии никто с таким не сталкивался, а подходящих книг у меня с собой нет. Это — единственный вариант.

Судя по разговору с Мэнс, он не только не единственный, но еще и самый бесполезный. Вместо сомнительной траты времени они могли сразу пойти к Элиону, но Тристл послушно проглотила всё, что хотела сказать. Слова, как кусок черствого хлеба, встали у нее в горле; она не будет лезть чародею в душу. Судя по быстрому взгляду Дилони в ее сторону, полудемоница думала также. Харден выглядел крайне обеспокоенным. Он привык, что вокруг магии строилась вся жизнь Круазара, и не мог представить его отдельно от своих способностей.

— Тебе есть чем защищаться?

— Это мирное место, мне не придется, — немного неуверенно ответил чародей. Кажется, он сам не верил тому, что говорит, но, в конце концов, с ним были его друзья.

Из таверны Приключенцы сбегали как можно быстрее, из-за чего Дельвиг выглядел немного помятым после сна. Зато Мэнс как будто собралась на прием к королеве; Тристл так и не поняла, где она достала новое платье кровавого оттенка с длинными рукавами, которые можно было легко закатать. Юбку опоясывал привычный ремешок с вещами. Если бы не кинжалы, полудемоница была бы похожа на иноземку, пришедшую в город за покупками.

— Тут есть рынок? Давайте сходим, — предложила Тристл, стараясь поддержать дух новоиспеченной команды. — Купите себе что-нибудь… И Круазар, может, найдет чего.

Все посмотрели на нее с недоумением. На это воровка достала из поясной сумки три увесистых мешочка и кинула по одному каждому из Приключенцев. Громко звякнули монеты.

— Это то, что я думаю? — Дилони даже присвистнула.

Она тут же приоткрыла мешочек и жадно осмотрела содержимое. Алчность бриллиантами заблестела у нее в глазах.

— Неужто ты у гнома не только еду стянула?

— Нам нужнее. Мы мир спасаем, — хмыкнула девчонка, мотая головой по сторонам.

Она высматривала знакомые указатели, которые могли бы привести их к рынку, и, кажется, как раз заметила нужный.

— Он же нам помог! — паладин выглядел так, будто его снова ударили чем-то тяжелым по голове. — А мы у него последнее отбираем…

— Последнее? — фыркнула Тристл. — Вас там расам Четырех Королевств совсем не учат? У гномов всегда столько золота, что хватит на новый дворец королеве. Спасибо бы сказал.

— Извини. Спасибо.

В этот раз поход на рынок обошелся гораздо меньшим количеством покупок, потому что процессом руководила практичная Тристл. «Чьи деньги, тот и решает», — напоминала она каждый раз, когда у парней чесались руки прихватить что-то лишнее. В итоге герои обзавелись только самым необходимым: минимумом продуктов и необходимыми для путешествия мелочами. В одной из лавок воровка нашла руну, которой ставили печать на оружии, и то всегда сохранялось в идеальном состоянии и не затуплялось со временем. Проявляя неизмеримую щедрость, девочка предложила ее Хардену, но тот аж оскорбился: хоть как-то менять наследственный меч семейства Лайтбрингеров для него было страшным преступлением против себя и чести. Тристл не стала настаивать, и вместо этого подарила ему амулет удачи. Забавная красноволосая девчушка за прилавком уверила ее, что свойства предмета «проявят себя, когда придет время». Лайтбрингер сразу принял вещицу и повесил ее под доспехи, на белую рубаху. В секрете от остальных воровка надеялась, что амулет как-то подружится с ее магическим артефактом, и, может, усмирит его пыл. Тогда ей не придется переживать, что он снова перекинет их через полкоролевства или начнет жечься.

Город был небольшим, а лавки — скромными, но новая обстановка все равно отвлекла Приключенцев от недавнего поражения; они смеялись и переговаривались между собой, заглядывая в каждую лавку и магазин на своем пути. Шума от них стояло больше, чем от всего города вместе.

В один не предвещавший беды миг Дельвиг вдруг ойкнул и схватился за живот.

— Тристл, а еда свежей была?

Приключенцы переглянулись. Из всей команды плохо было только Круазару.

— Да-а, — подтвердила она. — Не думаю, что тавернщик держал бы в своих запасах тухлятину, да и по вкусу было нормально.

Круазар даже побледнел, а на лбу у него выступили капельки пота.

— Наверное, что-то с желудком. Попью отвар из лунной мяты и всё пройдет.

Тристл только пожала плечами, а Харден пошел рядом с чародеем, готовый поддержать его, если потребуется. Дельвиг ковылял с выражением лица великого мученика, но вслух больше не жаловался.

К вечеру чародею стало хуже. Ребята двигались к окраине города, чтобы найти карету и доехать до Мирстоуна, когда Дельвиг внезапно согнулся пополам и прохрипел, что больше идти не может. На расспросы, что с ним, чародей только мычал и мотал головой. Дилони и Лайтбрингер встали по обе стороны от него и подхватили под руки.

Вдруг Тристл осенило. Она приблизилась к парню и аккуратным движением убрала с его шеи волосы. Потемневших вен, как после атаки лесного духа, видно не было, и единственная догадка девочки рассыпалась прахом. Она не сразу убрала руку, чувствуя, как под ее ладонью подрагивает неестественно горячая кожа.

— В Мирстоун, — решила Тристл. — Не будем поворачивать назад, быстрее будет доехать до столицы.

— Успеем ли мы найти лекарей? Кажется, ему совсем плохо, — Мэнс с обеспокоенным видом удобнее устраивала руку Дельвига на своих плечах.

Лайтбрингер посмотрел на друга: тот почти висел на них, не в силах даже поднять голову. Он тяжело дышал, как грузовая лошадь после долгой дороги.

— Ты меня слышишь? — позвал паладин. В ответ — молчание. — Ладно. Мы везем тебя к Элиону.