Слабо влюбиться

Линда Джонсон, 2021

Виктор – известный писатель, автор "жизненных" любовных романов, инвалид детства. Живет одиноко и замкнуто. Аня – простая девушка из многодетной семьи. Учится на журналиста, мечтает пробиться "наверх" и стать известной и богатой. Внезапное приглашение взять у Виктора интервью после недели жизни в его доме Аня воспринимает как подарок небес. Вот только "обычное интервью" внезапно оборачивается чем-то другим, а чувства обретают силу и глубину…

Глава 7

Аня поднималась по лестнице, удивляясь про себя, что она не из мрамора. Уж Неверящий, с его деньгами, мог бы себе позволить и мраморные ступеньки с позолоченными перилами. «Мне нужно время поработать, поговорим позже». Да не вопрос. Аня пока разложит в комнате вещи, осмотрится. И лишний раз пожелает Антону несварения желудка. Нельзя же так людей подставлять.

Да, Неверящий приставать к ней не будет, но терпеть его злобно-презрительные взгляды… Та еще радость…

Дверь действительно оказалась открыта, у второй комнаты от лестницы. Аня зашла, огляделась и решила частично простить Антона. Эта красота — и ей одной, на всю неделю?!

Комната оказалась больше той, которую Аня занимала в съемной квартире, раза в два. Кровать, тумбочка рядом, встроенный шкаф, письменный стол, два кресла и один табурет, ковер под ногами, обои на стенах, люстра на потолке. В стене напротив кровати небольшая дверка, за которой оказался личный санузел — душевая кабина и туалет. В общем, практически как в пятизвездной гостинице, фото которых частенько рассматривала Аня, когда писала статьи. Ей, выросшей в небогатой многодетной семье, о такой роскоши оставалось только мечтать.

У родителей был двухэтажный дом с тремя жилыми комнатами на пятерых детей и четверых взрослых, спали в тесноте, своего угла Аня не имела. И вот теперь, стоя в предоставленной на время спальне, она ощущала себя чуть ли не королевой. Да плевать на отношение Неверящего, если вокруг будет такая роскошь, Аня переживет и его злость, и его презрение. Зато поживет в кои-то веки нормально, пусть и всего лишь неделю.

Разобрав пакет с немногочисленными вещами, Аня с опаской уселась на кровать. Матрас под ней мягко спружинил. Новый. Не продавленный. Счастье-то какое!

Аня зевнула: с этой поездкой она всю ночь не спала. То собиралась, то лежала без сна, волновалась, думала, как но все окажется. Ничего страшного, как и обещал Антон, с ней не случилось. И вряд ли случится. Слишком нелюдимым выглядел Неверящий.

Желудок забурчал, напоминая, что его тоже следует кормить, хоть изредка. Аня с неохотой встала, осмотрелась. Нет, рядом не видно ничего, похожего на автомат для кофе или чая. Что ж, придется спускаться на первый этаж и искать кухню. Аня надеялась, что хозяин не придет в ярость, увидев ее вне стен спальни. Хотя… Он же вроде работает. Может, и не заметит Аниного нашествия на кухню.

Виктор привык всегда работать с открытой дверью, «лелеять собственные страхи», как однажды выразился Антон. Кабинет находился неподалеку от лестницы, и Виктор, сидя за компьютером, при открытой двери мог слышать все, что происходило в коридоре. Обычно там не происходило ничего. Но не в этот раз.

Виктор успел написать буквально два абзаца, с трудом вымучивая из себя описания холодной зимней погоды, когда в коридоре раздались непонятые и, что самое главное, непривычные звуки.

— Что за… — вскинулся Виктор.

Кто там мог ходить?

Память услужливо подкинула картинку журналистки, поднимавшейся по лестницу.

Выругавшись сквозь зубы, Виктор поднялся и заковылял в коридор. Он же просил ее сидеть в своей комнате! Что ей могло понадобиться в его доме?!

Он пошел на звуки и к своему удивлению обнаружил журналистку в коридоре, заглядывавшую во все двери подряд. До кабинета она еще не добралась.

— Что-то потеряли? — саркастически поинтересовался Виктор, с трудом сдерживая желание выгнать эту нахалку отсюда. Вымести поганой метлой.

Увы, в таком случае спор можно будет считать проигранным. А этого самолюбивый Виктор позволить себе не мог.

— Кухню, — журналистка повернулась, вежливо улыбнулась. — Я есть захотела. Вы меня не накормите?

В первую секунду Виктор в буквальном смысле хватал воздух ртом от такой наглости. Он что, нанимался к ней поваром?! Да что она себе позволяет!

Наверное, он бы высказал ей все в лицо, плюнув на постоянную привычку сдерживаться рядом с незнакомыми людьми. Но тут внезапно в коридоре раздался еще один звук, знакомый Виктору, хоть и производимый не им.

У журналистки забурчал живот, причем забурчал громко, так, как никогда не бурчал у самого Виктора. Она мило покраснела.

— У меня пустой холодильник, — буркнул Виктор, повернулся и зашагал в сторону кухни.

— Я не привередлива, — полетело ему в спину.

Ну да, ну да. Он практически поверил сказанному. Не привередлива, конечно. Она всего лишь съест всю его еду. Всю. До крошки. И тогда снова придется заказывать продукты в ближайшем гипермаркете и впускать в дом чужих людей!