Ромашка с шипами

Лина Филимонова, 2020

Я мечтала о вольной студенческой жизни, но родители решили, что за мной нужен присмотр. И теперь у меня есть личный надзиратель – друг моего отца. Он взрослый, суровый, непрошибаемый… Я от него без ума. И я доведу его до признания в любви! Ну, или до психушки… Зачем я на это подписался? Ей девятнадцать, мне тридцать пять. Я должен присматривать за ней, как за младшей сестренкой. Но она пробуждает во мне отнюдь не братские желания! Поэтому ей лучше уехать. Я сделаю все, чтобы она не захотела оставаться. Иначе… я за себя не отвечаю.

Глава 3

Ева

Я обхожу свое новое временное жилище. Места тут поменьше, чем у Артура, всего одна комната и кухня. Правда, все просторное, с высокими потолками и огромными окнами. Красиво и уютно.

Хотя сразу заметно, что эта квартира не его. В его жилище царит идеальная, почти стерильная строгость. Здесь же все очень мило. Светлые обои, шторы в цветочек, мягкая мебель в голубых и желтых тонах.

Я иду за чемоданом, разбираю его в спальне, снимаю джинсы и футболку, влезаю в мягкие домашние штаны…

— Твой кофе готов! — слышу я голос Артура.

Он вломился на мою территорию без стука и не спросив разрешения! Пусть не в спальню, но в квартиру. А вдруг я тут голая хожу?

Все-таки он заставляет меня нервничать, когда нависает надо мной и как будто придавливает к земле своим тяжелым взглядом.

У меня был порыв выйти к нему в штанах и лифчике. Чтобы посмотреть на его реакцию. Но я не решилась. Все-таки я довольно стеснительна, несмотря на привычку провоцировать людей…

— Иду, — сказала я.

И надела домашнюю футболку.

Кофе был вкусным. А Артур… дико сексуальным.

Он тоже успел переодеться. И, судя по влажным волосам, даже принял душ.

Я тоже хочу в душ. Я успела лишь умыться. Пришлось смыть всю косметику — тушь размазалась, да и помада выглядела несвежей.

Как ему идет белая футболка! И длинные спортивные шорты, открывающие сильные ноги. Он ходит босиком, и я, впервые в жизни, пялюсь на мужские ступни с нездоровым любопытством.

Какой у него размер? Сорок шестой?

А там? Тоже все так внушительно?

Допивая кофе, я устраиваю себе экскурсию по его стерильной кухне. Белый и черный, сверкающие поверхности, безупречная, какая-то неуютная пустота.

— Ты тут операции проводишь? — спрашиваю я, трогая пальцем глянцевое покрытие стола.

— Бывает, — спокойно отзывается Артур. — Ампутирую курам конечности, делаю посмертное вскрытие горбуши.

Во время своего монолога он моет мою чашку из-под кофе. Которую я оставила на столе. Я бы сама ее помыла… И вообще, это странно.

Он, случайно, не маньяк?

— Никогда не видела, чтобы человек шутил с таким непроницаемым лицом, — замечаю я.

— Я не шучу.

— А людям ты ничего не ампутируешь? Я бы не удивилась, обнаружив у тебя в холодильнике отрезанную голову.

— Будешь много болтать — ампутирую тебе язык.

— И сваришь? Как Ганнибал. В сериале.

— Я не смотрю сериалы.

— Да? И как же ты живешь, бедняга?

Я бесцеремонно лезу в его холодильник. Отрезанный головы там не обнаруживается, но зато наблюдается большое разнообразие здоровой и полезной еды. Зелень, творог, куриные грудки. Никакой тебе копченой колбасы или эклеров!

Он точно маньяк.

Маньяк чистоты и здоровья.

— А где лимоны? — спрашиваю я.

— В нижнем ящике.

— Тут всего один.

— Тебе мало?

— Мне нет. А тебе — точно мало. Ты же ешь по лимону три раза в день. Чтобы никогда не улыбаться.

Я смотрю на него. Он сейчас близко, в полутора метрах от меня. Какие у него длинные и черные ресницы! Просто завидно. А глаза… Ну, о глазах я уже говорила.

И да, он не улыбается. Наоборот, хмурится. Хотя я пошутила.

Не бог весть какая шутка, но все же… Я не привыкла, чтобы люди так на меня реагировали!

Я вообще не привыкла общаться с такими хмурыми и неприветливыми личностями.

— Я заказал стейки из лосося и салат. Есть возражения?

Значит, мы не пойдем в ресторан. Он все-таки сделал по своему.

— А десерт? — спрашиваю я.

— Что ты любишь?

— Все! — восклицаю я.

И нет, он не улыбается.

Он вообще человек или робот?

— А конкретнее?

— Тирамису пойдет.

Я успеваю сходить в душ до того, как прибывает доставка. И, когда возвращаюсь на кухню, все уже аккуратно разложено по тарелкам.

— Зачем ты приехала в Москву? — внезапно спрашивает Артур, когда я беру в руку вилку.

— Портить тебе жизнь, — выпаливаю я.

— Это твоя единственная цель?

— В перерывах буду учиться.

— На кого?

— Я собираюсь стать сценаристом. Поступила в институт кино и телевидения.

— Сценаристом? — он удивленно поднимает левую бровь.

О, у робота есть эмоции!

— Да. Буду писать сценарии фильмов и сериалов. Я уже пишу! Я прочитала кучу книг, прошла онлайн-курсы и…

— А нормальную профессию ты не хочешь получить? — перебивает меня Артур.

Я застываю с вилкой в руке.

С трудом удерживаюсь от того, чтобы не воткнуть ее во что-нибудь бесящее. Например, в его глаз.

Этот высокомерный сноб только что обесценил мою мечту!

* * *

Артур

Девочка обиделась.

Надула губы, сидит, ковыряет рыбу. Царапая вилкой по тарелке. От этого звука у меня сводит зубы.

А от ее сердитого взгляда сжимаются яйца.

Что, моя хорошая, уже не хочешь со мной мутить?

— Ты всегда такой? — спрашивает она.

— Всегда, — отвечаю я.

И вижу в ее глазах разочарование. Она думала, я начну задавать уточняющие вопросы, у нас завяжется диалог… Не завяжется.

Ничего у нас с тобой не завяжется.

— У тебя есть девушка? — огорошивает она меня вопросом.

— Девушка? — переспрашиваю я.

Соображая, что лучше ответить, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда.

— Ну, женщина, — уточняет Ева. — Подруга. Герлфренд.

— Если ты хочешь снова предложить свою кандидатуру — снова нет, — говорю я.

— Это обидно, знаешь ли, — дуется она. — Что со мной не так?

— Ты не моем вкусе.

— Некрасивая?

Я пожимаю плечами. Я мог бы сказать о возрасте. Но есть более эффективный путь.

Ева злится. Ну как же, ее, типичную королеву выпускного, кто-то назвал некрасивой. А я не назвал, между прочим. Я лишь обидно пожал плечами.

— А какие женщины тебе нравятся? — не унимается она. — Пожилые, как ты?

Нет, она невыносима! Сан Саныч ее явно распустил. Ни малейшего понятия о приличиях. Выпаливает, что в голову взбредет. Задает неэтичные вопросы.

Я, кстати, тоже умею быть неэтичным.

— Ты когда-нибудь покупала суповой набор?

— Что?

— Куриный суповой набор. Там синие ноги в пыпырчатой коже, тощие шеи и сморщенные куриные жопки.

— И что? — хлопает глазами Ева.

— Так вот. Суповые наборы не в моем вкусе.

— У меня не сморщенная жопка! — возмущенно восклицает она.

— При чем тут ты? Я говорю о курицах.

Я не успеваю насладиться реакцией Евы, потому что раздается звонок моего видеодомофона. Я поднимаюсь и иду к двери.

Вижу на экране лицо Роксаны. Это как раз то, о чем меня спрашивала Ева. Вроде как моя девушка. Ну, она так себя называет.

Правда, недавно у нас произошел конфликт. А ей напомнил, что ничего не изменилось. Я по-прежнему не собираюсь связывать себя узами брака. И рассматриваю наши отношения как взаимовыгодное сотрудничество.

Она немного поплакала напоказ. Охарактеризовала меня несколькими нелестными эпитетами. Хлопнула дверью и ушла. Я думал, навсегда…

Но сейчас ее появление очень кстати.

Видно, она в очередной раз остыла, пересмотрела свои взгляды. И решила пока что остаться со мной. В ожидании более перспективного варианта.

— Привет, заходи, — сказал я.

И нажал кнопку домофона.

К тому моменту, как Роксана поднялась, Ева доковыряла свою рыбу.

Она смотрела на меня букой и молчала. Но я видел, что ей любопытно, кто там пришел.

Роксана вошла по-хозяйски. Не разуваясь, процокала каблуками на кухню. Меня бесит эта ее привычка ходить дома в обуви! Но сейчас я, пожалуй, промолчу.

— Умираю, хочу кофе, — нараспев произнесла Роксана, дефилируя по кухне, как по подиуму.

И тут она заметила Еву.

— Здрасьте, — ляпнула та.

Роксана посмотрела на меня.

— А это… кто?

— Никто, — спокойно произнес я.

Лицо Евы покрылось красными пятнами. Она смотрела на меня с ненавистью. С размаху воткнула вилку в тирамису с таким видом, как будто втыкает ее мне в печень.

А потом, глядя мне в глаза, она толкнула тарелку с десертом.

Раздался грохот, осколки и сладкая липкая масса разлетелись по кухне.

— Ева, — рявкнул я. — Иди к себе и делай уроки! Но сначала убери за собой.