Шипы и розы

Светлана Стэйнхарт, 2021

Розы – это все хорошее в нашей жизни. Женщины, успех, солнце над головой, мама… Шипы – это боль, потери, измены, расставания… Но шипов не бывает без роз. А значит, главное, что должен помнить человек – это то, что он сам хозяин своей жизни. И только он решает, на что направить свой потенциал. На разрушение или на созидание. Лелеять свой розарий или помнить только о том, как однажды поранился об острый шип. Сделать свой выбор главному герою помогут попутчики и помощники, которые всегда существуют вокруг нас.

— Извините, вы не подскажете, как выйти к парку Горького?

Тихий женский голос набатом раздался у меня в ухе и вырвал из привычного течения мыслей. Я оглянулся. Сзади висела на поручне беременная женщина с бледным худым лицом. «Проводить что ли её? Вдруг сама не дойдёт, свалится в обморок…»

Хотя мне нужно было в другую сторону, неизвестно откуда нахлынувшая забота о чужом человеке заставила произнести:

— Да, я выхожу в сторону парка. Провожу.

Через несколько секунд поезд остановился, открылись двери и на платформу хлынули потоки людей. Я схватил под локоть бледную девушку, и мы довольно быстро пошли на выход. В Москве по-другому нельзя — сметут.

Вдруг моя попутчица сжала зубы и схватилась за живот. Раздался стон. «Этого ещё не хватало! Не удумала ли она рожать прямо здесь?» — пронеслось в моей голове. Я начал лихорадочно вспоминать, что делать в таких случаях, как оказать помощь. Но почему-то кроме банального «Вызовите скорую!» ничего не приходило на ум.

— Девушка, вам плохо? Вызвать скорую?

Она уже меня не слышала. Глаза закатились, и попутчица стала медленно оседать на пол. Я держал её за руку и кричал: «Вызовите врача! Девушка умирает!»

Почему я решил сгустить краски, я и сам не знал. Понимал только одно: если в ближайшее время здесь не появится доктор, роды принимать придётся мне. Ну не бросать же её посередине платформы одну, на попечение посторонних людей?

Людской муравейник окружил нас, все что-то кричали, советовали наперебой, лезли со своими лекарствами, а мы с ней стояли в его центре, и я — так же, как и она — был словно выключен из сознания. Я просто замер, просто держал её за руку и просто тупо смотрел на людей, не в силах что-либо предпринять.

В этот момент схватки усилились. Она пришла в себя и стала громко кричать, корчась от боли на полу. Я опустился на колено и подложил ей под голову свой плащ.

— Отойдите, не мешайте, — раздался сильный, властный голос.

Толпа расступилась, и к нам шагнул мужчина средних лет, в костюме, с седой шевелюрой, уложенной по последней моде. За ним следовала рыжеволосая женщина, которую все также пропустили в круг.

— Вы доктор? — зачем-то спросил я.

— Нет, я плотник, — огрызнулся он и взял роженицу за руку. Второй рукой он начал гладить ей живот, направляя движения к паху. Она продолжала извиваться на полу.

— Скоро родит, — негромко сказал седовласый своей спутнице. — Веди подмогу, надо уносить её отсюда.

Та побежала за метрополитеновцами.

Вдруг я заметил, что женщина на полу лежит в мокром. «Видимо, отошли воды» — отстранённо подумал я, наблюдая за тем, как доктор продолжает гладить её живот.

Конец ознакомительного фрагмента.