Развод. Игра на выживание

Лина Коваль, 2023

Я тебя уничтожу.Этой фразой мой любимый муж, с которым мы только что отпраздновали десять лет со дня свадьбы, ответил на моё предложение о разводе, брошенное в сердцах.Уже потом начались суды, раздел имущества, противостояние наших семейств и огромное количество боли…Мы убивали друг друга хладнокровно, по очереди. Использовали наших детей, друзей и, конечно, новые отношения.Мы своими руками превратили наш развод в игру на выживание…

Глава 14. Яна.

На следующий день ко мне приезжает Оля. В деловом костюме и идеальным макияжем на холодном лице.

Не знаю… Зачем?!

Старшая сестра никогда не была мне близкой. Слишком разные. Моё замужество с неподходящим для семьи человеком увеличило эту разность до огромной, зияющей пропасти.

— Как ты? — спрашивает Оля, размещая на столе объемный бумажный пакет из дорогого супермаркета. — Выбрала тебе фрукты и ягоды. Специально заезжала в торговый центр. Там ни припарковаться, ни выехать. Все как с цепи сорвались с этим первым сентября. Неужели ничего нельзя делать заранее?! Я Кирюхе форму еще в мае швее заказала. С хорошими тканями-то сейчас беда, ждать два месяца. Рюкзак финский через байера тогда же выписала. Ведь это так просто, делать все заранее? Я…

— Может, у людей денег не было, Оль?! — перебиваю равнодушно. — Получили зарплату и поехали покупать.

— Не было денег на рюкзак? — морщится сестра. — Зачем тогда детей рожали?

Мутит от её снобизма.

Я настолько опустошена, что мне даже лицо держать не хочется. И быть гостеприимной тоже. Поэтому безучастно отворачиваюсь к стенке и прикрываю глаза.

Неужели непонятно, что я…

Просто. Хочу. Остаться. Одна.

Человек, который был бы мне нужен, всё равно не придёт.

И в этом я сама виновата. Я кругом, куда ни плюнь, виновата.

Вина словно бетонная плита давит на грудь, сжимая ребрами сердце.

— Могла бы и спасибо сказать, — шипит сестра за спиной, усаживаясь.

— Спасибо, — отвечаю ровно.

В палате тихо. Слышно только, как Оля поигрывает золотым браслетом на запястье.

Раздражает.

— Янка, — зовет она слабо.

— Что?

— Ты это… — держит паузу. — Эту ситуацию… не принимай близко к сердцу.

Резко разлепляю веки. Вдалеке, где-то внутри, за закрытой наглухо металлической дверью, чувствую отголоски эмоций. Они слабые. Словно смазанные, но есть…

Значит, не всё потеряно?

Слышу, как Оля поднимается со стула, оглушительно забирает сумку со стола и идет к двери.

— Оля, — окликаю громко.

— Что?

— Откуда ты знаешь… какова глубина моего сердца? И где для него близко? — спрашиваю со злостью.

Это максимально не похоже на мою сестру.

Удивительно.

Но она молча выходит из палаты и тихонько захлопывает дверь. В коридоре слышатся знакомые голоса, которые непременно хочется заткнуть.

Он не пришел. Не придет.

Я настолько плохая жена. Наверное, даже настолько плохой человек, что у Богдана нет ни капли сострадания…

Через несколько минут дверь снова отворяется. Я в буквальном смысле чувствую дуновение свежего ветерка.

— Привет, мать, — слышу веселый голос Веры и разворачиваюсь настолько резко, что голова кружится. — У тебя тут как в морге. Холодно, тихо. Осталось бирку на палец опустить. Кстати, знаю я одного симпатичного патологоанатома…

Сажусь на кровати и мрачно произношу:

— Вера, ну какой патологоанатом?

Она внимательно изучает мое лицо, белую хлопчатобумажную майку и сжатые в замок руки, а потом прыскает от смеха:

— Говорил, что самый лучший. Мне вот интересно, кто это сказал? Его пациенты сплошь мертвяки, отзыв на сайте точно не напишут.

— Вера, блин, — машу рукой и натянуто улыбаюсь.

С ней всегда так.

Заболтает, что не заметишь, как уже смеешься.

— Это что за изобильные дары? — кивает на пакет.

— Оля принесла.

Вера смешно морщит лицо. Поправляет без того идеально сидящий черный, легкий комбинезон из шелка.

— Твоя сестра не меняется. За три минуты в коридоре всю свою жизнь мне рассказала и ни слова о тебе. Эгоизм в максимальной стадии, — говорит Вера и по-хозяйски открывает шкаф. — Ладно, отдашь продукты медсестрам. Тебя выписывают, собирайся.

— Выписывают? — пораженно округляю глаза.

— Да, — ее голос приглушается, потому что она пытается достать небольшой чемодан с полки наверху. Скидывает его на пол, раскрывает и начинает укладывать туда вещи из шкафа.

— Как у тебя это получилось?

— Поговорила с твоим отцом. И с лечащим врачом. Олег Александрович такой милашка. На свидание позвал.

— Я только помоюсь, — говорю быстро.

Ощущение, что в кровь впрыснули ускоритель и мне уже не хочется перемещаться по палате как черепаха.

Сегодня я увижу своих детей!

— Да, кстати, — вскидывает Вера идеально уложенные волосы. — Пойдем-ка.

Хватает за руку и тянет в санузел.

— Раздевайся, — указывает, когда мы заходим внутрь.

Неуверенно смотрю на неё и обнимаю себя за плечи.

— Раздевайся, говорю. Что я там не видела?! Мы с пятого класса в бассейн вместе ходили.

После недолгих раздумий снимаю майку и скидываю спортивные штаны.

— Давай-давай, — приговаривает, разместив руки на груди, и давит смешок. — У тебя же нет Светкиной жопы, че тебе стесняться.

— Вера, блин, — одергиваю её, стыдливо закатывая глаза.

Заторможенно избавляюсь от белья.

— Пздц, подруга, — шипит Вера, увидев расчесанные в кровь бедра и следы на груди. — Че ты там трешь, объясни мне?

— Не знаю, — опускаю голову, разглядывая этот ужас. — Все время желание помыться. Будто песка сверху присыпали.

Она обхватывает мои плечи и разворачивает к зеркалу, в которое я боялась посмотреть все эти дни.

Поднимаю глаза.

Боже. Это кто вообще?

На кого я похожа?!

По сравнению с сияющей красотой Веры я напоминаю унылый серый гриб. Тусклая кожа и такие же бесцветные волосы, по-быстрому забранные в шишку на макушке. Ямочки на ключицах стали еще отчетливее.

— Он… трогал тебя? — прямо спрашивает, глядя в глаза через отражение.

Вздрагиваю от неожиданности вопроса.

— Только через платье, — нервно отвечаю.

Подруга кивает и еще раз окидывает взглядом безобразные ссадины.

— Где сейчас это платье?

— В пакете. В чемодане, кажется.

— Посмотри на себя, — кивает на мое тело. — Нет никакого песка. Ты чистая, Яна.

Крепко-накрепко обнимает сзади и размещает подбородок на моем плече.

— Чистенькая моя девочка, — произносит так нежно, что тело начинает содрогаться в конвульсиях, из глаз выходят первые долгожданные слезы, а изо рта булькают нечленораздельные звуки.

Мне так нужно было, чтобы хоть кто-то это сказал!

Просто поддержал, а не смотрел, словно я хрустальная ваза.

Истерические рыдания длятся какое-то время, а позже превращаются в редкие всхлипы.

— Всё такая же, — продолжает Вера, когда я более-менее успокаиваюсь. — Чистая. Красивая. Завтра же запишемся в салон. Мы всё забудем, Ян. Всё переживём, моя хорошая. Так ведь?

Лихорадочно киваю, обдувая раскрасневшееся лицо. Я должна забыть. Пережить как-то кошмар той ночи.

— Пошли отсюда скорее, — подруга тянет меня за собой. Подхватывает вещи с пола.

В палате помогает одеться в чистую одежду, скидывает оставшиеся вещи из тумбочки в чемодан и выводит за руку в коридор.

На стойке у администратора подписываю все необходимые документы, и мы наконец-то выбираемся на улицу.

Господи, здесь хорошо!

Как следует затягиваюсь вкусным, свежим воздухом. Щурюсь от палящего солнца и поднимаю глаза к небу. Оно синее, практически чистое, с легкими невесомыми облаками и белой длинной полосой, по всей видимости, от самолета.

— Пойдем на парковку, — тянет Вера за руку. — Заедем еще в одно место.

— Куда?

— Стойте, — звучит взволнованный женский голос сзади.

Резко разворачиваюсь и вижу, что к нам бежит девушка лет двадцати пяти. У нее яркие красные волосы, черная одежда и большая цветастая сумка в стиле бохо.

— Вы ведь Яна Альбертовна Соболева? — спрашивает, разглядывая моё испуганное лицо.

Вера тут же ступает вперед, словно заслоняя и грубо узнаёт:

— В чем дело?

— Мне срочно нужно с вами поговорить, — отвечает девушка нервно.

— О чем? — спрашиваю непонимающе. — Я вас не знаю.

Девушка озирается и указывает на лавочку.

— Давайте присядем.

— Нам некогда, — осекает Вера.

— Пожалуйста, — улыбается та. — Меня зовут Каролина Никифорова. Я блогер и фем-активистка, плотно занимаюсь проблемами насилия и сексуализированных действий по отношению к женщинам.

— Фем-активистка, — Вера медленно произносит. — В смысле, феминистка, что ли?

— Да.

— Обожаю феминизм и все, что с ним связано, — произносит подруга, а я чуть улыбаюсь.

Конец ознакомительного фрагмента.