Влюблённые

Лина Вальх, 2023

"Нарушающий клятвы врач не может спасать. Начинающий адвокат не может найти свое место в мире. А любящая дочь не избегает чужих предубеждений. Запертые внутри собственных тюрем, они не способным видеть ничего дальше своего носа, считаясь слепыми глупцами. Но кто из них действительно слеп?" Уильям Белл мертв. Его привычный мир растоптан, вера попрана, а вечная жизнь кажется проклятьем. Особенно, когда тобой вечно помыкают другие. Александр Куэрво уверен, что знает все. Но каждое его воспоминание ложь. Эйлин Маккензи прячется за масками, пытаясь найти в них себя, и гадает, кто она на самом деле: Арлекин или Коломбина. Древний орден скрывается даже от тени младшего брата и лелеет надежды отомстить, погрузив мир в изначальную тьму. Вселенная хрустит старыми шрамами, готовая взорваться. Предавшие друзья, что хранят чужие секреты, могут оказаться союзниками. А время, стремительно ускользающее из рук бессердечного охотника, самое решает, кто выйдет из этой игры победителем.

Глава III. Спаситель

— Назови мне хоть одну причину, почему я должен идти в дом, где знаю уже каждый уголок?

— Потому что на моем пригласительном написано «Алан Маккензи плюс один».

Возразить на это у Уильяма просто оказалось нечего.

Возвращаться в старые места оказалось тяжелей, чем Уилл себе предполагал. И приезжая десять лет назад обратно в Чикаго он понимал все риски. Внутри теплилась слабая надежда, что последние связи с прошлым уже давно оборвались, но реальность отвесила ему пощёчину в больничной палате, когда ему пришлось стоять у изголовья умирающей сестры. Теперь же Алан притащил его туда, где для некогда молодого Уильяма все началось.

Казалось, особняк Куэрво за прошедшие годы ничуть не изменился. Разве что его перекрасили в ужасный жёлтый цвет, а деревянные рамы заменили дешёвым пластиком. Никто даже не загнул торчащий сбоку от калитки гвоздь, и Уильям привычно изогнулся в противоположную сторону, боясь зацепить пиджак.

Всю дорогу Алан чихал и кашлял. Перед входом в дом он задержал дыхание и разразился громким «Апчхи!» перед самым носом дворецкого, по-дружески похлопав его по груди. Уильяму пришлось привычно извиняться за манеры друга.

Внутри дом Куэрво был все таким же безвкусным. На смену уродливым африканским маскам пришли абстрактные картины — художники даже не старались, просто обмакнув кисточку в банку с краской и как кадилом тряхнув ею на холст.

— С чего они вообще пригласили тебя? — Уилл схватил с подноса бокал шампанского и протянул его Алану. — Ты не родственник и не представитель бизнеса. Да просто посмотри на себя! — он тут же одёрнул руку, стоило Алану громко и смачно чихнуть. — Ты лекарство пьёшь?

— Конечно, пью. — Алан насупился, как маленький ребёнок, вытащив из кармана носовой платок. — И они, как я и говорил, ничуть не помогают.

Щеки Уильяма запылали румянцем, стоило Алану начать сморкаться практически в центре зала, и он поспешил увести его в угол, нервно отпивая вино. Когда же Маккензи закончил демонстрировать, насколько он болен и несчастен, то осипшим голосом продолжил:

— Декан каким-то образом прознал про этот вечер. А так как эта семейка выделяет деньги университету и театральной студии при школе рядом с домом, он решил отправить меня. В надежде, что я уговорю их организовать стипендию имени Эйлин. Капитализм иногда меня удручае… апчхи!.. ет. — Алан зажмурился, запихнул платок в карман и наощупь вытащил оттуда блестящий серебряный портсигар.

— Будь здоров. И здесь нельзя курить.

— Почему? Раньше можно было! — казалось, он искренне обиделся, как если бы у него отняли любимую конфетку.

Алан все же вытащил из коробки одну из самокруток и зажал ее зубами, игнорируя спокойно-разъярённый взгляд Уилла. Сжав пальцами переносицу, он медленно втянул воздух, надеясь, что это поможет.

— Раньше луна была больше. А еще алкоголь был вне закона. Соберись, Алан. На тебя все смотрят. Как маленький ребёнок.

— Мне нравится, как ты злишься. Зная, что мне на это плевать, — ухмыльнулся Алан и, щёлкнув зажигалкой, все-таки подпалил кончик сигареты.

Да. Злиться на Алана и пытаться переубедить его в чем-то всегда оказывалось бессмысленной задачей. И каждый раз Уильям попадался в этот капкан. Он искренне верил, что скажи он Алану не курить свои сигареты посреди наполненного людьми зала, тот не послушает и сделает это нарочито вызывающе. Впрочем, Уильям не мог исключать возможности умышленного причинения Аланом вреда его нервам и адекватности окружающих.

Уилл вынырнул в реальность ровно в тот момент, когда Алан прицелился и попытался выдохнуть ему в лицо сладкое облачко. Он несколько раз махнул в воздухе рукой, разгоняя надоедливый запах, и пробежался взглядом по залу — ни одного знакомого лица. Даже в больницу никто кроме младшенького Куэрво не заглядывал. Да и тот предпочёл бы дорогую частную клинику, а не государственную палату с соседкой-старушкой.

— Ты же в курсе, что недавно учудил их младшенький? — Уилл кивнул на стоящего поодаль вместе с сестрой Алекса.

— М-м-м? Нет. Мне было немного не до этого. Понимаешь, траур там. — Затяжка. — Похороны. — Затяжка. — Скорбь. — Алан пожал плечами, выпуская дым через ноздри.

— Не заставляй меня жалеть о нашем знакомстве снова, — помрачнел Уилл, бокалом указав на друга.

— Как будто тебе не нравится, — хохотнул Алан. — Так что там с Александром? Решил вскрыть себе вены? Наглотался таблеток? А хотя стоп. Сейчас угадаю. Нажрался как свинья всем, что было в доме и чуть не откинулся из-за алкогольного отравления? Я прав?

Осознание пришло к Уильяму через несколько долгих мгновений. Сначала он смотрел на Алана, пока маленькие шестерёнки в его голове крутились, роботизированными руками складывая кусочки в паззл. Затем он медленно поднёс бокал губа и залил в себя все до последней капли. Сунув пустое стекло проходящему официанту, Уилл взял новый фужер, опустошив и его, а затем в упор уставился на Алана, сделав шаг вперёд и нависнув над ним.

— Ты знал.

— Конечно. Я ведь знаю все, — хохотнул Алан, вертя в руках сигарету. — Просто мне плевать, что на Александра, что на его вымученные эмоции. Несчастный и непонятый. Вечно мрачный и страдающий непонятно от чего. Кажется, именно такие нравятся девушкам. И некоторым парням. Да, Уилл?

— Предпочитаю несчастных и невыносимых.

Несчастным назвать Алана Маккензи не повернулся бы язык ни у одного присутствующего в зале. А вот невыносимым он был в той же степени, что и сотрудник коммунальных служб, обливающий тебя с утра грязью из лужи. Алан был везде, любил влезать в личные границы, а когда чувствовал себя плохо, его вездесущесть только усиливалась. Наверно, единственным, кто мог сравниться с ним по вызываемому в Уильяме возмущению, был Александр Куэрво. Смотреть на него было так же больно, как зашивать раны близкого человека.

Уильям нервно повёл плечами и холодно бросил:

— Он так похож на Даниэля.

— Да. Тоже все мозги ушли в волосы, — кивнув, понимающим тоном протянул Алан.

Третий бокал оказался в руках Уилла, и он, закатив глаза, поспешил отвернуться, чтобы не видеть довольное выражение лица Алана, и пригубил сладкий искрящийся пузырьками напиток. Взгляд Уилла перебегал с одного гостя на другой, пока пытливый ум придумывал историю возникающего перед ним человека. Наверняка, каждый из них нажил своё состояние не слишком честным путём. Некоторые группки были больно похожи на мексиканцев, а еще в паре человек Уильяма узнал представителей ирландской диаспоры — они частенько попадали в приёмный покой, после неудачных вечеров, подобных этому. Еще пара человек выглядела так, словно они попали в этот случайно, и Уилл чувствовал солидарность их потерянным взглядам и опустошённым лицам. Они так же как он вливали в себя бокал за бокалом, бродя от одной группки к другой, словно что-то вынюхивали. Почти как…

— А она что тут делает? — Алан разорвал цепочку выстраивающихся мыслей Уильяма, толкнув его в плечо.

Уилл рассеянно огляделся.

— Я не очень понимаю, о чем ты. И о ком. Но догадываюсь, что каждого в этом доме сегодня пригласили.

— Подержи. Скоро вернусь.

Еще раз чихнув, Алан рассеянно вручил Уильяму наполовину скуренную сигарету и скрылся в толпе перед ним. Прикурив, Уилл громко закашлялся, прикрывая рот кулаком, — он хотел бы сказать, что дым для него был слишком сильным, но подозрительная лёгкость, что тут же заволокла его разум, навевала на совсем другие мысли. Уильям знал, что он пожалеет о следующей своей идее, но стоять и ждать Алана, как покорный пёс, у него сейчас не было желания.

Пробираться сквозь плотную толпу суетящихся людей оказалось нет трудно, когда ты выше их почти на голову. Амелия и Александр Куэрво стояли около одной из тонких декоративных колонн, выставленных на этот вечер. Кажется, они должны были придать зало греческий шарм, но вместо этого только кричали об отсутствии вкуса у владельцев дома.

— Какого черта я тут с тобой трачу время?

— Ты поддерживаешь имидж семьи, Алекс. Ты товар, который родители будут усердно продавать своим друзьям. Смирись.

Уильям подкрался к ним практически на цыпочках, пряча за спиной сигарету, и выглянул из-за колонны. Они бы заметили его, не будь они слишком заняты перепалкой друг с другом. Александр недовольно одёргивал край пиджака, иногда кивая проходящим мимо людям. Амелия же не пыталась изображать гостеприимство и то и дело отворачивалась от подходящих гостей, словно была чем-то занята. Неожиданная сторона этой милой и приветливой девушки. Уильям знал ее уже почти десять лет, но такой… он еще никогда не видел Амелию.

— Просто посмотри, как он жалок, — Александр надменно хмыкнул, указывая бокалом на одного из гостей. — Неужели он действительно думает, что у него хоть что-то получится? Да она ему в дочери годится!

— О чем ты, Алекс? — Амелия, стоя в полуоборот к Уильяму, вопросительно выгнула бровь.

— Об Алане Маккензи. — Этого было достаточно, чтобы Уильям заинтересованно вытянулся и чуть сильнее выглянул из-за колонны, которая не так чтобы и скрывала его от людей. — Просто посмотри, как он неуклюже флиртует. Удивлён, что хоть кто-то дал ему, а потом еще и родил ребёнка.

— Алекс! — Амелия с силой наступила брату на ногу, заставив Уилла сдавленно ухмыльнуться.

Этого оказалось достаточно, чтобы оба младших члена семьи Куэрво синхронно обернулись на него. Алекс, кажется, снова не узнавал Уильяма, в то время как Амелия, просияв, бросилась ему на шею, позабыв все правила приличия этого вечера. Поймав на себе непонимающий взгляд Алекса, Уилл пожал плечами и, приобняв Амелию, снова затянулся сигаретой Алана.

Кажется, ему этого очень сейчас не хватало.

— Уильям, вы пришли! Но… почему?

— От Алана практически невозможно скрыться. Достанет в любом уголке этого мира.

Уильям рассмеялся, когда Амелия отпрянула, за затем быстро выхватил взглядом из толпы светлую макушку Алана и грязно-рыжее пятно рядом с ним. Опять. Маленький червячок внутри подсказывал Уильяму, что, возможно, это не она, но Алан никогда не ошибался. Радар Алана никогда не давал сбоя, и если он направился именно к Лане Блейк — жди беды. Разве что Уильям еще не представлял, кто пострадает от неожиданного треугольника отношений больше: он, Алан или Лана, утаскивая их обоих за собой на булькающее огнём дно.

Амелия, заметив, что Уилл уже переключил своё внимание на что-то позади него, неловко махнула рукой перед его лицом.

— Ох, я… — кажется, она забыла, что хотела сказать, но спохватилась и, обернувшись к брату, позвала его рукой. — Алекс, иди сюда. Мой брат должен извиниться перед вами. Он вёл себя очень грубо в больнице, хотя вы спасли ему жизнь.

— Я вёл себя нормально. — Насупился Александр.

— Тебе так сложно?

Младший Куэрво недовольно повёл плечами и, сделав шаг вперёд, протянул руку в примирительном жесте, хотя его лицо не выражало ни одной секунды раскаяния.

— Ладно. Простите, что нагрубил вам. — Губы Александра исказили лицо в уродливой гримасе дружелюбия, когда Уилл пожал ему в ответ руку. — А что это в вашей си…

— Не волнуйся, Алекс, — оборвал его Уилл, затягиваясь. — Я на тебя не злюсь. В конце концов, каждый заслуживает спасения.

«Хотя тебя я предпочёл бы не спасать…»

Хватка у Александра была уверенной и твёрдой, так что уже через несколько секунд Уильям перестал ощущать пальцы. Когда же он смог выдернуть ладонь, кончики пронзили маленькие тупые иголочки, — он несколько раз встряхнул руку, продолжая улыбаться Александру. Амелия неловко переминалась между ними, сжимая тонкими пальцами ножку фужера.

Смерив Уильяма долгим изучающим взглядом черных глаз, Александр отвернулся, оставив тому неприятное липкое ощущение дежавю. Взгляд у младшего Куэрво был тяжёлым, в нем не было ни единой искры юношеского задора. Только тоска и страх, скрытые под толстым слоем напускного снобизма и искусственного превосходства. Александр Куэрво жил в коконе из кошмаров и выплёскивал свою паутину на окружающих. Он был опасен, но сладкий дым, окутывающий Уильяма притуплял это ощущение.

Негромко кашлянув Александр привлёк к себе внимание.

— Кажется, кто-то провёл не очень удачный рейд по захвату женских сердец. — Он указал на устремившегося к ним Алана.

Как он?.. Верно, кивнул своим мыслям Уильям, не увидеть его в этой толпе было невозможно. К тому же, когда он стоял рядом с Александром, бывшим его на несколько сантиметров выше.

— Конечно, ведь он пытается делать это словом, а не насилием, — едко отозвался Уилл, затягиваясь. — Говорят, это более действенный способ.

— Говорят, что не вам учить меня, как обращаться с женщинами, доктор Белл. Или вы внезапно стали и в этом разбираться?

— Советую не поворачиваться ко мне спиной, — рассмеялся Уилл и выдохнул в лицо Алексу облачко сладкого дыма.

Кажется, он не должен был этого говорить, но слишком хотелось.

Ему слишком хотелось начистить эту симпатичную мордашку, доставившую его любимой Эйлин столько слез и боли, оставшихся на бледной коже девушки уродливым рваным шрамом. Ему хотелось подкараулить Алекса в подворотне и битой научить, как обращаться с девушками, но снова оказаться в тюрьме — было не слишком привлекательно. Поэтому Уилл мог только отсчитывать секунды до того, как Алан вернётся и отнимет у него эту чёртову сигарету.

Алан был недоволен. Уильям видел это за улыбкой Алана, за напряженными мышцами и за тем, как его пальцы зачёсывали назад растрепавшиеся волосы. Алан был недоволен, но никто кроме Уилла не видел этого или же просто не хотел замечать.

— А еще меня назвал ребёнком, — Алан выхватил у Уилла почти что окурок и недовольно покосился на него. — Не заставляй меня применять меры.

— Да брось, Ал. Кого ты обманываешь? Ты можешь меня убить, но не сделаешь этого, потому что тогда тебе будет скучно. Эйлин нет. А значит, я остался единственным, кто посвящён в твои маленькие секретики. — Уилл склонился над Аланом, выдыхая слова ему в губы. — Ты скорее сожжёшь эту вселенную, чем избавишься от меня. Ведь кто тогда будет разгребать за тобой дерьмо?

— Будем считать, что я этого не слышал.

Алан недовольно осмотрел окурок и, бросив его на пол, вдавил подошвой, игнорируя устремлённые на себя взгляды Куэрво и лакеев. Он поздоровался с Амелией и, потянув за собой Уильяма, направился обратно в угол зала. Там никто не мог их заметить — идеальное место, чтобы перемыть кости всем присутствующим и выведать у Алана правду. Уильям знал, что он услышит искусно заготовленные слова. И все же, опершись плечом о стену, он преградил Алану путь на кухню.

— Зачем она тебе?

— Ты о чем? — состроил непонимающий вид Алан, открывая портсигар и вытаскивая еще одну сигарету.

— Девушка. С которой ты пытался только завязать отношения.

Девушка. У этой девушки было имя, и на этот раз оно было известно Уильяму заранее. На этот раз ему не нужно было выискивать ее, преследовать и находить нужные слова, чтобы не спугнуть, как лань. На этот раз добыча сама пришла в руки Алана, и Уиллу было интересно только одно — почему? Почему сейчас она не бежала от него, ища любой способ скрыться? Почему сейчас она спокойно стояла рядом с ним и лишь проявляла сдержанную холодность, без раздражения и налёта агрессии? Почему она чувствовала себя рядом с ним… комфортно?

Прищур Алана выдал его попытки пробраться в мысли Уильяма. Увы, сейчас они были для него закрыты, заставляя Маккензи сгорать от любопытства сразу по двум причинам: о чем думает Уилл и как он научился прятаться от него?

— Ерунда, — хмыкнул Алан, постукивая кончиком самокрутки по портсигару. — Это Лана Блейк. Подруга Эйлин. Она просто хотела еще раз принести мне соболезнования.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но в следующую секунду согнулся. Портсигар выпал из его рук. Сигарета распалась мелкими высушенными травами, а Алан вцепился рукой в стену. Он дышал медленно и отрывисто, хватался за грудь, словно ему не хватало воздуха. Пальцы схватились за узел галстука, оттягивая его, и Алан разразился осиплым кашлем. Несколько людей оглянулись на него, но, вероятно, посчитали, что Алан Маккензи перебрал на этом вечере.

В отличие от Уилла.

— Эй, с тобой все хорошо? — он подхватил Алана, чьи колени подогнулись, и несколько раз встряхнул.

— Д-да, я просто в полном порядке.

Алан сглотнул. Не его лбу снова выступил пот. Маккензи дышал тяжело, его тело бил озноб и ноги не хотели держать его. Алан оказался тяжелее, чем Уильям помнил, и к тому же сопротивлялся, пытаясь вырваться их его хватки.

— А вот мне так не кажется. Нужно увести тебя отсюда. И побыстрей. Ты весь горишь. У тебя снова лихорадка? — Уилл приложил ладонь ко лбу Алана, но тот только упрямо увернулся и замычал.

— Да все со мной хорошо! Просто отстань. Я поправлюсь. Когда-нибудь. И мне уж точно не нужно, чтобы ты сейчас вертелся вокруг меня, как будто я немощный старик.

— Это было грубо.

— Выпишешь мне таблетки от грубости.

Алан взглянул на Уильяма исподлобья, заставляя себя отпустить. Он сделал это. Но только убедившись, что ноги Алана больше не дрожат, а сам он вполне уверенно на них держится. Стена оказалась идеальным костылём для немощного Алана, пока Уильям спешно собирал рассыпавшиеся по полу сигареты, и пытался замести ногой рассыпавшийся табак под угол персидского ковра. Определённо, Куэрво еще не скоро это заметят, судя по слою пыли между шерстью и полом.

Алану стало легче через несколько минут. Его лицо разгладилось, дыхание стало ровнее, а маленькие капельки пота испарились с кожи, оставив после себя только лёгкий блеск. Алану стало легче, но Уилл ощутил в голове странное вращающееся чувство. Он было заозирался, но понял, что мир вокруг него начал медленно раскручиваться, как детская карусель. Люди подпрыгивали на невидимых имбирных лошадках, а единственной постоянной точкой в этом пространстве оставалась копна грязно-рыжих от смывшейся краски волос, неумолимо приближающаяся к Уильяму. Мир крутился вокруг неё, сворачивался в спирали и ускорялся, чтобы выбросить Уилла на берег. Желудок скрутился, горечью отдаваясь на языке, и его вывернуло в стоящую рядом на полу металлическую вазу. Уильям Белл определённо был уже слишком стар для подобных аттракционов.

— Помогите мне.

Алан вздрогнул — видимо он не ожидал, что кто-то подкрадётся к нему со спины незамеченным и обернулся. Они с Ланой едва не столкнулись носами, так что Алан отступил на шаг и попятился в проход.

— Прости, что?

— Помогите. Мне. — Выделяя каждое слово, девушка приблизилась к Алану, не отводя взгляда, как будто пыталась его загипнотизировать или выпросить хорошую оценку за экзамен.

— А-а-а…

Алан не успел ничего сказать: Лана, приподнявшись на цыпочках, схватила его за воротник, притянула к себе и поцеловала. Неловко, неуклюже, стукаясь с Аланом носами и зубами, так что Уиллу даже стало неудобно находиться при столь интимном моменте. Он безуспешно бегал взглядом по залу, ища, что же так напугало девушку, пока не заметил стоящую прямо перед ним невдалеке доктора Калверт с девочкой, лет пятнадцати, и, судя по всему, мужем. Все трое были рыжими, как будто их только окунули в чан с краской. Веснушчатые и бледные, они напоминали призраков. Разве что волосы горели над их головами нимбами.

Ангелам было не место в этом месте. Но у рыжих нет душ. Так говорил учитель Уилла в воскресной школе.

Уильям негромко кашлянул, нервно вертя в руках металлическую коробочку с самокрутками: Алан и Лана тут же отпрыгнули друг от друга, и девушка начала болезненно заламывать за спиной руки.

— Здесь есть выход через кухню. — Уилл кивнул на коридор, в который отступил Алан, и протянул ему портсигар. — Ты должен его помнить. Уходите и ждите меня на улице. Я возьму на себя доктора Калверт.

— Спасибо, — одними губами прошептала Лана, спешно утягивая Алана в глубь небольшого коридора, с другого конца которого доносились ароматы приближающегося ужина.

Брать на себя доктора Калверт Уильям хотел в последнюю очередь, но длинный язык снова загнал его в ловушку обещаний. Нарушать которые Уилл не привык.

Мир вокруг продолжал слегка покачиваться, особняк превратился в дрейфующий корабль, и даже хрустальные подвески на переливающихся радугой люстрах раскачивались из стороны в сторону. Доктор Калверт не видела Уильяма: она стояла спиной, разговаривая о чем-то с девочкой подростком и мужем. Помявшись немного в стороне, Уильям набрался решимости и в несколько широких шагов оказался позади своего врача.

— Доктор Калверт! — Уилл пожалел, что притронулся к сигарете Алана; текила на голодный желудок и то была бы более милосердна к его сознанию. — А вы тут какими судьбами?

Женщина подпрыгнула и обернулась. Несколько секунд она рассеянно вглядывалась в лицо Уильяма, пока ее собственное не просияло и она улыбнулась.

— Мистер Белл, вот так приятная встреча. Мы… — она вдруг стала слишком серьёзной и нахмурилась, рассматривая Уильяма своими золотистыми глазами. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Я? — немного удивлённо переспросил Уильям, зная, куда наверняка клонит доктор Калверт. Он бы и сам задался таким вопросом, увидь перед собой человека в таком состоянии. — Да. Я в полном порядке, если вас это, конечно, действительно беспокоит. И если это не очередная попытка вывести меня на разговоры об отцах и детях. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо. — Он даже для наглядности вдохнул полной грудью, зная, что выглядит сейчас как дурак.

— Ваши зрачки, — не унималась Доктор Калверт. Она смотрела на Уильяма пристально, а затем шагнула вперёд, привстала на носочках и все равно едва достала ему до подбородка. — Посмотрите на люстру, мистер Белл.

— М-м-м, — Уилл прищурился, отвёл взгляд в сторону, словно прикидывая варианты, и отрицательно мотнул головой. — Не-а. И вы не ответили на мой вопрос, доктор Калверт. Что вы здесь делаете?

Если лучшей тактикой было нападение, то Уильям ее успешно провалил. Он все время улыбался. Держаться на ногах прямо тоже оказалось нелёгкой задачей, а взгляд доктора Калверт так и кричал: «Я вижу тебя насквозь! Кого ты пытаешься обмануть?» Впрочем, продолжать свой допрос она не стала. Вместо этого пригласила Уильяма пройти вместе с ее семьёй в центр зала, где уже начинали нетерпеливо толпиться люди, а музыка постепенно стихала.

— Мистер Куэрво попечитель нашей клиники. Если вы не заметили, на входе висит табличка с его именем. Он поддерживает нас, и нет ничего удивительного, что он пригласил сегодня всех ведущих специалистов. Кажется, планируется аукцион. Распродажа антиквариата. Посмотрите, мистер Белл. Может вы найдёте, что-то и для себя?

— Не уверен, но спасибо за совет. — Уилл нервно, но вежливо улыбнулся.

Они пробрались в первый ряд — наверняка из-за спины Уильяма ничего не было видно, — из которого было лучше всего видно длинный старинный стол. Поверхность его была усеяна старыми пластинками, сломанный патефоном, шкатулками с украшениями, открытками и всяким другим ненужным мусором, который навевал на Уильяма тоску. Он все это видел на блошиных рынках, на чердаке очередного съёмного дома или в собственных коробках, тщательно охраняющих пожелтевшие сепией фотографии.

Скрипки в последний раз громко простонали и смолкли. Диего Куэрво — побелевший от времени, но не потерявший своей осанки, спустился с лестницы и остановился прямо перед этим столом. Хозяин дома обвёл каждого внимательным взглядом, пряча дрожащие руки за спиной, и негромко прокашлялся.

— Я рад приветствовать вас сегодня здесь. Этот аукцион важен для меня не только, как для главы этого дома, но и как для преданного сына. Большая часть представленных здесь вещей принадлежала моему отцу. Вряд ли кто-то из вас его знал вживую — столько люди не живут, но…

«Определённо не живут. И ребёнком ты мне нравится больше, Диего Куэрво», — хмыкнул про себя Уилл, заливая в себя целиком выхваченный у официанта бокал шампанского.

— Мой отец, — продолжил Диего, — был поистине великим человеком. Мне жаль, что я не застал его молодым, но я уверен, он бы заставил многих из присутствующих здесь понервничать своим проницательным умом и хваткой. Когда это касалось денег, разумеется.

«Максимально не рекомендую. Только если не хотите оказаться в долгах…»

— И начать этот аукцион я бы хотел с этих часов. Они мне дороги, но тем ценней будет ваш вклад в наше общее дело. Так что я даже попытаюсь продать вам их, — Диего негромко рассмеялся. — Хотя я ничего не понимаю в маркетинге. Но… часы покрыты сусальным золотом. Оно немного откололось за эти годы, моя вина. Да и отец ими часто пользовался. Они все еще работают. Швейцарское качество. Переживут всех нас собравшихся в этом зале. Внутри есть тонкая памятная надпись, — Диего щёлкнул замком и прищурился, — «1926. На долгую память. Спасибо за все. У.Г.Б.». Всего было интересно, кто ему их подарил, — тише добавил он, а затем уже громче продолжил: — Наверняка одна из его многочисленных женщин.

Зал взорвался дружным хохотом.

Уильям же побледнел. Его руки задрожали, мелко и напряженно, как будто это он был дряхлым стариком, а не Диего Куэрво. Взгляд не хотел отрываться от часов в руках хозяина дома, на которые уже объявилось несколько желающих, вскидывающих таблички с номерами после объявления новой цены. Во рту пересохло — и сколько бы Уильям ни пытался сглотнуть, комки слюны только царапали до крови горло, стекали вниз к желудку и снова взлетали вверх, горьким привкусом приближающейся тошноты.

Он едва смог поставить на поднос пустой фужер — голова кружилась, — а сфокусироваться на рассматривающей товары докторе Калверт ему удалось только спустя минуту, когда чей-то громкий молоток объявил, что часы проданы.

— Простите. Мне нужно идти.

— Вы не останетесь? — доктор Калверт удивлённо выгнула тёмную бровь, пытаясь ухватиться за локоть Уильяма, который он при всей нынешней неуклюжести ловко вывернул из ее хватки.

— Мне здесь больше нечего делать.

Пробираться сквозь толпу обратно было невозможно. Уильям толкался, но люди вокруг словно плотнее сжимались вокруг него, тисками обхватывая горло, ударяя под дых и вжимая в себя. Уильям шёл вперёд, но, казалось, он стоит на месте, пока глухие люди вокруг слепо бежали за очередной блестящей побрякушкой семьи Куэрво.

«Спасибо, Уилл. Ты не должен был… Я… я никогда не расстанусь с ними…»

Слова раскалёнными буквами впечатались в его память, как клеймо на лоб вору. Маленький магазинчик на углу — Уильям уже не помнил его адреса. Старый продавец в кипе⁵ и его дрожащие руки. Даже мир вокруг Уилла дрожал, когда память вытаскивала из длинного деревянного ящика часы и заботливо клала их на багровую бархатную подушечку. Гравировка — всего несколько лишних долларов и мастер нанесёт на внутреннюю сторону хоть обнажённую женщину, лишь бы заказчик был доволен.

Когда Уильям заметил темнеющий проем коридора, в котором скрылись Алан и Лана, он тут же нырнул в него. Воздух там был спокойней, а толпа людей сплошной стеной сомкнулась за его спиной, приглушая выкрики гостей и раздавшуюся из патефона музыку. Повара удивлённо смотрели на Уилла, когда он неожиданно выскочил посреди кухни и, раскланиваясь, извинялся за беспокойство. От аромата еды у него свело желудок, и Уилл поспешил распахнуть дверь в небольшой садик, за которым шумел ночной город.

Но стоило только Уильяму шагнуть наружу, как он замер. Около стены дома, скрытые в тени крыши и живой изгороди, Алан и Лана о чем-то возбуждённо шептались. Точнее, Алан все время говорил, а девушка только красноречиво хмыкала, пока тонкие пальцы Маккензи не взяли ее за подбородок. Немного приподняв голову, Алан наклонился, накрывая чужие губы своими, а Уильям мог только стоять и безмолвно, как выброшенная на берег рыба, открывать рот. Внутри что-то сжалось — он никогда не ощущал этого прежде — а затем резко распрямилось пружиной, рухнув вниз и утягивая за собой беспокойное сердце.

На этот раз они целовались иначе: они растягивали каждое касание губ, слизывали повисшее на них капельками дыхание и взрывались искрами. Грязно-рыжие волосы Ланы вспыхнули огоньками. Они плясали вокруг неё, тлели на кончиках пальцев и взрывались фейерверками, когда Алан нежно покусывал ее губы, вжимая в стену. Это не было похоже на ту неловкость несколько минут назад. Теперь они походили на двух давних любовников, встретившихся спустя долгие годы разлуки. Кончики пальцев Алана обводили острые скулы девушки, очерчивали линию челюсти, ласкали ее щеки и игрались с прядями волос, освещавшими все вокруг, как факел. С каждой секундой, что Алан целовал ее, Лана разгоралась с новой силой, будто в неё подливали бензин, а кто-то щедро щелкал зажигалкой.

Но держалась она все еще скованно, сложив на груди руки и упрямо вытянув подбородок. Словно ей это и не было нужно.

— Я вам не помешал? Не знал, что соболезнования приносят в подобной форме.

Яд в словах обжигал губы Уильяма. Алан лениво, нехотя отлип от Ланы, позволяя свету уличного фонаря очертить его лицо, а затем аккуратным жестом заправил прядь волосы за ушко девушки.

— Не люблю, когда меня прерывают, — Алан мягко рассмеялся. — Что ж, до следующей встречи. И еще раз спасибо, что помогла Эйлин.

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы.

Лана говорила отчуждённо, словно действительно не понимала, о чем идёт речь. Огонь мгновенной погас, стоило Алану от неё отпрянуть, и все погрузилось в ночной мрак, развеваемый лишь уличными фонарями. Она вынырнула из-под руки Алана и быстрой лисьей тенью прошмыгнула мимо Уильяма, а затем и вдоль дома в сторону сада с фонтаном. Алан зевнул и потянулся — он выглядел довольным, хотя на его лбу снова проступил горячечный пот, а кожа побледнела. Уилл видел под ней каждую вену, а сосуды под глазами чернели полумесяцами бессонницы.

— А ты зря времени не теряешь, как я погляжу, — язвительно отозвался Уильям, делая шаг вперёд.

Он уже не боялся, не дрожал перед Аланом, и взгляд, которым его наградили, не вызвал ничего, кроме еще одной вспышки незнакомого чувства. Кажется, люди называли это ревностью? Но это было смешно. Уильям Белл не любил Алана и не мог ревновать его к подруге погибшей дочери. Это было так же абсурдно, как и утверждение, что у Алана есть душа.

Серебристые глаза Алана сверкнули в ночи, и он повторил жест Уилла — шагнул ему навстречу, оставляя между ними несколько сантиметров. Напряжение искрилось в воздухе, подогреваемое мерцанием фонаря. Алан улыбался, смаковал на языке свою победу и не спешил делиться ею с Уиллом. Это была она. Теперь Уильям был точно в этом уверен — и взгляд Алана подтвердил его догадки. Это была она, и это ставило под угрозу весь тот маленький мир, который Уильям выстраивал вокруг себя последние девяносто лет. Лишняя переменная, о которой он уже успел забыть, но от которой зависело решение всего уравнения.

И теперь лишним оказался Уильям.

Алан бросил короткий взгляд на выглянувшую из-за туч луну и, вытащив из кармана портсигар, рассмеялся:

— Конечно, Уилл. Потому что, кажется, на этот раз я наконец-то, кажется, успел.

Примечания

5

Кипа — еврейский головной убор, ермолка.