На перекрестках судеб

Лина Богданова

Успешному аналитику Михею Матвееву, много лет работающему за рубежом, посчастливилось взять отпуск и вернуться в Россию. В родном городе волей случая он становится участником частного расследования: на его влиятельных земляков обрушивается масса неприятностей. Вместе с бывшим сослуживцем майором Борисиком Матвеев обнаруживает, что истоки всех бед кроются в прошлом потерпевших, причастных к трагедии, унесшей жизни двух человек. Остается выйти на удивление изворотливого и коварного мстителя. При более близком знакомстве с подробностями дела Михей ощутил непреодолимую симпатию к одиночке, бросившей вызов высоким чинам.

Кто везет, на том и ездят

Март 2009, город Н*

— Свободен?

— Есть такое дело.

— Тогда, поехали! — Михей закинул на заднее сиденье модерновую сумку и уселся рядом с водителем. — Воронцовский, 21.

— Кучеряво живете! — водитель окинул цепким взглядом пассажира, заценив и стильную сумку, и лайковый пиджак, и туфли от какого-то там кутюра.

— А то!

Можно расслабиться. Михей знал толк в пускании пыли в глаза. Теперь кто бы ни спросил, водила с точностью до лейбла опишет и сумку, и прикид. Зато примет самого пассажира толком не запомнит. Разве что место высадки. Ну-ну… от Воронцовского до родных пенатов — рукой подать. Через дворы минут за семь можно управиться.

Впрочем, все эти шпионские штучки-дрючки можно было оставить на время. Михей давно в органах не служит, птица почти свободного полета. Да и в отпуск ушел. Получил возможность вернуться домой. Впервые за пять лет.

Так что полгода никаких секретных заморочек: помогать маме по дому, копать грядки на даче, рыбачить. И все такое прочее. Хотя, если быть предельно откровенным, на рыбалке его отпускные фантазии пока и заканчивались. Потерял представление об отдыхе. Благо, что не напрочь…

Михей с интересом посматривал в окно, лениво перебрасываясь с таксистом ничего не значащими фразами — запутывал беднягу дальше — служебная привычка, куда деваться. А город здорово изменился! Сколько он здесь толком не был? Лет десять? Пожалуй, так…

Аналитик деловой разведки международного класса, в советском прошлом обэповец, Михаил Матвеев за последние пять лет бывал на родине короткими, на день-два, наездами. Мама наведывалась к нему в Мюнхен по срочным телеграммам. Два раза по неделе виделась с сыном на ближних морских курортах — Михею хоть так удавалось вытащить ее с любимых грядок. А ведь могли бы жить как нормальные люди!

Его зарплаты, не считая умопомрачительных для бывшего майора командировочных, вполне бы хватило и на Канары, и на недосягаемые прежде Эмираты. И даже на предрождественский шопинг в модных бутиках Италии.

Однако Нонна Трофимовна предпочитала существовать на скромную пенсию заслуженного медработника, доводить до совершенства дачный участок и ждать сына в родительском доме.

Так и жили. Если не считать двух свадеб и двух же разводов. А также рождения единственного внука. И отъезда пятилетнего Егорушки на ПМЖ в далекую Америку. Терпения первой супруге, незабвенной Нюте, хватило на два года без права переписки. А потом красавица балерина (нравились тогдашнему старлею худосочные барышни!) упорхнула к штатовскому продюсеру. И сына с собой забрала.

— Мог бы свои связи подключить! — рыдала от нерастраченной любви молодая бабушка.

Мог бы, кто спорит? А потом что? Михаил дома годами не бывал, а мальчишке не бабушкины блины-вздохи, настоящие родители нужны. Потому и отпустил. Разве что свидания — раз в полгода — вытребовал. И на том спасибо.

Нюта слово держала, несмотря на то, что виделся Егорка большей частью с любимой и единственной бабушкой. Да, умная попалась Михею женщина. Жаль, не удержал…

О втором браке он вообще старался не вспоминать. Хотя жила его пассия в том самом Воронцовском переулке. И училась с ним в одном классе. Это прекрасное, в некоторых отношениях, недоразумение звалось Ангелиной. И охомутало свою школьную любовь на четвертом десятке. Просто под руку в неурочное время попалось.

Полавировав между припадками ревности и страсти пять лет (лишь месяцев пять из них — благодарение Богу — в очном порядке), Михаил наконец связи подключил и вымучил развод.

— Хоть бы внучонка мне твоя прелестница подарила, — облегченно-мученически вздыхала Нонна Трофимовна последующие за разводом лет пять. На том и успокоилась. Деваться-то все равно некуда — любимый сын реже ясного солнышка в зимнюю пору является — какие уж тут внуки.

— Вот уйдешь на пенсию, — мечтала она, — а ведь уйдешь когда-нибудь, тогда и народишь мне с пяток. Девочек бы побольше, от пацанят какой прок? Вон, Егорка, как подрос, так и носа не кажет. Бизнесмен — как же! Как же! — америкакенский! А девочки всегда рядом будут. У бабки под боком… Хотя в моем положении выбирать особенно не приходится. Тут хоть дождаться бы кого…

Михаил не спорил — против паровоза на велосипеде не попрешь. Но и не соглашался. Во-первых, Егор оказался образцово-показательным внуком. Навещал бабушку не реже недели в сезон. Подарки привозил. К себе в штаты приглашал. Правда, Нонна Трофимовна перелета через океан страшилась до умопомрачения, потому от предложений категорически отказывалась.

А во-вторых, по поводу рождения внуков на пенсии… по облакам пером гусиным писано. И уж точно не им. Конечно, Матвеев мужчина видный. Но потрепанный основательно. Одних пулевых ранений насчитывалось на его теле более пяти. И все в жизненно важные органы! А уж всяких там колото-резаных, ломаных, отбитых не перечесть. Что и говорить, буйной выдалась молодость! При такой службе иной и не бывает… разве что убьют раньше срока.

Да и за границей жизнь ценного специалиста больше походила на затянувшуюся командировку — так что постоянных связей у Михея на данный момент не имелось и как-то не предвиделось. В общем, с внуками пока не складывалось.

Зато с работой дела обстояли отлично. Матвеева ценили и берегли. Он числился в штатах нескольких серьезных агентств, которые прочили аналитику должности в своем руководстве.

— Везунчик! Завидую, ловко ты на международный уровень вышел, — не раз повторял при встречах его бывший шеф, генерал Востриков. — Скажи спасибо докторам из ВМК. По собственному-то тебя никто бы не отпустил. А так цивильно получилось: не годен к строевой. Плюс конкретная вишенка на торте — бац, и развалился наш Союз. Со всеми своими ведомствами. А пока народ перестраивался, тебя наши бывшие враги-капиталисты скоренько в оборотец взяли. Еще бы — с таким-то багажом ОБЭПовским! Попал, что называется, в правильную струю!

— Скажешь тоже, батя, взяли, — улыбался в ответ везунчик, — пришлось по поводу промоушена поднапрячься…

— Ну и хорошо, что быстро со своим промоушеном управился, — генерал многозначительно поднимал глаза к потолку, — пока там не успели к рукам прибрать. А ведь собирались…

— Ну не мог я ждать, ведь предложение уж больно заманчивое попалось. И потом, не факт, что тамошние, — Матвеев кивнул в том же направлении, — варианты мне бы подошли. Сокращение фирмы нашей прилично коснулось. Приходилось выбирать, а я в категории несговорчивых следаков числился. Таких в первую очередь сокращают…

— Сокращали. Поначалу. А когда досокращались, пришлось ошибки признавать. Вот время и упустили… Реанимируемся теперь с трудом, а что делать. Обратно не предлагаю, сам понимаешь…

— Понимаю. А вы четко просекли все. Мне ж тогда и посоветовали: «Не тяни, снимут ограничения с тебя — дуй за кордон. Спеца твоего класса там не то, что с руками — с печенками оторвут». Ну я и рванул из-под этого отцовского пенделя. За что до сих пор благодарен.

— А теперь что, неужели на полгода отпустили? Живешь, брат!

— Ага. Так что я руки в ноги и сразу в рай. У нас же святое место конкретно обозначено: подальше от начальства и поближе к кухне. К маме под бочок — что может быть лучше! Хоть и побаиваюсь, что от безделья сдурею…

— От безделья, — покачала головой генерал, — это вряд ли. Или я тебя не знаю? Да через неделю найдешь на свою пятую точку приключение. Я же и подскажу, где искать. А нет, так старые дружки помогут. Так что не форсируй свои эротические фантазии, скука дома тебе точно не грозит…

Да он и не форсировал. Знал, что из шести предложенных благодетелями свободных месяцев не менее половины придется выполнять их же мелкие поручения. Систему, почтовый ящик, счет банковский кому-нибудь взломать, адресок анонима вычислить, действия агентов спрогнозировать — это ему на полплевка. Разведка, пусть и официально обозначенная как деловая, катаклизмам всевозможным весьма подвержена, тут ситуации из-под контроля выпускать ни на день нельзя.

А отдохнуть… и отдохнуть бы не помешало. Ремонт дома сделать, пока мама на даче урожай до ума доводит, на курорт скататься, а то и к брату в тайгу… А если повезет, то и романчик с горячей сибирячкой закрутить, что мы не люди? С вполне серьезными намерениями.

Нет, о браке речи не шло — маловато времени. А вот ребеночка завести — в самый раз. Нынче для этого штамп в паспорте совсем не обязателен. И границы не помеха. Было бы, как говорится, желание. Желание, в принципе, было. Матвеев детей любил. И был-таки не прочь подарить маме внука. А лучше внучку… или двух.

Найти подходящую женщину не составит проблем — в их городе, далеко и ходить не надо, каждая вторая красавица. И каждая вторая — одиночка.

Остается лишь глазом моргнуть. Слово доброе молвить. Руку протянуть — или что там протягивать принято? Ну, может, еще на курорт вывезти — одному, пожалуй, скучновато будет на пляже полеживать. Словом, сплошные плюсы… Пожалуй, с романа и начинать следует…

* * *

— Здесь, что ли?

— Здесь. Спасибо, брат! С ветерком довез! — Михаил протянул таксисту купюру и выбрался из машины. — До встречи!

— Карточку возьми, чуть что — домчу на первой космической!

Михаил визитку сунул в задний карман джинсов, вытащил сумку и направился к ближайшему зданию. Пускай думает человек, что доставил по нужному адресу.

Наконец такси скрылось за поворотом. А недавний пассажир закурил и свернул в проходной двор. Через семь минут он уже заходил в подъезд родного дома. Отпуск начинался без приключений.

Отдыхать аналитику Михаилу (для друзей и родных — Михею) Матвееву предстояло ровно сто восемьдесят дней, половину из которых он успел уже распланировать в плане лично-семейного благополучия.

— А вот так возьмем и замутим с первой встречной! Чего тут думать, в родном городе все девушки хороши!

— Здрасти! — соседняя дверь отворилась со скрипом.

— И вам того же! — ответил Михей, ковыряясь с замком.

Краем глаза отметил подробности явления: сутулые поникшие плечи, идиотский, низко надвинутый платок, не менее идиотские очки, сжатые в струну губы… «Да уж, а подумал было, что судьба прямо у порога его ждала. Какое там! Тетка лет под шестьдесят. Растекшаяся, бесформенная, потерявшая всякий интерес к жизни. Не наш вариант!»

— Молодой человек…

«Еще и пристает! Тьфу-тьфу-тьфу… Вот тебе и первая встречная. Не хватало еще геронтофилом заделаться! Ничего себе начало!»

— Я не об этом…

«Она что мысли читает? Не иначе, ведьма!»

— Вы дверь-то не ломайте! Мама ваша еще в прошлом году замок поменяла. Вот ключ…

— Простите, я как-то сразу не врубился.

— Да нет, все нормально. Я привыкла уже…

Тетка криво улыбнулась, мягко отодвинула соседа в сторону и всунула ключ в замочную скважину. Нажала, повернула вправо, потом влево. Распахнула дверь.

— И все дела! Запомнили? А меня тетей Леной зовут, а кое-кто и бабой Леной. Чуть что — обращайтесь!

— Михей! — запоздало представился Матвеев.

— Да знаю я! Завтрак, может, приготовить? Не удивляйтесь, я у вашей мамы в помощницах. То квартиру прибрать, то в магазин сходить, то белье… Приходится крутиться… Время нынче непростое…

— Спасибо. Пока не надо. Но буду иметь в виду. Маменька-то, когда на дачу укатила?

— Да уж недели полторы как. Заядлая дачница. Ну, не буду Вам мешать. Суп сварю. Или щи лучше? А может, борщ? Только не отказывайтесь, Нонна Трофимовна с меня обещание взяла: без горячего сына не отпускать.

— Но…

— Думаете, я ведьма? Ошибаетесь: дней десять назад Нонне Трофимовне какой-то важный чин из-за границы звонил. Предупреждал, что вы будете к концу месяца…

«Ай да шефы у меня! Кругом успевают! Прямо гиперопека какая-то!»

Михей вошел в квартиру, бросил сумку на пол, разулся, пошлепал по коридору в свою комнату. Знакомые обои, привычные картины на стене, смешной писающий мальчик из алюминия на дверях соответствующего помещения. Знакомые звуки, запахи… лаванда, мирт — вон они, родимые, выстроились в ряд, как солдаты на параде — любимые мамины цветы… Всюду чисто и свежо — старательная помощница у маменьки нарисовалась. Как там ее? Баба Лена… И все-таки удивительная женщина. Бабой не назовешь, язык не поворачивается. Пусть будет тетя. А лучше — по отчеству. Надо узнать…

Да, странная соседка… Глаза что рентген, нос по ветру. Интуиция — выше всяких похвал. Такую бы к нам в агентство! Он бы и сам от помощницы не отказался! И ведь никому и в голову не придет, что…

Впрочем, Бог с ней! Жизни пора радоваться!

— Ну, здравствуй, дом! Можешь себе представить, я соскучился! Не составишь компанию? Вдвоем и скучается приятней. Планирую дней пять поскучать. Сразу после визита к маменьке. Ты не против? Ловлю на слове!

Прав был Востриков, долго скучать не пришлось. После трехдневных бдений на даче и начала внепланового ремонта последовал звонок от одного из партнеров:

— Михей, есть дело. Правда, не мое. Но отказа не терпит.

— Мне ж полгода покоя обещали…

— А никто твоего покоя не отнимает. Отдыхай. А вопросы будешь решать параллельно. Тут такое дело…

И передал коллеге поручение от двоюродного дядюшки. Тот, видимо, решил подстраховаться, действуя через работодателей племянника. В который раз мир удивил Михея своей невероятной теснотой. Суть поручения заключалась в следующем…

Дядюшка, генерал Матвеев, имел другого племянника. Троюродного или даже четвероюродного (в родственных связях кто угодно мозги вывернет) Михеева брата. Матвея. Мальчик, что называется, не в их породу пошел. В династии потомственных военных таких еще не случалось. Бестолков и порочен оказался сверх всякой меры.

Неудавшегося отпрыска из школы настоятельно попросили убрать еще в восьмом классе. Всем миром пытались пристроить в кадетское или суворовское училище. Попытка оказалась пыткой.

— Патологически гражданский тип, — резюмировал третий по счету (с первыми двумя договориться не удалось) начальник училища, — его бы лучше в монастырь. Или замуж…

Посчитали рекомендацию шуткой. Засунули для начала в колледж. Затем в ПТУ. И только потом осознали прозорливость суворовского начальника.

— Только не в монастырь! — рыдала безутешная мамаша, откупившись от срока в местах не столь отдаленных единственной дачей. — Я не переживу!

А тут и замужество подвернулось, вернее, женитьба. Хотя…

Рос Мотя писаным красавцем. Бабы, женщины и просто девицы при виде мужественной красоты и так многообещающей стати млели, а очнувшись, шли на абордаж. Парень особо не сопротивлялся. Принимал, так сказать, милости от природы. Мимоходом. Сегодня — здесь, завтра — в другом месте. Ничего не обещал, ни о чем не просил. А чего просить, если любое желание предупреждалось на этапе появления? Словом, набирался опыта. Чтобы однажды сразить судьбу наповал.

И набрался. И сразил. Сразу — и наповал. Первую подвернувшуюся под руку богатую наследницу. У избранницы имелся единственный, но весьма существенный недостаток. Живой и вполне себе невредимый папаша-бизнесмен. Прозорливый такой предок. И недоверчивый.

Так что с недавних пор каждый шаг Матвея становился ему известен. И оценивался по достоинству. В рамках самим же бизнесменом составленного прейскуранта. Как-то: автоавария — неделя без донорского вмешательства, вечер в казино — отсрочка спонсорской помощи на три недели, измена — месяц на своих харчах… И далее в том же духе.

Мотя попытался было возмутиться, когда месяц пришлось жить чуть ли не на хлебе и воде. Диана не выдержала первой:

— Мотичка, котичка, давай не будем? Бесполезно! Папуля привык на своем стоять. Насмерть! Не убивать же кормильца…

Он бы убил, да кто позволит! Одних телохранителей у тестя насчитывалось около роты. Приходилось терпеть. И скрывать многочисленные, с точки зрения тестя, пороки. Тот, правда, не особенно придирался. Дочку жалел. Где мог, прикрывал зятя. Где не мог или не хотел, наслаждался наблюдением со стороны. В классике жанра — спасение утопающих, и далее по тексту… Ждал, наверное, логического конца, коль уговорить собственное детище от фатального шага не удалось.

На этот раз увяз Мотя, похоже, капитально. Раз о родственниках вспомнил.

Братья почти не общались. Михей лет на пять старше. Да и в воспитании, образе жизни мальчишек с детства разделяла пропасть. Разве что на семейных событиях чрезвычайной важности их сажали вместе. Да и там, кроме как подай и спасибо, мало чего было сказано.

— Теперь, значит, о дядюшке вспомнил. Ну а я с какого боку? К российской полиции давно отношения не имею, — попытался оказать сопротивление Михей.

— Тут такое дело, похоже, заказали братца твоего. Серьезные люди заказали. Потому как местная братва только руками разводит. Хоть у нее на это дело все лицензии в крае выписываются. К тестю не обращается — не знает, откуда ветер дует. Мало ли грешков за ним числится, а вдруг не тот, о котором с тестем можно говорить. Тут вроде как зачистка идет конкретная. По верхам губернским. Мотя сам по себе — невесть какая макушка, но связями оброс. Вполне могут задеть в перестрелке.

— Мне что, следствие начинать? Так противозаконно это…

— Заладил со своим следствием! Ты по своей нынешней специальности услугу окажи. Информацию подбери. Обработай. Откуда ветер может дуть? Я, чего нарыл, на почту «тетушке Чарли» отправил. Чтобы сократить твое драгоценное время. Будешь готов, с Борисиком побалакай. Он теперь в угро местном тусуется. Корешка-то помнишь?

— Куда там! Обширный склероз второй стадии…

— Тьфу на тебя! Чуть что — звони… И не пыхти там, знаю ведь, что без работы и недели не выдержишь! Вот, подбросил головоломочку… Живи и радуйся, склеротик!

— И Вам не скучать.

Борисик… Михей знал того еще курсантом. Толковый малый. Вместе дважды работали в спарринге. И как работали! А потом судьба развела. Михея по Европе носило. А приятель в родном городе задержался.

В тогдашней их службе было не принято распространяться насчет актуальных званий, мест службы, заданий. Но ребятам молодцеватый тогда еще подполковник Востриков сделал исключение:

— А вдруг помощь понадобится? Кого просить тогда, как не надежного друга. Да еще и с претензией на подвиги во имя совести и чести.

Будто в воду шеф глядел: Борисик к тридцати уже в Героях ходил. А потом пропал куда-то. Видно, для счастья совести с честью оказалось мало.

Теперь вот всплыл. В угро местном. Кто он там у нас по званию?

Михей потянулся за скромным с виду нетбуком, на потертой крышке которого едва заметно переливалось название фирмы «производителя». Антураж что называется, на живца. Такой комп и украсть никто не захочет. Тем более в углу комнаты стоит приличный двухъядерный «Intel Core». Кому ж догадаться, что за внешней непрезентабельностью машинки стоит мощнейший агрегат, собранный знакомым конструктором специально для европейских спецслужб и усовершенствованный тамошними умельцами.

И заставочка на рабочем столе исключительно для чайников — вертящиеся кубики-рубики. Кто в теремочке живет? Я — мышка-норушка, геймер-любитель с мухами в голове. Страшилки-стрелялки. Не влезай — убьет! В общем, скукотень. На простачка. Или наоборот.

Матвеев заглянул в почту. Алгоритм отработан до автоматизма. Сначала в личку. Вот она — чего тут мудрить — [e-mail] — добро пожаловать всем, кому не лень! Что у нас тут? О, рассылки из мира компьютерных игр! Приглашение на вечер актива геймеров Берлина! Премия за лучший финал в игре «Темные силы-7». Молодцы, ребята из информационной службы, стараются! Надо бы ответить. Хоть на парочку воззваний.

Михей настучал нечто невразумительное. Отправил. Настучал еще. Побродил по паутине просто так, чайник он и в Африке не кофейник… Теперь можно и к делу.

Развернул второе окошко. Набрал адрес и пароль «тетушки Чарли». Есть контакт!

Ну-ка, что тут у нас? Бедная, бедная, старушка! Что там ее бразильские обезьяны, когда рядом служба рассылок. И ориентация уважаемой дамы становится понятной без лишних телодвижений: маленькие радости далеко не среднего возраста, новогодние блюда своими руками (афродизиаки всегда под рукой), удиви его — это просто, как стать сексуальной после шестидесяти, твоя виагра… тут у нормального хакера уши вмиг завянут. И никакой английский (а корреспонденция велась именно на нем) не поможет!

Михей ухмыльнулся — ничего себе легенду придумали ему добры молодцы из старой (спасибо Вострикову!) конторы — бабулька под семьдесят с ярко выраженной сексуальной озабоченностью. Только что зайти и выйти. Ну, разве что в порнотеку владелицы заглянуть.

— Хотя новой соседке вполне могло бы понравиться! Или не могло? А матушка — однозначно бы возмутилась. Недели на две. Или не возмутилась? Да шут их, баб этих, разберет! Идем дальше!

В почте тетушки Чарли за странными, большей частью двусмысленными, посланиями маскировались самые необходимые в работе программно-информационные материалы. К примеру, в переписке мадам с неким бароном за чередой вульгарных фраз и ссылок на порнографические сайты скрывались новейшие хакерские программы. За рассылками по возрастному фитнесу — адресные базы. За советами косметологических фирм — каналы спецслужб. И далее в том же формате — карты, каталоги, вирусы…

Последние восемь лет Михей занимался электронными шпионами. И обогнал конкурентов из западных (да и восточных) спецслужб лет на пять минимум. Не слишком ли смелое утверждение? Отчего же? Доказательства у Матвеева имелись вполне веские…

Тяжеловата, конечно, его артиллерия для банальностей губернского разлива. Но не заводить же новую на всякий непредвиденный случай. У дядюшки, как видно, не только руки длинные. Ко всему, на отпуск он сам отложил несколько висяков. Чтоб быть в курсе происходящих с фигурантами его дел событий, сориентироваться в которых можно было только с помощью этой навороченной крошки.

— Ну что, малютка, рванем? — Михей погладил ребро нетбука и в несколько секунд вышел на почту подполковника — дослужился-таки, парень! — Н*-ской полиции Борисика Бориса Борисовича, 1966 года рождения, русского, не состоящего в настоящее время в законном браке, заместителя начальника отдела…

Дальше читать не стал, захотелось просто поздороваться. Вписаться в проблему с ходу. Мол, мы уже здесь. Кто не спрятался — мы не виноваты. Раз-два-три-четыре…

До пяти сосчитать он не успел. В диалоговом окне на затасканном до дыр мейле появилось послание. «А товарищ наш даром времени не теряет! Ловок, однако! Не утратил, так сказать, навыков!»

— Привет, Михей! Какими судьбами? Ты в городе?

— Салют, амиго! Сегодня приехал. Помощь не нужна?

— Уже в курсах… Да, есть у нас вопросы… Завтра пришлю подборочку. А сегодня вечером ты мой!!!

«Вполне в духе “тетушки”», не пригласить ли на огонек? Впрочем, для общения имеется у нас парочка запасных адресов», — Матвей подмигнул Борисиковой аватарке и продолжил диалог:

— Шалишь, противный?

— Устоять порой просто невозможно. В восемь «Под ивами».

Однако! Три часа в городе, а уже зовут на свидание в самый крутой кабак! Если так дальше пойдет…

Однако торопиться Матвеев не стал. На макияже (вернее, его отсутствии) и прическе можно сэкономить кучу времени. Завтра на дачу. А там со связью никак. Значит, надо до «ив» успеть закачать инфы дней на пять. Не пользоваться же услугами спутника-шпиона в избушке на курьих ножках! Да еще для личных целей! Воспитание не позволит…

Михей открыл письмо от божьего одуванчика под ником «Херувим», прошел положенную цепочку ссылок и остановился на нужном адресе. Вскоре «тетушкина» почта утяжелилась тремя амурными посланиями, содержащими подборку местной прессы за три последних года, выдержки из новостей радио и телевидения, обрывки проблемных диалогов с городских форумов, сводки ГАИ, фоторепортажи с громких событий с комментариями очевидцев…

По самым скромным прикидкам Михей не собирался скучать дней семь…

— А на большее ты не рассчитывай… — неплохо поставленным тенорком пропел он в сторону маменькиного портрета.

Не сидеть же месяц на фазенде! Да в такую погоду! И продолжил примерно в том же духе:

— Весна идет, весне дорогу…

Его разбудил странный запах. Приятный, вместе с тем, волнующий. А волноваться разведчики не любят. Значит, с пуховым одеялом пора прощаться. А о снах просто забыть.

— Сколько там натикало? Ох ты ж, мюнхенский бюргер!

— Проспали? А я не стала будить, видно, вчера вы поздно вернулись…

А это что еще за хрень! Кажется, он возвращался один. Или…

— Тупею, блин! И это уже с первого дня… непорядок…

«Нет, все оказалось в порядке. Он возвратился один. И не слишком пьяный. Даже одежду успел в шкафу пристроить. Вон, только рукав выглядывает. А что спал крепко, так это в порядке вещей — за долгие годы службы научился вписываться в любой режим с ходу. Теперь бы с незваной гостьей разобраться. И с посторонними запахами…»

Дойдя до кухни, Михей успел разложить по полочкам и эти заморочки. Тетя Лена пришла, молочка принесла… А оно ему надо?

Несостоявшаяся пассия преспокойно пекла оладьи на родительской кухне. Вот вам и волнующие запахи. Михей с детства мчался на их аромат в любое время дня и ночи. Их виртуозно исполняла бабушка. Маме Бог кулинарных способностей не дал… Сколько ж лет он не пробовал таких? Пятнадцать? Двадцать? А волнение не улеглось… Надо же…

Тетя Лена обернулась:

— Доброе утро! А я тут хозяйничаю… Простите, что рано, мне на работу потом… А Нонна Трофимовна убедительно просила готовить только домашнее…

Минуту назад Михей готовился дать отпор несанкционированному вмешательству во внутренние дела… и завтракать не собирался. Думал, по каникулярной курсантской привычке, в вокзальном буфете пирожков прикупить со всякими начинками и печенки жареной. Порадовать мамочку…

А тут… Он неловко поклонился соседке, буркнул что-то типа комплимента и полез в холодильник за сметаной. Устоять никак не получалось!

— А я вареньица принесла. Сливового. В самый раз к оладушкам…

«Она что, читает мысли на расстоянии? И не в первый раз, между прочим…»

Михей плеснул в миску варенья, с другой стороны — сметаны, стянул с горки дымящихся оладьей примерно половину и поспешил в гостиную. От греха подальше.

«Домработница-экстрасенс? А что, вполне возможно. Чего только в его жизни не случалось! Благо, что все служебные мысли он с вечера запер на амбарный замок — никакому экстрасенсу не достучаться. Надо будет узнать у маменьки, как давно эта красотка в родном доме хозяйничает?»

— А я тут уж два года живу, — послышалось из кухни. — Как переехала, так сразу сюда. Квартиру поменяла, так что мы теперь соседи…

«Блин! Она что, и сквозь стены умеет? Пора включать антирадар!»

Михей прожевал кусок, прокашлялся:

— Спасибо! Очень вкусно! Но остальное заберите с собой! Мне не осилить…

Когда вернулся на кухню, соседки и след простыл. На столе — контейнер с пирожками. Рядом — записка: «Отвезите маме. И привет передавайте. Счастливо! Тетя Лена».

Фантастика!

— Ты бы еще печеночки нажарила для полноты картины, — покачал головой Михей.

В углу контейнера обозначился пакет с чем-то подозрительно напоминающим жареную печенку.

— Ничего себе, может, священника пригласить перед ремонтом? Или жучков наставить? Чертовщина какая-то…

Сказал и забыл. Вычеркнул из памяти на некоторое время. Оставлял место для маминых слов и чувств, для умозаключений по Мотиному делу, для воспоминаний о совместной с Борисиком службе и планов на будущее. А с этой, как там ее, прорицательницей-мыслечитательницей, он позже разберется. Впереди — пять месяцев и двадцать девять дней. Хватит и на мамины фантазии, и на свои планы, и на чужие останется.

На дачу Матвеев выбрался в замечательном настроении. Он привык отдыхать активно. Вот и сейчас дело подвернулось необычное, не по привычному профилю. Тем лучше, будет над чем голову поломать. Кому-то в тягость чужие заботы, а ломовая лошадка Матвеев и рад подвезти. Раз уж по дороге…