Только Ты

Лин Да, 2022

Василий Греков – десятикратный чемпион мира по греко-римской борьбе, в копилке его медалей сплошное золото, он не проиграл ни одного боя. Любая готова продать душу дьяволу, чтобы покорить его сердце, и я в их числе.– Твоя? Мои ресницы взметнулись вверх, и я непонимающе уставилась в темные глаза, в которых помимо надменной отчужденности теперь читался легкий интерес. С запозданием понимаю что вопрос обращен не ко мне. – Любишь красивых куколок? – посылает еще один вопрос через плечо, не дождавшись ответа на первый. – Заберу ее себе, – я издаю тихий вздох от неожиданности, когда чувствую, как рука Грекова обвивает мою талию, как будто имеет на это полное право или это право ему только что уступили сильнейшему.

ГЛАВА 8.

Я стояла вдоль дороги, не до конца понимая, что произошло. Как назло, в этот момент стал накрапывать мелкий дождик, отражая мое внутреннее состояние. Постояв так пару минут в надежде, что он все-таки вернется, побрела в сторону остановки, благо она была совсем близко. Греков не вернется, я бы и сама не вернулась. Что на меня вообще нашло? Я как будто за всех обманутых им девчонок отдувалась, не понимая, что никто нас не обманывал. Мы сами рады были обманываться, принимая желаемое за действительное. Он предлагал мне только одно, даже не намекая на отношения, и он мне ничего не должен.

Наверное, так даже лучше. Ну, зачем мне такая идеальная по всем пунктам проблема? Ведь сама себя изведу, и ему все нервы вымотаю, успокаивала я себя, но легче не становилось. Тяжесть, поселившаяся в районе моего сердечка, не проходила никогда. Сменялась череда похожих друг на друга дней, в которых менялись люди и события, не менялась только я — бедная и несчастная, так называли меня подруги, успокаивая. Они все прекрасно понимали, хотя я ничего им не рассказывала, и мне даже пришлось резко осадить одну, так как в их глазах было не только сочувствие, но и радость. Типа: «На что я надеялась-то? Где Греков и где я».

Самое обидное было то, что я не могла себе позволить ходить в бассейн из-за опасения встретить его там, и это жутко меня расстраивало. Как-то мне позвонила подруга и позвала присоединиться к поздравлению нашего тренера по плаванию. В секцию я уже давно не ходила и посещала бассейн исключительно для себя, но не поздравить своего любимого тренера, которая занималась со мной на протяжении стольких лет, просто не могла.

Ребята организовали целое мероприятие с ведущим, сняв зал в одном из ресторанов. Все проходило в веселой и дружеской обстановке, вспомнили все смешные моменты, которые происходили в нашей дружной спортивной семье. И про то, как одному мальчику пришлось выступать на соревнованиях в женских плавках, так как его разошлись в ответственный момент, перед самым выходом, а ни одни из предложенных наспех мужских ему не подошли, и то, как у одной девочки был сильный метеоризм, который просто не могли не заметить все остальные, занимающиеся в бассейне. Кстати, смешно было только нам, а она вообще потом из секции ушла.

Все мероприятие я ловила на себе откровенные взгляды Никиты Борзова, изначально он тоже ходил в мою секцию, но это было недолго и до меня, поэтому я не удивилась его присутствию здесь. Наша шумная компания решила продолжить веселье, поднявшись этажом выше, где можно было потанцевать. Мне, честно говоря, идти не очень хотелось.

— Чего ты ломаешься, Лиль. Время-то детское еще, — уговаривал меня Никита, и в основном только он.

И я согласилась. Действительно, что я — старая дева, что ли? Но как только переступила последнюю ступеньку, сразу поняла, что что-то не так. Было какое-то волнение, которое я никак не могла преодолеть. Мы нашли столик, и большая часть компании сразу же ринулась танцевать, а я решила сходить в дамскую комнату.

— Лилия?! Привет, — мне мило улыбался тот, кого я не ожидала здесь увидеть.

— Привет, — ответила, быстро оценивая ситуацию.

Передо мной стоял и добродушно улыбался друг Грекова — владелец лошадиной фермы, которую мы посещали не так давно.

— Ты с кем здесь? Присоединяйся к нам.

— Нет!

От моего резкого ответа на его приглашение он только удивленно уставился на меня с улыбкой. А мне вот было совершенно не до смеха. Испытывать судьбу в виде нежданной встречи с Грековым я не собиралась, поэтому быстрым шагом уже спешила в сторону лестницы на выход, игнорируя вежливое прощание. Благо сумочка у меня была с собой, и, я думаю, мало кто про меня вспомнит за нашим столиком, даже если я сейчас внезапно потеряюсь.

Сердце отстукивало чечетку. Сколько времени понадобится для того, чтобы информация о моем присутствии здесь добралась до того, кого видеть сейчас я просто не могла и не хотела? Разум мне перечислял вполне разумные вещи о том, что никто за мной в погоню не кинется, когда вскроется факт моего присутствия. Да и, собственно, его здесь может просто не оказаться. Все доводы были очень даже логичными, но отчего же тогда меня что-то как будто подгоняет, и трепет внутри унять просто невозможно?

Я нервно вытопывала каблучком, пропуская компанию молодых людей, поднимающуюся по лестнице, и сразу же метнулась вниз. Но неудачно, сильная мужская рука, ухватившаяся за перила, перегородила мне дорогу. Я буквально врезалась в нее и тут же отпрянула назад.

Косого взгляда было достаточно, чтобы узнать обладателя этой руки. И в голове замелькала только одна мысль: «Не успела!»

Я испугалась, даже сама не понимая, чего. Моя реакция на Грекова красноречиво отражалась в сбивчивом дыхании и дрожи во всем теле.

— Куда так торопишься, мелкая? — интонация такая небрежная и в то же время манящая.

Он произносит это негромко, только для меня, и его голос словно ласкает мои звуковые рецепторы.

— Домой, — выдыхаю лишь одно слово, боясь заглянуть ему в глаза, и это максимум, на что я сейчас способна.

— Ты же только что пришла, — произносит, наклоняясь ко мне так близко, что я слышу его дыхание, хотя его лицо до сих пор находится вне зоны моей видимости.

На переваривание его фразы понадобилось несколько секунд. Откуда он знает об этом?! И не задумываясь, я ныряю по его руку, которая загораживала мне путь. Несусь по ступенькам без оглядки, чувствуя, что он идет за мной. Чтобы догнать меня, ему понадобилось совсем немного времени. Он обвивает мою талию своей рукой, заставляя остановиться.

— Решила сбежать? Плохая идея, — он даже не запыхался, блин, а у меня сердце того и гляди из груди выпрыгнет.

— Пусти, — посылаю просьбу на повышенных тонах в пустое огромное фойе, не желая оборачиваться.

— Скажи, что скучала, тогда отпущу.

Он разворачивает меня, заставляя смотреть в глаза.

— Нет, — с жаром отвечаю, но он лишь улыбается, не верит.

И, к сожалению, он прав. Я безумно по нему соскучилась и ненавижу себя за эту слабость сейчас. А он, как довольный тигр, играет со своей добычей, гладит ее своей мягкой лапой, не выпуская когти. Ломает мое сопротивление взглядом своих красивых темных глаз.

— Она же сказала, нет, — с этими словами Грекову прилетает удар, и он отталкивает меня, ловко уклоняясь.

Его реакция поражает, и он моментально берет в захват моего заступника в лице Никиты Борзова. Они почти в одной весовой категории, но на стороне Грекова — опыт, а Никита даже эффектом неожиданности не сумел воспользоваться. Но он все-таки достойно держал отпор, пытаясь вырваться из захвата.

— Ты куда вообще лезешь? — буквально ревел мой тигр, которому помешали играть со своей зверушкой.

Я стояла, боясь даже пошевелиться. Рядом совершенно никого не было, а вид двух борющихся мужчин, причем на профессиональном уровне, мог кого угодно в ужас повергнуть.

— Тебе не ясно? Она не хочет с тобой общаться, — не сдается Никита, в очередной раз вырываясь, но неудачно.

Греков перехватывает инициативу, применяя удушающий прием, и даже я, не имеющая в этом деле особого опыта, понимаю, что теперь у Никиты нет шансов. Сам он уже ничего не сможет сделать, пока Греков его не отпустит, а у меня сейчас было полное ощущение, что отпускать его никто не собирается.

— Не надо, — запищала севшим от волнения голосом.

Греков смерил меня холодным взглядом, оценивая мою просьбу. Я знала, на что он был способен, и буквально физически ощущала его неконтролируемую злость, которую он пытался усмирить. Он медленно расцепил руки, отступая, и Никита упал на колено, упираясь одной рукой в пол. Мой защитник тяжело дышал, но не терял решимости кинуться опять в бой. В неконтролируемом милосердном порыве я подлетела к нему, помогая подняться, чувствуя на своей спине прожигающий недовольный взгляд.

— Не хочет? Может, у нее спросим, — услышала я голос Грекова.

— Тут и спрашивать нечего, да, Лиль? — и, не дождавшись моего ответа, по-хозяйски потянул за собой.

Но на этом мое милосердие по отношению к Никите заканчивалось. Я не собиралась с ним никуда идти и мягко, но настойчиво освободив свою руку, продолжала стоять на месте.

— Лиль, ты чего? — недоумевал мой заступник, а я лишь опустила глаза в пол, не желая отвечать.

Он все понял без слов и недовольно ретировался, сопровождая свой уход гневной матерной тирадой.

Я продолжала стоять, стыдясь обернуться. Не хотела видеть победное выражение лица того, кто наслаждался моей слабостью. Я была просто уверена в том, что Греков сейчас довольно улыбался за моей спиной. Да, недолго же я сопротивлялась, а его, наверное, это только забавляет. Вздрогнула, когда он подошел сзади, обвивая руками талию и разворачивая лицом к себе. До боли закусила губу, почувствовав, как пара слезинок скатилась по моим щекам от обиды. От обиды на себя за то, что я оказалась такой слабохарактерной. Ведь он буквально вышвырнул меня из машины и даже не перезвонил больше ни разу, но стоило ему только захотеть, и вот, пожалуйста — получите и распишитесь. Я — вся такая доступная и безотказная.

Он приподнял мой подбородок, желая заглянуть в глаза, но я упорно этого не делала. Тогда он просто прижал меня к себе сильно и нежно одновременно, и так… неожиданно. И не успела я еще только обдумать это его действие, как он подхватил меня на руки и куда-то понес. И в этот момент мне уже стало неважно, куда. Все как-то резко поменялось у меня в голове. Захлестнула какая-то радостная эйфория от его близости. То удовольствие, которое получаешь только от чего-то запретного. Когда долго сидишь на диете и срываешься, принимаешь эту безысходность свершившегося и думаешь, вот только одно это пироженко съем сейчас, и все.