Поросенок с лисьим хвостом

Лилу Деймон, 2023

Человек-целая вселенная не просто метафора? Союз ведьмы и оборотня, как такое возможно? Укротитель домов, разве есть такая профессия? Какова роль кота во вселенной? Об этом и многом другом вы узнаете из этого сборника. И помните, все не то, чем кажется.

БАЙКИ ИЗ САМОИЗОЛЯЦИИ

1.

— Я на грани, — срывающимся шепотом жаловался в телефонную трубку Василий Петрович, — чувствую, сорвусь…

— Дыши, — отвечала трубка, — глубоко и ровно.

— Не помогает!

— Когда ты видел ее последний раз?

— Три дня восемь часов тридцать четыре минуты, — без промедления отрапортовал Василий Петрович.

— Кремень, — похвалила трубка, затем добавила стыдливо. — Я и дня не выдерживаю. Сегодня вообще взял в руки…

— В руки?! — сердце Василия Петровича забилось в груди, будто рыба в сетях.

— Гладил, — голос в трубке нежно затрепетал, — на колени положил и гладил, представляешь?

— Да, — хрипло выдохнул Василий Петрович.

— Каждый выступ, — продолжала трубка, — каждый изгиб, все отверстия…

Василий Петрович сладострастно всхрюкнул.

— Она была так нежна и податлива, так ждала, так томилась, — шептал голос, — что я…

— Погоди, я сейчас! — Василий Петрович метнулся на антресоли, где под толщей запасов гречки, муки, риса и прочих круп с макаронами, была погребена она. Электрическая дрель-шуруповерт.

— Алло! — позвал в трубку Василий Петрович, лелея палец на выключателе.

В ответ послышалась какая-то возня, а потом голос на том конце провода спросил:

— Готов?

— Даааааа, — беззвучно закричал Василий Петрович, вдавливая пальцем выключатель.

Ему вторил голос в трубке и электрическая дрель-шуруповерт.

— Конечно, не хватает вот этих вот вибраций, — говорил позже Василий Петрович, — энергетики этой! Когда сверло входит в стену, и вы словно единое целое, один организм! И звук, без звука…

— Но хоть так… — смиренно вздыхал голос в трубке.

— Это да… — соглашался Василий Петрович.

Шел…дцатый день карантина…

2.

Ночь опустилась на захваченный карантином город. Из-под бордюра у жилого дома номер четыре выполз змееподобный гражданин с томным порочным лицом. Он оглядел пустую улицу, удовлетворенно кивнул и прошел сквозь стену дома прямо в квартиру коуча Николая. Николай, уставившись в экран, уныло чесал всклокоченную голову.

— Что, Коленька, не позитивненько? — спросил гражданин, примостив бесплотное свое тело на подлокотник кресла коуча.

— Ну вот, — расстроился Николай, — галлюцинации от изоляции…

— Куяции, — передразнил гражданин. — Все, Коля, трындец. Никакого больше позитива не будет. Сплошная зона дискомфорта.

— Но карантин закончится, — не очень уверенно возразил Николай.

— И что ты будешь им впаривать? — прищурился змееподобный. — Как радоваться жизни? Ценить мгновения? Они это и без тебя прекрасно смогут. Им вообще не до херни будет. Порадуются солнышку и пойдут трудиться. Экономике тоже капец, или ты не в курсе, Коля?

Коля был в курсе. Правда, предпочитал о плохом не думать. До появления змееподобного он с этим вполне успешно справлялся.

— Да, — с притворным сочувствием вздохнул гражданин, — придется тебе взять лопату или метлу, Николай. И ими прокладывать дорогу в дивном новом мире.

Николай представил себя с лопатой и мысленно взвыл. После чего немедленно впал в панику.

— Поешь, — предложил гражданин, — полегчает. Я вижу, у тебя тут гречи мешок. При стрессе пожрать самое то.

Оставив коуча Николая послушно поедать гречу горстьми прямо из мешка, змееподобный прошел сквозь стену в жилище простого парня Сереги.

Серега выпивал с группой единомышленников в чатике. Змееподобный наклонился к уху простого парня и шепнул ласково:

— Дурят нашего брата, правда, Сереженька? Все ведь это известно кому выгодно, да?

— Известно, — скрипнул зубами о стакан простой парень.

— Пока ты тут сидишь, они все захватывают. Выйдешь на улицу… если выйдешь… а они уже тут. И ты у них в рабстве. И земля твоя и баба твоя и дети.

— Кто они? — масштабы захвата потрясли простого парня до глубины души.

— Известно кто, — склонил голову змееподобный, — тебя за них во всех соцсетях банили неоднократно.

— Да я сейчас выйду! Я млять, выйду! — взвился Серега.

— Фиг куда ты выйдешь, — облизнулся змееподобный. — В магазин только на следующей неделе можно.

— Что же делать? — беспомощно озирался простой парень.

— Есть гречу, — хихикнул змееподобный.

Серега, как и коуч Николай, послушался.

Гражданин же потер радостно когтистые свои конечности и отправился дальше тем же способом. Сквозь стену.

Светлана Евгеньевна смотрела сериал, потягивая красное вино. На экране красивый молодой человек в деловом костюме объяснялся в любви своей избраннице, дочери миллионера.

— Светуууляяя! — пропел ей на ухо змееподобный. — А Петеньке не стать юристом тепееерь!

— Почему? — вскинула пушистую монобровь Светлана Евгеньевна. — Система образования и так говно, а уж с этой удаленкооой… оййй… — кудахтал змееподобный, — у тебя денюжков брови выщипать не будет, а уж на репетиторов и подавно. Ко-ко-ко…

— Прорвемся, — не очень уверенно тряхнула головой Светлана Евгеньевна.

— Ты главное, ешь, — змееподобный попытался ущипнуть ее за ляжку, но из-за эфемерности своей не смог. — Гречу.

Волшебное слово подействовало на Светлану Евгеньевну так же, как и на Николая с Серегой. Змееподобный гражданин отвесил шутливый поклон.

Следующим он навестил конспиролога Кукушкина.

— Ку-ку, роднулька! — поприветствовал змееподобный конспиролога. — Мы ведь с тобой знаем, правду?

— Какую? — осторожно поинтересовался Кукушкин.

— Нам меняют ДНК, — страшным шепотом возвестил змееподобный. — А потом они будут селить в ваши тела свое потомство.

— Я защищен, — конспиролог надвинул на глаза шапочку из фольги.

— Это иллюзии, дружок. Ты вирус видишь? Нет. А он есть. И уже в тебе. Процесс пошел.

Кукушкин почувствовал дурноту и дискомфорт в животе.

— Что же делать?

— Греча, — авторитетно заявил змееподобный.

И отправился дальше. Квартира за квартирой.

Он напугал либертарианца Ивана закручиванием и без того уже завернутыми по самое это самое гаек, завариванием дверей в подъездах и крепостным правом. Озабоченную духовным ростом красавицу Марину колесом сансары, в которое известно кто вставил палку и не одну. Антонине Павловне, матери троих детей, примерной жене и ответственному работнику гадкий гражданин нашептал гнусностей о супруге ее, Алексее Петровиче, которому карантин, словно манна небесная. Иначе с чего бы он так долго занимает отхожее место? С кем он так увлеченно переписывается в телефоне? Уж нет ли соперницы здесь?

Скоро все обитатели дома номер четыре хрустели гречей, словно заколдованные. Все, кроме алкоголика Пыжикова. Он пребывал в такой глубокой самоизоляции, что до него было не достучаться.

Дождавшись, пока гадкий гражданин покинет дом номер четыре, из-под продавленного дивана алкоголика Пыжикова вылез котик Тимошенька. Он посмотрел вокруг, покачал печально мохнатой умной головой и отправился исправлять содеянное змееподобным. Котик неслышно, на мягких лапках подходил к закидывающим в утробу гречу людям и мурлыкал им на ухо. Это действовало на них умиротворяющее, и страшные картины, вызванные в воспаленном, уставшем от неизвестности и карантина мозгу, отступали. Красавице Марине котик даже разрешил себя погладить. Выполнив спасательную миссию, Тимошенька скромно удалился обратно под диван алкоголика Пыжикова. Котик не алкал славы. Он знал, что должен набраться сил. Ведь змееподобный снова придет. Он каждый вечер приходит.

Шел…дцатый день карантина…

3.

— Так будем же бдительны и не дадим себя обмануть.

Иван Петрович немного подумал и добавил для убедительности восклицательный знак. Пробежал глазами текст, удовлетворенно кивнул и нажал «отправить». За сутки простыню в три авторских листа осилило и лайкнуло два человека. Иван Петрович выпил водки, занюхал сморщенным грустным огурцом и написал под постом язвительный комментарий с другого аккаунта, чтобы приподнять пост в ленте.

За много километров от него, в подвальном помещении встрепенулся за компьютером майор Кукушкин. Привычным движением он подвинул поближе кружку с остывшим чаем, поправил наушники, и впился в монитор острым заинтересованным взглядом. Дочитав опус на три авторских листа, майор поставил Ивану Петровичу сердечко. Он всегда так делал. Долг службы предписывал Кукушкину следить помимо Ивана Петровича еще за несколькими гражданами. Когда объявили бессрочный карантин, и все расселись по домам, многие сотрудники правоохранительных органов оказались без работы и вынуждены были перейти на удаленку в самоизоляции. Оказалось, если каждый возьмет на себя слежку за пятью индивидами, то служить и защищать общественный порядок можно не выходя из дома. Подопечные майора Кукушкина были гражданами законопослушными, приличными и малопьющими. Поэтому никаких дерзких движений не совершали, повергая майора в пучину скуки. Смотреть целыми днями на фотографии умученных дистанционным образованием детей, читать сто рецептов блюд из гречи то еще удовольствие, и если бы не Иван Петрович, Кукушкин, подобно некоторым своим коллегам, погрузился бы на дно жесточайшей депрессии. Иван Петрович не давал майору скучать, несмотря на то, что жил один, скромно и аскетично, даже в докарантинное время, и писал не чаще двух раз в неделю. Но как он писал! Как же он писал! И, главное, о чем! Теории заговора межгалактических масштабов, сложные логические конструкции, изобличающие действия правительств разных стран, тайные общества, древние культы, мистические загадки, секретные данные.

Майор Кукушкин до самоизоляции имел дело с разного рода людьми. В том числе и с психически не здоровыми. Но у Ивана Петровича все выходило на удивление стройно и логично. Он будто бы поселил всех известных личностей в параллельную реальность, откуда они ему рассказывали, как там и что. И реальность эта нравилась майору гораздо больше нынешней.

Коллеги Кукушкина, утомленные слежкой за поглощающими сто блюд из гречи гражданами, неоднократно предлагали сменять Ивана Петровича на голых женщин, милых котиков и звезд эстрады. Но майор не соглашался, что, в общем, коллег не удивляло, хоть и расстраивало. Любой из них в нынешних обстоятельства ни за что бы не променял пусть и абсолютно безумный мир на какие-то там сиськи.

Примечательно, что в смертельную опасность вируса, из-за которого всех рассадили по домам, Иван Петрович не верил. А самоизоляцию не нарушал потому, что в докарантинные времена ровно так и жил. В своих постах он не раз намекал, что это огромная дымовая завеса, за которой творятся такие дела, что увидеть их, а тем более постичь, дано далеко не каждому. Одним из таких дел, по экспертному мнению Ивана Петровича, было приготовить человечество к расселению по вселенной. Тех, кто выживет и сохранит рассудок в карантине, ожидает головокружительное будущее. Им предстоит стать родоначальниками новых цивилизаций, зародить, так сказать, а некоторые даже вступят в симбиоз с другими формами вселенской жизни. В доказательство он привел распечатку интервью известного политика, в которой, если переставить местами некоторые слова, прямым текстом об этом и сообщалось.

На пятый месяц самоизоляции Иван Петрович вдруг затих. Перестал писать конспирологические посты, выходить в магазин и петь по утрам в душе. Майор Кукушкин заволновался и включил подслушивающее устройство на полную мощность. Спустя несколько томительных минут он услышал прерывистое хриплое дыхание.

— А, ты ж млять! — выругался Кукушкин. — Заболел, конспиролог фигов!

— Вот вы себя и выдали, — закашлялся Иван Петрович.

Майор выругался еще раз. Похоже, волнуясь о судьбе подопечного, он подкрутил в устройстве не ту ручку.

— Передайте межгалактической комиссии, что я не участвую в эксперименте по ассимилированию, и…

— Я сейчас же вызываю скорую! — рявкнул Кукушкин, набирая номер.

— А я не открою, — прохрипел Иван Петрович. — Вам только того и надо! Отвезете в больницу, подсадите симбионта, вон у губернатора Ж…

Кукушкин так и не узнал, что за симбионт у губернатора Ж, потому что выбежал из подвала, на ходу натягивая защитный костюм.

Через несколько дней в блоге Ивана Петровича появилась бодрая запись. В ней сообщалось, что слияние с симбионтом прошло успешно, и он, Иван Петрович, после неравной изнуряющей борьбы сумел обрести над ним контроль, так что скоро его подписчикам откроются хитрые планы межгалактической закулисы.

За много километров от него в подвальном помещении заплакал счастливыми слезами майор Кукушкин.

Шел…дцатый день карантина…

4.

Василий Петрович сидел в дачном сортире, и наблюдал сквозь щели в дощатой двери, как на его участке приземляется космический корабль. На семнадцатый месяц самоизоляции удивить его было сложно. За это время он пережил гнев, отрицание, запой, белую горячку, принятие, и, наконец, добрался до равновесия с умиротворением. Потому подождал, когда корабль окончательно приземлится, подтянул пижамные, в веселенький цветочек, штаны, стряхнул с плеча несуществующую пылинку, и распахнул сортирную дверь навстречу незваным гостям.

Гость оказался один. И был он, разумеется, инопланетянином. Точно таким, какими изображают их в кинофильмах. Пучеглазый, хилый, головастый, с кожей цвета селедочного брюха.

Василий Петрович торжественно поднял руки и приветственно ими помахал. В ответ пришелец вдруг бухнулся на костлявые колени и громко заверещал:

— О, Алквидий, великий, многомудрый, я нашел тебя! Хвала Вселенной!

— Эээ… спасибо, конечно, — озадачено поскреб затылок Василий Петрович.

За время самоизоляции у него случались галлюцинации, но не такие реалистичные.

— Я не тебе, я ему, — инопланетянин указал длинным узловатым пальцем куда-то за спину Василия Петровича.

Там, в окружении цветущих кустов картофеля сидел серый кот Тихон и задумчиво тыкал лапкой в колорадского жука.

— Осени меня своим взором, о Алквидий! Знаю, что недостоин, но будь милостив! — снова возопил инопланетянин.

Кот и ухом не повел.

— Я прошу прощения, — Василий Петрович быстро преодолел расстояние между собой и пришельцем, бесцеремонно ткнул ему в плечо пальцем, и тут же завизжал в ужасе.

— Да-да, — покачал головой кот Тихон, — сюрприз. Он настоящий.

Голос у кота был тягучий и сладкий, словно капля меда в бочке с дерьмом.

— О, Алквидий! — инопланетянин отодвинул застывшего столбом Василия Петровича и пополз на коленях к коту.

— Стоять, — приказал тот.

Инопланетянин послушно замер.

— Что происходит? — очнулся от ступора Василий Петрович. — У меня галлюцинации? Параноидальный бред? В интернете писали, что самоизоляция, конечно, влияет на психику, но не настолько же! К тому же, я давно не употребляю спиртных напитков…

— Знаешь, чем ваш вид мне нравится, Василий? — спросил кот. — У вас такая примитивная картина мира, прямо умиляет. Кругозор с мышиный хуй. Чуть что в него не укладывается, сразу галлюцинации.

— Ага, — подобострастно квакнул инопланетянин, — потому с вами на контакт никто не идет. Спорим, ты сейчас думаешь, что мне надо уебать лопатой или еще каким тяжелым предметом.

— Надо, — согласился Василий Петрович, озираясь в поисках.

— Как ты живешь здесь, о Алквидий? — простонал инопланетянин.

— Отлично живет, колбасу давеча со стола упер, — наябедничал Василий Петрович.

— Не упер, а почтил! — благоговейно возразил инопланетянин. — Ты должен гордиться.

— Чем? Что кот сраными лапами на стол залез?

— Кому кот, а кому глава межгалактического альянса, спаситель миров, великодушный, справедливый, многомудрый Алквидий!

— Многомудый, — передразнил инопланетянина Алквидий, он же Тихон. — Ты зачем нарушил мой покой?

Пришелец потупил очи и забормотал что-то невнятное.

— Стыдно! — прервал его кот. — Мелкие недостойные мыслишки!

Инопланетянин на это лишь развел покаянно тощими своими конечностями.

— Что случилось то? — заволновался Василий Петрович. — Галактика в опасности?

— Вот пусть он и скажет, — ткнул лапой в инопланетянина кот.

— Это личное, — слабо возразил тот.

Но кот был неумолим и сверлил его требовательным взглядом до тех пор, пока инопланетянин не сдался.

— Ты нас бросил, о многомудрый. И ради чего? Ты любишь их больше, чем нас? — выдавил он униженно.

— Я не знаю, как он вас любил, но у меня он ворует еду и гадит мимо лотка! — сказал Василий Петрович.

— У нас он делал то же самое, — воскликнул инопланетянин, — и мы были счастливы прикоснуться…

— Вот именно! — кивнул Алквидий, он же Тихон. — А этот гуманоид не счастлив, а совсем наоборот. Ругается. Шерстяным пидарасом обзывает…

— Отвратительно! — возмутился инопланетянин, — Но зачем тебе это?

— А где, по-твоему, я еще могу постигать свою суть? — прищурился кот. — Меня только в этой жопе Вселенной никто не знает!

— В жопе? — обиделся Василий Петрович. — А я думал, мы в центре…

— Ну прелесть же, — растрогался кот.

— Дикость, — передернул хилыми плечами инопланетянин. — В центре лишь Алквидий!

— Ну раз он здесь, значит и мы в центре, — рассудил Василий Петрович.

— Ага, — язвительно хмыкнул Тихон, он же Алквидий, — как в анекдоте про нюанс.

Воцарилась неловкая пауза. Инопланетянин сорвал с газона травинку и принялся нарочито внимательно ее разглядывать.

— Тааак, — протянул кот, — есть кое-что, чего я не знаю?

Инопланетянин вжал голову в плечи и тихонько заскулил.

— Не заставляй, — в глазах кота вспыхнули опасные огоньки, — тебя пытать.

Инопланетянин затрясся, словно лист борщевика на ветру. Василию Петровичу стало его даже жалко; что бы тот ни натворил, Тихон, или как его там, перегибает.

Кот тем временем вздыбил шерсть, распушил хвост и принялся ходить вокруг инопланетянина кругами. Между ними вспыхивали, потрескивая, синие искры. Пришелец оказался в электрическом кольце.

— Пощади, о Алквидий! — взмолился несчастный, корчась от боли.

Но кот вошел в раж и не слышал его.

— Хватит, Тиша! — Василий Петрович ухватил кота за шкирку. — Это не гуманно!

— Ты мне, примитивный, будешь про гуманность рассказывать? — Тихон извивался, шипел, и норовил укусить. — Да я сам воплощенная гуманность! Кто помирил рептилоидов с инсектоидами? Кто искоренил коррупцию в торговой федерации? Кто придумал единый язык, на котором все формы жизни могут договариваться? Кто, мать вашу, создал альянс?

— Ты, о многомудрый, величайший, — разрыдался пришелец, заламывая бледные конечности, — но нас тоже можно понять! Когда ты ушел постигать свою суть, мы и не предполагали, что так!

— Первое правило альянса! — кот извернулся и больно укусил Василия Петровича за палец. Тот взвизгнул, разжал руки, и Алквидий свалился инопланетянину на голову.

— Свобода выбора… — пришелец был унижен и раздавлен. — Но рептилоиды сказали, будто ты готовишь примитивных стать во главе альянса! А инсектоиды…

— Что, правда? — облизнул пострадавший палец Василий Петрович. — Человечество полетит к звездам?

— К каким звездам? Вас в магазин раз в неделю отпускают, — огрызнулся кот.

— В общем, — продолжал инопланетянин, — инсектоиды… как бы помягче выразиться… чтобы обезопасить… предотвратить…

— То есть… — выпучил глаза Василий Петрович, — карантин, изоляция, вирус… все вы?!

— Нет, это вы, а мы мешаем, вносим сумятицу, сталкиваем лбами, сеем панику и разобщаем изо всех сил! — гордо выпятил грудь инопланетянин. — Чтобы ты, о, многомудрый Алквидий, осознал свое заблуждение на счет примитивных.

— Нет у меня на их счет никаких заблуждений! — рявкнул кот. — Я просто хочу жить обычной жизнью! Гадить мимо лотка, воровать со стола, плодиться, добывать пропитание в неравной борьбе, играть в злую руку и делать кусь!

— Но это неправильно, ты должен бродить среди звезд, освещать темные уголки Вселенной, нести великую мудрость, — гнул свое пришелец.

— Кажется, пора альянсу напомнить, ради чего я его создавал, — нахмурился Алквидий, он же Тихон.

— Непременно надо! — просиял инопланетянин. — Устроим банкет, праздник…

— Не хочу тебя расстраивать, — вмешался Василий Петрович, — но альянсу пиздец. Я у вашего многомудрого Алквидия такое выражение лица наблюдаю перед тем, как он намеревается в обувь нассать. Потом, конечно, веником по жопе получает.

Пришелец открыл рот, чтобы осудить Василия Петровича за веник, но не успел ничего сказать. Тихон или Алквидий, или кто он там такой, принялся стремительно увеличиваться в размерах. Он становился все больше, пока не сделался таким огромным, что закрыл собою солнце, и на всей планете воцарилась непроглядная тьма. Когда мрак отступил, Василий Петрович обнаружил себя одиноко стоящим посреди дачного участка в пижамных штанах в веселенький мелкий цветочек. Кот, инопланетянин и космический корабль исчезли, словно не было их.

— Совсем я одичал в этой изоляции, — подумал Василий Петрович, — надо личную жизнь наладить, вон порнохаб бесплатную подписку раздает…

Он отправился в дом, подключился к интернету и весь день до позднего вечера в нем проторчал. Потом вышел на крыльцо, задрал голову к звездному небу и закричал что есть мочи:

— Тииииихооооон!

Ответа не было.

— Тиииихоооон! Верниииись! — не сдавался Василий Петрович.

За семнадцать месяцев изоляции он ни разу не чувствовал себя таким одиноким и потерянным.

— Хочешь, буду тебе поклоняться, — Василий Петрович сглотнул подступивший к горлу горький ком, — называть Алквидием многомудрым и величайшим, все ботинки тебе отдам, можешь на столе лежать хоть круглыми сутками, а колбаса… Да разве мне жалко для тебя колбасы? Только вернись… Пожалуйста… Ай!

Правую щиколотку будто кольнули острым предметом. В кусты с крыльца метнулась серая тень, сжимая в зубах кольцо «Краковской».

— Ах ты, шерстяной пидарас! — завопил Василий Петрович, бросаясь в погоню. — Погоди, поймаю, огребешь веником!

Шел…дцатый день карантина…