История моей простой любви

Лилия Отик, 2021

Самое большое счастье героини – иметь семью и быть мамой. И хотя жизнь преподносит ей сюрпризы один за другим, она снова и снова делает шаги к своей мечте. За каждым испытанием стоит новое препятствие и новый выбор: идти дальше или отказаться? Перед людьми, решившими стать родителями, поднимается множество вопросов, на которые им надо ответить. Удастся ли ей достичь желаемого и принесёт ли исполнение мечты ожидаемое счастье?

Ох уж это платье

И тут, сразу после свадьбы, мой женский график стал давать сбой. Свадебное платье не зря казалось мне тесным. В моём теле всё было как-то не так. И раньше, чем тесты на беременность показали заветную синюю полоску, появилась боль. Ну боль и боль, мало ли боли приносит нам жизнь?

Моя гинеколог, сделав анализ, поздравила меня. Сердце остановилось в предвкушении! И мы пошли делать УЗИ.

Я ненавижу паузы. От врачей, от чиновников и от уполномоченных… Они никогда не сулят ничего хорошего.

Врач молчала. И водила, и водила по животу прибором, всматривалась в экран. Но того, что она хотела увидеть, не было. Ещё раз посчитав вероятные сроки, она расписала мне возможные шаги и ушла в отпуск.

Я осталась наблюдать и ждать одна.

На неделе боль даже затихала, за работой, за домашними рутинами, за общением с мужем. Но в выходные она становилась сильнее. И в следующие ещё сильнее. И однажды пришлось вызвать скорую и меня увезли в больницу.

* * *

Палаты в женском гинекологическом отделении — это отдельный мир. Нигде больше ты не становишься свидетелем таких откровенных историй из жизни других людей. Это всегда Личная История. Даже если тебе никто ничего не рассказывает, ты слушаешь разговор соседки по палате с врачом или с мужем, или с родственниками и как будто приоткрываешь дверь в чужую личную жизнь. Но и разговоры между самими больными тоже обязательно случаются.

Почему я так мало пишу про мужа, вспоминая тот свой период? С одной стороны, конечно, я хотела оградить его от своей проблемы. Да и семья у нас была совсем молодая. Новый быт, новые привычки, а тут ещё и жена, которая всё время жалуется? Не надо было сваливать на мужа столько проблем. С другой стороны, понять боль другого человека может только тот, кто испытал её на себе. Только так. Можно сочувствовать, стараться помочь, пожалеть, поддержать. Но это всё будет будто со стороны. И только тот, кто знает такую боль сам, — он участник и он тебя понимает.

В отделении гинекологии тебя понимают. И ты понимаешь. Не безусловно всех, здесь тоже есть своя специфика. Но все те проблемы очень женские, очень личные. О таком редко говорят с мужьями, даже с мамами или с подругами. Это особые разговоры, особые судьбы. Наверное, по ним можно писать повести, как минимум рассказы. Или снимать кино. С пометкой «Только для женщин».

* * *

В тот раз мне вынесли вердикт: замершая беременность. Врачи выполнили то, что считали нужным, и отпустили меня домой.

* * *

А через 2 дня боль нахлынула снова. Моя врач была в отпуске. Из больницы меня выписали. Ещё через 3 дня подруга созвонила меня со своим гинекологом, который принял меня «полевому». Снова анализ крови и УЗИ. Врач всё изучил и сказал: «У меня нет оснований не доверять моим коллегам (в больнице)». Поэтому выписал мне сильные обезболивающие и сказал ждать, когда возможное воспаление после процедуры в больнице пройдёт.

А ещё через неделю, закончив проект на работе, я вызвала скорую. Вот закончила последний чертёж стоя (сидеть уже не могла) и, меряя шагами кабинет (стоять я уже тоже не могла), набрала номер скорой. Не могла сидеть уже и в машине. Шофёр хотел ругаться, но посмотрел на меня, выдержал паузу и сказал держаться за все поручни. И мы поехали.

В приёмном той же самой больницы снова ждала час. Приехал муж, которому я сообщила сразу после звонка в скорую, привёз выписку из больницы за первый раз и держал меня этот час за руку, ошалевшую от боли и страха. Меня распределили в палату, оттуда направили на УЗИ.

Как во сне добрела до нужного корпуса, вошла в фойе перед кабинетами, оглядела толпу ожидающих женщин, заняла очередь, прислонилась к стенке. Через 5 минут вышла медсестра и громко назвала мою фамилию. Наверное, вокруг возмущались, когда я втекала в кабинет. В этот раз диагноз поставили сразу: внематочная беременность. Размеры, примерные сроки, рекомендация на срочную операцию. Обратно в палату везли на кресле. И это было так хорошо — не шевелиться, не думать, попробовать замереть, чтобы боль стала хоть немножко меньше.

В палате ко мне пришла новая врач, заведующая отделением. Посмотрела выписку, сравнила с результатами последнего УЗИ, после паузы выдавила: «Где вам ЭТО делали?» Через всю боль я первый раз позволила эмоциям подняться. Я не врач, я должна верить и доверять, мне просто ничего не остаётся. Мои эмоции мне не помогут. Но озвучить факт я могла себе позволить: «В вашем отделении, доктор».

На что готовы люди ради жизни? А ради своих идей?

Врач ласковым голосом стала объяснять мне, что трубу можно вырезать. Но в моём возрасте шансы забеременеть снова станут намного меньше. А можно попробовать экспериментальное лекарство, которое удалит плод, но оставит мне трубу…

На ком проверяют новые лекарства? Кто те доблестные добровольцы? А на ком проверяют новые препараты, которые рассасывают сгустки в маточных трубах? На бездетных отчаявшихся женщинах. И только тогда, когда и выбора у них почти нет. Как-то так.

Я ведь ещё могла терпеть, я даже что-то соображала сквозь весь этот сон. Поэтому я согласилась и подписала бумаги. И вырубилась после уколов с обезболивающим.