Папа вернётся. Лёва

Лилия Кандыбович, 2023

22 июня 1941 года семилетний Лёва отдыхает на даче детского сада неподалёку от Минска. Он выменивает у друга свисток, чтобы подарить папе, заядлому болельщику. Но его планы нарушает война… Детей в товарных вагонах эшелонов отправляют вглубь страны. Начинается трудная, неспокойная жизнь. И только свисток, который всегда с Лёвой, даёт уверенность, что всё будет хорошо и папа вернётся.

В путь

Папа, в гимнастёрке и с винтовкой за плечами, шёл по полю, усыпанному узлами, чемоданами и ещё чем-то ярким и необычным. Лёва бросился ему навстречу, но споткнулся о пузатую сумку и упал.

— Папа, смотри, что я тебе принёс. — Мальчик поднялся и вытащил из кармана свисток. — Настоящий. Как у футбольного судьи.

— Красивый, — ответил папа. — Если ты сохранишь этот свисток, то я вернусь.

Солдат протянул руки к сыну, но в тот же миг землю потряс сильный удар. Столб земли и травы взметнулся к небу. Папа исчез.

— Папа-а-а! — закричал Лёва.

— Лёвка, ты чего? Чего кричишь?

Генка тормошил друга за плечо. Лёва открыл глаза. Он лежал на дощатом полу вагона и тяжело дышал. Рядом, посапывая, спал Юра. Кругом царил полумрак. Только совсем немного солнечного света проникало сквозь приоткрытую дверь вагона. Воспитательница Нина Васильевна сидела возле двери, словно охраняла детский сон от солнечных лучей. Рядом с нею лежали аккуратно сложенные мешочки с остатками продуктов, которые дети принесли с дачи.

— Папа снился. — Лёва помотал головой, разгоняя остатки сна. И вдруг испуганно схватился за карман. — Свисток!

В кармане было пусто. Вернее, в кармане была дыра. Огромная, как яблоко, как целый мир! Холодные мурашки поползли по спине, по шее, затем добрались до макушки, отчего коротко стриженные волосы зашевелились. Во всяком случае так казалось Лёве.

— Что случилось? — окликнула застывшего мальчика Нина Васильевна.

— Свис… сви-сток пропал! Папа сказал… А я потерял. — В глазах мальчика блестели слёзы.

— А ты хорошо посмотрел? Может, он выпал, когда ты спал?

Лёва стал оглядываться по сторонам. Вот стриженая макушка Гошки, вот спит Таня, а рядом Ира уткнулась лбом в плечо Севы. Лёва поднялся и вывернул наружу карман с дырой. Затем сунул руку в другой карман.

— Фух, на месте! — Лёва вынул свисток и крепко сжал его в кулаке.

— Подойди ко мне, Лёва. — Нина Васильевна подняла мешочек с остатками печенья и развязала верёвку. — Давай сюда твой свисток.

Мальчик стоял в нерешительности. Как можно отдать сокровище, от которого зависит жизнь папы? Но глаза воспитательницы были такими добрыми и усталыми, что Лёва разжал кулак.

Металлическая поверхность свистка заиграла на солнце живым светом.

— Красивый. — Воспитательница покрутила его в руках. — Сейчас мы сделаем так, чтобы он больше не терялся.

Нина Васильевна связала концы верёвки, а затем затянула петлю на дужке свистка.

— Держи. — Она надела шнурок со свистком на шею Лёвы.

— Спасибо, Нина Васильевна!

Лёва погладил свисток, словно котёнка, и спрятал свою драгоценность под рубашку.

Вагон с грохотом тряхнуло. Потом ещё.

— Что это? — Разбуженные дети испуганно жались друг к другу.

— Ничего страшного, это, наверное, к составу паровоз цепляют, — успокоила воспитательница.

— А мы скоро поедем? Я хочу пить! А когда будет завтрак? — разнеслось со всех сторон.

Дети проснулись. Начался новый день.

С шумом и скрежетом сдвинулась дверь, и вагон залило тёплым и радостным солнцем. В проёме показались заведующая садом Мария Петровна и два солдата.

— Девочки, принимайте провизию, — обратилась заведующая к воспитателям.

Алевтина приняла из рук солдата ведро с водой.

— Что это? — Нина Васильевна с недоумением смотрела на большой мешок из плотной обёрточной бумаги.

— Это сухари. С нами военные поделились. — Мария Петровна пригладила волосы. — Во всяком случае другой еды нет.

— А поедем, поедем-то когда?

— Скоро. Нас повезут два паровоза, состав больше десяти вагонов. Ещё три садика пришли. Всего больше двухсот двадцати детей.

— А если снова бомбёжка, что делать? — Алевтина с надеждой смотрела на солдат, словно они знали ответы на все вопросы.

— Не бойся, сестрёнка, — ответил молодой боец. — В конце состава прицепили платформу с зенитной батареей. Они вас прикроют, если немцы налетят. А если поезд остановится, то бегите в лес. Ну, счастливого пути!

Солдат махнул рукой и прикрыл дверь теплушки.

Нина Васильевна раскрыла мешок и начала раздавать чёрные ржаные сухари. Каждому по два. Дети сразу же вгрызались в твёрдые как камень кусочки. Вскоре вагон заполнился хрустом.

— Вы ж мои мышата! — ласково улыбнулась воспитательница.

— Зосенька, а ты почему не ешь?

— Мы же руки не помыли. Мама не разрешает есть с грязными руками. — Зося показала испачканные ладошки.

Лёва ел не спеша, смакуя каждую крошку. Ему казалось, если есть медленно, то сухарь окажется больше. Зато Юра мгновенно сгрыз свою порцию и смотрел на друга голодными глазами.

— Может, ты не хочешь? Я могу помочь, — сказал он.

— Не-е-е, это тебе не рыбий жир. Сам справлюсь.

Лёва припомнил, как в садике перед обедом всем наливали в ложку рыбий жир. Большинство ребят его очень не любили, а вот Юра с удовольствием пил его и за себя, и за друзей. Может быть, потому он и был таким упитанным.

— А ты добавки попроси, — посоветовал Генка.

Юра поднялся и направился к воспитательнице. Вдруг она и правда даст ещё один сухарик. Но в этот момент вагон вздрогнул от сильного толчка. Неуклюже взмахнув руками, Юрка упал и больно ударился коленкой. Паровоз дал длинный гудок. Вагон дёрнулся ещё раз и принялся плавно набирать скорость.

— Ура!!! Поехали! — зашумели дети, пытаясь выглянуть в приоткрытую дверь.

Но Нина Васильевна заслонила собой узкий проём.

— Сюда нельзя! Ещё вывалитесь! Отойдите все подальше, а то совсем закрою дверь, и будем от жары задыхаться!