Измена. Убивая любовь

Лила Каттен, 2023

Я провела ночь в больнице, а вернувшись обнаружила мужа в нашей постели с другой.Всему казалось есть объяснение… Но как доказать сердцу, что это не то, чем казалось с самого начала…Как довериться вновь мужчине, что был для меня всем на протяжении многих лет? Как не позволить умереть любви, если её жестоко убивают?

Глава 4

Знала ли я все о жизни жены человека, работающего в следственном отделе? Да и просто жены человека в погонах? Нет. До конца нет.

А если бы знала, вышла бы за него замуж? Стала бы верной спутницей?

Разумеется — да.

Я любила. И это определило нас.

А сейчас? Сейчас я так же не имею против ничего его службы в органах, но чувствую, что мы меняемся. И меня пугает именно то, что нас разделяет.

Вернулись домой в полном молчании. Оно было четким. Ощущалось каждой клеткой тела. А разум кричал: «Скажи. Скажи, как ты переживаешь». Но мой рот был закрыт на замок. Сегодня не хотела уже ничего.

— Малыш? — позвал муж, когда я, скинув обувь поспешила в спальню.

— Что? — тру виски, ощущая в них стучащий очень сильно пульс.

— Я возьму выходной дополнительный на следующей неделе, и мы на три дня смотаемся на озеро.

Это было идеальное предложение. Я бы хотела кричать от радости «да». Но его слова говорили мне только о том, что он ничего не понимает.

Решаю за секунду, стоит ли начинать этот разговор, ведь на взводе. Но надеюсь, что не сорвусь и все не сольется в простой скандал.

— Это не решит ничего, Илья.

— А что решит? Ты обиделась, Май, — подходит и разворачивает к себе, держа за плечи. — Я пытаюсь загладить свою вину. Чего ты хочешь в таком случае от меня? Скажи и я сделаю.

Глубокий вдох. Прочь бессилие и усталость моральную. Глаза сталкиваются с его, и я отвечаю честно.

— Я хочу, чтобы мой муж помнил обо мне. Помнил о том, что у него есть семья, — на глаза накатывают слезы. Слезы, которые я уже презираю и не желаю, но не могу с ними ничего поделать. Это глубокая обида. Обида за то, что я осталась одна. Да он был занят, как бывало часто, но я одиночества не ощущала.

— Я помню, — вскидывает руки с психами и отходит подальше.

— Что где-то там я сижу и жду тебя? Это не одно и тоже.

— Послушай, я забыл о твоем дне рождении. Я же не говорю, что этого не было. Признаю вину. А ты копаешь не в ту сторону.

— Господи, ты не видишь? Ты правда не видишь ничего?

— Чего? — орет, срываясь первым. — Чего я не вижу? Что ты мне мозг выносишь?

— Что мы становимся далеки с тобой. И ты прав, работа у тебя была всегда. Тогда может быть не в ней причина, Илья? Может быть причина в тебе самом?

— О, ну конечно. Разумеется, — кладет одну руку на пояс, а второй жестикулирует. — Еще скажи, что у нас всегда все дерьмово было.

— Не было. Но сейчас, все не радужно. Вот что я тебе хотела сказать.

— И устроила эти разборки, не пойми зачем.

Молча смотрю на него, дышащего полной грудью. Он зол. Он не любит все эти выяснения отношений. Он любит, когда все идет просто вперед.

Двигаюсь мимо него и не обращая внимания на то, что он пристально наблюдает за всеми моими действиями, больше не говорю ни слова.

— Теперь мы играем в молчанку? — прерывает образовавшееся отягощающее молчание.

— Мы спать ложимся, — снимаю покрывало с кровати и складываю его, убрав на пуф.

— И это все, Май?

— А что еще ты хочешь услышать? — смотрю, вскинув бровь. — Я говорю, ты орешь. Я разъясняю, ты не понимаешь и опять орешь. Мы в тупике, Иль. И пока мы с тобой в нем, дальше не имеет смысла вести разговоры.

— Охренеть, — чешет затылок.

Затем делает то, что ни разу до этого не делал. Он подходит и забирает свою подушку. А после дверь нашей спальни громко закрывается и отделяет друг от друга.

Ложусь спать опустошенной. Словно он выкачал из меня все. Или я сама. Но внутри пустота. Мужа нет рядом. Мы в ссоре. Я не люблю вот так. Я не люблю без него ничего.

Не знаю как, но мне удалось уснуть. А потом я услышала, как Илья вошел в комнату и лег под одеяло.

Его крепкие руки обняли так сильно, что в раз перестало хватать воздуха.

Я ощущала, как он дрожит и сама перенимала это состояние едва выплыв из сна.

— Прости, малышка. Я столько тебе наговорил. Прости меня, Май… Клянусь я все исправлю.

Ему не нужен был мой ответ. Он знал его и без этого. Он знал, что я буду рядом. Его верная Майя. А я подумала, хорошо это или нет?

***

— Май, сегодня мама зовет к себе на ужин, — Илья позвонил, когда у него был обеденный перерыв, а я в группе уложила малышей на дневной сон.

— Нас или тебя, Иль?

— Можем не идти.

— Брось. Я шучу. К такому невозможно привыкнуть, но я, кажется, начинаю. Все-таки столько лет одно и тоже.

— Не обращай внимания. Я говорил ей много раз.

— А я говорила, чтобы ты этого не делал. Потому что она неисправима.

— Ну все. Давай просто забудем? И на ужин можем не идти, правда.

— Ну нет. Это последнее на что я бы согласилась.

— Ладно. Ты во сколько освободишься?

— У нас есть пара ребятишек, кого оставляют на продленку. Думаю, к семи.

— Продленка? Это как?

— Ну есть родители, кто не успевает забрать ребенка в пять. Они с работы едут.

— Понял. Ладно, Май, я пойду, обед закончился уже.

— Я тоже, пойду отлавливать партизан. А то я их уже слышу, — сначала грозно говорю, а потом смеюсь тихо услышав шуршание.

— До вечера.

— Целую.

Освобождаюсь позже, чем планировала в итоге. И прихожу на ужин к свекрови после Ильи. А там картина маслом.

За столом какая-то потрясающая подруга Антонины Степановны и ее не менее прекрасная дочка. Илья, который смотрит на мать волком, а та на меня в дверях.

— Здрасьте. У вас смотрины?

Муж сразу встает, злой. Берет меня под руку и ведет на выход, но я останавливаюсь и жду, когда свекровь подойдет ближе, чтобы не устраивать скандал на людях.

— Майя, ну что ты устроила? Ко мне гости пришли. А вы тут уходить собрались. Это же невежливо.

— Невежливо? Вы вообще стыд потеряли, Антонина Степановна. Есть предел, перейдя черту, которого это становится совсем не смешно. Или, по-вашему, Илья безмозглый идиот, не в обиду тебе, Иль.

— Да как ты смеешь…

— Это говорите вы, приводя разных девок к женатому сыну и втюхивая их достоинства. Имейте, если не уважение ко мне, то хотя бы совесть по отношению к сыну, который свой выбор сделал. Потому что вы падаете, очень низко вытворяя все это.

Не знаю, поймет ли она когда-нибудь сказанное мной, но я жутко уставать начинаю каждый раз доказывая ей что я не верблюд.

***

— Сегодня звание присваивают.

— Помню. Я очень рада, любимый майор, — ощущаю гордость за Илью и поправляю его китель.

— Вечером жду вкусный ужин.

— Будут какие-то особые пожелания? — прижимаюсь к нему всем телом.

— Вот на ужине и узнаешь.

— Хорошо. Тогда придумаю что-то особенное.

— А еще повышение.

— То есть… Матвей Иванович ушел в отставку?

— Да. И я возглавлю теперь отдел.

— Ты заслужил. Ты к этому шел, — подавляю свой страх и улыбаюсь целуя. — Вот и отметим сразу два события.

— Я тебя люблю.

— А я тебя. Ступай, а то опоздаешь на свое повышение.

Провожаю его до двери и закрыв ее чувствую, как дрожу. Не знаю почему. Просто страх видимо пробирается все сильней в меня. Но я знаю, что мы все сможем выстоять с ним вдвоем. Будет сложно свыкнуться с тем, что он станет еще более занятой. Это его жизнь, это его работа. А я его жена.

День сегодня прямо скажем очень напряженный. В саду пара ребятишек слишком раскапризничались. Эти двое самые активные и самые задиристые в группе. Справиться с ними бывает очень сложно, когда в их «тусовку» примыкают и другие. Но такие дни скорее исключения и бывают редкими.

Поэтому к пяти вечера я была совершенно уставшей и разболелась голова, а еще периодически потягивали живот и поясница. Очень неприятно так, что хотелось просто лечь и лежать ничего не делая. Но я об этом и не думала, ведь сегодня важный день у Ильи, и я ждала этого вечера.

Те выходные две недели назад нам провести вдвоем так и не удалось. Как и взять дополнительный выходной. Я скучаю по нему. Я скучаю по нам двоим.

Случай с моим днем рождения и ссора после показали мне что я была права и не совсем готова к подобной жизни в большом городе, а скорее привыкла как было до. Эта его занятость, новая должность, постоянное отсутствие, плюс моя усталость в саду. Но мы и правда начали отдаляться с Ильей и связано это не с работой. А может мне всего лишь, кажется, потому что я переживаю за нас. Я пока что так и не разобралась с этим.

— Лида, останься, пожалуйста, до семи одна сегодня. У нас с мужем праздник.

— Не вопрос. Хорошего вам вечера.

— Спасибо.

Поспешила домой и начала готовить ужин. Пока мясо запекалось в духовке я побежала в душ. Времени было еще достаточно. Только половина восьмого, но входная дверь открылась, и я как есть с мокрыми волосами и в полотенце побежала к мужу.

— Ты так рано сегодня? Была уверена, вы там в отделе отмечаете твое повышение, — поцеловала любимые губы и утонула в объятиях Ильи.

Подхватил на руки и прислонил к стене навалившись своим телом.

— Ты прямо готовилась встречать меня, — лезет руками под полотенце, где напрочь отсутствует белье.

— Так вышло, я не специально, мой майор, — чувствую его ладони, которые трогают меня в самых интимных местах, и выгибаюсь, вперед не допуская и сантиметра лишнего, между нами.

Полотенце спадает, и оголенной груди касается грубая ткань его униформы.

— Нужно тебя вытащить из этого пиджака. Он очень мешает, — расстегиваю медленно пуговицы, продолжая целовать его лицо, спускаясь к шее.

— Согласен, — проходит со мной в гостиную и опускает на диван.

Выпрямляется, стягивая с себя одежду и все это время рассматривает меня. Глазами, в которых плавится золото в горячем шоколаде.

У Ильи звонит мобильный, который он берет в руку и отвечает, по-прежнему расстегивая рубашку.

— Да, Макс… Скоро… Знаю это место, хорошо… Давай.

— Ты куда-то собираешься? — замираю в ожидании ответа, ведь судя по тому, что отвечал муж, он недолго пробудет дома со мной.

— Не я, а мы. Мне дали новую должность и звание, Май. Стоит отметить со всем отделом. Парни ждут в баре.

— Но я… я думала мы… — встаю и обматываю себя полотенцем растеряв возбуждение, настроение и все что этому сопутствовало.

— Май, это важно, — звучат определяющие ситуацию слова.

— Важно, — улыбаюсь ему, а сама превращаюсь внутри в месиво обиды и боли. — Конечно важно. Прости, я не смогу пойти с тобой. Устала на работе и не очень хорошо себя чувствую.

Ухожу в комнату, завязываю мокрые волосы резинкой на макушке и натянув белье одеваюсь в штаны и майку.

— Малыш, ну подожди, — хватает за руку и останавливает.

— У меня в духовке мясо, я хочу его вытащить и убрать, Иль.

— Ну что опять?

— Ничего, — сначала решаю промолчать, а потом все же решаюсь ответить, как есть. — Не стану юлить, поэтому скажу, как есть, я готовилась к тому, что мы проведем этот вечер вдвоем. Ты идешь в бар проводить его с подчиненными.

— Да, и зову тебя с собой.

— Не хочу, Иль. Честно не хочу. Я не могу взять и настроиться вдруг на вечер, который планировала провести иначе. А идти с тобой и сидеть с кислой миной не считаю хорошей идеей.

— Майя… — он отворачивается, отпустив мою руку.

— Почему на выходной не перенесли посиделки?

— Потому что Матвей Иванович уезжает послезавтра.

— Поняла, — ухожу на кухню, вынимаю форму с мясом и оставляю ее на подставке, пока глаза застилают слезы.

Муж где-то в комнате, слышу, как ходит там. Видимо переодевается.

Медленно возвращаюсь в гостиную и жду, когда он покажется.

— Я не понимаю, что с тобой происходит, — садится в кресло и смотрит пристально в растерянные мои глаза.

— Может быть я слишком эмоционально переношу наши разлуки, потому что раньше все было иначе и мне стоит немного привыкнуть к твоему ритму жизни. Но все не только на этом сосредоточено. Дома ты все так же на работе, а я просто как составляющая. Я не надумываю. Я не утрирую. Я так чувствую.

— А что я должен делать, Май?

— Я знаю, что ты не понимаешь. И я пытаюсь с собой совладать. Но это сложно, честно. Я просто твоя жена и хочу, чтобы дома ты помнил об этом.

— Ты выносишь мне мозг, а толком сказать ничего не можешь.

— И это странно, мне казалось, что я говорю внятно.

Илья

— Ошибаешься, я ни черта не понимаю. А ты все больше путаешь. Это моя работа, которой я посвящаю себя. Дома я с тобой. Что еще? — кричу срываясь.

— Знаешь, иди на свою вечеринку. Сейчас мы с тобой ни до чего не дойдем. Только сильней поссоримся.

— То есть не пойдешь со мной?

— Иль, нет. Как ты себе это представляешь?

— Впрочем знаешь, там одни мужики будут. Сиди дома. Поговорим потом.

— Отлично.

В последний раз смотрю на нее, размышляя о том, что происходит с моей женой. И, быть может, я ослеп, не видя того, о чем она говорит. А после беру ключи от машины, портмоне и ухожу из квартиры.

Приезжаю в бар и войдя внутрь, вижу весь отдел во главе с Матвеем Ивановичем.

— Ооо, начальник пожаловал.

Вечер проходит спокойно и в меру весело.

— Что-то ты не весел.

— Вы уходите и на меня ложится весь отдел.

— Ты справишься.

— Справлюсь — это точно.

— Жена? — все не унимается бывший начальник.

Киваю, вместо ответа.

— Она привыкнет. Моя долго привыкала. Ох, и наслушался. Но рядом была и не уходила. А потом как родили сына, она успокоилась. Хотя порой встречала со скалкой в руках, или армейским ремнем.

— Надеюсь, что и Майя привыкнет.

— Главное, чтобы любила. Если все это имеется, значит успех вам обоим обеспечен.

Поднимает стакан и выпив содержимое, сообщает что уже уходит.

Провожаем его, услышав пожелания в нашей нелегкой работе и остаемся дальше в баре.

После десяти многие разошлись, и я стал собираться.

— Ты отчаливаешь? — спрашивает Макс.

— Да, поеду уже.

— Давай еще по одной и я тоже поеду. Как раз такси вызвать собирался.

— Давай.

Бармен разливает алкоголь, я опрокидываю в себя содержимое и морщусь, стукнув бокалом по стойке. А потом просыпаюсь от боли в глазах, теле, и голове, а еще кричащей матери.