Сиротский дом

Лиззи Пэйдж, 2021

Англия, 1948 год. Клара Ньютон отправляет свое резюме в детский приют «Шиллинг Грейндж» и неожиданно для самой себя и всех постояльцев становится его новой заведующей. Многие ее подопечные остались без семей, их жизнь разорвана войной, как и жизнь Клары. Война забрала ее жениха – военного летчика. Но сейчас сироты отчаянно нуждаются в ее помощи, и Клара с трудом выносит их страдания, но больше всего она боится не справиться. По соседству живет выходец из приюта и герой войны Айвор. Он не доверяет Кларе, но хорошо ладит с детьми. При его поддержке и помощи Клара начинает находить свой путь. Выдержит ли она все испытания? И осмелится ли снова открыть свое сердце для любви? Для поклонников книг и фильмов «Пианист», «Список Шиндлера», «Жизнь прекрасна», «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» и «Таинственный сад».

Глава пятая

«Шиллинг Грейндж», мастерская мистера Дилани и адвокатская контора «Робинсон, Брауни и Уайт» — все это находилось на нижнем конце Верхнего шоссе. Железнодорожная станция и отель «Лавендер Армз» расположились на его верхнем конце. А посредине были разные магазины, в том числе мясная лавка и булочная, а также почта. Далее простирались поля, которые Клару и привлекали, и заставляли нервничать, потому что она твердо знала: где поля, там и коровы, а где коровы, там и грязь, и навоз. К сожалению, в сельской местности так было повсюду — среди красот природы повсеместно возникали всякие неприятные вещи. С другой стороны, Клара любила полевые цветы и деревья не меньше, чем людей, а простор полей просто обожала, — но в Лондоне у нее не было возможности к этому простору привыкнуть.

К концу сентября в воздухе все чаще чувствовалось холодное дыхание осени; даже в ясные дни, когда Клара выглядывала из окна, ей не казалось, что на улице тепло. Дети каждый день приносили домой охапки осенних листьев и раскладывали их на столе — так кошки приносят в хозяйский дом пойманную мышь, — и Клара просто не знала, что ей делать с такой кучей листьев. Да она и сама-то до сих пор не поняла, что она здесь, в «Шиллинг Грейндж», делает, хотя со дня ее приезда сюда прошло уже целых двадцать четыре дня. И чем дольше она жила здесь, тем меньше уверенности испытывала насчет чего бы то ни было.

Дети постепенно к ней привыкали, но по-прежнему легко пугались и нервничали, особенно если делали ошибки. Например, когда Билли, споткнувшись, нечаянно опрокинул кувшин с молоком, он тут же принес Кларе шлепанцы, чтобы она его побила; а когда Пег упала, налетев на него, она сразу протянула Кларе свою ручонку ладошкой вверх — для заслуженного наказания. Но со временем дети вроде бы начали понимать, что наказывать их Клара не собирается — во всяком случае, наказывать так, как это делали монахини, — и она очень надеялась, что тот, кто придет ей на смену, наказывать детей тоже не будет.

А если будет?

* * *

Где-то в конце месяца Клара вышла прогуляться с Терри по Верхнему шоссе и вдруг обнаружила, что Терри пропала. Рядом ее не было, и Клара, развернувшись, помчалась назад; миновав три или четыре лавки, она увидела Терри. Девочка стояла перед витриной цветочного магазина и просто глаз от нее не могла отвести, а пальцы судорожно прижала к стеклу. Терри вообще была ужасная копуша. Алекс как-то сказал, что ее часто наказывают в школе за опоздания.

Вдруг дверь магазина со звоном распахнулась, и на пороге возникла та женщина с белыми, обесцвеченными волосами. Миссис Гаррард.

— Что ж вы за ним не смотрите!

— За кем, простите?

— Этот мальчик задышал мне всю витрину!

— Во-первых, это девочка, а во-вторых, она всего лишь любуется вашими подсолнухами.

Миссис Гаррард покачала головой:

— У меня от него просто мороз по коже.

— Ей понравились цветы, только и всего.

— Вот пусть и любуется цветами где-нибудь в другом месте. Отойдите, пожалуйста!

— Идем. — Клара схватила Терри за руку и повела прочь. Похоже, на Терри эта отвратительная сцена никак не сказалась, но сложно утверждать наверняка.

— Ну до чего противная особа! — не выдержала Клара, оставив позади еще несколько магазинов.

— Какие у нее чудные цветы! — вздохнула Терри. — Кажется, будто они с тобой поздороваться хотят.

* * *

Мисс Бриджес оказалась занята — недавно на местном кладбище из-за дождей произошло затопление, — и проверять работу Клары прислали миссис Харрингтон. Миссис Харрингтон тоже отчасти занималась детскими вопросами, а отчасти — «социальным патронажем».

Клара выставляла на крыльцо бутылки из-под молока, когда перед ней возникла некая шумливая молодая женщина с рыжими волосами, забранными под сетку, и слишком яркой помадой на губах. Миссис Харрингтон.

— Спасибо, что приехали… — начала было Клара, но миссис Харрингтон вдруг захлопала руками по бедрам, точно раненая птица, и воскликнула:

— Кого это я там вижу? Уж не мистера ли Дилани?

Голос у нее оказался неожиданно шикарный. Сочный, как сказала бы Джуди.

Айвор в пальто и в шляпе как раз выходил из мастерской. В таком виде, невольно подумала Клара, он и впрямь похож на героя какого-нибудь черно-белого фильма. В нем определенно было нечто от вспыльчивого Хэмфри Богарта.

— Неужели это мистер Дилани, наш бравый обойщик мебели?

Клара молчала и только глазами хлопала. Сама она с Айвором так ни разу и не разговаривала после своего позорного возвращения с железнодорожной станции, хотя с тех пор прошел уже почти месяц, и сейчас ей тоже совсем не хотелось в подобной беседе участвовать. К сожалению, не замечать Айвора она попросту не имела возможности — бóльшую часть дня дверь его мастерской была распахнута настежь, да и свет у него в доме горел до глубокой ночи, — так что она не только постоянно его видела, но и чувствовала его присутствие. (Клара была совершенно убеждена, что он делает это нарочно, зная, что своим поведением действует ей на нервы.)

— Послушайте, мне нужно заново диванные подушки набить! — крикнула Айвору миссис Харрингтон и подмигнула Кларе. — Когда я могла бы их вам привезти?

— Да забрасывайте в любое время — мастерская весь день открыта.

— Ах, какое учтивое приглашение! — чуть съязвила миссис Харрингтон.

— И вы, Клара, тоже можете мне любое детское барахлишко приносить. — Теперь Айвор обращался непосредственно к Кларе, хотя она упорно делала вид, будто его не замечает. — Я ведь и раньше много чего для детишек из Грейнджа шил и чинил. Так что, если у вас что-то такое скопилось…

Клара решила не отвечать. Попросту не обращать на его слова внимания и все. Надо же, каким он стал дружелюбным, стоило здесь появиться сотруднице Совета! Он, может, решил, что Клара теперь в Лавенхэме и останется? Ну, он-то ей уж точно не нужен. И все же ее задела столь вызывающая демонстрация фамильярных отношений между Айвором и миссис Харрингтон. Интересно, почему бы это?

Клара потащила миссис Харрингтон в дом, но та все никак не могла успокоиться:

— Ну, прямо настоящий герой-любовник, верно? Я такого красавца не видела с тех пор, как американцы отсюда ушли. А ведь он и впрямь настоящий герой! Говорят, двадцать человек в Дюнкерке спас.

Кларе стало смешно. Двадцать человек? Как же! Военные подвиги, а также полученные на войне ранения, как известно, вечно преувеличивают раз в десять.

Она уже поставила на стол чашки и блюдца, но миссис Харрингтон все не умолкала.

— Жаль, конечно, что он без руки, но я, например, с таким недостатком вполне примирилась бы, а вы? Шучу, шучу — я ведь замужем! Но, боже мой, как хорош! Такие всегда заставляют держать себя в тонусе.

Клара предприняла некоторые усилия, чтобы направить разговор в нужное русло, но это оказалось нелегко. Миссис Харрингтон с куда большим интересом говорила о военных подвигах Айвора, об артрите своей матери, о любимых кушаньях своего супруга («он считает, что нет ничего лучше хорошей отбивной») и о том, что вскоре надеется завести ребенка («и тогда я скажу Совету графства Саффолк до свиданья!»), но только не о том, что имело отношение к маленьким обитателям «Шиллинг Грейндж».

Когда миссис Харрингтон ненадолго умолкла, чтобы выпить чаю, Клара решила воспользоваться моментом и стала расспрашивать ее, удалось ли Совету найти для ее детей каких-либо живых родственников или хотя потенциальных усыновителей. Ведь мисс Бриджес еще в свой первый визит сказала, что этим нужно заниматься в первую очередь, отложив все прочие дела.

Явно недовольная сменой темы, миссис Харрингтон вытащила из сумочки свернутый листок и подала ей. Клара обрадовалась:

— Боже мой, значит, у Питера отыскался родной дядя! И он готов регулярно брать его к себе, чтобы установить с мальчиком первоначальный контакт!

Действительно прекрасная новость. Значит, у Питера есть родственники! Из всех детей Клара сразу выделила именно его, и веснушчатый Питер вскоре стал ее любимцем. (Она понимала, конечно, что в таком коллективе не следует «заводить любимчиков»; уже одно то, что такой «любимчик» у нее появился, свидетельствует о ее полной непригодности на роль заведующей детским домом.) Впрочем, она искренне обрадовалась тому, что у ее дорогого Питера вскоре, возможно, появится нормальная семья. Обидно только, что ей до сих пор никто не удосужился об этом сообщить.

— А для Алекса никого не нашлось? — Кларе казалось просто невероятным, что за таким обаятельным умницей, как Алекс, не выстраивается очередь потенциальных усыновителей.

— Никого.

— А для близнецов?

— А вы готовы их разделить?

— Разделить? — Клара была ошеломлена. Странный вопрос, ведь Билли и Барри неразлучны. — Э-э-э… вряд ли, нет, не думаю, что это возможно…

— Вот то-то и оно. — Миссис Харрингтон занялась изучением собственных ногтей. — Тогда никакой надежды.

— Тогда, может, насчет матери Риты что-нибудь стало известно? — Клара упорно продолжала задавать наболевшие вопросы. — Неужели никто так и не знает, куда она исчезла?

— Гос-с-споди, да что вам до нее! Ведь столько лет прошло! Удивительно, что Рита вообще хоть что-то помнит о тех событиях.

— К сожалению, она помнит ужасно много.

— Ох, и я тоже! Моя мама считает, что это просто проклятье какое-то, а мой муж говорит, что я, как слон…

Клара не стала слушать дальше и невежливо прервала ее следующим вопросом:

— Я понимаю, неловко даже просить об этом, но как вы думаете, нельзя ли провести некое расследование? Ведь Рита, похоже, абсолютно убеждена, что ее мать жива.

Ни одной ее просьбы или вопроса миссис Харрингтон записывать не стала. Вероятно, она в записях попросту не нуждалась, обладая великолепной памятью.

— Было бы хорошо узнать хоть что-то определенное, — продолжала Клара. — Неважно, положительное или отрицательное. — Отличная была бы финальная нота перед моим отъездом, — подумала она. Ей оставалось всего две недели, и она хотела оставить о себе добрую память, сделав хоть что-то хорошее, и была твердо намерена попытаться осуществить свой план.