Летняя работа

Лиззи Дент, 2021

Что если на время пожить жизнью другого человека – более успешного и востребованного? И Берди сделала это! Она представилась именем своей лучшей подруги Хизер и теперь выполняет ее обязанности, только – упс! – Хизер-то не в курсе об этом. Однако летняя подработка в высокогорном шотландском отеле в качестве сомелье мирового уровня оказалась куда сложнее, чем Берди рассчитывала. Сможет ли она пережить лето, притворяясь своей лучшей подругой? И сможет ли Берди удержаться от того, чтобы не влюбиться в мужчину, которому она очень понравилась и который думает, что она Хизер? А что же будет, когда лучшая подруга обо всем узнает?

Глава 2

За две недели до этого

— Уже собралась? — спросила я, качая головой и оглядывая ее спальню в поисках вещей, которые я могла бы «одолжить», пока ее не будет. Я уже заметила ее туфли на перепонке, торчащие из-под стула, и щипцы для выпрямления волос. Затем увидела бикини, разложенные на кровати. Насколько шикарен этот шотландский отель?

Хизер была моей лучшей подругой с начальной школы, когда она приехала с отцом в наш родной город Плимут вскоре после смерти матери. Я сразу заметила, как она боится: крутит свои кудри, не отрывая глаз от пола. Информация про ее маму распространилась по детской площадке как молния. Я сразу поняла: я нужна этой девочке.

Я подошла к ней:

— Не бойся. Я тебе все покажу. Я Элизабет Финч, и мне уже шесть лет.

— Финч? Как птица^[2]? — прошептала она в ответ. — У меня есть карандаш с маленькими птичками. Хочешь?

— Конечно. — Я восхитилась яркими маленькими картинками и ластиком в форме клюва. У меня никогда не было такого особенного карандаша.

— Теперь он твой. Будем дружить?

— Конечно, но тебе понадобится гораздо больше карандашей, — ответила я с широкой улыбкой. Хотя, конечно, дело было вовсе не в карандаше.

С того дня мы стали неразлучны. Я была ее яростным защитником, а Хизер — самым добрым, позитивным человеком в моей жизни.

Сегодня мало что изменилось. Двадцать пять лет спустя у нее есть квартира в Лондоне, одежда, косметика и стабильный доход, благодаря которому у нее всегда будет молоко к чаю. Пойдя по стопам отца, она стала одним из самых ярких молодых экспертов по вину в стране. Хизер нашла свой путь в жизни. А я до сих пор чувствовала себя ребенком без собственных модных карандашей.

Она присела на край кровати, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и нервно посмотрела на меня:

— Птичка, случилось кое-что серьезное. Но я в порядке. Все хорошо. На самом деле, все отлично.

— О-о-о, звучит восхитительно, — ответила я, чувствуя легкое покалывание в предвкушении драмы. Я оперлась о край ее туалетного столика и приготовилась. — К счастью для тебя, я снова официально безработная, и теперь у меня есть время на все драмы в мире. Так что продолжай, я готова.

— Это не драма, — сказала она, и ее большие глаза прищурились от обиды.

— Черт! Извини, я не хотела показаться легкомысленной. Пожалуйста, говори. Что случилось?

— Мне кажется, я влюбилась в Кристиана, — сказала она, и ее рот искривился в нервной улыбке.

— О, — ответила я, пытаясь казаться бодрой, хотя сердце у меня ушло в пятки.

— Знаю, знаю. — Она покраснела и радостно улыбнулась, а мне захотелось сломать что-нибудь пополам. Только не в него. Не в Кристиана, он же наркоман.

— Правда? — сказала я, собравшись с силами. — В сапожника?

— Он дизайнер обуви, — произнесла она, вздохнув. — В общем, я еду с ним в Рим на лето, чтобы посмотреть, получится ли из этого что-нибудь.

Это объясняет бикини.

— Он собирается расстаться со своей девушкой, — быстро добавила она. Чтобы успокоить меня, я полагаю. А потом она глубоко вздохнула. — Птичка, я думаю, что, может быть… Я имею в виду, что, возможно, у нас любовь. Думаю, я нашла своего мужчину.

— Хорошо, — кивнула я, отвернувшись и разглядывая бамбуково-керамическую щетку, чтобы не смотреть на нее. Я провела пальцем по щетине и мысленно отметила, что нужно чаще укладывать феном свою вьющиеся волосы. — А что насчет работы? Ты же не собираешься бросить ее ради Кристиана?

Ответ на этот вопрос я уже знала. Это была ее ахиллесова пята. Хизер хотела Любви с большой буквы. Она бросала все при одном ее упоминании. Только за последние два года мы пережили Мерзкого Кайла; сорокавосьмилетнего ветеринара, который называл ее «котеночек»; Калиля-пекаря, у которого в постели тесто не поднималось, и он говорил Хизер, что это ее вина; Просветленного Уоррена, самого сексистского феминиста в мире; и вот теперь Кристиана.

У Кристиана есть девушка, с которой он, очевидно, собирается расстаться, и глубокие и прочные отношения с тяжелыми наркотиками. Я не психолог, но для девушки, которая очень рано потеряла маму, а через несколько лет и отца, должна быть какая-то связь между этими фактами и отчаянной потребностью быть любимой.

Это было невероятно обидно, потому что если кто и заслуживал встретить чертовски хорошего спутника жизни, то это быть Хизер. Она сама была чертовски хорошим человеком.

— Ну, это не работа моей мечты.

— В смысле? Ты говорила, что хочешь туда поехать. В это самое место. Ты целую вечность ждала, когда там появится вакансия. Зачем просто все бросать?

— Это всего лишь летняя стажировка, — огрызнулась она.

Поддерживай ее, Элизабет Финч.

— А, ну ладно, — ответила я, кивая.

— Я и согласилась-то только потому, что думала, что должна увидеть Шотландию в какой-то момент своей жизни, потому что, ну, я наполовину шотландка. Это старое обветшалое место в глуши. Но оно рядом со Скаем, а я хотела увидеть Скай. Ты же знаешь, как я всегда хотела побывать в Скае. Моя мама там родилась.

— Я знаю, знаю, — быстро проговорила я.

— В любом случае, у этого места ужасные отзывы на Tripadvisor. Честно говоря, им нужен не чертов сомелье, а полный ремонт. Но, Птичка, я должна выяснить, есть ли будущее у этой истории с Кристианом. Ты бы упустила шанс на настоящую, истинную любовь? — спросила она, глядя на меня большими округлившимися глазами.

Не поймите меня неправильно, я люблю счастливые концовки, но Кристиан не про это. Фу. Я не могла смириться с мыслью, что еще один недостойный засранец займет место в ее добром сердце. И все же я не могла сказать ей об этом. На горьком опыте я поняла, что нотации и вмешательство не работают с Хизер, когда дело касается любви.

Моя задача как лучшей подруги Хизер заключалась в том, чтобы поддерживать ее, несмотря на все мои сомнения.

— Если это то, чего ты хочешь, тогда иди к своему сапожнику. Люби его! — Я вздохнула.

— Отвали. Ты издеваешься.

— Да нет, извини. Просто это немного неожиданно, — сказала я. Поддерживай ее, Элизабет Финч. Я посмотрела ей прямо в глаза. — Если это то, чего ты хочешь, то я счастлива.

— Ты счастлива за меня?

— Тебе нужно, чтобы я была счастлива?

— Нет. Но так было бы лучше.

— Ну, я действительно немного волнуюсь, что нормально, учитывая обстоятельства. Но я рада за тебя, если это действительно сделает тебя счастливой, — сообщила я, причем мое колено начало подрагивать. Мне это не нравилось, ни капельки, и больше всего меня расстраивало, что я не могу высказать ей это.

— Я просто чувствую, что мне нужно попробовать отношения с Кристианом. Я знаю, ты думаешь, что он любит оторваться или что-то в этом роде, но на самом деле он очень чувствительный. Секс с ним волшебный. У нас такая прочная связь, и я по-настоящему готова экспериментировать в постели. Когда мы занимаемся любовью…

— Фу, не говори «занимаемся любовью», у меня аллергия на это выражение.

— Чего не говорить? Занимаемся любо-о-овью? — произнесла она сексуальным голосом.

— Да. Да, да, да, — перебила я. — Ладно, Италия. Кофе и углеводы. Могу я хотя бы приехать в гости?

— Конечно! Но когда я со всем разберусь, — сказала она смущенно. Спасибо, Птичка, поделиться с тобой — большое облегчение.

— Ты им рассказала? В отеле? — Я вздохнула, смирившись с тем, что придется ждать примерно три-четыре месяца, прежде чем все это загорится и сожжет всех дотла, включая бедную девушку Кристиана. Я, конечно, буду рядом с Хизер, чтобы ей помочь. Я всегда рядом.

— Нет. И не собираюсь. Не могу набраться смелости.

Она попыталась отмахнуться от разговора, и я на мгновение умолкла. Это было не похоже на Хизер. Обычно она настоящий профессионал. Если раньше я слышала тревожные звоночки, то сейчас это были сирены воздушной тревоги.

— Хизер, не говори глупостей. Ты должна им позвонить. — Я не верила своим ушам. — Придумай отговорку.

— Я не могу придумывать вранье. У меня полно других дел. — Ее голос звучат натужно и высоко, и я почувствовала, как у меня распрямляются плечи, пока я готовлюсь к тому, чтобы попытаться ее образумить.

— Просто скажи им, что ты попала в автокатастрофу. Или у тебя Эбола. Или тебя пырнули ножом по ошибке. В наше время людей постоянно пыряют ножом.

— Это не смешно, — резко оборвала она.

— Можно сказать, что тебя пырнули в ребро возле интернет-кафе в Бенидорме, — предложила я, распаляясь.

— Что?

— Никто не посмеет решить, что ты это выдумала. Это отличный вариант, поверь мне. Тебя ударили ножом в Бенидорме.

— А почему? Выглядит так, как будто связано с наркотиками.

— Случайно.

— А почему я была в Бенидорме?

— Училась.

— И что я изучала?

— Испанское вино, естественно.

— Испанское вино. Хм. Вряд ли. Но, может, херес. Разве это не попало бы в газеты?

— Нет. Вокруг постоянно какая-то поножовщина.

— Тебе нужно перестать читать эти ужасные таблоиды.

— Это напоминает мне о моем дрянном детстве, — произнесла я. И прежде чем она успела запротестовать и сказать, что оно не было дрянным, я пошутила: — В любом случае, поверь мне: никто не будет просматривать испанские новости, чтобы узнать, не пырнули ножом ли какую-нибудь богатенькую английскую девушку.

— Они поймали того, кто это сделал?

— Нет.

— То есть ему ничего не будет?

— Ну, естественно, полиция все еще его ищет.

— Это радует.

Наступило короткое молчание, а затем мы обе разразились смехом.

— Ты должна предупредить их, Хизер, — сказала я, когда смех утих.

— Да ничего страшного. Это всего лишь летняя стажировка, и они сразу же найдут замену. Париж осенью — вот следующий важный шаг для меня. А это просто пустяк. Ну, практически пустяк. Мне наверняка больше никогда не придется видеться или говорить с ними…

Я не могла позволить ей так поступить:

— Может, я позвоню им вместо тебя? Я не буду притворяться, что тебя зарезали. Я скажу что-нибудь подходящее, хорошо?

— Правда? — обрадовалась она, широко раскрыв глаза от чистого, неподдельного облегчения.

— Мне несложно. — Это был не первый раз, когда я вмешивалась, чтобы сделать для Хизер что-то, что она сама делать боялась.

— Хорошо, — сказала она, заметно расслабившись. Это было что-то, что я легко могла сделать для нее, в отличие от оплаты своей доли аренды. — Полагаю, мне не стоит пятнать свой послужной список.

Я съежилась от стыда, вспомнив о собственной карьере. Эта «карьера» была, по сути, серией абсолютно бесперспективных работ, лучшей из которых оказалась последняя — что-то с «цифровыми СМИ» в названии. На нее, если честно, я попала благодаря обману и своим бессмысленным знаниям об инфлюэнсерах из соцсетей. Когда они это поняли, меня уволили. До этого была пара попыток играть на сцене, но я не могла выносить других актеров; работа в книжном магазине, которая мне вполне нравилась, но меня сократили; бухгалтерская фирма, ужасная; несколько периодов безработицы; два лета работы в баре на Тенерифе, которые организовала Хизер. «Просто чтобы продержаться, пока не поймешь, что делать дальше, и не найдешь свое призвание», — говорила она.

Но мне уже тридцать один, и я не приблизилась к этому мифическому призванию.

— Я придумаю для тебя хорошее оправдание, чтобы ты могла сохранить репутацию, хорошо? Но тебе придется затаиться. Ты не можешь бросить работу и потом рассказывать всему интернету, как ты загораешь на Ривьере.

— Кристиан вообще-то тоже хочет, чтобы я затаилась, так что никаких проблем.

«Понятное дело, хочет», — подумала я, и моя ненависть к нему удвоилась.

— Поручи это мне, — попросила я.

— Спасибо, Птичка. Она глубоко вздохнула, и наступило короткое молчание. — Мне бы очень хотелось позволить тебе остаться здесь, но ты же знаешь, что мне придется сдать квартиру в аренду. Ты ведь уже где-то устроилась? Тебе нет необходимости ехать к родителям?

— Не волнуйся, я попробую связаться с двоюродным братом в Тутинге, — солгала я. Мне не хотелось говорить ей, что он уже отказался.

— Который мясник?

— Да.

— Но он же тебя терпеть не может.

— Это я его терпеть не могу. Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю. Ты же знаешь меня. Не парься, — отмахнулась я.

Она нахмурилась.

— Хизер, расслабься. Как только ты уедешь, я подам заявления на кучу вакансий и найду что-нибудь другое, не за компьютером. Что-то более практичное. Работу, которую можно делать руками, — продолжала врать я, добавляя в голос как можно больше позитива. — Хотела бы я, чтобы у меня была такая же страсть, как у тебя.

— Ты кого-нибудь встретишь, Птичка.

— Я не имею в виду страсть к парню — я имею в виду карьеру. Виноделие, как у тебя. В общем, если ты забыла, я вроде как снова встречаюсь с Тимом.

— Птичка, — она нахмурилась, — ты не можешь серьезно относиться к тому, с кем познакомилась в ночном автобусе.

Я немного напряглась. Я знала, что за человек Тим, и все равно решила с ним общаться. А Хизер не видела Кристиана таким, какой он есть, вот в чем разница.

— Если я с Тимом, то с широко открытыми глазами, — резко сказала я. Ну, на самом деле, это не совсем так. Если бы я правда была с открытыми глазами, я бы не смогла думать о Джейсоне Момоа.

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Он даже не позволил тебе пожить с ним, пока ты не найдешь новое жилье. И он страховой агент, ради всего святого!

— Страховой следователь, — поправила я. — Не всем нужна большая итальянская история любви, Хизер. Ты забываешь, что однажды мне отказал парень, который работал Санта-Клаусом в торговом центре. У меня не так много вариантов, — пошутила я, желая побыстрее перевести разговор на нее и уйти от перечисления собственных проблем.

— Любовь… — начала она, и я поняла, что сейчас будет лекция о том, какая я замечательная, если бы только смогла это понять. Но потом она вздохнула, и мне стало еще хуже.

Я положила расческу рядом с собой, внезапно перехотев растягивать прощание:

— Слушай, Хизер, тебе пора.

— О, ты права. Ну, давай прощаться, — сказала она, вставая и обнимая меня, — но, Птичка, я не смогу радоваться, если буду знать, что ты несчастна.

— Я счастлива. Правда, я наконец смогу сесть и написать книгу «Как избежать ответственности почти за все», о которой я все время твержу.

— Только у тебя получилось бы написать книгу по самопомощи, лишенную всякого действия, — с гордостью сказала она. Я постарался проигнорировать приступ угрызений совести.

— А то.

Когда наши улыбки сменились грустными по случаю прощания выражениями лица, Хизер крепко обняла меня.

— Ты дашь мне знать, когда позвонишь им? Можешь сделать это сегодня?

— Конечно.

— Спасибо. И дай мне знать, где ты в итоге остановишься. Я не усну, если узнаю, что тебе придется вернуться в этот чертов дом. Я серьезно, Птичка, твои родители…

— Да-да, обязательно, — быстро перебила я. Я не хотела вступать в разговор о своих родителях. Мы обсуждали эту тему миллион раз, и разговоры о них не меняли того факта, что они есть, были и всегда будут полным дерьмом.

— Отлично, — заключила она, падая обратно на кровать и с облегчением выдыхая. Я снова почувствовала укол совести. Я знала, что какая-то часть меня не хочет, чтобы у нее что-то получилось с любым мужчиной, если это будет означать, что я ее потеряю, хотя бы и не до конца. Может быть, мы с Хизер и были семьей друг для друга, но с каждым годом я чувствовала, как она начинает строить новую жизнь, свою собственную, а я продолжаю метаться, надеясь, что ответ на вопрос, как жить и любить, каким-то образом упадет на меня сам.

Я изо всех сил сдержала слезы.

И тут она резко села на кровати.

— Забыла тебе сказать. Сегодня вечером я должна была пойти на вечер в «Ритц». Мое имя в списке. Просто сделай, как обычно, и скажи, что ты — это я. Никто не будет задавать вопросов. Там бесплатное вино. И много красивых парней из гостиничного бизнеса.

— А что за мероприятие?

— Британская винная премия. Все, что тебе нужно сделать, это зайти внутрь. Нет никакого официального ужина или чего-то еще. Иди! Я оставлю тебе платье-трапецию и туфли на перепонках, хорошо? Не думай, что я не заметила, как ты на них глазела!

Я ухмыляюсь:

— Конечно, почему бы и нет? Можно прийти вдвоем с кем-то?

— Да, но только не с Тимом.

Примечания

2

finch — вьюрок, прим пер.