Бессердечный граф

Лиза Клейпас, 2015

Девон Рейвенел, столичный повеса, кутила и неисправимый холостяк, неожиданно для себя унаследовал от покойного родственника графский титул, а вместе с ним – запущенное и отягощенное долгами фамильное имение. И если бы только это – но ведь в имении обитают три юные незамужние сестрицы предыдущего графа и его молодая красавица вдова леди Кэтлин! Кэтлин прекрасно понимала: от легкомысленного наследника не добиться помощи ни в управлении имением, ни в поиске подходящих женихов для трех очаровательных бесприданниц. Но вот чего она точно не ожидала: что очень скоро Девон обрушит на нее весь свой талант и опыт прославленного соблазнителя – и противостоять его чарам с каждым днем будет все труднее…

Глава 6

Кэтлин впервые со дня смерти Тео спала без кошмарных снов и утром проснулась отдохнувшей. Клара, ее камеристка, принесла завтрак и поставила поднос на кровать.

— Доброе утро, миледи. Лорд Тренир дал мне записку, чтобы я положила ее рядом с вашей тарелкой.

Горничная тем временем раздернула портьеры, впуская в комнату слабый свет пасмурного дня.

Кэтлин удивленно нахмурилась и развернула маленький квадратик бумаги, на которой решительным угловатым почерком Девона черными чернилами было написано:

«Мадам, я скоро уезжаю в Лондон, но до этого хотел бы обсудить с вами кое-какие вопросы. Спуститесь, пожалуйста, в библиотеку, как только вам будет удобно.

Тренир».

При мысли о встрече с графом у нее внутри все заледенело: она знала, о чем он хочет с ней поговорить: собирается напомнить, что пора покинуть поместье. Зачем ему такое бремя: вдова и сестры Тео, — да никто и не ожидал от него иного решения. Она сегодня же начнет рассылать запросы в поисках дома. Если очень сильно экономить, то все они смогут жить на доход от ее вдовьего наследства. Возможно, оно и к лучшему: начать новую жизнь в другом месте. Те три месяца, что она прожила в Эверсби, не принесли ей ничего хорошего. И хоть сестры и любили этот дом, единственный дом, который знали, им тоже перемены пойдут на пользу. Слишком долго они жили изолированно от мира. Им нужны новые люди, новый пейзаж, новый опыт. Да, вчетвером они справятся.

Но Кэтлин беспокоило, что станет со слугами и арендаторами. Жаль, что со смертью Тео его род и наследие, по сути, прекратили существование.

В таком меланхолическом настроении она стала одеваться. Клара помогла ей надеть многочисленные нижние юбки и корсет, прикрепить маленький турнюр. За этим последовало облегающее платье из черного крепа со складками в несколько ярусов на спине, переходящим в небольшой шлейф. Спереди платье застегивалось на пуговицы, длинные рукава плотно облегали запястья и заканчивались съемными манжетами из белого льна. Кэтлин подумывала надеть вуаль, но отбросила эту мысль, решив, что они с Девоном уже вышли за рамки подобных формальностей.

Пока заплетала хозяйке волосы в косы и укладывала в узел на затылке, закалывая шпильками, Клара осторожно спросила:

— Миледи, его светлость не говорил, как планирует поступить с прислугой? Мы все волнуемся за свое положение.

— Пока нет, — со вздохом ответила Кэтлин, мысленно переживая из-за собственной беспомощности. — Но за свое место можешь не волноваться: ты останешься при мне.

— Спасибо, миледи.

Ее слова, казалось, немного успокоили камеристку, но Кэтлин понимала, насколько противоречивы ее чувства. Клара занимала высокое положение в иерархии слуг в большом поместье, и служить в крошечном коттедже или арендованных комнатах было бы для нее шагом вниз.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы повлиять на решение лорда Тренира в отношении слуг, — заверила Кэтлин. — Но боюсь, у меня нет над ним власти.

Они обменялись грустными улыбками, и Клара вышла из комнаты, а хозяйка направилась в библиотеку. Кэтлин чувствовала, что по мере приближения к цели, сердце ее начитает ускорять свой бег. Прежде чем переступить порог, она расправила плечи и несколько раз глубоко вздохнула. Девон, казалось, рассматривал книги. Заметив три тома, упавших набок, он дотянулся до них и поправил.

— Милорд, — тихо произнесла Кэтлин.

Девон обернулся и сразу же наткнулся на ее явно изучающий взгляд. В темном костюме модного, более свободного покроя: сюртук, жилет и брюки — он был весьма привлекателен, хотя даже такая, почти домашняя одежда нисколько не смягчала очертания его тела. Сама того не желая, Кэтлин на мгновение вспомнила ощущение от его рук, обнимавших ее, его крепкой груди под ее щекой, и лицо ее залила краска.

Девон поклонился, причем лицо его при этом ничего не выражало, он казался спокойным, но если присмотреться внимательнее, можно было заметить тени под глазами и внутреннее напряжение, тщательно скрываемое.

— Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше, — сказал он тихо.

Она покраснела еще гуще.

— Да, благодарю вас. — Она сделала реверанс и крепко сплела пальцы. — Вы хотели что-то обсудить со мной до отъезда?

— Да, это касается поместья: я пришел к кое-каким заключениям…

— Очень надеюсь, — перебила его Кэтлин и тут же оборвала себя: — Прошу прощения, мне не следовало…

— Продолжайте.

Кэтлин заговорила, опустив глаза на свои сцепленные пальцы:

— Милорд, если вы решите уволить некоторых слуг… или их всех… надеюсь, что вы примете во внимание, что они служили Рейвенелам всю жизнь. Если бы вы сочли возможным выдать им хоть какие-то выходные пособия, пусть только самым старшим, у кого мало надежды найти работу…

— Я буду иметь это в виду.

Кэтлин буквально ощущала на себе его взгляд, как тепло солнечного света. В тишине было слышно только, как тихо тикают часы в корпусе красного дерева на каминной полке.

— Вы нервничаете, почему? — спросил он мягко.

— После вчерашнего… — Она не смогла договорить и напряженно сглотнула.

— Об этом никто, кроме нас, никогда не узнает.

Даже если бы Кэтлин ему поверила, это не принесло бы ей облегчения. То воспоминание образовало между ними незримую и нежеланную связь. Он видел ее в самом слабом, самом беспомощном состоянии, и если бы сейчас посмеивался над ней, а не обращался с ней столь бережно, ей было бы легче. Кэтлин заставила себя посмотреть ему в глаза и нехотя призналась:

— Мне проще воспринимать вас как противника.

Девон улыбнулся одними уголками губ:

— В таком случае мы оба оказались в неловкой ситуации, потому что я передумал продавать поместье.

В первое мгновение Кэтлин была так поражена, что лишилась дара речи. Нет, в это невозможно поверить. Может, она ослышалась?

— Положение Эверсби настолько отчаянное, — продолжил Девон, — что вряд ли его можно ухудшить еще больше. Конечно, я могу попробовать, но… — Он показал на два стула возле письменного стола. — Присядете?

Кэтлин кивнула, и пока усаживалась на стул, расправляя юбки, в голове ее лихорадочно роились мысли. Вчера он казался настроенным очень решительно, и не было никаких сомнений, что он избавится от поместья и всех его проблем самым простым для него образом.

Расправив юбки, Кэтлин сложила руки на коленях и подняла на Девона вопросительный взгляд.

— Милорд, позвольте спросить: что заставило вас передумать?

Девон не спешил с ответом, стараясь подобрать правильные слова.

— Я тщательно взвесил все причины, по которым мне стоило бы умыть руки, но все время мне не давала покоя мысль, что будет со всеми этими мужчинами, женщинами и детьми в поместье. Приорат Эверсби — плод трудов нескольких поколений моих предков, я не могу его взять и уничтожить.

— На мой взгляд, ваше решение достойно восхищения, — сказала Кэтлин в некоторой растерянности, не вполне неуверенная, что поняла все правильно.

Его губы скривились.

— Мой брат считает это тщеславием и, конечно, предрекает мне поражение.

— В таком случае я стану ему противовесом! — воскликнула Кэтлин, — и предскажу вам успех.

Девон бросил на нее удивленный взгляд, потом одарил ослепительной улыбкой и посоветовал:

— Не обольщайтесь. Прошлой ночью я то и дело просыпался и спорил с собой, но потом мне пришло в голову спросить себя, что сделал бы мой отец, если бы прожил достаточно долго, чтобы оказаться в моем положении?

— И что же? Он сохранил бы поместье?

— Нет, напротив: продал бы, ни секунды не раздумывая. — Девон издал короткий смешок. — Поскольку самое правильное поступать ему наперекор, как было всегда, решение пришло само собой. Можно смело сказать, что если делать противоположное тому, что сделал бы мой отец, то всегда будешь поступать правильно.

Кэтлин задумчиво посмотрела на него, но все же осмелилась спросить:

— Он пил?

— Не только. А если ему что-то нравилось, то делал он это чрезмерно. В общем, Рейвенел до мозга костей.

Кэтлин кивнула, подумав о Тео, и осмелилась заметить:

— Да, фамильные черты характера не очень-то хорошо поддаются управлению.

Глаза Девона весело блеснули.

— Как один из Рейвенелов, который унаследовал врожденный темперамент полной мерой, соглашусь с вами. Хотел бы я хоть кем-то из рода похвастаться, но даже моя мать, к сожалению, была еще хуже.

— Неужели? — удивилась Кэтлин. — У нее что был очень вспыльчивый характер?

— Если бы только это… Нет, она была еще и нестабильной, взбалмошной. Без преувеличения можно сказать, что бывали дни, а то и недели, когда она забывала, что у нее вообще есть дети.

— Как похоже на моих родителей! — заметила Кэтлин и после небольшой паузы добавила: — Нет, они могли быть очень внимательными и заботливыми, но только если ты лошадь.

Девон улыбнулся и наклонился вперед, поставил локти на колени и свесив голову. Эта небрежная поза — не приемлемая для джентльмена, учитывая присутствие дамы, — показывала, как он устал и подавлен своим положением. В Кэтлин впервые шевельнулось искреннее сочувствие к нему. Несправедливо, что на одного человека вот так, сразу, свалилось столько самых разных проблем.

Наконец он опять сел прямо и сказал:

— Есть еще одно дело, которое мне нужно с вами обсудить. Совесть не позволяет мне выселить сестер Тео из единственного дома, который у них когда-либо был. — Увидев выражение ее лица, он поднял бровь. — Да, представьте, у меня есть совесть. Она годами пребывала в состоянии спячки, но, несмотря на это, все-таки ухитряется время от времени доставлять неудобства.

— Если вы собираетесь разрешить девочкам остаться здесь…

— Да, собираюсь. Но этот план сопряжен с очевидными трудностями. Им потребуется наставница, не говоря уже о строгом обучении, если им предстоит в конце концов выйти в свет.

— В свет? — ошеломленно переспросила Кэтлин. — Всем троим?

— Почему нет? Они ведь уже совершеннолетние, не так ли?

— Да, но расходы…

— Об этом предоставьте беспокоиться мне. — Он помолчал. — Вы бы освободили меня от самой трудной части всего этого дела, если бы взяли близняшек в свои руки и приобщили к цивилизации, насколько это возможно.

— Я? — Кэтлин расширила глаза. — Вы предлагаете мне остаться в Эверсби?

Девон кивнул.

— Вы, конечно, не намного старше, чем Хелен и близняшки, но, думаю, сможете с ними управиться. И уж точно лучше, чем кто-то посторонний. — Он помолчал. — Они должны иметь такие же возможности, какими пользуются другие юные леди подобного происхождения и, конечно, вы можете продолжать работу с Асадом. Я подозреваю, что он обучится хорошим манерам быстрее Пандоры.

Сердце Кэтлин затрепетало. Остаться в поместье со всеми, кто ей дорог, — о таком она даже мечтать не осмеливалась. Она осторожно поинтересовалась:

— Полагаю, вы тоже будете жить здесь?

— Нет, буду иногда приезжать, но большую часть работы по решению финансовых проблем поместья придется делать в Лондоне. В мое отсутствие все хозяйство ляжет на ваши плечи. Этого стимула достаточно, чтобы вы остались?

Кэтлин радостно закивала еще до того, как он закончил фразу, и воскликнула едва не задыхаясь:

— Да, милорд! Я останусь и помогу вам всем, чем смогу.