Роза для Марса

Лиза Гамаус, 2023

Она хочет покоя и только бы больше не работать, а на голову падает инопланетянин с предложением спасать мир. Ну, может быть, не весь целиком, но слетать на Марс придётся. Это не сложно – через портал, он покажет как. Если ей, конечно, понятно значение тех технологий, которые надо привезти. Но почему именно она? Это покойный муж был астрофизиком, а она-то работала в торговой компании. И почему она соглашается, чувствуя, что где-то есть подвох. Она нравится инопланетянину?

Глава 2. Встреча

В Торговом Центре стояла привычная суета из праздных шопоголиков, озабоченных приезжих и снующих безработных молодых парней в черных куртках и джинсах или ярких спортивных штанах. Таша зашла в огороженное пространство ресторана. Свободных столиков почти не было. Сразу на противоположной стороне, в углу, мелькнуло что-то красное. Таша пригляделась. Ей махнули красной розой. За столом, с которого подали знак, сидел мужчина, лет тридцати пяти. На нём был серо-коричневый пиджак свободного покроя, надетый на серую рубашку с расстёгнутым воротом. Красная роза просто кричала, контрастируя на бледном фоне его одежды и белой скатерти. Таша приблизилась. Мужчина привстал.

— Наташа? — спросил мужчина приветливо улыбаясь.

— Таша кивнула.

— У вас двадцать минут, молодой человек. Представьтесь, пожалуйста!

— Роза Шварц, как я и писал. Благодарю за то, что пришли. Постараюсь уложиться в регламент.

Таша не стала уточнять, зачем мужику носить вычурное женское имя, и сделала вид, что это её удовлетворило.

По позе и поведению нельзя было сказать, что парень в затруднительном положении или чем-то озабочен. Он выглядел спокойным и уверенным. Так ведут себя люди с хорошим постоянным доходом, о которым не волнуются, или в предвкушении чего-то интересного, убеждённые в своей правоте. На столе стояла наполовину выпитая чашечка чёрного кофе. Как только Таша села, подскочил официант.

— Американо, пожалуйста, — быстро ответила она на его ещё не заданный вопрос, и тот исчез.

— Я называл Павла Прокофьевича Пашей. Если позволите, я так и буду его называть.

— Не имеет значения. Знаю только, что он это имя терпеть не мог. Дальше! — почти скомандовала Таша знакомой интонацией из прошлого, о которой уже начала забывать. А про себя вспомнила, что муж любил называть их брак «Паша встретил Ташу», но она никогда его так не называла. Это ей не нравилось имя «Паша», оно отдавало каким-то блатным двором и татуировками на пальцах. У них в детстве на лестничной площадке жил старый алкоголик, бывший уголовник, его звали за глаза «Паша Пасмурный».

— Пашины научные достижения, награды, премии, а их было немало, это плод нашей совместной деятельности, — продолжил мужчина.

Таша подняла брови от удивления.

— Пожалуйста, не думайте, что у меня есть материальные или какие-либо ещё претензии к его трудам или к вам лично.

— Уже хорошо, — произнесла она с облегчением.

— Мы познакомились на конгрессе по геоморфологии в Аризоне, который организовал Планетологический институт США. Из Пашиного доклада я понял, что он был убеждён в том, что на Марсе есть жизнь. Об этом многие говорят, но он давал вполне непрозрачные намёки тем, кто понимал, как обстоят дела. Он искал единомышленников и ждал, что с ним выйдут на связь. Я подошёл к нему вечером в баре отеля и сказал кое-что. Точнее, то, что он ждал. С этого вечера мы стали друзьями.

— Когда это было? — спросила Таша.

— В 2003-ем. Я многое ему рассказал, что он позднее, дозированно, конечно, использовал в качестве гипотез в своих научных работах. Я неоднократно забирал его с собой на Марс, да и в другие места.

— Здесь можно остановиться, молодой человек, — у Таши язык не поворачивался назвать своего собеседника Розой, — я мало что понимаю в планетологии, точнее, совсем ничего. Павел Прокофьевич не делился со мной своими «гипотезами», как вы говорите, и уж тем более, его путешествия в столь экзотические места мне неизвестны.

— Речь не об этом.

К столику подошёл официант и поставил перед Ташей дымящийся кофе. На это время Роза замолчал. Таша посмотрела по сторонам. Слева сидела пара модных девчонок с покупками, которые ели что-то азиатское, проворно орудуя палочками, справа мать с мальчиком лет десяти. Они тоже ели палочками, кажется, суши. Таша сделала глоток из только что поставленной перед ней чашки.

— Так что вам от меня нужно? — спросила Таша.

— Мне нужен человек, с которым я могу сотрудничать, — медленно произнёс Роза, — вас утвердили.

— Простите, но вы… вы мелете какой-то вздор. Или это розыгрыш, что вполне допустимо, так как у меня даже есть подозреваемые, кто бы мог это подстроить.

— Вы мне дали двадцать минут, я стараюсь успеть, — Роза оттянул немного левый рукав и посмотрел на запястье. Таша увидела светящиеся зелёным небольшие часы.

— Часы, я полагаю, показывают среднее галактическое время? — пошутила она, кивнув на его запястье.

— Нам надо закончить то, что мы начали с моим другом, — игнорируя Ташину шутку, спокойно продолжил Роза. — Я предложу вам несколько другую форму, поскольку вы не сможете заявить о себе также, как ваш муж.

— Послушайте, молодой человек, я допиваю кофе и ухожу, — она демонстративно сделала глоток. Роза не показывал никаких эмоций, просто слушал её и смотрел в глаза, — я сейчас в таком состоянии, что с лёгкостью могу поддаться чему угодно, поэтому мне лучше дальше вас не слушать. Заметьте, я даже не называю вас сумасшедшим. Я просто ничего не хочу делать, вы понимаете? Ничего. Ни для кого. У меня профессиональное выгорание. Вы слышали о таком? У меня внутри ничего нет.

Роза сидел молча, положив локти на стол и не двигаясь.

— Я смотрю телевизор целыми днями, вы понимаете, что я говорю? — начала заводиться Таша, — я гуляю по парку с шагомером, я никому не звоню, меня тошнит от людских проблем, безденежья бывших подруг, их одиночества, их неблагодарных детей, их болезней. От богатых наркоманок или алкоголичек, которые только и делают, что следят за своими мужьями и морщинами, тошнит ещё больше. Друзья Павлика вообще перестали для меня существовать, как только он заболел. И я не хочу путешествовать по разным странам, выставляя снимки в сетях. Через две недели все столицы и все музеи превратятся в одно сплошное месиво, как будто вас кормят чёрной икрой с утра до вечера.

— Так вам плохо или хорошо? — спросил Роза.

— Мне никак. Но я не готова что-либо менять.

— И вы знаете, к чему может привести уныние?

— Простите, но вам-то какое дело? Да, — Таша немного нахмурилась, — что за вещь вы хотели мне передать?

Мальчик за соседним столом наливал чай себе в стилизованную японскую чашечку, крышка от чайника выпала, и горячая вода выплеснулась ему на руку. Мальчик вскрикнул, обжёгшись и испугавшись одновременно. Мать вскочила на ноги, к ним тут же подбежал официант с полотняной салфеткой.

— Лёша, я всегда говорила проверять крышку, растяпа! — бурчала мать, — дай руку посмотрю. Успокойся, всё нормально… — она говорила что-то ещё, но Таша уже переключила своё внимание. Она едва открыла рот, чтобы попрощаться со своим, мягко говоря, новым знакомым, но он исчез. Розы или Роза нигде не было. На столе же осталась красная роза, начавшая немного увядать. Таша удивлённо оглянулась, ища его глазами, но почему-то почувствовала, что искать его было бесполезно. Рука сама потянулась к цветку.