Приключения англичанки в Милане

Лиз Филдинг, 2015

Начинающий дизайнер Анжелика Эмери переезжает в Милан, чтобы начать новую жизнь и открыть собственное ателье. Столица мировой моды встречает ее неласково – идет снег, а вместо симпатичного дома, где она сняла апартаменты, Джели оказывается на стройплощадке. Решив, что ошиблась адресом, девушка заходит в кафе и знакомится с его владельцем Данте Веттори. Выясняется, что Джели стала жертвой мошенников, которые не только сдали ей несуществующую квартиру, но и сняли все деньги с ее счета. Данте помогает англичанке справиться с проблемами и сделать первые шаги навстречу мечте. Однако на их пути к совместному счастью слишком много препятствий, а страх разбить свое сердце оказывается сильнее любви…

Глава 4

Когда кому-то плохо, пошлите за мороженым. С горячим сливочным соусом, карамельной крошкой и мини-зефирчиками.

(Из маленькой книжки Рози про мороженое)

Madonna!

Данте успел подхватить Джели до того, как она упала, и перенес в гостиную. Осторожно положив на диван, опустился рядом на колени и подождал, пока она не открыла глаза.

Какое-то время Джели бессмысленным взглядом смотрела перед собой, не понимая, где находится и что с ней.

— Анжелика. — Моргнув, она пришла в себя и, увидев его, попыталась сесть, но Данте положил ей руку на плечо. — Подождите вставать. Дышите.

Она и раньше казалась ему бледной, но сейчас побелела как снег, на этом белом фоне особенно ярко выделялись большие серые глаза и соблазнительный алый рот.

— Что случилось?

— Вы потеряли сознание.

— Господи, как глупо.

— Это шок в сочетании с голодом, — предположил Данте, а когда Джели снова попыталась сесть, добавил: — Нет. Лежите. Я принесу вам воды.

— Данте, — она хотела возразить, но снова опустилась на подушки, — почему вы зовете меня Анжелика?

— Джели не подходит для взрослой женщины.

— Но… Ладно.

Убедившись, что она не собирается вставать, Данте пошел на кухню за водой. Увидев мобильник на полу, поднял его и, взглянув на экран, понял, почему она упала в обморок. Мошенники полностью опустошили ее счет.

Возвращаясь, он ожидал увидеть ее сидящей и раздраженной, но она по-прежнему лежала, прикрыв глаза рукой. От этого ее мини-платье задралось выше, еще сильнее открыв ноги. Данте засомневался, отдать воду ей или вылить себе на голову.

— Вот, выпейте немного.

Джели убрала руку и, повернув голову, посмотрела на него:

— Похоже, сегодня ваши навыки оказания первой помощи подверглись серьезному испытанию.

— Кажется, я немного оплошал с лечебными поцелуями. Но хорошо помню, что при обмороке надо положить больного так, чтобы ноги были выше головы.

— Золотая звездочка. Как я и говорила.

— Не спешите. — Рука Данте скользнула ей под плечи, поддерживая, другой рукой он понес стакан к ее губам.

— Si dottore.

Ей даже удалось улыбнуться, что в данных обстоятельствах можно считать проявлением мужества. Правда, это привлекло неуместное внимание к губам. Его охватил почти непреодолимый соблазн проверить, насколько поцелуй улучшит ее самочувствие. Что это он там говорил Лизе? Что не воспользуется?

Поставив стакан на край стола, Данте для большей безопасности пересел к ее ногам, взял за лодыжку и потянулся к молнии сапога.

— Что вы делаете?

— Снимаю с вас сапоги. Разве вы не обучены этому на уроках оказания первой помощи?

— Конечно, обучена. Это шло сразу после лечебных поцелуев. Кстати, мне показалось, вы прогуляли тот урок.

— Тут достаточно здравого смысла. Без сапог все чувствуют себя лучше.

— Это верно. — Она вытянула ногу, пошевелив длинными пальчиками.

Нет, с ней невозможно чувствовать себя спокойно. Данте торопливо снял с нее второй сапог и отступил:

— Вот и все. Можете садиться, если в состоянии.

Она подвинулась на край дивана, одернула юбку и спустила ноги:

— Где мой телефон? Я должна позвонить в банк.

Вытащив из кармана мобильник, он протянул его Джели.

— Вы видели? — спросила она.

— Да, когда поднимал его. Они возместят вам?

— Только не задаток и стоимость аренды за первый месяц. Я сама отправила им платежное поручение, так что с их точки зрения это законное списание. Остальное очевидное воровство, и я смогу вернуть деньги когда-нибудь потом. После того, как они сделают все, что смогут, чтобы доказать, что я сама виновата. — Она подняла на него глаза. — Данте.

— Анжелика?

— Спасибо. Что не дали мне упасть.

— Всегда к вашим услугам.

Он заметил, как шевельнулся черный кулон у нее на шее, когда она нервно сглотнула.

— Вы просто молодец, а я круглая идиотка.

— Вы не единственная, кто попался на подобную удочку.

— И это ничуть не умаляет моей глупости. Надо было как следует все проверить, но мы нашли желающих снять наш дом, и я поторопилась.

— Вы сдали в аренду ваш дом в Англии?

— Да. — Она не могла вернуться домой, даже если бы захотела. — Сестры съехали, когда вышли замуж, в доме остались только я, бабушка и дедушка Бэзил. У бабушки артрит, и Бэзил сказал, что на зиму ее надо увезти туда, где теплее, поэтому мы решили сдать дом.

— А вам не терпелось скорее сбежать от этого ужасного бело-розового кафе-мороженого.

— Не надо смеяться над ним. Мороженое дало нашей семье средства к существованию. А живопись и дизайн, скажем прямо, никогда не считались надежными профессиями.

— Мы делаем то, что приходится делать.

— Да.

Оставив ее говорить с банком, Данте вернулся на кухню. Если поставить перед ней еду, она, может, и соблазнится. Он вернулся с подносом, где стояли две порции pasta funghi, пара вилок и салфетки. Она сидела и смотрела на огонь.

— Выяснили? — К его удивлению, она улыбнулась. — Что?

— «Выяснили». Вы типичный итальянец, а по-английски говорите, как на родном языке. Это так странно звучит.

— Ничего странного. Моя мать англичанка.

— Тогда понятно.

— Уйдя от отца, она увезла меня в Англию и заявила, что до самой смерти не произнесет ни слова по-итальянски.

— Вам, наверно, пришлось несладко.

Пожав плечами, Данте ничем не выдал то, что чувствовал в первое бесконечное сырое и холодное английское лето, когда его вынудили говорить на чужом языке. Чтобы усмирить его либидо.

Глаза Джели потеплели.

— Сколько вам было лет?

— Двенадцать. Почти тринадцать.

— Сложный возраст.

— А бывает не сложный?

— Думаю, даже если не считать, что вы лишились своего дома и языка, развод родителей тяжелый удар.

— Моя мать была очень зла, обижена. Она узнала, что отец завел роман с женщиной, которую она считала своей лучшей подругой, и предложила мне выбор: уехать с ней или остаться в Италии.

— Вы выбрали ее.

— Ей я был нужен больше, чем ему. Ешьте.

Конец ознакомительного фрагмента.