Три маленьких секрета

Лиз Карлайл, 2006

Тринадцать лет назад юные Меррик Маклахлан и Мэдлин Джессоп бежали в Гретна-Грин и там обвенчались… Но их настигли родственники новобрачной, которые были против этой свадьбы, и вернули Мэдлин домой. Брак был объявлен недействительным. Невесту выдали за другого, а жених уехал за дальние моря… Но спустя годы Мэдлин овдовела, а Меррик, заработавший себе огромное состояние в дальних странах, внезапно вернулся. Единственной целью его возвращения было вновь воссоединиться с женщиной, которую он так и не смог разлюбить. Однако чувствует ли она то же самое? И готова ли начать все сначала?..

Глава 6

Не миновать после затишья бури

Кучеру Мэдлин дважды пришлось останавливаться и спрашивать дорогу к конторе мистера Маклахлана. Наконец они подъехали к большому внушительному зданию, расположенному на противоположном конце деревни. Оно походило на увеличенную копию ее будущего дома.

Внутри пахло чернилами и почему-то свежими досками. Из комнаты в комнату, вверх и вниз по широкой лестнице сновали клерки и копировщики. Никому не было дела до Мэдлин. И никто не мог ей помочь. Мистер Маклахлан не имеет привычки разговаривать с покупателями. Этим занимается Розенберг.

В конце концов человек похожий на дворецкого решил провести Мэдлин наверх, в кабинет мистера Маклахлана. Она поднялась вслед за ним на два пролета лестницы. В каждом углу, в каждой нише работали люди. За досками на высоких табуретах сидели чертежники. Другие склонились над большими столами, заваленными бухгалтерскими книгами. В одном из коридоров лежали некрашеные вырезанные зубцами доски, рядом стояла корзина с деталями отделки. Все это казалось Мэдлин странным. Она никогда в жизни не видела ничего подобного.

Ее оставили ждать в большом кабинете. Стены были обшиты деревянными панелями, гармонировавшими с прекрасной мебелью красного дерева и таким же письменным столом огромных размеров. Стоявшие у стены напольные часы в высоком инкрустированном футляре действовали на нервы монотонным тиканьем.

Не в состоянии от волнения усидеть на месте, Мэдлин вскочила с кресла и прошлась по комнате, разглядывая книжные полки и живопись. Картины большей частью были очень старые и очень красивые. «Итальянские и голландские», — решила она. На буфете на тяжелом серебряном подносе стоял искрящийся графин, украшенный уникальной резьбой, в окружении шести таких же стаканов. Без сомнения, хрусталь с острова Мурано. Мэдлин горько скривила рот. Меррик всегда отличался безупречным вкусом и теперь, похоже, мог позволить себе самое лучшее.

Слева от стола была узкая дверь. Поддавшись порыву, Мэдлин открыла ее и заглянула внутрь. В теплом воздухе витал пьянящий мужской запах. Опустив ресницы, Мэдлин глубоко вздохнула, отдаваясь во власть нахлынувших воспоминаний. Запах каштана и чего-то еще, резкого и пряного, дразнил ее ноздри. И за всем этим — едва уловимый аромат, присущий только Меррику. Мэдлин мгновенно узнала его. Узнала теперь, как узнавала всегда. О, как жестока память, она жалит как острие кинжала.

Мэдлин охватило искушение подойти к узкой кровати, откинуть покрывала и вдохнуть аромат простыни. Этот запах она тоже хорошо помнила. От воспоминаний кровь бросилась ей в лицо. Рассердившись на себя, Мэдлин захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, прижав руки к теплому дереву.

В этот неподходящий момент без всякого предупреждения вошел Меррик, и у нее перехватило дыхание. Он не сразу заметил Мэдлин. Подойдя к столу, он бросил на него набитый бумагами черный портфель. Задумавшись, Меррик провел по волосам красивой рукой с длинными пальцами. Неизменное кольцо-печатка блеснуло в лучах солнца, пробивавшихся сквозь окно.

Мэдлин кашлянула, и Меррик тут же повернул голову. Она не могла понять выражения его лица. Что это? Облегчение? Радость? Но что бы это ни было, оно быстро сменилось мрачным взглядом.

— Мэдлин, — тихо сказал Меррик. — Ради всего святого, что это значит?

Она спокойно положила на стол договор, который дал ей Розенберг.

— Действительно, что это значит? — пробормотала она. — Ваш мистер Розенберг дал мне это сегодня.

Меррик поднял красивую бровь.

— Он заслуживает полного доверия.

От его холодного высокомерия Мэдлин затрясло.

— Как вы смеете, мистер Маклахлан? — Ее голос дрожал от ярости. — Как вы смеете вмешиваться в мои личные дела? Заберите это назад. Я этого не приму, слышите?

Меррик имел наглость улыбнуться, но глаза его оставались холодными.

— Мистер Маклахлан? Вот как? — сказал он. — Как же так, Мэдлин?! Мы одни. Можешь оставить свои хитрости.

— Теперь вы для меня никто! — выпалила она. — У вас нет права рассказывать посторонним, что вы имеете ко мне отношение.

— Я твой муж, — парировал Меррик. — Хотя я не упомянул об этом факте Розенбергу. И пока мы женаты, закон требует, чтобы я обеспечивал тебя, хочу я этого или нет.

— Вы мне не муж! — крикнула Мэдлин. — Мой муж умер, слышите? Прекратите мучить меня.

Обойдя стол, Меррик остановился перед ней.

— Ты понятия не имеешь, что такое настоящие мучения, Мэдлин. — Голос его был пугающе спокойным. — Кем бы ни приходился тебе лорд Бессетт, он, несомненно, тебе не муж.

У Мэдлин задрожали руки. Меррик стоял слишком близко. Его мужская сила и красота всегда ошеломляли ее.

— Мы совершили ошибку, Меррик, — прошептала она. — Поторопились, сделали глупость и потом пожалели об этом. Пожалуйста, пусть это останется в прошлом. Мне теперь надо думать о ребенке.

Его красивый рот скривился в презрительной усмешке.

— Ты стыдишься меня, Мэдлин? — спросил он. — Ты стала старше и быстро поумнела, не так ли? Сколько ты жалела, что связала свою судьбу с нищим шотландцем? Дней десять?

— Да как ты смеешь?! — Мэдлин сообразила, что изо всех сил размахнулась, только когда Меррик схватил ее за запястье.

Он резко дернул ее, почти прижав к себе, и она почувствовала жар его тела.

— Смею, мадам, — процедил он сквозь зубы, почти касаясь губами ее рта. — Я заплатил за это кровью своего сердца.

— Какого сердца? — вскрикнула Мэдлин. — У тебя его нет!

Меррик прижал ее к себе, грудь в грудь.

— Да, я это слышал, — ответил он, ухватившись рукой за ее юбки, словно собирался задрать их. — Но у меня есть жена. Благодари Бога, моя дорогая, что я не затащил тебя в спальню. Я бы дал выход своим тринадцатилетним страданиям между твоих длинных прелестных ног.

— Только попробуй! — прошипела Мэдлин. — Я закричу! Меня весь дом услышит.

— Пожалуйста, никто на это и внимания не обратит, у них есть дела поважнее.

Посмотрев на Меррика, Мэдлин проглотила ком в горле. Господи, он говорит правду. Его голубые глаза горели, ноздри раздувались, дыхание стало хриплым. Символ неопровержимого мужского возбуждения, прижатый к ее животу, становился все крепче.

— Да, Мэдлин, я хочу тебя, — признался Меррик. — Тебе это приятно? Ты счастлива, что я еще страдаю? Что скажешь, дорогая? В постель или нет? Обычно ты умоляла меня об этом. Разве не помнишь?

Мэдлин зажмурилась. Боже, правый, она помнила. Вводя ее в еще большее искушение, Меррик провел рукой по ее бедру, медленно и неумолимо зажигая огонь желания. Она чувствовала сквозь плотную ткань его брюк напрягшееся мужское естество, силу его рук, жажду в его прикосновениях… В какое-то безумное мгновение Мэдлин готова была решиться.

Нет! Нельзя совершить новую глупость.

— Убери руки, Меррик, — прошептала она. — Я не твоя.

Он посмотрел на нее с еще большим презрением и оттолкнул.

— Я не взял бы тебя, даже если бы на земле других женщин не осталось, — сказал он. — Я бы не доставил тебе удовольствия, вероломная змея.

Мэдлин отшатнулась. Ей казалось, что она теряет разум.

— Я не хочу тебя, — проговорила она, убеждая саму себя. — Не хочу. Ты больше мне не муж.

Меррик небрежно поднял одно плечо.

— Я никогда не опровергал твою ложь и впредь не буду. Но знай, Мэдлин, ты моя жена. Перед Богом и перед лицом закона ты моя жена и всегда ею будешь.

Ее глаза были прикованы к его красивому, презрительно скривившемуся рту.

— Это ты воспользовался законом, когда тебе это было выгодно! — парировала она. — И быстро отверг меня, когда появилась возможность получить прибыль.

Меррик медленно повернулся к ней, его лицо было непроницаемым.

— Я никогда не отвергал тебя, Мэдлин, — хрипло сказал он. — Никогда. О чем ты говоришь?

Мэдлин неуверенно заморгала.

— Об… об аннуляции брака, — сказала она. — О деньгах. О моем приданом.

— Не было никакой аннуляции, — медленно покачал головой Меррик. — Я знать ничего не знаю ни о каких деньгах.

— Ложь! — Сердце молотом застучало в груди Мэдлин.

Меррик снова отступил назад.

— Да, ложь, — сказал он. — Я в этом не сомневаюсь. Но бьюсь об заклад, это ложь твоего отца, а не моя.

Если он лжец, то хороший. Мэдлин почувствовала, что земля угодит у нее из-под ног.

— Тогда скажи мне… — Она с хрипом втянула воздух. — Ты утверждаешь, что не расторгал наш брак?

Меррик изумленно смотрел на нее.

— Как я мог это сделать? — спросил он. — Мэдлин, мы дали клятву. Мы скрепили ее нашими телами. Вспомни, ты уже не была девственницей! Какие у нас могли быть причины для аннуляции брака? Похоже, кто-то из нас сошел с ума…

— Я начинаю думать, что ты. — Мэдлин в отчаянии покачала головой. — Я тебе не верю.

— А я не верю тебе! — отрезал Меррик. — Расторгнуть брак после того, что мы вместе совершили? Какой безмозглый болван поверит, что это возможно? Ты считаешь меня круглым дураком?

Боже, он говорит так убедительно! Кровь отхлынула от лица Мэдлин. У камина стоял кожаный диван. Ухватившись за спинку, она сделала несколько шагов. Сильная рука Меррика поддержала ее, не давая споткнуться, и Мэдлин опустилась на сиденье.

Господи! Боже правый! Не может этого быть… Комната вдруг поплыла у нее перед глазами, и Мэдлин провалилась в темноту. Опустившись на колено, Меррик мягко растирал ей руку. Мэдлин почувствовала, как его гнев сменился другими эмоциями.

— Мэдлин, что он тебе сказал? — Казалось, Меррик давился словами. — Что Джессоп сказал тебе обо мне?

Мэдлин невидящим взглядом смотрела в стену.

— Я их видела, — опустошенно сказала она. — Я… я видела бумаги. Твою подпись.

— Какие бумаги? — Меррик взял ее лицо в свои ладони и повернул к себе. — Какие бумаги, Мэдлин?

— Аннуляцию, — сказала она. — Две или три страницы… с печатью, свернутые в трубку и перевязанные лентой. И ты подписал их, Меррик. Папа мне показывал.

Прищурившись, он покачал головой.

— Мэдлин, как выглядит моя подпись?

— Я… я не помню.

— Ты не можешь ее помнить, потому что видела ее только раз, — ответил Меррик, — когда я подписывал регистрацию брака в Гретна-Грин. Ты смотрела на мою руку? Ты это помнишь?

Мэдлин проглотила ком в горле.

— Нет… не помню, — призналась она. — Я… я так волновалась. Разве мы что-то подписывали? Думаю, должны были. Но папа сказал, что брак расторгнут. Он сказал, что ты этого хотел.

Меррик сжал ее руки:

— А ты этого хотела, Мэдлин?

Она молча кивнула, слезы стояли в ее глазах.

— Я совершила ошибку, Меррик, — прошептала она. — Мне было всего семнадцать. Я не знала, как устроен мир.

Силы оставили Меррика. Он снова почувствовал себя выпотрошенным, опустошенным. Вероломство Джессопа его не удивило. Он познал нрав отца Мэдлин на собственной шкуре. Но Меррика всегда поражало полное отсутствие решительности у Мэдлин. Он никогда не думал, что жизнь и родные Мэдлин будут ласковы к ним. А она верила в это? Очевидно, да. Во всяком случае, она не была готова плечом к плечу с ним преодолевать тяготы жизни.

— Мы все еще женаты, Мэдлин, — сказал он тусклым голосом. Казалось, слова шли из глубин усталого сердца. — И останемся супругами до смерти.

— Не говори так! — воскликнула она. — Я этого не вынесу! Я отказалась от всего, Меррик. Моя жизнь… все эти годы… ради чего?

Он попытался снова взять ее за руку, но Мэдлин оттолкнула его.

— Нет! — сказала она. — Я… у меня ребенок, Меррик. Он — единственное, ради чего я живу. Он для меня все. Не может быть… нет, я никогда не поверю, что я… я прелюбодейка! Ты об этом говоришь?

— Успокойся, Мэдлин.

— Нет, не могу. Это злодеяние. Ты говоришь, что мой отец… что он солгал мне. Я тебе не верю. Я не твоя жена. Я скорее умру.

— Не важно, веришь ты мне или нет, Мэдлин, — печально сказал Меррик. — Это ничего не изменит.

— Это все меняет. — Ее голос срывался, лицо исказило отчаяние. — Папа сказал, что заплатил тебе. Заплатил, чтобы ты исчез. Он сказал, что отдал тебе мое приданое. Тридцать тысяч фунтов. Столько ты запросил, чтобы избавиться от меня. Ты хотел заниматься бизнесом, Меррик, и нашел способ сделать это.

Меррик встал и зашагал по комнате. Сейчас с Мэдлин бесполезно говорить. Нет смысла спорить с ней или сообщать о лжи ее отца. Меррик теперь ничего не чувствовал. Ни боли, ни ярости, ни праведного гнева. Сердце застыло в груди холодным камнем. Это лучше, чем раздирающее тело вожделение, охватившее его при виде Мэдлин, решил он.

Конец ознакомительного фрагмента.