Невероятная история Кындыкан

Лидия Тарасова, 2021

Кындыкан – душа Севера. Эта сказка расскажет об отважной эвенской девочке Кындыкан, сумевшей выжить в стойбище, полностью вымершем от оспы. Как ей удалось уцелеть? Это остаётся загадкой и по сей день… Легенды гласят, что оспа пряталась на последней нарте в сундуках с мехами и заморскими сокровищами. Стоило кому-то поддаться соблазну, как дух болезни захватывал поселение, уничтожая все на своем пути. Удивительно и то, что спустя 200 лет эта история стремительно ворвалась в наш современный мир в самый разгар новой пандемии, объединив творческих, талантливых энтузиастов, благодаря которым и родилась эта сказка! В ней переплелись исторические факты, древние предания для сохранения вечных ценностей – исчезающих обычаев, традиций и культуры коренных народов Севера. Эта книга о чуде, силе рода, торжестве жизни. Посвящается стойким, но таким редким людям – всем коренным малочисленным народам Севера!

Глава 1: Настоящее

В уютной кухоньке резвились озорные солнечные зайцы: вприпрыжку по цветочным обоям, галопом к дверце брюзги-холодильника да прямиком на макушку старинных настенных часов.

«Так-так-так…», — ворчали часы, но больше для важности — прежде и им доводилось спешить.

За этим танцем солнечных зайцев, следила, сидя за круглым кухонным столиком, маленькая девочка лет шести. Он занимал ее куда больше, чем урок вышивания, который зачем-то затеяла бабушка.

— Прошлое и будущее — два конца одной нити, — тихий бабушкин голос разлился по кухне, словно кисель, загоняя всех зайцев обратно за занавеску.

— Вот возьмет мастерица нить и, ловко бусину за бусиной нанизывая, складывает узор. Стежок за стежком прошлое и будущее друг за другом гонятся, след в след бегут упряжками, однажды переплетаясь, да так никогда и не встретившись, — и, словно по книге, она водила пальцем по расшитому фартуку, а после снова брала иголку, и под ее умелой рукой вырастали сочные ягодки-бусины, где по одной, где целыми горстями.

— А у меня не получается! — пожаловалась внучка, отбросив в сторону свой едва начатый фартук.

Бабушка тепло улыбнулась, разгладила руками брошенное рукоделье: кособокие стежки глядели обиженно.

— Это ничего: приноровишься, внучка. Когда-то и я иголку держать не умела, да упэ1 помогла.

— Упэ? — удивилась девочка незнакомому слову.

— Упэ — моя бабушка, — пояснила старушка. — А мою упэ ее упэ учила, как теперь я тебя.

— И тебе тоже было скучно?

— Немного, — гусиные лапки морщинок рябью побежали по лицу: бабушка рассмеялась. — Но моя упэ говорила, что вышивка — это как книга, где все происходящее с нами описано, а узоры иногда и ожить могут.

— Гляди, — она взяла свой расшитый разноцветным бисером передник. — Вот люди, взявшись за локти, в круг идут солнцу подражая. Тут олени ветвисторогие навстречу небу мчатся. Здесь птица взлетает, зверек бежит, следы оставляя, а паук паутиной судьбы накрепко свяжет, что не расплести.

Но девочка сколько ни всматривалась, никаких людей с оленями не видела, только круги и квадраты. Слушала и не понимала. Хоть у самой в глазах душа Севера так и пела, но пока на незнакомом ей языке.

— Хаайя-найя, найя-нга-нга, хайя-найя, найя-нга-нга, — запела бабушка колыбельную из своего далекого детства.

И, будто подхватив мотив, солнечные зайцы опять заплясали по кухне, выскакивая то тут, то там. А самый маленький и шустрый запрыгнул в бабушкин туесок2, что на столе стоял, да как засверкает радугой!

Залюбовалась девочка.

— Что это так в туеске блестит, бабушка?

— А ты посмотри и узнаешь, — только и услыхала в ответ.

Заглянула в туесок девочка — среди пакетиков с костяным бисером лежит обмотанный шнурком серебристых оленьих волос маленький розовый камень, а вкруг него радужные зайцы точь-в-точь люди в танце солнца кружатся.

Обернулась к бабушке: и на фартуке бисерные человечки тоже затанцевали, а с ними олени, птицы, звери. Полилась песня рекой и история, что случилась давным-давно, но по сей день отголоски ее слышны. Послушай и ты, друг.