Я не ОНА

Лидия Сергеевна Андрианова, 2021

Меня обвиняют в том, чего я не совершала. Более того, я вообще не та, которую следует винить. Я пыталась объяснить, но похититель не хочет слушать. Он уже все решил: "Я буду его козырем в рукаве". Да только вот я против! Я не собираюсь платить по счетам своей сестры-близняшки, с которой давно разорвала все связи.

Глава 2

Выплакавшись, утираю слезы и нос. Мне полегчало, и теперь я решила наконец осмотреться.

В подвале было сыро, темно и жутко. Ко всему прочему, отсутствовала какая-либо мебель, и мне оставалось только на полу сидеть или же стоять. Ни то, ни другое меня не устраивало, но кого волнует мой комфорт, кроме меня? Верно, никого! Так что, продолжая недовольно сопеть, подошла к двери и подергала за ручку. Заперто. В принципе, предсказуемо, но от этого не менее обидно.

Похитили, напугали, отказались слушать еще и заперли в темном подвале без каких-либо удобств! Бессердечные сволочи!

Как только все прояснится, потребую компенсацию за моральный ущерб. Незнакомец богат, так что не обеднеет. А мне хоть какое-то утешение будет.

Хотя, если честно, плевать мне на деньги. Лишь бы живой остаться. Пусть просто отпустят. Я даже в полицию не пойду.

Устало облокачиваюсь на холодную стену и прикрываю глаза. Не знаю, сколько я уже тут сижу, но начинаю подмерзать. Обнимаю себя за плечи и мысленно молюсь, чтобы поскорее кто-то пришел и забрал меня отсюда.

Страшно до жути просто. К каждому шороху прислушиваюсь и вздрагиваю от малейшего шума.

Возможно, незнакомец решил подольше меня тут подержать, чтобы потом сговорчивее стала, но приходить никто не спешил. Я уже измерила шагами все пространство вокруг раз двадцать. Еще чуть-чуть, и начну кричать и требовать выпустить меня отсюда. Нервы у меня не железные, да и в туалет уже охота.

Амбал приходит за мной, когда терпеть уже нет мочи. В туалет так сильно хочется, что колет низ живота.

— Выходи давай. Босс тебя ждет, — недружелюбным голосом говорит он.

— Мне в туалет нужно, — чуть замявшись, признаюсь.

Сильного смущения не испытываю. Это потребность организма. Что естественно, то не безобразно. В разумных рамках, конечно.

— Потом сходишь. Когда босс разрешит.

— Мне сейчас надо. Потому что разрешения твоего босса я просто могу не дождаться!

— Че, так приспичило? — насмехается дубина.

— А ты сам посиди в холодном и сыром подвале, потом посмотрим, как тебе приспичит, — грубо отвечаю ему.

— Больно дерзкая ты, — недовольно цедит амбал.

— Мне нужно в туалет. Срочно!

Ей-богу, я сейчас сделаю тут лужу. И стыдно мне не будет. Сами виноваты. Разве так можно издеваться?!

— Ладно, пошли.

Аллилуйя!

К туалету я лечу на всех парах, поторапливая недовольного зыркающего на меня амбала.

— Смотри только без глупостей. Свалить все равно не выйдет, — сурово предупреждает он и наконец пропускает меня в туалет.

Сделав свои дела, подхожу к раковине и тщательно мою руки, заодно освежая лицо. Сбегать даже не пытаюсь, хоть тут есть приличных размеров окно, через которое я бы смогла пролезть. Я помню об охранной системе и камерах. Далеко не убегу, только разозлю похитителей. Мне это ни к чему. Я все еще надеюсь, что смогу доказать ошибку.

К амбалу я выхожу, можно сказать, счастливой. Мочевой уже не грозит лопнуть, поэтому чувствую себя куда лучше.

По пути кручу головой и рассматриваю обстановку. Комнаты очень просторные, минимум мебели, высокие потолки. Какие-то дорогие картины на стенах, но вычурными они не выглядят. Все выполнено по-современному, без лишней захламленности. Стильно, дорого, лаконично.

В целом, мне нравится.

Амбал резко останавливается, и я еле успеваю затормозить и не впечататься в его спину. Коротко стучит в дверь.

— Заходите, — раздается голос незнакомца, и у меня по телу пробегают мурашки. Он меня пугает.

Амбал открывает дверь и пропускает меня вперед. С трудом заставляя ноги двигаться, захожу внутрь кабинета. Внутри все дрожит от накатывающего страха.

— Свободен.

Амбал уходит, оставляя меня наедине с незнакомцем. Какое-то время он молчит, просто сканируя меня взглядом. Я не могу прочесть ни одной эмоции на его лице и пугаюсь от этого еще сильнее. Меня никто еще в жизни так не пугал, как сидящий напротив мужчина. От него просто несет угрозой.

— Ты хорошо подумала над тем, что собираешься сказать? — спрашивает он у меня.

Осторожно киваю головой. Думается мне, у нас с ним разное представление о том, что нужно говорить. Я хочу сказать правду, что все это ошибка. А он желает знать что-то другое. То, чего я знать или сказать просто не могу.

— Тогда говори. У тебя всего один шанс.

Подбодрил, ничего не скажешь. Проглатываю ком в горле и начинаю говорить. Сейчас или никогда.

— Меня зовут Каримова Мия Вячеславовна. Мне двадцать четыре года. И я понятия не имею, кто вы и что вам от меня нужно.

Внимательно вглядываюсь в лицо мужчины в надежде увидеть проблески понимания. Но ничего. Не лицо, а маска! Еще и молчит.

— Вы меня слышите? Вы приняли меня за другую! — нервно добавляю я.

— Думаешь, я тебе поверю? К чему этот цирк, Милана?

Как только я слышу это имя из его уст, мои глаза от шока распахиваются. Не верю! Это просто невозможно! Какова вероятность?!

У меня мелькала мысль, что меня приняли за нее, но я отмахнулась. Слишком уж невероятно это звучало, даже мысленно. Но теперь все встало на свои места. Боги, во что она меня втянула?!

— Вижу, имя тебе знакомо?

— Да, — хрипло говорю я. — Это имя моей сестры. Сестры-близняшки.

Услышать смех мужчины было столь же неожиданно, как и имя сестры.

— Милана, серьезно? У тебя нет сестры! Я знаю тебя не один год, и ни о какой сестре даже упоминания не было!

— Мы правда близняшки. Честно, я не вру. Когда нам было с Милой по пять лет, родители развелись. Я осталась жить с отцом, а Мила с мамой. Потом мама вышла замуж за американца, и они уехали из страны. С тех пор мы не виделись с сестрой, — быстро тараторю я. — Знаю, все это звучит как выдумка, но это правда. Вы можете проверить.

— Рассчитываешь, что пока я буду проверять информацию, сможешь сбежать? — прищурив глаза, спрашивает он у меня.

— Я могу доказать прямо сейчас.

— И каким образом? — заинтересованно спрашивает незнакомец.

— Насколько близко вы знали мою сестру? — осторожно спрашиваю я.

— Она была моей любовницей три года, — сухо отвечает он мне.

— Хорошо. Тогда вы знаете ее тело, — мне нелегко даются эти слова, как и нелегко решиться на задуманное, но от этого зависит моя жизнь.

— К чему ты клонишь?

— У меня с рождения есть родимое пятно и шрам от аппендицита, который мне удалили в семь лет.

Пару секунд незнакомец молчит. Потом встает из-за стола и подходит ко мне.

— Показывай, — требовательно говорит он.

Дрожащими руками задираю кофту и немного приспускаю джинсы. Мужчина медленно скользит взглядом по моему телу и, замерев на шраме, рассматривает его. Затем протягивает руку и прикасается кончиками пальцев, а меня словно током бьет от его прикосновения. Хочется отскочить, но я продолжаю стоять на месте. Давая мужчине убедиться, что шрам настоящий.

— Где родимое пятно?

— На… на бедре, — выдавливаю из себя.

— Покажи.

Справиться с джинсами сложнее. Мне требуется время, чтобы расстегнуть пуговицу. Стараясь себя успокоить тем, что если на пляже не стесняюсь в купальнике ходить, то и тут не стоит, спускаю джинсы и показываю родимое пятно на бедре рядом с бельем. Небольшое, но оно есть. А у Миланы нет. Помню, я специально как-то пыталась на ее фотках в Инстаграмме рассмотреть, есть ли подобное пятно. Не нашла.

— Как зовут вашу мать? — закончив рассматривать родимое пятно, спрашивает мужчина.

Быстро натягиваю штаны и отвечаю:

— Светлана Викторовна Дэвис.

Незнакомец возвращается к столу, берет телефон и набирает номер.

— Собери мне всю информацию на Каримову Мию Вячеславовну, — коротко говорит он и отключается. — Пока я не проверю информацию и не убежусь в правдивости твоих слов, посидишь здесь.

— Только не в подвале, — быстро вставляю я. — Там темно и холодно.

— Ты будешь ждать здесь. И лучше, чтобы твоя история подтвердилась. Сядь на диван и сиди тихо, — бросает он и теряет ко мне интерес.

Незнакомец полностью сосредоточился на своем ноутбуке. Он уже минут двадцать что-то там печатает и читает, периодически хмуря брови. Мне же остается только молча наблюдать за ним и украдкой рассматривать.

Любовник сестры хорош собой. Широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой, которая заметна даже через рубашку. Больше всего мне понравились его серые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами. Вот на кой такие мужику?! Природа та еще шутница!

У сестры отменный вкус на мужчин. Она всегда умела выбирать лучшее, этого у нее не отнять. А если лучшее не выбирало ее, она делала все, чтобы оно не досталось другим.

Я соврала, сказав, что не общалась с сестрой с самого развода родителей. Это не так. Мы общались, даже летали друг к другу в гости. Не сказать, что мы были очень близки, но и чужими нас назвать нельзя было.

Наше общение закончилось пять лет назад. Именно тогда я прервала все связи с ней и матерью. До того момента я еще питала иллюзии, что они меня любят, что я нужна им. Но после последней поездки в Штаты осознала, что у меня есть только отец. Туда я уезжала, имея мать, сестру и жениха, а вернулась с разбитым сердцем и противным чувством предательства, которое еще долгое время поедало меня изнутри.

Все было до банальности просто. Прямо как в любовном романе. Милане приглянулся мой жених Антон, с которым мы дружили со школы и собирались пожениться. Отец был против брака, говорил, что мы еще слишком молоды, нужно подождать. Но когда ты любишь, разве слушаешь кого-то? Вот и я не слушала. Повезла Антона знакомиться со своей семьей.

В итоге познала вкус предательства самых родных людей. Антон не смог устоять перед Миланой.

Она всегда умела преподнести себя мужчинам, найти к ним подход. Внешне мы были с ней на одно лицо, но в остальном совсем не похожи. Сестра всегда была раскованной, легко флиртовала и принимала знаки внимания от мужчин. Ей нравились красивые, на грани приличия вещи, в то время как я предпочитала комфорт и простоту. Красивые платья тоже имелись в моем гардеробе, но они не шли ни в какое сравнение с платьями близняшки.

Когда я застала их голыми и целующимися в бассейне, то мечтала их утопить. Впервые в жизни я испытала такую всепоглощающую ярость и жажду причинить кому-то вред. Не знаю, как сдержалась тогда. Все словно в тумане. Я нашла в себе силы уйти. А после слов матери, что вина за измену лежит на мне, так как я недостаточно хорошо за собой слежу, вот Антон и запал на Милану, навсегда убили во мне все родственные чувства к ней.

Я уехала и навсегда вычеркнула их из своей жизни.

А теперь это… У судьбы своеобразное чувство юмора.

Под мерное клацанье клавиш я сама не заметила, как уснула прямо на диване в кабинете похитившего меня мужчины. В оправдание могу сказать, что я устала и сильно перенервничала, поэтому, когда незнакомец решил проверить мои слова и опасность временно перестала нависать надо мной, расслабилась и уснула.