Принцы и нищая, или Золушка на двоих

Лидия Миленина, 2023

Сейчас она – нищенка, хранящая тайну из прошлого. Он – младший принц могущественного государства. У него есть ум и способности правителя, но трон предназначен его старшему брату. Он случайно встретил ее, но сразу понял, как использовать невзрачную на вид нищенку против брата и лишить его права наследования. Главное – не дать воли тому неконтролируемому влечению, что он испытывает к ней… Однако старший принц – опытный воин и государственный муж. Ему есть что противопоставить коварству младшего! Кого из двух принцев выберет сердце Золушки Евы, и к чему это приведет?

Глава 10

Когда стемнело, вернулся озабоченный Трандир,

— Матти Ева, собирайтесь, — он протянул ей плащ простолюдинки. — Его высочество Грайнор велел привезти вас к нему. Выйдем через черный ход.

Сердце Евы забилось в тревоге. Она чувствовала, что… Грайнор очень зол. Ее ждет непростая встреча.

Просто ощущала через пространство, как младший принц сердитым злым взглядом буравит воздух перед собой. И ниточки этой злости тянутся к ней.

К особняку Грайнора они приехали в повозке «поставщика продуктов» — на таких поставляли еду, причем обычно ночью. Ну да, подумала Ева. Все правильно. Если бы Грайнор приехал к ней сам, то его вполне мог бы узнать любой человек в гостинице, если, не дай Бог, увидит.

Но все равно в распоряжении на ночь глядя ехать к нему Еве чудилось желание наказать ее. Может быть — даже унизить

Непонятно за что! Она ведь не виновата!

Когда приехали и вошли через задний ход, Ева кусала губы от волнения.

— Его высочество ждет вас в… своей спальне, — аккуратно сообщил Трандир.

Ева закусила губу уже почти до крови. Что это значит? Хочет подтвердить перед своими людьми ее статус наложницы? Или что?!

На подгибающихся ногах она вошла туда, где еще никогда не была. Дверь сама открылась, когда они приблизились.

Грайнор был в простых облегающих брюках и белой рубашке на распашку — как в предыдущую ночь, когда ворвался в ее спальню.

Сейчас Еве казалось, с того момента прошла целая вечность…

Принц махнул рукой, чтобы Трандир с охраной убирались и поглядел на Еву горячим жалящим взглядом. Ева не знала, что делать.

Ей казалось, что сейчас ее будут пороть, как проштрафившегося ребенка. Она лишь молча сделала книксен, опустив лицо.

— Что, Ева, удивлена, что я позвал тебя сюда? — жестко и насмешливо спросил Грайнор.

Да, он и верно был зол! Она не зря предчувствовала это.

— Да, ваше высочество, необычное место для приема.

— А что ты хотела? Теперь мы можем видеться лишь по ночам, перед сном. А время перед сном все нормальные люди проводят в своей спальне. Тебе придется привыкнуть. Только так мы и сможем видеться.

— Но это… компрометирует меня! — вырвалось у Евы.

— Компрометирует?! — издевательски повторил за ней Грайнор. В два шага оказался рядом и цепко приподнял ее лицо за подбородок. И тут… Ева ощутила слабый, но явный запах алкоголя. Он что, пьян?! Это совсем опасно! Ева знала, что пьяные мужчины способны на самые нелицеприятные поступки. — Смотри на меня, Ева. Ты давно уже скомпрометирована, — почему-то облизав губы, жестко сказал он, разглядывая ее глаза, рот, шею. Ева ощутила, как лицо начинает заливать краска — то ли смущения, то ли гнева. — Ты — девчонка, которую я вытащил из помойки. И ты числишься тут моей подстилкой. Помнишь об этом?

— Благодарю, что вы напомнили мне о моей роли! — ответила Ева. Ей захотелось размахнуться и залепить ему пощечину. — Сложно забыть, если тебя посреди ночи привозят в спальню, как последнюю шлюху.

— Ха! — принц резко отпустил ее подбородок и вдруг рассмеялся — не весело, но и не зло. Видимо, ее фраза про «шлюху» переключила его на другой лад. — Шлюху? В своей новой роли ты и слов таких знать не должна… Ладно, Ева. Да, я немного выпил. И, да, я хотел напомнить тебе, кто ты на самом деле. А то… Тебе ведь понравился Бормиас? — он испытующе посмотрел на нее.

— Да, очень, — прямо глядя на него, ответила Ева. — Ваш брат — надежный, благородный человек.

— Ну конечно! — усмехнулся Грайнор. — Он весьма… благороден. Только не находишь, что… простоват? Тебе не было с ним скучно?

— Нет, ваше высочество. Он просто не такой, как вы. Он прямой и честный.

— А я, разумеется, лживая сволочь? — снова рассмеялся принц. — Видишь, Ева, теперь и ты напомнила мне, кто я есть. Весьма дипломатично напомнила. Впрочем, я и так прекрасно знаю, кто я и какой я. Ну так что, — он снова глядел на нее, как инквизитор. — Ты уже придумала, как будешь предавать меня, раз уж все пошло не по сценарию, и наш великодушный наследник престола даже собирается снять тебе особняк? Помнишь, я предупреждал тебя…

— Нет, ваше высочество. Я знаю, что вы разотрете меня в порошок, если я откроюсь Бормиасу…

— Бормиасу?! — перебил ее Грайнор. — Ты уже так его называешь? Что же… тогда изволь и меня величать Граем. Давай, Ева, скажи: «Грай, ты пьяная свинья, я тебе ненавижу!».

— Я не осмелюсь, ваше высочество, — Ева опустила глаза. Выдохнула. Все же Грайнор действительно пьян. И она может только попробовать успокоить это чудовище, ведь если воевать — она с гарантией проиграет. — Простите, но я не понимаю, почему вы так тревожитесь. Да, все произойдет раньше, чем мы планировали. Но я обещаю — я больше не позволю себе никаких низких манер. Буду вести себя наилучшим образом. Все произойдет, как вы планировали — просто раньше. В чем я виновата, ваше высочество? Что вам не нравится?

Мгновение Грайнор смотрел на нее своим странным взглядом — одновременно колючим, и в то же время — горячим. Потом вдруг снова сделал шаг к ней. Стремительный, сильный, как человек прыгающий в пропасть.

— Да потому что я не хочу отдавать тебя ему! — каким-то странным хриплым голосом сказал он. — Проклятье, но я ревную свою марионетку!

Дальше Ева ничего не успела…

Сильные руки принца обхватили ее, прижали к его телу так, что, казалось, хрустнули кости.

Горячие губы накрыли ее губы — как будто коршун спикировал и схватил жертву.

Это было словно Еву подхватил смерч. Она просто ничего не могла сделать. Принц полностью обездвижил ее и целовал… Влажно, глубоко, жадно. Его руки бродили по ее спине, сминали ткань платья.

Сердце Евы колотилось, как бешеное, она дергалась в его руках, как птица в силках — бесполезно…

Но это не было ужасно!

В этом было даже что-то приятное. Очень пугающее, но приятное. И запах алкоголя словно растворился, исчез.

Прежде Еву целовал только он. И это было невыносимо. Холодные скользкие губы, которые с вожделением облизывали ее рот, припадали к шее — и Еве казалось, что ее ужалила змея.

У принца же губы были горячие. И эта страсть… она была такая молодая, такая сильная, такая…

Ева не начала отвечать на поцелуй. Но в какой-то момент перестала вырываться. На границе сознания ей казалось, что сопротивление лишь больше будоражит Грайнора. И если не «сдаться» — то он может зайти как угодно далеко.

Он продолжил сжимать ее в объятиях, когда поцелуй пошел на спад. Одна его рука властно легла Еве на щеку.

— Да, я хочу, чтобы ты была моей, Ева, понимаешь? Хочу, чтобы ты оставалась в моем доме… — хрипло сказал он ей в губы. — И разве ты не осознаешь? Бормиас всегда будет видеть в тебе свою Ему. А меня влечет к тебе… такой, как ты есть.

— Ваша высочество, отпустите. Вам нужно протрезветь…

— Я достаточно трезв, чтобы расставить все по местам. По тем местам, на которых все должно быть! — ответил он, вновь наклоняясь к ее губам.

Нет, ну нельзя же так! Неужели он сейчас просто возьмет ее, как игрушку? Присвоит, сделает наложницей по-настоящему?! И она станет… просто шлюхой младшего принца.

Более того — шлюхой, которую взяли насильно.

Его хватка стала немного слабее, и Ева в отчаянье протянула руку назад… Пошарила, кажется, там был столик с графином…

Из последних сил Ева схватилась за ручку и… рывком подняла его.

Вода брызнула, окатив голову и лицо Грайнора, попала на волосы Евы.

Принц резко отпустил ее.

— Проклятье, Ева, что это?

— Вам нужно охладиться и протрезветь. Чтобы потом не жалеть о содеянном! — жестко сказала Ева.

А какая-то крошечная, порочная часть нее тут же пожалела, что она больше не в его объятиях…

Грайнор бросил на нее гневный взгляд, потом резко отвернулся, оперся руками о столик и постоял так, наверно, с минуту. Затем бросил:

— Жди меня здесь, — и быстро пошел в сторону двери в дальнем конце спальни, видимо, ванной.

Его не было не больше пары минут. Но за это время Ева успела подумать кучу противоречивых вещей. Например, что ей следует бежать прямо сейчас. Или, напротив — нельзя, ведь все равно поймают, и принц будет разгневан еще сильнее.

А когда принц вернулся, он был еще мокрее. Явно намочил волосы и лицо, чтобы охладиться.

На его лице застыла циничная улыбка.

— Ты права, — коротко сказал он. — Ты не стоишь того, чтобы ради тебя отказаться от престола. Никто не стоит.

Это была циничная, жесткая фраза. Фраза, призванная унизить, поставить на место. Но Ева услышала ее и… начала осознавать.

До этого она почему-то была уверена, что принц хочет взять ее, сделать своей наложницей, но не отказаться от планов по женитьбе Бормиаса на ней. Просто была слишком ошарашена всем и не поняла сразу, что именно имел в виду принц.

А он, оказывается… хотел сделать ее своей любовницей, отказавшись от планов по смещению Бормиаса с «должности» наследника престола! Полностью отказавшись… Конечно, ей ни на секунду не пришло в голову, что Грайнор может захотеть сам жениться на ней, но он был готов бросить свою задумку ради того, чтобы сохранить Еву рядом с собой!

Это… было странно. Ошарашивало. Это было, как пощечина.

Неужели она настолько запала в душу младшему принцу?

Или просто ревность, замешанная на соперничестве со старшим братом, которого так любят в народе?!

Ева растерянно подвинула себе стул и, не спрашивая разрешения, села. Мысли метались в голове, она просто не знала, что сделать или сказать. Даже не хотелось парировать жесткую фразу принца.

Получается… Она совершенно не хотела становиться наложницей Грайнора. Это грязно… Ее старая часть, воскресшая в последнее время, сопротивлялась самому намеку на это. Но, если подумать здраво, это решило бы все проблемы. Па крайней мере — многие.

Бормиаса никто не обидел бы, ему не пришлось бы переживать из-за обмана. Он стал бы королем.

Грайнор… натешился бы с Евой. Потом дал бы ей средства, и она опять отправилась бы в бега. А может, он обеспечил бы ее на всю жизнь и в этом случае.

Оставалось бы только оставаться неузнанной, не попасться ему… И никто бы не пострадал!

Да, это все низко, ужасно, но, по сути, так было бы лучше для всех.

Ева была очень далека от мысли, чтобы сказать Грайнору, что она согласна… Она не могла пойти на это. Но странное чувство не оставляло ее.

Ей было… приятно, что пусть недолго, но Грайнор был готов отказаться от всего ради обладания ею. Пусть просто обладания… Ведь в то, чтоб Грайнор влюбился в нее, Ева не могла поверить.

Словно услышав ее мысли, Грайнор усмехнулся:

— Жалеешь, что отказалась?

— Нет, ваше высочество. Пусть ненадолго, но с вашим братом у меня может быть законный брак. А вы предложили… вы намекнули… что хотите сделать меня своей… любовницей. Это…

— Очень почетно. Множество знатных дам мечтает об этом. Впрочем, действительно, Ева, сядем и поговорим. Кусать локти будешь потом — с собой наедине, — он подвинул себе стул и сел возле столика, наискосок от Евы. Сложил руки на груди, закинул ногу на ногу и сверлил ее взглядом.

Ева же опустил взгляд. На полу у ее ног растекалась лужица воды, которой она облила Грайнора… Грустно так растекалась. Так же грустно, как постепенно становилось у Евы на душе.

— О чем, ваше высочество?

— Обо всем. Как будем жить дальше. В общих чертах я уже знаю все, что произошло. Ты хорошо сделала, что отправила ко мне самого Трандира — он соображает куда лучше многих. И… да… — принц снова усмехнулся — как-то невесело. — В сущности, тебя не в чем упрекнуть. Ты, судя по всему, была бесподобна. Произвела на брата нужное впечатление. Хоть, возможно, когда он увидел «воскресшую» Ему, ему было не до того, чтобы замечать недочеты в манерах собеседницы. И да… Ева… — теперь Грайнор опустил взгляд и принялся внимательнейшим образом разглядывать… большой палец своей босой ноги. Вот ведь привычка ходить босиком у его высочества, мелькнуло в голове у Евы. Потом он вдруг резко поднял на нее взгляд. — Приношу свои извинения, что напугал тебя. Я, видишь ли… — опять усмешка, жесткая, и явно адресованная самому себе. — Пожелал тебя с самого начала. А за время, что ты провела в моем особняке, успел… привязаться к тебе, что ли… Мне действительно боль… не хочется отдавать тебя Бормиасу, которого привлекает лишь сходство с его погибшей невестой. Да, проклятье, я ревновал! И в какой-то момент мне подумалось, что для тебя лучше быть любовницей принца, которого привлекаешь ты сама, чем законной женой того, кто не разглядит твою личность под внешностью другой женщины. Впрочем… ты сама выбрала путь, облив меня водой. А у меня это был просто порыв разума, отуманенного отличнейшим вином из Гарсуада… Хочешь, кстати, налью тебе? У меня еще немного осталось. Или могу распорядиться, чтобы принесли еще бутылку…

— Нет, ваше высочество, благодарю, но я вынуждена отказаться. Я не очень люблю спиртные напитки, — ответила Ева — словно автоматически.

Признания принца добавляли лишь больше растерянности, ошарашивали еще сильнее. Особенно то, как спокойно и искренне он сейчас подтверждал свою ревность и влечение к ней.

— «Ваше высочество»… «вынуждена отказаться»… — раздраженно передразнил ее Грайнор. — А вот тут я настаиваю! Изволь и меня называть теперь по имени. Грайнор… Можно даже «Грай»… Мы ведь сообщники. И скоро, на время — но все же! — вероятно, станем родственниками.

— Хорошо, Грайнор, если вам так угодно! — Ева внезапно испытала ответный приступ раздражения и согласилась.

— Угодно, да. Так вот, Ева. Я все же хочу услышать твою версию происшедшего.

Ева вздохнула. По правде, она устала. Просто очень устала от всего. А ведь завтра утром наверняка к ней явится Бормиас со своим «списком особняков». Отдыха опять не будет.

Ну когда же это закончится! Как хорошо было, когда она просто жила и «училась» здесь!

Ева тоскливым взглядом обвела обстановку спальни Грайнора. Уютная. И практически такая же, как ее собственная. Та, что за потайной дверью. Та, в которой, она, вероятно, никогда больше не будет спать. А ведь немногих недель хватило, чтобы привыкнуть.

— Устала? — неожиданно заботливо спросил Грайнор.

А Ева в очередной раз удивилась. Он словно бы читал ее мысли. Или так хорошо замечает ее настроение?

— Да, Грайнор, я устала. У меня был тяжелый день.

— У меня тоже, — усмехнулся принц. — Рассказывай, потом я тебя отпущу. Мне, видишь ли, сложно отпустить тебя…

Ева снова вздохнула и максимально кратко рассказала о событиях со своей точки зрения.

— Хм… А как ты думаешь, эта шваль, что хватала тебя за локоть — кто-то из дружков твоего отца?

— Вероятно. Видимо, следил за мной, потом как-то прокрался в магазин и хотел припугнуть меня за ширмой, когда служанка ушла.

— Интересно. Какие настойчивые преступные элементы. Ладно, Ева, я подумаю, что с этим делать. Но больше ты никуда не пойдешь без охраны. И еще… Привыкай. Я буду регулярно вызывать тебя, чтобы получить твой отчет. Или буду появляться сам — в самых неожиданных для тебя местах. А однажды мы дадим Бормиасу возможность познакомить нас. И еще, Ева… Ты отказала мне. Теперь изволь беречь свою невинность до свадьбы.

Он встал, пересек небольшое разделявшее их пространство и навис над Евой.

— Поняла? Моему благородному брату придется жениться на тебе, чтобы тебя получить. Кстати, насчет благородства брата… Он действительно хороший человек. Не вздумай обижать его! — Грайнор рассмеялся. — Хотя, знаешь… Даже обидно, что у меня ты не можешь выделить таких ярких положительных качеств! У тебя, видимо, не было повода их увидеть.

— Почему же, — Ева опустила взгляд и принялась перебирать складки на платье. Когда Грайнор стоял так близко, над ней, в голове вставали образы, как он целовал ее, как жадно прижимал к себе. Это смущало. Делало ее маленькой, беззащитной и какой-то трепетной. — Я могу. Вы очень умны. И бываете… искренним. На редкость искренним.

— Надо же, и во мне есть что-то… положительное, — бросил Грайнор. Но Ева почувствовала, что ему намного приятнее, нежели он показывает. — Можешь ехать обратно. Если, конечно, не хочешь поспать в своей спальне, а в четыре утра вернуться в гостиницу.

— Нет, ваше… Грайнор, я предпочту сразу лечь спать в гостинице. Опасаюсь просто не проснуться так рано.