Полюби меня

Лидия Миленина, 2018

Чудовища бывают разные, а героини просто обязаны их любить. Меня тоже похитило чудовище, и не куда-нибудь, а в другой мир. Но смогу ли я полюбить его? Я знаю, что он оборотень, но он не говорит, в кого обращается. Да и простить похищение непросто. Но именно это мне и придется «сделать»: ведь любовь между нами – единственный способ остаться в живых.

Глава 2

Проснулась я, как ни странно, со свежей головой. Никакого головокружения или слабости. Не было даже всем знакомого «как пыльным мешком». Потянулась, открыла глаза. И все было бы прекрасно, если бы интерьер, представший передо мной, не был абсолютно незнакомым.

Просторная комната с огромным окном. Стены ярко-розового света, вчера в полутьме мне не показалось. Я поморщилась, слишком приторно, на мой взгляд. Кровать, на которой лежу, — огромная, с ярко-бордовым покрывалом. Им я прикрыта по самую шею. Одежды на мне снова нет, и шелковистая ткань приятно ласкает кожу.

Большой шкаф на другом конце комнаты, несколько старинных кресел с такой же бордовой обивкой, овальный столик на трех ножках. Больше всего помещение напоминало интерьер старинного дворца вроде Зимнего — Эрмитажа.

Память услужливо продемонстрировала отрывочные картинки, как я борюсь с Альбертом. И откуда столько мужества? Теперь, когда адреналин из крови исчез, мое сопротивление казалось героическим. Жаль, не увенчалось успехом… Потом, как мы входим в море, разноцветные водовороты…

Точно! Этот псих уколол меня каким-то наркотиком, а когда мы попали сюда, дал противоядие. Видимо, я отрубилась, когда он входил в море, мне приснились водовороты. А очнулась я только здесь. А он напустил усыпляющего газа или чего-то в этом духе. Я и проспала, похоже, до утра…

Разум удовлетворился объяснением, осталось решить, что же мне делать. Я с радостью отметила, что страха почти нет. Если бы этот ненормальный хотел убить меня, давно бы уже это сделал. Но вдруг он хочет долго и медленно издеваться надо мной… По спине пробежали мурашки, и я тряхнула головой, чтобы отбросить это подозрение.

Буду бояться — не смогу действовать. Так бывало, когда я работала еще не в элитной клинике, а в приемном покое скорой. Перед тобой пострадавший истекает кровью, сердце сводит от тревоги и страха сделать что-то не так, не помочь ему. Но нужно отключить эмоции и делать что можешь.

А пока нужно понять, где я нахожусь. Я с опаской откинула покрывало, спустила ногу и, словно воду перед купанием, потрогала пальцами мягкий ковер на полу. Не кусается.

Завернулась в покрывало на всякий случай — кто знает, когда мой похититель явится. И подошла к окну. И тут у меня захватило дух.

Куда утащил меня Альберт? Где на Земле находится это место? Неужели он вез меня на самолете?

Светло-коричневая стена уходила вниз, казалось, ей нет конца. В самом низу можно было разглядеть сад с множеством полянок, ручьев и рощиц. Но верхушки даже самых высоких деревьев едва доходили до середины стены. За садом, кажется, был скалистый утес, о который бились морские волны. И дальше, насколько хватало взгляда, простиралась бескрайняя синяя даль. На горизонте собирались редкие тучки.

— О, рад, что ты уже проснулась! — услышала я голос, ставший знакомым за прошедшие сутки.

Я в панике обернулась, туже стягивая покрывало на груди. Сердце гулко забилось от страха. Вот так. Стоило похитителю вернуться, да еще так неожиданно, и вся смелость пошла насмарку.

Снова страх и холодеющие руки.

Альберт стоял у входа, прикрыв за собой дверь, — в черных брюках облегающего кроя, высоких блестящих сапогах и белой рубашке с широкими рукавами, перехваченными завязками у запястий. В старинной одежде он смотрелся весьма эффектно. Охваченный паникой разум все же заметил исходящую от него телесную силу — в сочетании с грацией, что создается аристократичным, но словно небрежным нарядом.

— Там в шкафу много одежды, доставили ночью. Можешь выбрать на свой вкус, — сказал он, указав мне на левую стену. — Прислуга не знает вашего языка, а ты — нашего. Поэтому я пришел сам поприветствовать тебя.

— Где мы? — спросила я, указав на комнату, потом махнула рукой на пейзаж за окном.

Голос слегка срывался, но я приказывала себе успокоиться. Снова и снова. Пусть лучше опять будет гнев на него и ярость, чем этот липкий, противный страх.

Альберт подошел к окну и ко мне — и я инстинктивно сделала шаг в сторону.

— Еще раз повторю, я не собираюсь… обижать тебя. Как понимаешь, у меня уже была для этого масса возможностей. Хотя бы сегодня ночью, — сказал он.

И тут я не выдержала:

— А вчера, вчера, ты меня не… обидел, да?! — крикнула я. — Ты.. ты! Похитил меня, перекинул через шею… — захотелось плакать от обиды, что меня сделали беспомощной, утащили куда-то, как куклу. Вот этот большой, такой уверенный и сильный мужчина скрутил меня, вколол что-то, унес… Да как он вообще смеет говорить, что не собирается меня обижать! Я слегка согнулась и сделала два судорожных вздоха. Воздуха стало не хватать, истерика подступала к горлу — истерика то ли гнева, то ли слабости и страха.

В лице Альберта промелькнула тревога, и он протянул мне руку, как протягивают ее собаке, чтобы обнюхала и признала своим. Я отшатнулась еще дальше.

— Так было нужно, Тая, — очень спокойным тоном сказал он.

Я сделала еще два хриплых вдоха и ощутила, что уже не сорвусь. Смогу устоять перед отчаянными рыданиями и стонами, что стоят в горле.

— Где я, отвечай! — потребовала я.

— Хорошо… Смотри, это другой мир, понимаешь? — сказал он так, словно сообщал мне: смотри, мы на даче, вчера приехали, сейчас будем завтракать.

— Другие миры — это сказка. Как в книгах фэнтези, — ответила я насколько могла твердо. — А я хочу знать, что это за замок, где он находится, и долго ли ты собираешься меня тут держать!

— И тем не менее, это другой мир, — настойчиво, заглядывая мне в глаза, продолжил Альберт. — Давай присядем? — он подошел к овальному столику и придвинул себе и мне по креслу. Опустился в одно из них. «С психами лучше не спорить…» — подумалось мне, и я, все так же сжимая края покрывала у шеи, села во второе кресло.

— Его называет Астерхорз, как вы называете Землей свою планету, — продолжил Альберт. — Страна, в которой мы находимся, зовется Киркас, а я ее король. Это мой главный замок, он называется Туапре, что в переводе на русский означает Приморский.

«Либо он сумасшедший, либо заговаривает мне зубы, развлекается», — подумала я.

— И, разумеется, весь ваш мир магический, и ты вчера реально колдовал: спустился из окна, раздвинул волны, — не выдержала и ехидно спросила я. Сердце успокаивалось, и на место страху приходила злость.

— Залез и спустился из окна — да, — согласился Альберт. — А волны раздвинул сам портал. Это встроено в механизм его действия.

— Я должна тебе поверить? — с демонстративным скепсисом спросила я.

— Хотелось бы. Чем раньше ты примешь неизбежное, тем легче нам будет выполнить наши задачи, — усмехнулся Альберт.

— И что же это неизбежное? И каковы наши задачи? — поинтересовалась я.

— Неизбежное — ты в другом мире. Задачи: ты должна полюбить меня. Разумеется, я помогу тебе… Буду делать все, что положено — ухаживать, исполнять твои капризы, заботиться.

— Очень вдохновляюще, — усмехнулась я. — И зачем местному королю любовь безродной девушки из другого мира?

— Чтобы выжить, — серьезно ответил Альберт. Взгляд его потемнел, а лицо помрачнело. — Подробности чуть позже, за завтраком. Сейчас придет твоя первая служанка, поможет одеться. А дворецкий отведет ко мне в трапезную.

«Что ж, отлично, — подумала я. Вдруг она понимает по-английски, тогда не исключено, что я смогу у нее что-то разузнать.

— А, кстати, какова твоя версия? — спросил с усмешкой Альберт, изучавший выражение моего лица.

Мгновение я колебалась, потом решила сказать правду.

— Я не знаю. Но думаю, ты очень богатый человек. У тебя есть замок где-нибудь посреди Тихого океана или еще где-то. И ты похищаешь сюда девушек… С какой целью, не знаю. Может, у тебя тут гарем.

— Красивая версия, — улыбнулся Альберт. — Но что ты скажешь на это? — он небрежно вытянул руку перед собой, и вокруг нее закрутился небольшой светло-розовый водоворот. Я удивленно захлопала глазами. Не иначе как наркотик до сих пор действует… Спустя секунду водоворот скрутился в стебель и розовый цветок, и в его руке оказалась шикарная роза с идеальной спиральной укладкой лепестков и объемным ароматом.

— Это тебе, — улыбнулся он, и я неуверенно взяла розу. Понюхала. Совершенно настоящая. — Это иллюзорная материя, — пояснил Альберт. — Выглядит как настоящая, но будет существовать до тех пор, пока хватает магической силы, вложенной в нее. Эта проживет семь дней. Ставить в воду не нужно.

— Спасибо, — растерянно ответила я. И нашлась, хоть номер с розой меня впечатлил: — Значит, ты еще и фокусник!

— Возможно, если тебе удобнее так называть магов, — согласился Альберт. — А на это что скажешь?

Он предложил мне подойти к окну и взглянуть в сторону моря. А сам устремил взгляд на скалу, закрывавшую от нас спуск вниз.

— Гипнотизируешь скалу? — поинтересовалась я с наигранным ехидством.

— Нет, смотри! — неожиданно от стайки морских птиц, круживших над утесом, отделилась одна, и, набирая высоту, понеслась в нашу сторону. Ближе и ближе, и в какой-то момент я разглядела кожистые крылья с когтями, треугольное тело с короткими задними лапами и вытянутую зубастую морду. Птеродактиль, осенило меня! Я инстинктивно присела и прикрыла голову, когда огромная тварь пронеслась прямо у окна, сделала круг и неспеша полетела обратно.

— В вашем мире такие животные давно вымерли. Этого достаточно? — спросил Альберт.

— Пожалуй, пока да… — ответила я. Неожиданно я почувствовала себя уставшей от всего этого и обессилено опустилась на стул.

…Но не может ведь быть такого? Это ведь не может быть другой мир? Такое бывает только в книгах! И все же, роза, которую я держала в руке, родилась из воздушного вихря, а птеродактиль — настоящий — только что пролетел у окна.

— Попробуешь поверить? — настойчиво спросил Альберт и двумя пальцами поднял мой подбородок, вгляделся в лицо. Касание было горячим, цепким. И слегка пугающим. По спине опять пробежали мурашки. Осознание, что я полностью во власти этого человека, настигло меня.

— Попробую, — кивнула я.

Мой похититель едва заметно провел языком по губам, словно облизнулся. Потом на мгновение подался ко мне. Но остановился, натолкнувшись на дрожь и тревогу, что я не могла скрыть.

«А ведь если бы он сейчас обнял меня, погладил по голове… я, может быть, и успокоилась бы, — неожиданно подумалось мне. — Ведь эта его сила, может быть другой, успокаивающей, надежной. Зачем он меня пугает?»

— Хорошо, приходи в себя, — кивнул Альберт, отпустил мой подбородок и направился к двери. Возле нее оглянулся. — И, да, Тая, ты права: я действительно чудовище. Я уже говорил тебе это.

Он хотел выйти, но я, сама не ожидая от себя такой прыти, кинулась за ним и придержала дверь. Лучше знать все сразу.

— Ты оборотень, превращаешься в чудовище? — спросила я. — Скажи сразу!

Он посмотрел на меня с удивлением и уважением и сделал шаг обратно в комнату.

— Да, можно сказать так.

— Ты дракон?! — выпалила я. Уфф… Только бы это оказалось правдой. Прекрасные гордые ящеры — мечта многих женщин. Тогда я могла бы его не бояться.

— Нет, Тая, я не дракон, — с легкой грустью он покачал головой.

— Волк-оборотень? — не унималась я.

— Нет, и не волк, — усмехнулся он.

— Но в кого тогда ты обращаешься? — изумилась я. Оба приемлемых для меня варианта оказались ложными.

— Тебе лучше пока этого не знать, — жестко сказал он. — Не гадай, все равно не догадаешься, — и вышел. Кажется, в последний момент его лицо перекосило.

***

Когда, спустя несколько минут, в комнату вошла служанка, я на мгновение застыла в изумлении. Зачем Альберту я, если здесь такие красавицы? Вряд ли он специально назначил в «камеристки» самую эффектную девушку в замке.

Высокая — почти на голову выше меня — с блестящими рыжеватыми волосами, убранными в изящную французскую косу. Длинное приталенное платье зеленого цвета с глубоким декольте подчеркивало идеальные изгибы фигуры. Черты лица правильные, ясные, большие глаза светло-зеленого оттенка с таким мягким, почти сладким выражением, что хочется подойти и сразу поцеловать в щеку.

Девушка сделала книксен, подняла свои дивные глаза и улыбнулась. А я на несколько мгновений застыла, не имея ни малейшего представления, как вести себя с прислугой.

— Меня зовут Тая, — растерянно улыбнулась я. И на всякий случай показала на себя. — А вас?

Девушка покачала головой, демонстрируя, что не понимает мой язык. Но догадаться, что я представилась, было несложно.

— Маирон, — она опять обворожительно улыбнулась и указала на свою грудь.

В последующие пять минут я еще цеплялась за идею распознать, на каком языке говорят местные, не поймут ли английскую речь. Я пробовала английский, несколько фраз на немецком, который учила в школе как второй язык. Вспомнила и знаменитые «а la guerre comme a la guerre»¹ и «сherchez la femme»² больше ничего по-французски я не знала. Маирон крутила головой и улыбалась.

Наконец она что-то произнесла на своем наречии и указала мне на дверь в дальнем конце комнаты, которую я до этого не заметила.

Так и пришлось нам с ней разговаривать жестами.

За дверью оказалась… ванная комната. С настоящей огромной ванной на золотых ножках в форме кошачьих лап. И настоящий душ. Свет исходил от самых обыкновенных люстр, включавшихся обычными выключателями. «Ага, — подумала я, — как же, другой мир…» Но в голове тут же всплыл птеродактиль и роза, сотворенная из воздуха. Убедившись, что я имею полное представление о том, как пользоваться ванной и душем, Маирон кивнула. И вышла после моего жеста, указывавшего на дверь и молящего взгляда — «позволь мне помыться одной».

Душ я приняла наспех. Мне было неудобно, что девушка ждет меня. Наверное, она стоит в комнате и ожидает, когда выйдет «госпожа», а я совсем не привыкла к этому. К тому же тревога, оставшаяся после разговора с Альбертом, никак не желала уходить. Мысли в голове скакали, как блохи, хаотично, разорванно… Одни из них утверждали, что придется поверить в то, что похититель назвал «неизбежным», другие метались и отыскивали рациональные объяснения этой фантастической ситуации…

При выходе из душа меня ждал пушистый голубой халат в пол.

А потом Маирон открыла шкаф.

Да, Альберт был прав. Одежды тут много. К моей радости, никаких кринолинов, корсетов и прочих орудий пытки, о которых я читала и видела в кино, не наблюдалось. В основном это были такие же длинные приталенные платья, как то, что надето на Маирон, только намного изысканнее. Глубокие декольте и такие же глубокие треугольные вырезы, рукава от прямых облегающих до «фонариков», ткани струящиеся, приятные на ощупь.

Были тут и брючные костюмы, и я с удовлетворением отметила, что, похоже, здесь не возбраняется женщинам ходить в брюках.

Глядя на необычную одежду, я подумала: либо я действительно в другом мире, либо… Мысль показалась одновременно забавной и в то же время страшной… Либо сумасшедший хозяин замка — любитель реконструкций и ролевых игр… Нарядил всех обитателей в старинные наряды, вот и мне предстоит исполнять перед ним какую-то роль.

Я показала Маирон на самое простое из платьев, висевших передо мной. Темно-голубое, с легкой серебристой вышивкой вдоль треугольного выреза.

Маирон изящным жестом достала из шкафа платье, придирчиво оглядела его со всех сторон, нашла две складочки и… От изумления у меня чуть не полезли глаза на лоб. Хозяин, достающий из воздуха розы, — это еще ладно. Но только что на моих глазах эта девушка провела над мягкой тканью рукой, от которой исходило чуть заметное серебристое сияние. И ткань полностью разгладилась. А я почувствовала головокружение. Этого не может быть, все это мне снится…

Но все, что происходило дальше, было физически ощутимо. Высокая Маирон подняла платье, и оно скользнуло на меня, легко и плавно, словно лаская. И село, как будто его сшили лично для меня. Маирон удовлетворенно кивнула и подвела меня к большому зеркалу у стены.

Я замерла. Надо же как старинные платья красят женщину. Невысокая, в длинном голубом платье, я смотрелась как маленькая женщина, даже девочка. Дюймовочка, одним словом.

Талия выглядела совсем тонкой, а из выреза выглядывали ключицы, придавая трогательный вид. «Вот бы чудовище «растрогалось» и отпустило меня, — подумала я. — Впрочем, бесполезно…»

Вообще я никогда не считалась красивой. Скорее меня называли «миленькой»: тонкие аккуратные черты лица, небольшой нос, легкие брови, пушистые каштановые волосы. Только про большие серо-голубые глаза говорили, что они исключительно красивые и глубокие.

Сейчас же я показалась себе красавицей. Не хватало только какой-нибудь необычной прически, чтобы открыть шею. «Ты как будто к свиданию готовишься», — поймала я себя и тряхнула головой. Делать то, что предлагает псих — нужно для выживания. Но подчеркнуто прихорашиваться перед встречей с ним — этого еще не хватало!

Но, видимо, Маирон тоже подумала о прическе. Она предложила мне сесть в кресло и легко коснулась моих волос. А потом уже не касалась, просто водила руками рядом с моей головой, и волосы послушно ложились в высокую прическу с прядями, закрепленными по кругу. В конце она улыбнулась мне в зеркало, мол, нравится? Я кивнула и она зафиксировала прическу несколькими заколками с блестящими голубыми камешками. Для красоты, потому что все и так хорошо держалось — без лака, заколок или резинок для волос.

«Вот что значит магия», — подумала я. И вдруг в душе взорвалась яркая солнечная радость — вопреки похищению, страхам и сомнениям. Радость ребенка, получившего долгожданное.

Если это другой мир, то детские мечты сбылись.

Я в фантастическом мире, и я обязательно научусь всему этому магическому: укладывать волосы, не касаясь их руками, доставать розы из воздуха, вызывать птеродактилей… И, конечно, я научусь кидать файерболы. А первым, кому я заеду файерболом, будет тот, кто меня сюда притащил!

Но радость быстро отступила. Я давно уже не ребенок. А проблем, похоже, больше, чем волшебства.

Примечания

1

На войне как на войне (франц.)

2

Ищите женщину (франц.)