Скульптор

Лиана Джи, 2023

Прежде чем осуждать человека, нужно надеть его обувь и пройти хотя бы часть его пути – так говорят мудрецы. Твои ботинки оказались мне слишком велики, и, к сожалению, я не смогла сделать в них ни шагу. Но, извини, я попробовала… – в этом суть сборника.Автору-женщине блестяще удалось вжиться в мужской образ для того, чтобы глубже понять своего партнёра. Уняв свою эмоциональную сущность, молча, без эмоций позволила ему высказаться. Мудро, тонко, лаконично, с долей эротики и сарказма она повествует, как помимо фонтанирующей страсти и силы увидела много страхов и сожалений, временами болезненных, в его душе. Оказалось, что очень важно давать хоть иногда слово мужчине и не перебивая выслушать до конца.«Всем женщинам от мужчин, с любовью» – этими словами начинается книга. Внутренний мир Мужчины-Альфа глазами женщины. Легко о сложном. Книга-исповедь, она же бальзам для тех кто обижен или только собирается обижаться. А возможно и книга-подсказка для тех, кто хочет понять больше и глубже.

Магнит

Я встретил её совершенно случайно. Встретил и гостеприимно впустил этот хаос в свою жизнь, когда в ней появился какой-то маломальский порядок и, как мне тогда показалось, логика. Тогда я только-только разобрался в своих чувствах и понял, что из всех моих потенциальных и не очень невест мне нужна одна она — моя женщина. Я наконец понял, что нашёл ту, которую так долго искал, и перестал метаться от одной юбки к другой.

Я любил эстетику, любил комфорт и любил удовольствие. И когда все три эти важные для меня компонента, составляющие в моём понимании тихое счастье, сошлись на одном человеке, и я наконец успокоился, вдруг встретил её. «Пришло откуда не ждали», как говорится.

Что меня больше привлекло тогда? То ли то, что она была с моим другом, с которым мы постоянно, по умолчанию, соперничали, то ли то, что она была какой-то другой, как не от мира сего, абсолютно мне непонятной.

Мне всегда казалось, что во Вселенной помимо нас, живых людей, присутствует что-то невидимое, необъяснимое, то, что позволяет нам общаться друг с другом без слов, то, что притягивает нас друг к другу, или же, наоборот, отталкивает, как одноимённые полюса магнитных полей.

Да, я был неисправимым романтиком. За это женщины меня и любили. Я был именно таким. Без притворства. Без какой-либо цели. Возможно, оттого, что я не мог объяснить свои поступки, когда, встречая, казалось бы, свою женщину, не испытывал к ней физического влечения, в то время как мог полыхать и тянуться без видимой на то причины к женщине, которую даже не знал.

Кто-то говорил, что во всём виноваты феромоны (привет нашему биологическому животному началу), неисправимые романтики пели о душах и их родстве, я же, невзирая на свои романтические умонастроения, как физик-практик в такие минуты каждой клеточкой своего тела чувствовал магнитное притяжение.

Так сегодня, моя голова с идеально упорядоченными мыслями, как в читальном зале центральной научной библиотеки, определив и обозначив все бонусы, получаемые при общении с моей женщиной, полностью лишила меня физического влечения к ней. Списав всё это на волнение, я успокоился, замерев в ожидании, когда же восстановится былая страсть.

И вдруг Эта. Не местная, приезжая. Раньше я её не встречал. Как её сюда занесло, не знаю, но чувствую, что хочу узнать её ближе. Пристально, изучающе взглянула на меня и ни слова больше. Но бывают моменты, когда слова не нужны. И бывают люди, у которых мысли отображаются бегущей строкой на лбу. И иногда в таком молчании гораздо больше текста, чем в потоке каких-то фраз. В этой тишине более отчётливо звучит эта магнитная тяга. Я чувствовал это притяжение, как никогда, но и понимал, что притягиваю тоже. Наши взгляды периодически пересекаются. Пересекаются не раз, её любопытный и заинтересованный, и мой, похотливо-опасный, не лишённый того же интереса.

Мой друг, учуяв опасность, активно прижимает её к себе. Она всячески отстраняется и ищет повод вырваться из могучих мужских рук.

«Что у тебя с ним?» — посылаю ей немой вопрос взглядом. «Ничего. Абсолютно ничего и даже доля раздражения», — отвечает она тем же.

Вечер в разгаре. Отзываю её на пару фраз. Разговор не клеится, разговор ни о чём. Чаще всего мы так и говорим. И пока сотрясаем воздух этим словесным мусором, души уже обнялись, а тела — переплелись. «Ого! У меня с ней общение на всех уровнях», — отмечаю. Также не остаётся без внимания тот факт, что расстояние между нами сокращается, мы всё ближе и ближе друг к другу. «Волнуешь», — говорю и провожу пальцами по её губам. Иногда я позволяю себе такую дерзость в поведении с женщинами, когда чувствую в воздухе это ментальное согласие. Она целует мои пальцы… Не ошибся.

У друга форс-мажор, нужно срочно уехать. «Отвезёшь её домой?» — и смотрит на меня с надеждой. «Вообще не вопрос», — отвечаю и понимаю, что друга у меня больше нет.

Садимся в машину. Едем по ночному проспекту. Курит и молчит. Хочу отметить, я в машине не курю. Есть у меня такое правило. Но ей можно всё. Сегодня. Подъезжая к развилке, спрашиваю: «Домой? Или покатаемся?» «Я совершенно свободна», — отвечает. Вызов принят. «Едем на набережную, не против? Там красиво», — больше констатирую, чем спрашиваю. Молча кивает.

Думать некогда. Иногда мысли вредят.

Её глаза сияют в преддверии чего-то нового. И я не могу оторвать от неё свой взгляд. Постоянно поправляет волосы, кокетничает. Смешная и… желанная, очень. Хочется к ней прикасаться ещё и ещё раз. Не знаю, с чего начать. Как-то подрастерялся. Ищу повод. Или жду сигнал от неё? Облизывает и постоянно закусывает нижнюю губу. С этого, пожалуй, и начну, с поцелуя. Нежно, аккуратно целую её в щёку, затем в губы. Её приоткрытый рот как будто приглашает, и я не собираюсь останавливаться. Мои руки у неё на груди, опускаются всё ниже и уже у неё между ног. О, да. Наконец-то. Готова на все сто. Нет. На двести.

Нравятся мне эти минуты, когда постепенно понимаешь, оправданы ли ожидания или их превзошли. Ничего нового, но интерпретация-то разная. Отличается поведение. Отличается и запах. В этот короткий миг понимаешь: получится — не получится, будет что-то дальше или нет. Здесь — дальше хочу, очень хочу. Она, вижу, даже не сомневается. Мне близко и понятно выражение «Умирать от страсти». Она уже полужива. Я понимаю её, как никто, сам такой. Опускаюсь на колени, поднимаю подол платья, приспускаю трусики, развожу её коленки и целýю, жадно, мне хочется её съесть. Очень гостеприимна, прямо очень.

Искусство обольщения как и, собственно, искусство занятий сексом я изучал тщательно, как науку, не меньше. Я полностью согласен и уверен в том, что это искусство, и ему надо учиться, всегда. И каждая женщина в жизни была для меня большим опытом, который начался у меня с женщины значительно постарше.

Дополнительные уроки английского с нашей новой молодой школьной англичанкой очень сильно развивали мои языковые способности как в прямом, так и в переносном смысле. Я умел красиво говорить, но так же умел и без слов…

Я тогда так увлёкся, что влюбился. Будучи абсолютно ещё не опытным, но уже довольно страстным, я воспринимал эту англоговорящую нимфу как дар небес, не меньше. Впрочем, так и было. Учителем она была от Бога. Очень переживал, когда вышла замуж за нашего физрука. Страдал и завидовал ему, пока не понял, что теперь я и сам учитель. Я придавался любви снова и снова, совершенствуя свои навыки и параллельно пытаясь укротить своё космическое либидо. Однако либидо оставалось космическим и неуправляемым, а страдания после — человеческими, земными. Я не мог остановиться в выборе своей партнёрши, отчего часто, запустившись по второму кругу, был вынужден скрываться от них от всех.

И вот она, струя свежего воздуха. Что-то новое, но моё. Мой противоположный полюс. Мой типаж, мой темперамент в этом абсолютно новом для меня человеке. Таких я слышу за версту. Нет, за две.

Секс в машине не очень удобен, как бы о нём ни говорили с придыханием. Это дань чему-то новому, что уже давно не ново, и якобы личная территория, которая была доступна для всех мимо проходящих. А что? Что-то в этом есть. Но руль всё время мешал, а коробка передач то и дело постоянно находила мои то локоть, то колено.

Было темно и уже достаточно поздно, мы находились на практически безлюдной набережной и пили завалявшуюся в машине колу. Её ноги были на торпеде и она смешливо поглядывала на меня. Она была неподражаема вот такой, томно раскинувшейся в кресле. И я буквально молился, чтобы её весёлое настроение не сменилось нудными разговорами о любви и о планах на будущее.

После секса женщина меняется. Она начинает чего-то ждать. Эта не ждала ничего. Я недоумевал. «Или настолько ранена или просто блядь», — промелькнуло у меня в голове. «Впрочем, какая разница? Тянет. Хочу повторить».

***

Утром еду к своей женщине. Провожу день с ней. Комфортно, хорошо, спокойно. Но душа покоя не хочет, душой я уже с той, другой, где эмоции и драйв. Мне чужд покой. В нём я засыпаю. Я неживой.

«Это она меня так манит или сам факт тайны, неизвестности? Я же снова ушёл в подполье», — не понимаю, но уже ничего не могу с собой поделать. Прощаюсь со своей женщиной и еду к ней.

Звонит друг. В истерике: «Отказала. Люблю. Как жить?!» Влюбчивый он и глупый. Каждый раз влюбляется и каждый раз на всю жизнь. Но я уже смирился с потерей друга. Ещё вчера. Стоит ли она этой потери? И стоит ли она потери моей женщины?

Но вопросы потом. Я уже возле её дома. Звоню: «Выходи».

Снова в машине. Снова курит. «Как ты?» — спрашиваю. «Так же, как и ты», — улыбается в ответ. «Зачем ты приехала?» — спрашиваю в отчаянии. «За тобой», — отвечает.

Женщинам свойственна самоуверенность. Часто и беспочвенная. Эта вроде бы не дура. Да и поспорить здесь сложно. «Реально, по мою душу», — думаю.

Говорит: «Люблю». Говорит: «Скучаю». Началось! Я — нет. Не могу ответить взаимностью. Не люблю и не скучаю. Но почему я снова здесь, чёрт возьми?!

Секс с ней идеальный. По всем параметрам. Мой размер. Мой сорт. Магнит не соврал. Что ещё? Пожалуй, и всё. Варюсь в аду. «Моя женщина гораздо лучше. Стабильно всё. А эта? Кто она вообще? Я даже не спросил». Не люблю задавать вопросы. Боюсь ответов. «Скоро она уедет и всё закончится. А сейчас просто кайфуй», — успокаиваю себя.

И кайфую. С ней кайфую. Без неё в аду. Сомнения. Сомнения — это мой бич. «Зачем она мне нужна?» У меня нет ответа на этот вопрос. «Не о тех ли это браках, что совершаются на небесах?» — думаю. А потом: «Какой на фиг брак?! А может быть, она со всеми так?» Не хочу об этом думать. Не хочу думать совсем. Не хочу спать. Не хочу есть. Не хочу свою женщину. Хочу к ней и точка.

Мама заподозрила неладное. Рыдает, временами истерит. «Ходят слухи. Кто это? Ты на себя не похож. Это приворот!»

— Ой, мам! — Хлопаю дверью и снова лечу к ней.

«Подсел, как на дурь», — матерюсь про себя. «Что в ней такого? Секс. Но и с другими бывает не хуже. Что?! Что?! Что?! Вот просто хорошо и всё. Ничего не просит, ничего не требует, ни на что не претендует. Всегда понимает и всегда безотказна в сексе. Всё… И это всё??!!! Дурак ты, дурак!!!»

Разворачиваю машину, еду к своей женщине. Звонит эта.

— Ну ты где?

— Слушай, уезжай, а?! Я не приеду сегодня. Я никогда не приеду.

— Хорошего вечера. И береги себя, — кладёт трубку.

Поговорили, блядь.

Моя бесит. Ноет постоянно. Ревнует. Бесконечно вымогает комплименты. Пятьдесят раз спросила не толстая ли она и сто раз — люблю ли я её. Что вообще происходит?! Деградация как она есть, налицо.

Еду домой. Мама: «Явился наконец. Ну что ты мечешься, женился бы уже. Внуков хочется. Ну хорошая же девочка у тебя. А ты связался с этой шлюхой!»

Твою ж мать! Вылетаю из дому. Еду к ней. Всё ещё ждала. Знала, что приеду. Разувает. Ведёт в дом. Кормит, целует, ни о чём не спрашивает. Просто поедает меня своим обожающим взглядом. Чувствую — расслабляюсь. Понимаю — никого другого не хочу.

«Но ведь не спрашивает ни о чём потому, что нет у нас с ней ничего общего! Ничего между нами нет и быть не может!» — вдруг осеняет меня. Чужая. Далёкая. Но такая моя! Впервые не хочется секса с ней. Хочется обнимать, хочется целовать, хочется прижать к себе и так остаться. Что-то другое я в ней увидел в этот вечер. Не сексом едины, так сказать… И меня посетила мысль, забрела как заблудшая, отбившаяся от чьей-то стаи, возможно, от стаи мысли моего друга-романтика. «Я больше не терплю её, я её всем сердцем желаю. А вот хватит ли у неё терпения выдержать мои метания?» Мне стало как-то не по себе. Я обнял её очень крепко и понял, что больше никуда не отпущу.

Она не понимала, что со мной происходит. Её то ли обижало, то ли настораживало моё отсутствие сексуального желания. Прямо паника какая-то, скрытая глубоко-глубоко, настолько глубоко, что едва сочилась через взгляд. И тревога в воздухе висит, много тревоги, так много, что, кажется, его можно резать ножом.

Я знал, так происходит с женщинами, которых никто никогда не любил. Они готовы принять всё что угодно, кроме самой любви. Они её не распознают. Однако я о любви говорить не спешу. А вдруг ошибся? Для чего эти драмы? Не говорю, но, видимо, что-то подобное излучаю. Она в шоке. Вижу, загналась в своих размышлениях. Я не могу поверить глазам. Женщина, которую, казалось бы, ничего не может вывести из себя, пасует перед любовью.

Мне стало жаль её. Это была женщина, которая никогда не встречалась с заботой. Но нет! Жалеть нельзя. Ни в коем случае. Где есть жалость — нет любви. Но я воочию столкнулся с человеком, который её боится и не знает, как с этим быть. «Научу. Объясню. Буду», — решил я в тот непростой для меня день. Секса у нас так и не было. Я не смог себе его позволить. Мне впервые показалось, что этим можно оскорбить.

Конец ознакомительного фрагмента.