Дорогая Эмми Блю

Лиа Луис, 2020

Эмми и Лукас родились в один день, в один год, и история их знакомства удивительна: Эмми отпустила в небо воздушный шарик с пожеланием найти друга, и, пролетев сотни миль и два океана, он приземлился на пляже Франции, где его обнаружил Лукас. Всё это не может быть случайным совпадением, правда? Четырнадцать лет спустя, накануне своего тридцатилетия, Эмми надеется, что Лукас наконец-то признается ей в любви…. А вместо этого узнает, что он собирается жениться на ком-то другом! Теперь Эмми буквально стоит на осколках всего, во что верила, и чувствует, как мечты ускользают сквозь пальцы. Но что, если ее история только начинается?

Глава девятая

Кому: [e-mail]

От: [e-mail]

25/06/18

Тема: Должность помощника школьного психолога

Дорогая Эмми,

Мне хотелось бы знать, будет ли Вам интересна вакансия помощника психолога в местной средней школе. Я знаю, что вы предпочли бы работу, не связанную со школой, но, на мой взгляд, было бы обидно упускать такой шанс, учитывая Ваш предыдущий год обучения в сфере образования и профессиональной подготовки и Ваш опыт работы в сфере администрирования. Зарплата также весьма конкурентоспособна.

Вы хотите, чтобы я организовала собеседование?

С уважением,Хина Альви, специалист по подбору персонала.

Смех универсален. Чтобы понимать смех, не нужно знать языка, на котором смеются. Я целых полчаса прождала на автобусной остановке, и автобус за автобусом проезжали мимо, и ни на одном из них не было написано «Кале», и, промучившись полчаса, глядя на бесконечные автобусы и бесконечных пассажиров, заходивших и выходивших, я наконец влезла в первый попавшийся и, как могла, объяснила водителю на самом лучшем французском, на какой была способна, что мне нужно попасть в Кале.

Он смеялся. Целую вечность. Как будто проходил пробы на фильм «Смеющийся полицейский».

— Нет никакого Кале, — буркнул он, отсмеявшись, из-под густых чёрных усов. — Уже давно.

— Но… я посмотрела в гугле… — жалко промямлила я. Водитель упёр пухлые руки в бока, как бы спрашивая: «И чего вы от меня хотите, юная леди?»

— Раньше была такая остановка, да, — проворчал он. — Но теперь нет. Уже с декабря. Берёте такси до Булоня, там пересаживаетесь на автобус. Или поезд. Но… — он постучал по стеклянному циферблату часов, пожал плечами, — можете не успеть.

Меня охватила паника; я стояла, не двигаясь, целую минуту, вся в поту, пока до меня не дошло, что полный автобус людей таращится на меня с таким видом, будто все они очень хотели бы меня выпотрошить. Я вышла из автобуса и печально наблюдала, как хлопнули шаткие двери и как он унёсся прочь.

Раньше такого не случалось. Меня всегда подвозил Лукас. Теперь он написал мне сообщение. «Не хотел будить тебя, Эм, но меня резко вызвали на работу, — читала я слипшимися спросонья глазами, — чёрт бы побрал Фредерика. Настоящий сукин сын! Ты сама доберёшься до Кале? Я оставил визитку такси на кухне возле кофемашины. Местное такси, надёжное. Прости, что так вышло. Напиши, как доедешь!!!»

И хотя ничего такого не случилось — это работа, что тут поделаешь — мне всё же пришлось постараться, чтобы заглушить липкий страх в животе. Страх оттого, что я не могу позволить себе такси, пока не получу зарплату. Страх, который нашептывает: «Теперь он женится, и всё изменилось, Эмми. У него больше нет времени подвозить тебя, как раньше».

Прошло ещё десять минут, прежде чем я наконец признала поражение и под палящим солнцем побрела обратно в дом Моро. Ворота в сад широко распахнуты, я слышу звук пилы Элиота и бурчание радио, и мне очень хотелось бы, чтобы у меня была возможность вызвать такси, заплатить, вне зависимости от стоимости, и не видеть ухмылки Элиота, как бы заявляющей: ну я же тебе говорил!

После десертной вечеринки он тоже остался на ночь — спасибо, хоть без Надменной Аны. Элиот — плотник. «Не плотник, а мастер мебельного искусства», — поправлял он меня всякий раз, когда работал на местного дизайнера мебели. Ну а сегодня его припахали работать в саду, делать деревянную сцену. Мы почти не разговаривали утром, пока пили кофе, и когда я уходила на автобус, он поднял глаза, стянул свою маску от пыли и заявил мне, что автобусы до Кале больше не ходят.

— Вообще-то ходят, как раз через пятнадцать минут будет один, — сказала я, проходя мимо него, выпрямила спину и нацепила солнцезащитные очки.

— Уверена?

— Да, — пропела я, — старый добрый гугл никогда не подводил.

Элиот пожал плечами и сказал:

— Ну хорошо. Увидимся.

Теперь он смотрит, нисколько не удивляясь, как я плюхаюсь в шезлонг. Какое-то время не двигается с места, потом встаёт. От жары я едва могу дышать, но Элиот, кажется, ощущает себя вполне комфортно. На нём только джинсы, его грудь золотится, мягкие волоски на предплечьях — все в налипших опилках. Он стягивает маску.

— Автобусов нет, — выдыхаю я. Мои обожженные солнцем щёки горят.

— Да, — отвечает он. — Кажется, я так и сказал.

Я киваю, задыхаясь. Тридцать один градус, воздух стоит душный и густой, как сироп.

— Тебя подвезти на станцию? — Элиот утирает локтем лоб. Я обмахиваюсь рукой, как веером, и не знаю, соглашаться ли. В конце концов говорю:

— Да.

— Не вопрос. Когда твой пароход?

— В три.

Он смотрит на часы на толстом коричневом кожаном ремне.

— Хорошо. Закончу с этим, и садимся в машину. Окей?

Стыд колет мою спину, как иголки и булавки. То ли оттого, что я не могу позволить себе такси. То ли оттого, что я вынуждена полагаться на Элиота.

— Да, — говорю я. — Спасибо, Элиот.

Он пожимает плечами, вновь натягивает маску и продолжает пилить.

Потом, сидя на водительском месте, он говорит:

— Значит, Лукас бросил тебя на произвол судьбы, — и поправляет красную бейсболку козырьком назад, из-под которой торчат каштановые пряди.

— Я добралась бы без проблем, если бы автобусы ходили.

Элиот кладёт руку на колено, другой слабо сжимает руль.

— Лукас всех бросит ради босса. Как его там. Чувак с бровями.

— Фредерик.

— Точно, — Элиот кивает.

— Ну, он оставил мне контакты такси и написал, чтобы я…

— А почему ты не вызвала такси? — Элиот отводит взгляд от дороги, приподнимает плечи, как бы спрашивая: «Ну?»

— Ты же сам вызвался меня подвезти.

Он едва не подпрыгивает.

— Да ну что ты. Я просто спросил, — он усмехается.

— Ну ладно, — я чувствую облегчение, когда он включает радио погромче.

Фургон Элиота гремит на повороте, запах креозота и сладкий аромат опилок напоминает мне о временах, когда я только начала приходить в гости к Моро. Элиот возвращался домой с работы в заляпанной лаком футболке, с пыльными волосами, и, поздоровавшись с нами, шёл наверх, чтобы присоединиться к нам за ужином, уже вымывшись.

— Хорошая машинка, — смеялся Лукас, указывая на грузовик, припаркованный под окном кухни.

— По крайней мере у меня хоть такая есть, — отвечал Элиот.

— По крайней мере я не похож на старьёвщика, — парировал Лукас, подталкивая меня локтем, а Элиот наклонялся ко мне через стол и говорил:

— Спроси Люка, как там его машинка, Эмми. Его маленький БМВ. Когда он уже появится?

Я хихикала, а Жан сурово смотрел на нас поверх очков и ворчал:

— Ну-ка хватит, мальчики! Ешьте мамин ужин молча. А ты, Эмми, не слушай их.

Я любила эти вечера. Ощущала себя частью семьи. Семьи, которую я видела в окнах чужих домов. Они сидели за обеденными столами или перед телевизорами, а я шла мимо них к себе и в холодные, тёмные зимние вечера любовалась ими сквозь запотевшие стёкла. «Какой лёгкой и прекрасной была бы моя жизнь, — думала я, — если бы Аманда была моей мамой, а Жан — моим папой. Если бы я приходила к ним ужинать каждый день…»

— Прости, — кричит Элиот, перекрывая музыку. — Не хотел тебя обидеть. Ты имеешь право добираться на станцию на чём хочешь. На такси, на драконе, на дельтаплане, — он смотрит на меня и смеётся, — на чужом грузовике.

Я неохотно улыбаюсь и признаюсь:

— Я сейчас не могу позволить себе такси. У меня осталось тринадцать фунтов, и всю эту сумму я потрачу, чтобы заполнить холодильник. Ну, может, ещё куплю сэндвич на пароходе. Автобус вышел бы дешевле.

Элиот кивает.

— Лукас мог бы оставить тебе немного денег на…

— Он не знал, — перебиваю я. — Ему было бы неловко, что он попросил меня приехать сюда при том, что у меня нет денег. Но я рада, что приехала. И мне не хотелось брать взаймы, так что… — я не договариваю, смотрю в окно. Небо такое синее, как будто машину перевернули вверх ногами и над нами океан. Ни облачка. Только бесконечное синее небо. Думаю, по такому небу к Лукасу и прилетел мой шарик.

— Очень сочувствую, Эмми, — говорит Элиот. — Проблемы с работой?

— Не то чтобы проблемы… это просто жизнь. Я немного влезла в долги пару лет назад, потому что пыталась снимать квартиру, которую не могла себе позволить. В итоге перебралась кое-куда подешевле, и это очень хорошо, потому что в гостинице платят мало, но работаю я сменами, так что есть время устроиться куда-нибудь ещё. Очень мало остаётся… к концу месяца. Но всё хорошо. Гораздо лучше, чем было.

— Рад слышать, — вежливо замечает Элиот. — Иногда жизнь — та ещё стерва. Подстраивает нам неприятности, где мы не ждём. Сбивает нас с пути.

— Именно, — я улыбаюсь. — Но мне кажется, на то есть причины.

— Серьёзно?

Я смотрю на него, приподняв бровь.

— Ага. А тебе так не кажется?

Элиот смеётся, потирает небритый подбородок.

— Хм… нет. Точно нет, — он криво ухмыляется. — Это просто… жизнь, вот и всё. В ней нет никакого порядка, никакой системы, и мы должны стараться всё спланировать, чтобы ориентироваться в ней как можно лучше.

Я смотрю на Элиота из-под очков.

— Так, значит, ты не веришь в шансы, которые нам даёт судьба?

— Господи, нет, — его розовые губы изгибаются в ухмылке. — Ну, может быть, раньше верил. Когда был моложе. Но… годы идут, и ты понемногу понимаешь, что надо как-то держаться, да? Стараться сделать её как можно лучше. Вот и всё, что мы можем. Думать, что нас поддерживает какая-то божественная сила — насколько глупым надо быть, чтобы всерьёз… что?

Конец ознакомительного фрагмента.