Механика света

Ли Ода, 2023

Я уезжала из столицы с твердым намерением затеряться в провинции, оборвав все связи с прошлым и все нити, способные привести ко мне старых знакомых. Только это и давало тогда шанс выжить.Он, как ни странно, приехал в маленький курортный городок ровно за тем же.Но встретившись, мы внезапно запустили настоящую лавину, похоронившую под собой чью-то очень продуманную шпионскую интригу и так встряхнувшую страну, что все в итоге снова перевернулось с головы на ноги.

Глава десятая

Первое покушение на Михаила Константиновича, великого князя и наследника российского престола, случилось ровно пять лет назад. И хотя пострадал от него в итоге больше всего сам Барятин, лишь чудом не отправившись на тот свет, он все равно считал это одним из самых страшных своих проколов. Его задачей, как главы службы личной безопасности, было не допускать таких вещей вовсе, а не прикрывать подопечного в последний момент чем подвернется — собственной спиной, например. Поэтому еще в больнице, даже не оправившись толком, он уже рыл носом землю, чтобы выяснить по этому делу абсолютно все. Гонял не только своих проштрафившихся подчиненных, но и всех, до кого вообще смог дотянуться. И через неделю, вернувшись из больничной палаты в свой кабинет, нашел на столе лежавшую там толстенную папку со всеми возможными подробностями по этому делу.

Еще два дня Барятину понадобилось те подробности тасовать и сопоставлять, прежде чем возникло и окрепло стойкое ощущение — перед ними пытаются разыграть тщательно спланированный спектакль. Слишком идеально все укладывалось в схему убийства по внутренним политическим мотивам. Слишком умело кто-то умный и ловкий подкидывал им подходящие факты, подтверждавшие исключительно эту версию. Но нюх прожженного и опытного силовика не обманешь, а тот уже просто-таки орал, что все здесь не так чисто и гладко, как выглядит на первый взгляд.

Через пару дней нашлись и кое-какие факты, говорившие в пользу его правоты. Мелкие, в одиночку совсем не значимые, но все вместе сильно портившие подготовленную и отлакированную кем-то картинку. Хотя почему «кем-то»? Ниточки совершенно однозначно вели к шведам. И к господину Скутвальссону в частности. Но подчищены все хвосты оказались идеально — зацепиться и доказать что-либо так и не удалось.

— Зачем? — задала я напрашивающийся вопрос, поняв, что пауза у собеседника затягивается. — Им-то это зачем?

— Тогда как раз проходил раздел Финляндии, и Михаил был одним из тех, кто очень жестко стоял за интересы империи.

— Жестко?

— Мало кто знает, но дело тогда чуть не дошло до войны…

— Понимаю, — кивнула я, не желая углубляться в эти вопросы — мне они точно были ни к чему, тут со своими секретами справиться бы.

— Понимаешь, но не все, — не согласились со мной. — И даже представить не можешь мои чувства, когда я решил, что к часовщику ты ездила, чтобы встретиться с этой скользкой змеей. И это после того, как я уже убедил себя в твоей непричастности к убийству наследника! И в том, что прикрывал тебя тогда действительно Аршанин, а не этот швед.

— Подумал, — без особого веселья хмыкнула я, — что тебя снова провели и обыграли?

— Да, — без колебаний согласился он.

Такая честность лишь подтверждала — Барятин сейчас и в самом деле полностью откровенен, и я вернулась к теме.

— А второе покушение? С ним как?

— А второе стало фактическим продолжением первого — у которого тогда оказалось еще одно последствие, не афишируемое за пределами дворца. Сердце наследника, и так-то не слишком здоровое, после попытки убийства стало сбоить совсем катастрофически. Да, — кивнул он на мой вопросительный взгляд. — Это у них с отцом наследственное. Впрочем, ты ведь и без моих откровений об этом знаешь — сердечный протез для Михаила тоже делал твой отец, как и мой глаз.

— Знаю, — кивнула и я. Уточнять, что часть работы он в тот раз доверил мне, я не стала. Незачем. — Продолжай. Что именно тогда произошло?

— Кто-то разом выкачал из механизма всю силу. Всю, абсолютно. Сердце просто остановилось.

— Это невозможно! — побелевшими губами выдала я.

— Но это случилось, — кивнули мне. — Как раз во время проезда кареты по Лиговскому мосту, на виду у сотен горожан, глазеющих на возвращение наследника из Выборга в Зимний.

— Говорили, в него стреляли, — собрать разбегающиеся мысли мне все-таки удалось. — И я все удивлялась, с чего вдруг решили, что виноваты именно сильные механики? Хотя… Ходили слухи о каком-то совершенно особом оружии… Новом…

— Слухов вокруг и в самом деле наплодили достаточно, — не стал спорить Барятин, — причем, с подачи очень разных сторон, никак между собой не связанных — ситуацией с неожиданным безвластием в стране тогда не попытался воспользоваться только ленивый. И утечка про причастность сильных механиков прошла сразу с нескольких направлений, тем более что арест в связи с этим делом обоих Зарвицких скрывать никто и не думал. Подогрели ситуацию, доводя до погромов, тоже много кто, причем не только в России. Те же шведы костер раздували не менее радостно, чем наши, кто благодаря этому сейчас у власти.

— Шведы?

— Сама догадаешься зачем? Или пояснить?

— Не надо, — передернулась я, в очередной раз вспомнив Вивеля с его настойчивыми уговорами уехать. — Догадываюсь. Ты лучше объясни, почему тогда забрали отца и Рому? Их ведь даже не было в столице. Мы на даче еще жили…

— Точно я не знаю, — нарочито жестко ответил тот, пытаясь, видно, предотвратить мою истерику. — Меня на тот момент уже отстранили. Но все ведь и так очевидно, правда? Они сделали этот протез, они наверняка знали, как его остановить.

— Не знали, — истерики Барятин боялся зря — я, наоборот, словно окаменела, поняв, наконец, кого отец и брат прикрывали, отказываясь говорить на допросах. — Такое могла знать только я.

— Что? — немедленно насторожился он. — Получается, все-таки причастна?

— Нет. Разумеется, нет. Но акумер… Ну то, из чего как раз и выкачали силу, это и в самом деле моя работа. И… в общем, там все очень сложно. Как оно устроено, в полном объеме знаю только я. Это, так сказать, моя часть семейного дела. И брат с отцом просто не могли ни с кем поделиться такими подробностями — хоть с допросом, хоть без. Даже если бы и захотели меня сдать. Потому что никогда в те подробности особо не лезли.

— Но ты утверждаешь, что разом опустошить этот… акумер невозможно? — слету уловил главное Барятин.

— Утверждаю. Я вообще не представляю, как к такой задаче можно подступиться — разрядить его в ноль да еще и на расстоянии, не прикасаясь.

— Занятно… — тот опять покосился на меня лишь одним глазом — здоровым. — Очень занятно…

— Помолчи немного, — перебила я его. — Пожалуйста. Мне нужно кое-что обдумать.

Тот кивнул, признавая, что поразмыслить и в самом деле есть над чем, и притих.

Итак. Большая часть услышанного сейчас была мне и без того известна, но те кусочки, которых раньше не хватало, сделали, наконец, картину случившегося цельной и логичной. За исключением нескольких деталей, которые все-таки стоило прояснить:

— Почему ты приехал сюда именно сейчас? С чего вдруг решил, что это я виновна?

— Выяснил кое-что. Почти случайно.

— А конкретно? — я уже догадывалась, что услышу. Вернее, знала. Считай, наверняка.

— Ты сказала, что ваша семья на момент покушения еще жила на даче. И это так. Ни Андрея, ни Романа Зарвицких поблизости от места происшествия тогда не было. Зато была ты.

И я выдохнула. С каким-то даже облегчением. Вот теперь сказано действительно все. То, что я всегда и от всех скрывала наиболее тщательно, то, чего не знал даже Аршанин, всплыло. Да, вот она, та ниточка, что намертво связывала меня с покушением.

— Была, — не стала я спорить. — Ездила примерять свадебное платье в салон на Лиговке. Но, надеюсь, рассказал тебе об этом не…

— Не надейся. Именно он. Твой тогдашний жених, да. Анатоль вообще не слишком сдержан на язык относительно тебя. И, кстати, — свернул с темы Барятин, видимо, впечатленный выражением моего лица, — вот и еще одна версия причины интереса к тебе герра Скутвальссона — такими подробностями он вполне мог поделиться и с ним тоже, вращаются они в одном обществе и совершенно точно знакомы.

— После чего и шведам захотелось выяснить, как это можно разряжать акумеры на расстоянии? — я уже взяла себя в руки и ответила вполне спокойно.

— Полезное умение, правда?

— Но тогда, выходит, сами они в остановке сердца наследника престола не виноваты?

— Это всего лишь версия, — пожал тот плечами. — И у меня сейчас слишком мало возможностей, чтобы ее подтвердить или опровергнуть.

— Тогда еще один вопрос. Прошел год, а ты все продолжаешь идти по следу. Что-то личное, да?

— Миша… Михаил был мне не просто подопечным, но и другом. Наверное, единственным. Так что да. Ты угадала, Лиза. Могу я продолжать называть тебя так?

— А? — не сразу сообразила я, занятая совсем другими мыслями. — Д-да, конечно.

— Вот и замечательно. И тебя тоже очень попрошу забыть ту мою фамилию, что ты вдруг вспомнила.

— Настоящую?

— Ну, Брашулов тоже не придуманная, это фамилия моей матери. Просто она не настолько шумная и сейчас для меня гораздо удобнее.

— А имя? — мне неожиданно стало любопытно. Особенно после того, как я поняла, что имени-отчества князя Барятина никогда раньше не слышала. Называли его исключительно по фамилии и титулу.

— Имя тоже мое, — кивнул тот. — Трудно переучиваться на старости лет.

Я хмыкнула, прикинув, что «старику» еще и сорока нет, и решила, что откровений на сегодня, пожалуй, хватит:

— Ладно, раз уж мы все равно сидим тут, и инструмент расчехлен, пожалуй, я сейчас закончу и с Уви тоже.

— Уви? — не понял Эльдар.

Вместо ответа я встала и, вытащив из шкафа свой механизм, поставила его на стол. Барятин лишь усмехнулся — в очередной раз убеждаясь, как и чем успокаивают себе нервы сильные механики.

— Да, вот это он и есть, — развернула я аппарат так, чтобы тот мог увидеть его со всех сторон. — Тоже мой помощник — для уборки в доме. Считай, первый настоящий автомат, который я собрала еще подростком. Потом, конечно, переделывала, и не раз, так как именно на нем первым делом проверяла все свои технические озарения. Иногда весьма спорные. Но он все равно умудрился это пережить и до сих пор со мной. И даже на ходу. Вернее, будет, когда я с ним закончу.

— Так вот зачем ты притащила этот самобеглый пылесос аж из столицы, здорово при этом рискуя, — Эльдар с интересом смотрел как я, сняв верхнюю крышку и обогатив атмосферу холла едким ароматом машинного масла, монтирую туда последнюю принесенную от часовщика детальку. — Ностальгия?

— Ну, можно сказать, и она тоже, — буркнула я, больше занятая делом, чем разговором. — Но прежде всего это наш архив. Всех тех патентов, что от своего имени регистрировал для меня отец. Я ведь не шутила, когда сказала, что опробовала на нем практически все…

Установив крышку на место, я опустила механизм на пол:

— Ну вот. Теперь только дождаться вечера, влить в него силу и можно будет считать, что в этом доме появился еще и уборщик.

— Говорят, — скептически покосился на него Эльдар, — эти игрушки не слишком практичны, потому и не прижились, так и не вытеснив уборщиков настоящих. Очень быстро дохнут — даже на час работы не хватает. А потом опять думать, где и у кого их зарядить.

— Ну, сила у меня своя, это не проблема, а вот насчет быстро… Там стоит такой же акумер, как в протезе наследника. Почти такой же. Эту новинку я тоже обкатывала и доводила до ума на Уви. Так что нет, «дохнет» он, как ты изящно выразился, совсем не быстро — благодаря кое-каким вспомогательным технологиям, заряда хватает почти на неделю беспрерывной работы. А если все-таки довести его до ума…

— Что? — Эльдар, похоже, подумал, что ослышался. — Неделю?!

— Вот именно, — кивнула я, подтверждая. — Отец готовился получить на него патент, говорил, это будет очень серьезным прорывом в механике. Ждал только подходящего момента, когда от перспектив можно будет получить наибольшую выгоду. Рома говорил скоро…

— Подожди! — резко перебили меня. — Анатоль знал об этом?

— Мог, — подумав согласилась я. — Вполне мог и услышать что-то, бывая в доме. От него мало что скрывали. Думаешь?..

— Да! Вот тебе и третья версия того, зачем ты так нужна шведам. Если все и в самом деле так, то это не прорыв в механике, а революция! И тот, кто успеет ее оседлать, будет потом лидировать в отрасли годами. Уж-ты то должна это понимать…

Развивать тему дальше ему помешал звонок в дверь.

Я вздрогнула, едва не опрокинув прибор, но Эльдар меня успокоил:

— Доставка. Это наверняка посыльный из ресторана. Я открою.

И тут же, вопреки собственным словам, явно привычным жестом проверил на месте ли револьвер, простецки засунутый сзади под пояс. А шагнув к двери, постарался ступать мягко и неслышно.