Научи меня любить

Ли Лонли, 2020

Как вы представляете себе идеальную субботу чудесного летнего дня? Детектив-трудоголик Молния собирался спокойно поработать над рутинными делами, однако его планам не суждено было осуществиться: когда у тебя вдруг появляется возможность найти убийцу и предотвратить новое преступление, вся рутина уходит на задний план. Замкнутая и нелюдимая писательница Алиса Новак согласилась на серию интервью в виде исключения, с целью покончить со всеми неприятными делами за один раз, но она даже не подозревала, сколько неприятных событий может вместиться в такой короткий срок. Когда журналисты докопались до самых интимных подробностей твоей жизни, когда самый близкий человек предал твоё доверие, когда полиция подозревает тебя в убийстве, как долго ты сможешь сохранять хотя бы внешнее спокойствие? Любовь и предательство, верность и дружба, мистика и холодный расчёт, миллион вопросов, на которые предстоит найти ответы – и всего один, почти бесконечно долгий день…

Глава 4

Полицейский участок №48. Суббота, 4 июля, 10:30

Ровно в 10:30, когда следователю Громову всё же удалось выпить кружку крепкого горячего кофе, в кабинет вошёл парень в папкой в руках — не слишком высокий, но с развитой мускулатурой, голубоглазый блондин с выгоревшими на солнце волосами и совершенно бесхитростным выражением лица.

— Открывашка! — удивился Громов.

— Приветствую, — широко улыбнулся вошедший, сел за свободный стол и бросил папку перед собой.

Парень работал в участке помощником следователя всего пару лет, но уже успел заслужить всеобщую любовь и уважение: у него всегда было хорошее настроение, неизменная улыбка, что бы ни случилось, и он никогда не жаловался даже на самую чёрную работу. У парня было нормальное имя — Дмитрий Денисов, — но сотрудники звали его не иначе как Открывашкой: благодаря удивительно тонкому чутью он умел видеть то, чего не видели другие, замечал мельчайшие детали, хорошо запоминал имена и лица и умел расположить к себе самых разных людей. Считалось хорошим знаком — получить Открывашку к себе в команду: он был чем-то вроде талисмана и помогал сдвинуть с места, казалось, самые безнадёжные дела.

— Какими судьбами? — спросил Громов. — Угостить тебя кофе?

— Теперь я ваш — на новое дело о вчерашнем убийстве. От кофе не откажусь… собственно, сам его и сделаю, — улыбнулся Открывашка. — Вам тоже?

— Ну давай, раз так, — Громов откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. — Рад, что шеф прислал тебя. Правда, рад. Думал — пришлёт кого-то зелёного совсем, а мне нянчись тут — ещё и времени совсем в обрез… Но ты же вроде с Романовским работал, нет?

— Романовский с сегодняшнего дня в отпуске, — откликнулся парень, наливая кипяток в две большие кружки с молотым кофе. — А так бы это дело было его. Нам его вчера подкинули, а потом узнали об отпуске и передали вам. Ну а поскольку я не в отпуске — я теперь ваш со всеми потрохами. Командуйте, шеф.

— Значит, тебя уже не надо вводить в курс дела, а? Успел ознакомиться с материалами?

— В целом я в курсе. Разве только если медзаключение пришло, — Открывашка поставил одну кружку перед Громовым, а со второй вернулся за стол напротив. — Его я ещё не видел… Зато опросил жильцов дома с утра, пока не разъехались в субботу с утра пораньше.

— Ого. Вот это ты молодец. Хвалю.

— Ну, я всё-таки не всех застал дома — суббота, июль… все, кто только мог, разъехались из душного города куда подальше. И консьержку пока не видел — она обычно позже приходит по выходным. Соответственно и записи с камеры пока нет, а доступ только у неё.

— А, значит, камера там есть. Это уже хорошо.

— Угу, — промычал Открывашка, отпивая кофе. — Позже записи достану. Так заключение уже есть? Это ведь убийство?

— Похоже на то. На теле в области головы — а точнее, на правом виске — есть следы удара тупым твёрдым предметом, так что из окна — или с балкона…

— На правом, — повторил помощник следователя. — Значит, убийца — левша.

— Вероятно, — кивнул Громов. — Или нападал со спины. Из окна или с балкона сбросили уже труп. Так что сбросить его могли хоть с пятого этажа… Личность пока не установлена. Работаем… Что у тебя?

— Ну, в общем, в этом доме жертва не живёт… то есть не жил. Соседи его раньше не видели. Выход на крышу закрыт, ключи есть только у консьержки. Похоже, что он был у кого-то в гостях. Но пока неясно, у кого. Надеюсь, консьержка что-то прояснит. Ну или запись с камеры.

— Хороши хозяева — к таким только и ходить в гости… убили с одного удара и выбросили в окно… Ещё и кроссовки выбросили, молодцы. Следы заметали. — Громов полистал папку, остановившись на фотографиях с места происшествия. — Орудия преступления, конечно, не нашли.

— Пока нет, — вздохнул Открывашка. — Наверно, оно осталось в квартире. И это может быть всё, что угодно… Кстати. Вам этот случай ничего не напоминает?

Громов нахмурился:

— А должен?

— Может и нет… только у меня смутное ощущение, что это что-то знакомое. Может, из фильма какого-нибудь или книги… Я много такого смотрю и читаю. Ну а что — даже дурацкие детективы могут навести на мысль.

— Согласен, бывает такое, — кивнул Громов. — У нас, вон, как раз в прошлом году произошло одно «книжное» убийство. Хотя лично я такое…

— Ой, книга! — Открывашка даже не заметил, что перебил начальника, хотя всегда очень внимательно относился к таким вещам. — Это тоже похоже на книжное убийство! Это как в книге!

— В книге? В какой?

— Ну, я же сказал, что много такого читаю — вот книгу недавно прочитал… Писательница есть такая — Алиса Новак. Может, слышали?

— Нет, не слышал. И, признаться, детективов не читаю. В детстве разве что — Агату Кристи. У нас тут на работе такого насмотришься — никаких детективов потом не захочешь… И что, хорошая книга?

— Ну так, — пожал плечами Открывашка. — Не гениальная, но на один раз интересно. «Последний полёт» называется — меня как раз название зацепило.

— Так что там в книге? Похожее убийство?

— Ага. Тоже удар в висок, а тело — в окно. Только там убийцу не нашли, списали всё на самоубийство.

— Что ж это за детектив такой, если убийцу не нашли? — усмехнулся Громов.

— Ну да, не канонический, — пожал плечами Открывашка. — Но там и не в убийстве дело. И в целом справедливость восторжествовала и зло наказано… Вообще довольно популярная книга сейчас, во всех книжных продаётся. Писательница современная просто. Вроде даже молодая. И живёт в Москве. Возможно, даже наш убийца читал её книгу.

— Ну ладно, не суть важно… А орудие преступления какое было в книге?

— Почти идеальное, — улыбнулся Открывашка: — Миллуоллский кирпич.

Название «миллуоллский кирпич» возникло в 60-х годах прошлого века благодаря агрессивным футбольным фанатам из английского Миллуолла. Уже тогда местная полиция отбирала у входящих на стадион фанатов любые предметы, которые хоть мало-мальски напоминали оружие. Тогда «психи из Миллуолла» придумали плотно скручивать газеты — и получившееся орудие использовали в жестоких драках с фанатами соперничающих клубов. А когда газет не хватало, в одну газету добавляли «довесок» — всего несколько монет, завёрнутых в плотно скрученную газету, делали её подчас смертельным оружием.

Идеальным его делала дешевизна, доступность, а главное — лёгкость изготовления и уничтожения: газеты можно раскрутить обратно, сжечь или просто выбросить на свалку. В самом деле, разве кто-то обратит внимание на несколько рваных газет, пусть даже и скрученных между собой?

От размышлений Громова отвлёк Открывашка:

— Но если убийца — ну вдруг! — использовал миллуоллский кирпич, то орудие преступления мы не найдём. Разве нет? Даже если мы перероем весь мусор из этого дома. Доказать ничего не получится. Это будут просто газеты, и всё… И не будем же мы у каждого спрашивать, кто там какие книги читает или за футбольную команду болеет — это всё равно не доказательство.

— Не доказательство, — согласился Громов. — Но и без орудия преступления можно раскрыть убийство.

— Наверное. С чего начнём?

— Для начала стоит узнать личность погибшего.

— Ну или к кому он вообще приходил, да? — Открывашка посмотрел на часы. — Пойду наведаюсь к консьержке, она уже должна прийти. Заодно возьму записи с камеры. Вы пока можете посмотреть протоколы бесед с жильцами.

Парень встал из-за стола, передал следователю папку, которую принёс с собой, и вышел из кабинета.

Съёмочная площадка. Суббота, 4 июля, 10:30

После короткой паузы в студии осталась Алиса один-на-один с девушкой-ведущей: её напарник вышел из комнаты, как только камеры от него отвернулись. Журналистка взяла со стола стакан, отпила воды и поставила стакан обратно так, что стеклянная столешница зазвенела и задрожала. Казалось, девушка сильно нервничает. «Интересно, с чего бы, — подумала Алиса. — На интервью обычно нервничает тот, кого…»

Журналистка посмотрела на Алису:

— Можно спросить вас о муже?

В голосе писательницы послышался металл:

— Рискните.

— Вы были с ним счастливы?

— Да. Конечно.

— Без детей?

— Без детей. Вам кажется, что нельзя быть счастливым без детей?

— Ну, многие думают так.

— Только не я, — покачала головой Алиса. — Нам было хорошо вдвоём. У нас было много планов на будущее — и детям в них не было места.

— Не потому, что он намного старше вас?

— Нет.

— Уверены?

Это вот этому сейчас учат журналистов — чем наглее, тем лучше? Или расчёт был на то, что человек растеряется и ответит машинально на любой вопрос?

Алиса не собиралась потакать журналистке. «Отвечай, как тебе покажется правильным», — сказала ей Кристина перед интервью. Сейчас ей казалось правильным не отвечать вообще.

— Следующий вопрос.

— Почему вы вообще вышли за него замуж? У вас была любовь или расчёт на то, что он, уже раскрученный писатель, поможет с карьерой и вам?

— Следующий вопрос.

Алиса могла бы ответить, что любила мужа — но разве эта настырная журналистка отстала бы?

У Алисы был чудесный муж — она готова была признать это и сейчас. Когда они познакомились, Олег Дубинин был популярным писателем и публиковался неплохими тиражами даже «в бумаге». Алиса на тот момент была известной только в узких кругах поэтессой, а о прозе даже не помышляла, хотя писать романы мечтала с детства.

Было ли дело в том, что Олег намного старше Алисы или просто в его впечатляющем литературном опыте, неважно — именно он стал её проводником в большой книжный мир. Он читал её стихи, хвалил первые пробы пера в прозе. Вдохновлял писать, не останавливаясь и не обращая внимания ни на что. «Просто пиши, — говорил он. — Ты ведь не можешь не писать — это твоя жизнь, твои эмоции, твои чувства, твоя искренность. А всё, что искренне, рано или поздно пробьёт себе дорогу». И она писала. Ещё и ещё. А потом её заметили.

До чего будущие акулы пера не докопались — так это до того, что у Олега Дубинина, помимо литературной, была и личная жизнь до Алисы. Она подозревала, что причина такого недосмотра заключалась в том, что их интересовала в первую очередь писательница, а не её супруг: начни они искать подробности о жизни Дубинина, интервью получилось бы совершенно другим — в том числе и его «интимная» часть.

Когда-то давно Олег Дубинин был преуспевающим бизнесменом — и даже несколько лет возглавлял список богатейших людей, построивших собственный бизнес с нуля, российского «Форбс». Но когда ему стукнуло сорок, и его дети-близнецы поступили в университет, мужчину вдруг настиг кризис среднего возраста. Он совершенно охладел и к своему бизнесу, и к супруге, вся жизнь которой вращалась вокруг собственной сети салонов красоты, и уехал из города совершенно один на неопределённый срок. По официальной версии бизнесмен, оставив все дела на партнёров, взял длительный отпуск, чтобы отдохнуть где-нибудь на Мальдивах, и, перезагрузившись, вернуться к прежней жизни. Жена подозревала, что весь тот год он провёл с любовницей (и этого она так и не смогла ему простить), но были и те, кто утверждал, что за это время Дубинин прошёл курс психологической реабилитации в закрытой клинике, даже не выезжая за пределы Москвы.

Как бы там ни было, вернувшись через год, мужчина решил продать свой бизнес и податься в писатели, а его супруга, недолго думая, подала на развод, на который он с лёгкостью согласился. Уже три года спустя «космические детективы» Олега Дубинина читали в каждом вагоне московского метро, сам он числился в списках самых желанных холостяков страны, а на его горизонте появилась она — восходящая звезда Алиса Новак, с которой мужчина познакомился на одном из мероприятий, организованных Союзом писателей. Тогда ещё никто не подозревал, что уже через несколько месяцев эти двое будут женаты.

— Почему же вы расстались? — вопрос журналистки вывел Алису из задумчивости.

— Вы и это знаете?

— Вы сами говорите о нём в прошедшем времени. Даже если бы я не знала…

— Сама виновата, да… Скажем так: у нас с мужем сильно не совпадали графики. В последние несколько лет я работала довольно напряжённо, а он…

— А он, как нам известно, начал писать книгу мемуаров о жизни с вами…

— Мемуары? О жизни со мной?

Журналистка кивнула:

— Обещал рассказать всю правду о… простите. Но это он сам так сказал: о вашей интимной жизни. Намекал, что вы далеко не так хороши в постели, как кому-то может показаться…

— Что?!

— И что вы, мягко говоря, неуравновешенная женщина с подвижной психикой. Сказал, что сочувствует тем, кто будет у вас после него.

— Вот козёл! — вырвалось у Алисы.

— Простите?

— О, это вы меня простите! — Алиса быстро собралась с духом. Нельзя давать волю чувствам. Не здесь, не сейчас. — Можно это вырезать? Мне сказали, можно вырезать всё, что я скажу. Мы ведь не в прямой эфир это всё…

Журналистка откинулась в кресле и подняла руку:

— Выключите оборудование! — и снова повернулась к писательнице: — Алиса, давайте так. Мы вырежем вопросы о вашем муже, а вы…

— О бывшем муже.

— Пусть так. А вы постараетесь отвечать на остальные вопросы, договорились? Дайте нам хоть что-нибудь, мы ведь не можем выпустить совсем сухое…

— Послушайте. Вы уверены, что у вас программа для подростков? Мне кажется, некоторые вещи просто неуместно… сколько лет вашим зрителям?

— Алиса, как вы себе представляете современных подростков? Они давно не дети, даже если вам так кажется. Я не хочу сказать, что вам уже много лет. То есть я понятия не имею, сколько, но выглядите вы хорошо. Это правда. Но всё-таки вы не подросток.

— Ладно. Хорошо. — Алиса начинала уставать от этих начинающих журналистов. — Договорились. Я отвечу на другие вопросы. Постараюсь ответить.

— Спасибо. Хотите перерыв?

— Да, пожалуйста.

Софиты выключили, и Алиса вздохнула с облегчением. Ничего не сказав журналистке, она просто встала и вышла в гримёрку. Единственным её желанием было принять душ, смыть лак с волос, чуть поплывший макияж с лица, всю эту напускную мишуру, вынужденную улыбку и ощущение липкости после интервью…

Гримёрка Алисы. Суббота, 4 июля, 11:00

Выйдя из-под пристальных взглядов камер и софитов, в гримёрке Алиса бессильно рухнула на стул. Аня засуетилась:

— Вам воды, сока, кофе? Хотите что-нибудь съесть?

Кристина взяла со стола апельсиновый сок и подала Алисе. Шикарный костюм сидел на Кристине по-прежнему безупречно, на своих шпильках она чувствовала себя лучше, чем Алиса в удобных кроссовках, а её стильный макияж не нуждался и в малейшей корректировке. «Конечно — ты ведь не сидела под софитами целую вечность», — со злостью подумала Алиса.

Кристина повернулась к помощнице:

— Аня, погуляйте пока, хорошо? Дайте нам несколько минут.

Когда за хрупкой блондинкой закрылась дверь, писательница посмотрела на Кристину:

— Кристи, какого чёрта?

— Алиса, просто пей свой сок, хорошо? Извини, я отвлеклась. Совсем ненадолго — книгу твою начала читать, между прочим. Что там случилось? Она спросила про мужа?

— Я не хочу отвечать на вопросы про мужа. Я была замужем. Теперь нет. Точка. Это моя личная жизнь. Я не хочу об этом говорить.

— Извини, дорогая, но тебе придётся. Я видела предварительные вопросы в целом — и поверь, тебе лучше не знать, что из этого я успела вычеркнуть. Но на остальное — на большинство — вопросов, которые тебе будут заданы, придётся ответить. — Увидев, что Алиса собирается возражать, Кристина приложила палец к её губам. — Шшш… Я не дам тебя в обиду. Честное слово. Я обещаю. Мы вырежем всё самое спорное и то, что — ну вдруг! — может выставить тебя в неприглядном свете. Но отвечать придётся на довольно откровенные вопросы. Таков был уговор. Не бойся, всё будет хорошо. Всё только тебе на пользу. Пока просто отвечай, как тебе кажется правильным, и всё. Ладно?

— Ладно, — Алиса вздохнула и залпом выпила сок. — Как думаешь, Дубинин и правда пишет эти свои мемуары?

— Мемуары?

— Журналистка сказала. Что он якобы намекал, что я в постели бревно — и вот об этом он сейчас пишет.

— Глупости, — чуть поразмыслив, ответила Кристина. — Олег уважает тебя. Уж не знаю, что там у вас произошло, но вы вроде не врагами расстались… Да нет, не будет он тебя так опускать. Думаю, журналистка просто хотела взять тебя «на слабо». Не верю, что он будет писать о своей интимной жизни. Зачем? Зачем ему вообще писать какие-то мемуары? Что, его космические детективы перестали продаваться, или ему фантазии не хватает, чтобы писать дальше? Сильно сомневаюсь и в том, и в другом. Может, он просто пошутил, а его не так поняли?

— Ты права. Наверно. Зачем писать мемуары о своём прошлом человеку, у которого и в настоящем книги отлично продаются?…Жаль, что я повелась, надо было вообще не реагировать. Нервы уже ни к чёрту. Дай мне сигарету.

— Дорогая, ты не куришь.

— Раньше не курила, теперь курю. Дай мне сигарету. Я знаю, у тебя есть.

Кристина встала, открыла форточку и достала пачку тонких сигарет из крохотной сумочки:

— Смотри не пристрастись.

«Тебя забыла спросить, — подумала Алиса. — Все вы, подростки, заодно». Писательница сунула в рот сигарету, и Кристина поднесла зажигалку к её губам.

Алиса затянулась и глубоко вдохнула ментоловый дым. Через минуту в дыму была вся гримёрка, но это никого не беспокоило. Кристина курила рядом, думая о чём-то своём, а писательница мыслями улетела в прошлое, к мужу.

Свои «космические детективы» (которые Алиса, к собственному стыду, прочла уже после того, как вышла за писателя замуж) он писал по два-три в год: девушке такая продуктивность не снилась и сейчас. После знакомства с ней в «космических детективах» Олега Дубинина стали появляться любовные линии — сначала осторожные, потом всё более смелые и изощрённые: отдельные критики отмечали, что в последних романах «любви» было значительно больше, чем «космоса». Тем не менее, читателей — или, вернее, читательниц — у него значительно прибавилось.

Он всегда говорил, что это всё благодаря Алисе. Называл её своей музой. Обещал ей любовь до гроба. А потом у него стали появляться другие музы… а в её жизни появился Тим.

В дверь робко постучали, и вошла Аня:

— Можно? Мне сказали, у нас мало времени, а Алису надо успеть переодеть и сменить причёску.

Алиса кивнула Ане и повернулась к Кристине, сунув окурок ей в руки:

— Со студентами всё? Или они ещё продолжат копаться в моём белье?

— Со студентами всё. Я только что говорила с ними — в принципе, им хватит материала для работы. Они там добавят ещё закадровый текст. Не за один день, конечно, это сделается, но мне пришлют потом материал для согласования.

— Вот и хорошо. Надеюсь, остальных будет интересовать больше моё творчество, чем личная жизнь.

— Я бы не была так уверена, — заявила Кристина.

— Кристи, ты хочешь, чтобы я прямо сейчас встала и ушла? Зачем мы вообще это всё затеяли?

— Успокойся, дорогая. Всё под контролем. Повторяю: всё, что тебе не понравится, вырежут. Ни в печать, ни в эфир без твоего согласия ничего не выйдет. Перестань капризничать, пожалуйста. У тебя впереди ещё куча вопросов — и о творчестве, и о личной жизни, и бог знает о чём ещё. Так что давай, соберись.

— А ты сделай мне кофе, — попросила Алиса и отвернулась к Ане: — Во что переодеваться?