Правление волков

Ли Бардуго, 2021

Волки кружат вокруг добычи, а юному королю предстоит принять самый главный вызов своей жизни. Пока огромная армия Фьерды готовится к вторжению, Николаю Ланцову придется призвать всю свою изобретательность, обаяние и таящегося в глубине души монстра, чтобы выиграть эту битву. Только тогда он сможет устранить нависшую над Равкой угрозу, ведь на этот раз одной удачи будет недостаточно. Зоя Назяленская потеряла в этой войне слишком много. Наставник погиб у нее на глазах, а ее смертельный враг, напротив, стал еще опаснее. Зоя больше не готова хоронить друзей. Она должна стать той силой, которая защитит ее людей. И неважно, какой ценой. Нина Зеник находится под прикрытием в самом сердце вражеской столицы. Если ее разоблачат, живой она не выберется. Но ее желание отомстить может стоить стране свободы, а ей самой – возможности залечить раненое сердце. Король. Генерал. Шпион. Вместе они должны найти свет во тьме будущего. Иначе все, что им дорого, навсегда превратится в руины.

5. Зоя

В высокой башне ратуши Ос Керво Зоя мерила шагами плиточный пол. Хайрем Шенк опаздывал, и она не сомневалась, что это оскорбление было намеренным. Как только керчийское правительство получило секреты моросеев, смертоносных кораблей Николая, способных незамеченными плавать под водой, Равка потеряла все рычаги давления на маленькую островную страну и Торговый совет, стоящий во главе. Шенк просто хотел убедиться, что она это понимает.

Ей нужно было сохранять спокойствие, быть дипломатом, а не воином. Или так, или придется снести патлатую рыжую голову Шенка с плеч.

Из окна открывался вид на волны, неспешно бьющиеся об основание знаменитого городского маяка. Говорили, что Санкт-Владимир Блаженный сдерживал океанские волны, пока закладывались камни в основу волнореза и громадного маяка. Зоя подозревала, что он был просто весьма сильным проливным. «Не особо сильным», — решила она. За все труды его впоследствии утопили в этой самой бухте.

Ее место не здесь. Ее место на фронте, на поле битвы, вместе с ее шквальными. С ее королем.

— Мы не можем допустить, чтобы фьерданцы узнали, что мы замышляем, — объяснял Николай. — Тебе необходимо встретиться с Шенком.

— А если фьерданцы нападут с моря?

— Они не смогут пробить блокаду Штурмхонда.

Он казался абсолютно уверенным, но в этом был его талант — всегда казаться уверенным в своих словах. Штурмхонд, легендарный корсар — и второе «я» короля Равки — послал свой флот, чтобы охранять равкианское побережье. В теории, король и Триумвират должны были возложить эту обязанность на равкианский флот. Но флот был слишком тесно связан с Западной Равкой и их интересами, чтобы Николай мог спокойно на него положиться. Сейчас, когда ставки были так высоки, доверять им было нельзя.

По крайней мере, сообщение Нины дало им время на подготовку. По крайней мере, оно означало, что Нина все еще жива.

— Прикажи ей вернуться, — настаивала Зоя, изо всех сил стараясь скрыть умоляющие нотки в голосе.

Но король отказал ей.

— Она нужна нам там.

Он был прав, и ее это бесило.

«Пусть фьерданцы нападут с моря, — думала Зоя, — пусть Ярл Брум и его проклятые охотники на ведьм приплывут к нам по волнам. Мы с моими шквальными окажем им самый теплый прием».

Она прислонилась лбом к прохладному камню оконной ниши. Какая-то часть ее была рада уехать от короля. Сбежать от понимающего взгляда Тамары. В голове все еще звучали слова сулийки, бесстрашно стоящей перед ней под раскидистым кедром. Khaj pa ve. Мы видим тебя. Зоя была воином, генералом, гришом с браслетами из чешуи дракона на запястьях. Так почему какие-то слова наполнили ее всепоглощающим страхом?

Она взглянула на часы, висящие на драгоценной цепочке, пристегнутой к поясу ее кафтана. Они были подарком от короля, и серебряная крышка была сделана в форме дракона, свернувшегося вокруг цветка айвы. Когда она откинула крышку, перламутровый циферблат вспыхнул тысячей радуг, отражая свет. Серебряные стрелки спешили вперед.

— Он опаздывает, — процедила она.

— Может быть, он заблудился, — нервно предположил князь Крыгин. Он всегда нервничал в ее присутствии. Это утомляло. Но он был очень богат, а его неистребимо жизнерадостное настроение делало его идеальным посредником. В присутствии Крыгина невозможно было ни к чему относиться слишком серьезно. Кроме того, его отец неплохо нажился именно на войне, из-за чего считался злодеем в большей части страны, но был весьма уважаем среди знати Западной Равки, поскольку многим из них старший Крыгин помог разбогатеть. — Судя по моим часам, у него есть еще две минуты до того, как его можно будет считать опоздавшим.

— У нашего короля на счету каждая минута.

Лицо Крыгина вспыхнуло. Он побарабанил пальцами по столу.

— Да. Да, конечно.

Зоя снова повернулась к окну.

Она ощутила его стыд, его рвение, его жажду. Они налетели внезапно, как ураган, порыв ветра, оторвавший ее от земли и отправивший в свободное падение. Вот она твердо стоит на ногах в залитой солнцем комнате в Ос Керво и смотрит на море. А вот уже глаз не может оторвать от прекрасной девушки, стоящей перед ней, с черными как смоль волосами и отстраненным взглядом чудесных синих глаз. Вот она потянулась к гладкой щеке девушки.

— Зоя?

Зоя рывком вернулась в сознание, как раз вовремя, чтобы успеть шлепнуть Крыгина по руке.

— Я не разрешала вам прикасаться ко мне.

— Прошу прощения, — сказал он, баюкая руку, словно Зоя сломала ему палец. — Вы просто казались такой… потерянной.

А она и была потерянной. Ее взгляд скользнул по блестящим черным оковам, обхватившим запястья. На вид они казались неудобными, но на деле ощущались как нечто естественное, словно были предназначены прохладной лентой обвивать ее кожу. Сила. Жажда ее сравнима с сердцебиением, столь же постоянная и неотступная. Это было искушением для всех гришей, и с приобретением усилителя все становилось только хуже. Открой дверь, Зоя.

Она никогда не могла с уверенностью сказать, чей голос звучал теперь в голове — ее собственный или Юриса. Но точно знала, что он живет в ней по-настоящему. Ни один плод воображения не мог бы быть столь раздражающим. Иногда за Юрисом она улавливала присутствие еще одного разума, не человеческого, никогда человеческим не являвшегося, чего-то древнего, — а затем мир приходил в движение. Она слышала слуг, сплетничающих на кухне, чувствовала запах цветущих яблонь в садах Велинки — почти в пятидесяти милях от нее. И все это было еще терпимо, но вот эмоции, внезапное погружение в чужую боль или радость… Это было слишком.

«А может быть, ты просто сходишь с ума», — предположила она. Такая вероятность существовала. После того, что она увидела в Каньоне, после того, что она сделала — убила святую, помешанную на разрушении, вогнала клинок в сердце дракона, в сердце друга. Спасла жизнь Николаю. Спасла Равку от Елизаветы. Но не смогла предотвратить возвращение Дарклинга, ведь так? И теперь не могла перестать думать о том, сможет ли спасти свою страну от войны.

— Я просто задумалась, — сказала Зоя, отряхивая рукава своего синего кафтана. — Вот и все.

— А, — выдохнул Крыгин. Но убежденным не выглядел.

— Вы ведь не служили, да?

— Не служил, — подтвердил князь, усаживаясь в конце длинного прямоугольного стола, украшенного резным гербом Западной Равки — двумя орлами по обе стороны от маяка. На нем был яично-желтый пиджак и коралловый жилет, что в сочетании с его бледной кожей и ярко-рыжими волосами делало его похожим на экзотическую птицу, усевшуюся на жердочку. — Отец отослал меня в Новый Зем, едва началась гражданская война. — Он откашлялся. — Зоя… — Она обожгла его яростным взглядом, и он торопливо исправился: — Генерал Назяленская, тешу себя надеждой, что вы не откажетесь побывать в моей усадьбе под Карьевом.

— Мы на войне, Крыгин.

— После войны. Может быть, как-нибудь летом. Мы могли бы посетить скачки.

— А вы уверены, что будет «после»?

Крыгин, казалось, опешил.

— Король — блестящий тактик.

— Но мы уступаем в численности. Если ему не удастся остановить фьерданцев у Нежек, эта война закончится, не успев начаться. А для того, чтобы победить, нам необходима подмога.

— И мы ее получим! — заявил Крыгин. Зоя позавидовала его оптимизму. — Однажды снова наступит мир. И даже во время войны мы могли бы ускользнуть ненадолго. Чтобы спокойно пообедать, побеседовать, узнать друг друга получше. Теперь, когда король собирается жениться…

— Планы короля никоим образом вас не касаются.

— Само собой, но я просто подумал, что теперь вы можете быть свободны…

Зоя обернулась к нему. Она чувствовала, как бежит по венам ток, как ветер шевелит волосы.

— Свободна для чего?

Крыгин поднял руки, словно пытаясь отгородиться от нее.

— Я только хотел сказать…

Она знала, что он хотел сказать. Слухи о ее связи с Николаем ходили уже много месяцев, и она сама их поощряла, чтобы скрыть тайну существования демона, живущего внутри короля, и все попытки удержать этого демона под контролем. Так почему теперь эти слова так ее разозлили?

Она сделала глубокий вдох.

— Крыгин, вы очаровательный, привлекательный, очень… приятный мужчина.

— Я… да? — переспросил он, а затем добавил увереннее: — Да.

— Да, вы такой. Но мы не подходим друг другу характерами.

— Я думаю, если бы только вы…

— Никаких «только». — Она снова глубоко вздохнула и заставила себя следить за своим тоном. Присела к столу. Крыгин был верным другом короля и в последние годы шел на огромный риск, позволяя использовать собственный дом как базу для разработки оружия. И он не был так уж плох. Можно было постараться вести себя повежливее. — Думаю, я знаю, как, по-вашему, все должно случиться.

Крыгин покраснел еще сильнее.

— Я очень в этом сомневаюсь.

Зоя подозревала, что в его воображении присутствовали два тела, слившиеся в одно, и, может быть, даже серенада, сыгранная им для нее на флейте, но она решила избавить их обоих от этого конкретного образа.

— Вы пригласите меня на ужин. Мы оба выпьем немало хорошего вина. Вы позволите мне выговориться, рассказать о себе, о тяжести моего положения, о печалях моего прошлого. Возможно, я даже пролью пару слезинок. Вы будете внимательным и чутким слушателем и сможете увидеть настоящую меня. Что-то вроде того?

— Не совсем. Но… да! — Он наклонился вперед. — Я хочу узнать вас настоящую, Зоя.

Она потянулась и коснулась его руки. Та была липкой от пота.

— Князь Крыгин. Эмиль. Нет никакой другой меня. Я не стану вам демонстрировать свою другую сторону. Вам меня не приручить. Я — генерал короля. Я — командующий Второй армии, и прямо сейчас мои солдаты готовятся встретиться с врагом в мое отсутствие.

— Но если бы вы только…

Зоя отбросила его руку и откинулась в кресле. Все, довольно вежливости.

— Война или нет, но если я услышу из ваших уст еще хоть одно слово о любви и взаимопонимании, я вырублю вас прямо последи людной улицы и позволю уличным мальчишкам обчистить вас вплоть до сапог, ясно?

— Сапог?

Хайрем Шенк влетел в дверь, не утруждая себя стуком. Его лицо сияло, а на лацкане строгого черного купеческого сюртука, кажется, остался кусочек чего-то подозрительно напоминающего омлет. Зоя опешила от его павлиньей горделивости, уверенности, светившейся в каждом жесте.

— Доброе утро, — объявил он, потирая руки. — Видит Гезен, в этой комнате ужасный холод.

— Вы опоздали.

— Правда? Князь Радимов устраивает отличные завтраки. Воистину превосходный хозяин. Вашему королю есть чему у него поучиться.

Радимов и прочая знать Западной Равки развлекали сановников Керчии со стилем. Слухи об отделении ходили с тех самых пор, как Каньон был уничтожен и Равка снова стала единой. Запад и так был недоволен тем, что его нагрузили долгами востока, а угроза войны с Фьердой свела на нет всю дипломатическую работу, проведенную Николаем, чтобы склонить его на свою сторону. Они не желали отправлять своих детей на фронт и не хотели, чтобы их налоги тратили на войну, в которой у короля, по их мнению, практически не было шансов победить.

— Пока вы пируете, равкианские солдаты, возможно, идут навстречу своей смерти.

Шенк похлопал себя по животу, словно успех военных действий напрямую зависел от его пищеварения.

— Это очень, очень печально.

«Дипломатия, — напомнила она себе. — Вежливость». Зоя поймала взгляд Крыгина и жестом попросила его налить вина, превосходного, марочного, прямиком из легендарных винных погребов князя, того самого, которое практически невозможно было достать на родине Шенка.

— Вы ведь не откажетесь выпить с нами по стаканчику, правда? — предложил Крыгин. — Это карьевское вино, выдержанное в глине.

— Неужели?

Глаза Шенка вспыхнули, и он тут же уселся за стол. Керчийский Торговый совет исповедовал умеренность и экономию, но у Шенка явно был вкус к роскоши. Зоя подождала, пока вино будет выпито, с трудом заставив себя смотреть в до неприличия довольное лицо купца.

— Исключительно! — заявил он.

— Не правда ли? — подхватил Крыгин. — У меня припасено несколько бочонков, если вам вдруг захочется заказать себе немного. Придется, правда, приказать одному из слуг доставить его вручную, иначе путешествие его погубит.

Зоя ощутила прилив благодарности к Крыгину за его способность жизнерадостно болтать обо всякой чепухе. Благодаря этому ей удалось собрать все свое красноречие и подавить порыв выбить стакан из рук Шенка. Если Равке нужно, чтобы она была любезной, она, черт побери, такой будет.

— Я слышала разговоры о том, что морское сообщение Нового Зема практически сошло на нет, — заметила она, — доставка грузов нарушена, а корабли лишены эффективных средств защиты.

— Да, просто ужасно. Говорят, их суда разнесли в щепки, от всего флота остались разве что дрейфующие по волнам обломки. Выживших нет. — Шенк изо всех сил старался удержать на лице скорбное выражение, но радость в голосе, словно собака, рвущаяся с поводка, нет-нет да и проскакивала. — Пираты, знаете ли.

— Конечно.

Но эти трагические события не были последствием нападения пиратов. К ним приложила свою руку Керчия, использовавшая равкианские технологии, которые Торговый совет вытребовал в обмен на согласие продлить сроки займа для Равки. Эти технологии позволили им напасть на земенский флот, не боясь быть узнанными или даже просто замеченными, ведь подводным судам не нужно было подниматься над волнами, рискуя самим стать мишенями.

— Экономика земенцев, должно быть, несет сокрушительные потери, — продолжила Зоя. — Полагаю, цены на юрду и сахар высоки как никогда.

Шенк нахмурился.

— Нет, пока нет. Земенцы не показывают ни малейших признаков финансовых трудностей, и всякая попытка поднять цены на юрду встречает резкое недовольство среди наших заграничных клиентов. Но их капитуляция — лишь вопрос времени.

— Кому? Пиратам?

Шенк в смятении схватился за пуговицу жилета.

— Да. Именно. Пиратам.

— Вы продолжаете продавать юрду Фьерде и Шухану, — сказала Зоя. — Хоть и знаете, что юрду превратят в парем и станут использовать, чтобы пытать и порабощать гришей.

— Ни о чем подобном мы не знаем. Досужие сплетни, красочные выдумки. Керчия всегда придерживалась политики нейтралитета. Мы не можем позволить себе оказаться втянутыми в свары прочих стран. Мы торгуем со всеми, звонкая монета в обмен на хороший товар. Сделка есть сделка.

Зоя поняла, что он говорит сейчас не только о торговле юрдой. Он со всей ясностью обозначал позицию своей страны.

— Вы не придете на помощь Равке.

— Боюсь, это невозможно. Но, прошу вас, помните, что наши мысли всегда с вами.

Зоя бросила на него косой взгляд. До определенной степени, подумала она, это было правдой. Керчия не любила войн, потому что из-за них торговые пути становились небезопасными, к тому же из мирных, процветающих стран получались намного лучшие партнеры. Но с другой стороны, керчийцы довольно легко могли получать прибыль и от торговли оружием и военным снаряжением, от продажи стали, пороха, свинца и алюминия.

— А вы уверены, что, если Фьерда вторгнется в Равку, шуханцы смогут удержать ее в узде? — спросила Зоя.

У шуханцев была мощная наземная армия, но никто до конца не знал истинной мощи фьерданской военной машины. И Керчия могла оказаться следующей в их списке завоеваний.

Шенк в ответ просто улыбнулся.

— Возможно, зубы у волков изрядно поредеют после длительной схватки с соседями.

— Значит, вы надеетесь, что мы ослабим Фьерду. Однако не желаете помогать нам в этом. У северных берегов стоят на якоре керчийские суда. У нас есть флайер. Самое время отправить сообщение.

— Мы могли бы стянуть сюда наши корабли. Если бы Керчия отправила меня, чтобы предложить помощь Равке, мы бы именно так и сделали.

— Но это не так.

— Нет.

— Вас отправили, чтобы я тратила свое драгоценное время, находясь не там, где должна быть.

— Несмотря на то, что я оценил и вино, и вашу очаровательную компанию, боюсь, я не вижу смысла в этой встрече. Вам нечего предложить, мисс…

— Генерал.

— Генерал Назяленская, — продолжил он снисходительно, как дядюшка, потакающий капризам любимой племянницы. — У нас есть все, что нам нужно.

— Так ли это?

Шенк выгнул бровь в притворном удивлении.

— Что это значит?

Это был последний козырь Зои, последний шанс спасти эту партию.

— У нашего короля дар делать невозможное возможным, а еще изобретать невероятные машины, способные покорять новые горизонты. Он собрал группу из величайших ученых умов как среди гришей, так и среди отказников. Вы уверены, что хотите оказаться на противоположной всему этому стороне?

— Мы не выбираем сторону, мисс Назяленская. Мне кажется, я довольно ясно это объяснил. И мы не заключаем сделки наперед. Возможно, Равка продемонстрирует изобретения, о которых мы пока ничего не знаем, но Фьерда уже сейчас показывает мощь, хорошо известную всему миру.

Зоя посмотрела на него долгим взглядом.

— Вы собирались отдать свою дочь в жены Николаю Ланцову. Вы знаете, что он порядочный человек.

Простые слова, но Зое было слишком хорошо известно, как они редко звучат.

— Дорогая моя, — начал Шенк, допив свое вино и отодвигаясь от стола. — Возможно, у шуханцев стандарты ниже, но я собирался выдать дочь замуж за короля, а не за бастарда.

— Что это значит? — резко спросила Зоя, чувствуя, как ее выдержка дает трещину.

Неужели этот червь в человеческом обличии смеет открыто сомневаться в происхождении Николая? Если это так, значит, их дела идут намного хуже, чем даже она себе представляла.

Но Шенк в ответ лишь хитро улыбнулся.

— Просто разговоры. Слухи.

— Будьте осторожны, чтобы слухи не сочли вашими словами. Это отличный способ лишиться языка.

Шенк округлил глаза.

— Вы угрожаете представителю керчийского правительства?

— Я угрожаю только сплетникам и трусам.

Глаза Шенка округлились еще сильнее. Зоя задумалась, смогут ли они вообще вылезти из глазниц.

— Я опаздываю на встречу, — заявил он, поднимаясь и направляясь к двери. — А вы, полагаю, опаздываете поучаствовать в битве на стороне проигравших.

Зоя вонзила ногти себе в ладони. Она практически услышала, как голос Николая в ее голове просит ее быть осторожнее. Во имя всех святых, как удается ему встречаться с подобными скользкими, мерзкими, самодовольными жабами, не убив ни единую за день?

Но она справилась. Лишь после ухода Шенка она выпустила порыв ветра, расколотившего бутылку отличного карьевского вина о стену с радующим душу звоном.

— Шенк вовсе не собирался предлагать нам помощь, не так ли? — уточнил Крыгин.

— Конечно, нет. Единственной целью Шенка было посильнее унизить нас.

Ее король столкнется с фьерданцами, а помощи от Хайрема Шенка и его клики не будет. Николай знал, что эта попытка ни к чему не приведет, но все равно отправил ее. «Пойди на это безнадежное дело ради меня, Зоя», — попросил он. И она, само собой, согласилась.

— Нужно ли нам послать сообщение королю Николаю? — спросил Крыгин.

— Мы сами его и доставим, — ответила Зоя. Возможно, она еще успеет встретить фьерданские танки и ружья во главе своих солдат. Она решительно поспешила прочь из комнаты. Снаружи уже ждал слуга. — Идите, скажите пилоту, чтобы готовил наш флайер.

— Наш багаж? — напомнил Крыгин, догоняя ее в холле.

— Забудьте о багаже.

Они зашли за угол и стали спускаться по лестнице, затем миновали двор и вышли к докам, где остался их водный флайер. Зоя не была создана для дипломатии, для тесных комнат и вежливой болтовни. Она была создана для битвы. Что же касается Шенка, князя Радимова и всех прочих предателей, посмевших выступать против Равки, с ними можно будет разобраться после того, как Николай найдет способ выиграть эту войну. Мы — дракон, и наше время грядет.

— Я… Я никогда еще не поднимался в воздух, — сказал Крыгин, стоило им добраться до доков, где был пришвартован флайер. Возможно, ей следовало оставить его здесь. В бою ему было совсем не место. Но ей не хотелось, чтобы он попал под влияние знати Западной Равки.

— Все будет в порядке. А если нет, просто постарайтесь, чтобы вас рвало за борт, а не на собственные колени. И не на мои.

— Есть ли хоть малейшая надежда? — спросил Крыгин. — У Равки?

Она не ответила. Ей когда-то говорили, что надежда есть всегда, но она уже слишком выросла и поумнела, чтобы продолжать верить в сказки.

Зоя ощутила движение рядом еще до того, как увидела его.

Она обернулась и уловила отблеск света на лезвии ножа. Из тени на нее ринулся незнакомец. Она вскинула руки, и порыв ветра впечатал его спиной в стену. Раздался тошнотворный хруст костей, и нападавший умер, не успев упасть на землю.

Слишком легко. Ловушка…

Крыгин прыгнул вперед, сшибая второго убийцу на землю. Князь взвел курок пистолета.

— Нет! — крикнула Зоя, отправив очередной порыв ветра, чтобы сбить пулю с курса. Она, никого не задев, срикошетила от корпуса близстоящего корабля.

Зоя кинулась к убийце, встав коленями ему на грудь, и сжала кулак, забирая воздух из его легких. Он схватился за горло, лицо покраснело, глаза выкатились и слезились.

Она разжала пальцы, позволяя воздуху снова хлынуть в легкие, и он судорожно вдохнул, словно рыба, сорвавшаяся с крючка.

— Говори, — потребовала она. — Кто тебя послал?

— Новая эра… грядет, — прохрипел он. — Фальшивые святые… будут… повержены.

Он выглядел и говорил, как равкианец. Она снова забрала воздух из его легких, а затем позволила ему потечь в легкие тонкой струйкой.

— Фальшивые святые? — повторил Крыгин, сжимая окровавленную руку.

— Кто тебя послал? — повторила Зоя.

— Твоя сила… противоестественна, и ты будешь… наказана, Санкта-Зоя. — Он выплюнул последние два слова, как ругательство.

Зоя замахнулась и врезала ему в челюсть. Он уронил голову.

— Разве вы не могли придушить его до потери сознания? — спросил Крыгин.

— Ужасно захотелось кого-нибудь стукнуть.

— А. Понятно. Рад, что досталось ему. Но что он хотел сказать этим «Санкта-Зоя»?

— Насколько мне известно, я никогда не творила чудес и не объявляла себя чудотворцем.

Глаза Зои превратились в щелки. Она со всей ясностью поняла, кого следует в этом винить.

— Чтоб тебя, Нина Зеник.