Отыщи меня

Марьяна Сурикова, 2022

Зоя – странная и неловкая ученица Школы Естествознания, не похожая на других. Она одинока и избегает привязанностей, дружбы и любви, ведь ей довелось слишком много потерять. Но все изменится, когда Зоя попадет в загадочные и пугающие пустыни, полные убийственных монстров. Ей предстоит столкнуться лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, раскрыть тайну своего прошлого и открыть в себе невероятный дар. И, конечно, обрести любовь. Только вот обретет ли Зоя счастье – или погибнет от рук возлюбленного?

© Сурикова М., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Глава 1

Ты меня отыщи,

Даже если сам заблудился,

Заплутал в беспросветной ночи,

Средь сверкающих звезд растворился.

Сделай шаг против крепких оков,

И поверь, что я есть,

Существую,

И живу не среди зыбких снов,

Я реальна, Я жду тебя и тоскую.

Тихий шепот раздавался каждый раз, стоило миновать очередную стайку одногруппниц. Они вновь разбились по интересам и теперь шушукались и обсуждали очередные сплетни, впрочем, не приглашая присоединиться к ним. Привычно заняв место у стены, напротив двери в класс, я принялась изучать трещинки на деревянном полотне. На этом их было тридцать три — последнюю я сама прочертила недавно для ровного счета. Не специально, конечно, а когда отлетела от не самого дружеского толчка в спину, сопровождавшегося приглушенным хихиканьем, и процарапала эту последнюю черточку ремнем сумки. Зато наконец-то вышел завершенный рисунок, и теперь, если слегка прищуриться и подключить воображение, все царапинки складывались в схематичное изображение крыльев, похожее на рисунок в старой тетрадке.

— Зоя, — раздался за плечом знакомый голос, и я резко обернулась.

— Привет, — уголки губ непроизвольно дрогнули, а пальцы крепче вцепились в потертый ремень сумки.

— На что смотришь? — с неизменным оттенком превосходства в мелодичном голосе спросила красавица Ирэн. Впрочем, ни этот слегка дребезжащий оттенок, ни едва заметная высокомерная складочка в уголке рта не могли испортить идеальность девушки, а потому она имела полное право смотреть свысока на такую, как я. Ведь она была настолько же совершенна, насколько я нет. Оттого ее присутствие каждый раз приводило в ужасное смятение, хотя Ирэн единственная благодаря собственной идеальности общалась со мной вполне нормально, без постоянных подколок и издевок, хотя тоже, как остальные, считала странной. Она даже не коверкала нарочно мое имя, находя особое удовольствие в том, чтобы высмеять очередную мою глупость. Когда я поступала в школу Естествознания^[1], то наивно призналась в директорской, что Зоя — это, вполне вероятно, сокращенная форма от Зояна и Зоира, а может, Зоэна, Зоура или даже Зорна. В записке, приколотой к короткому платьицу оставленной у дверей приюта девочки, почерк был настолько коряв и неразборчив, что даже воспитательницы детского учреждения терялись в догадках, как меня зовут на самом деле. Отчетливо просматривались только две первые и последняя буквы. Я же помнила лишь короткое Зоя.

— Это правда, что Трен пригласил тебя на свидание?

Когда я ужасно покраснела и промямлила нечто неразборчивое, девушка удовлетворенно кивнула.

— Значит, правда. Полагаю, это из-за… — она на секунду запнулась, а затем продолжила излагать в более мягкой форме: — по причине твоих успехов в учебе.

Я кивнула в ответ и негромко вздохнула. Пускай все считали меня ужасно странной, заодно приписывая непомерную глупость, я видела и понимала многие вещи, часть из которых попросту видеть не хотелось. Оттого и придумывала им другие, не столь уродливые формы, переворачивала и меняла, чтобы хоть таким образом принять неприглядную истину. А если исходить из реального положения дел, Трен пригласил меня на свидание, потому что арис^[2] Нейтон мне благоволил. Учитель обмолвился, будто выберет меня в свою экспедиционную группу для поездки в пустыни. Выезд планировали через месяц в оазис Альберга, арис хотел собрать как можно больше информации о чудовищах, а Трен искренне считал, что ему непременно доведется участвовать в настоящей схватке, и тогда он привезет голову одного из самых страшных чудищ в качестве трофея. Вероятно, полагал, я уговорю учителя, чтобы выбрал и Трена в состав экспедиции. Однако даже понимая это, я разволновалась при мысли, что встречусь с парнем, о котором мечтают почти все девчонки группы.

— Хочешь, — она выразительным взглядом окинула мою цветастую юбку и вытянутую на локтях зеленую вязаную кофту, — помогу тебе собраться?

Вероятно, по доброте душевной Ирэн собиралась предложить что-то из своей одежды, но я всегда с трудом переносила благотворительность, а потому яростно замотала головой:

— Нет, нет, спасибо. У меня есть… платье.

Девушка выразительно изогнула идеальные темные брови, но не стала переубеждать, вновь проследив за моим взглядом.

— Что ты видишь на двери? Так внимательно смотришь.

— Крылья, — сорвалось с языка.

— Опять, — Ирэн позволила себе лишь чуть-чуть усмехнуться. — Тебе везде мерещатся крылья. У тебя вся тетрадка ими разрисована, всевозможные схемы этих самых крыльев.

— Просто они все такие разные и красивые.

Мою старую тетрадку времен приюта рассмотрел, кажется, каждый в нашей группе, когда один из одногруппников стащил ее со стола. На рисунках были в основном крылья, начиная от самых неумелых корявых зарисовок испуганной девочки, верящей в защитников^[3], один из которых непременно появится однажды у дверей приюта и вызволит ее оттуда. Потом они становились все более и более изящными, совершенствуясь вместе с даром художника. Местами на страницах виднелись подпалины или дырки, надорванные верхушки и уголки, но даже одногруппники не смогли вырвать из тетради страницы. Однажды от страха за эту вещь, что была для меня волшебным талисманом, хранящим от несчастий даже в суровых приютских условиях, я вырвала тетрадь из рук жестокого мальчишки и непонятным образом зачаровала так, что никто теперь не мог нанести ей непоправимый вред.

Над нашими головами мелодично и громко зазвучал колокольчик, а дверь в класс сама собой распахнулась.

— Пора на урок, — кивнула на вход Ирэн.

— Итак, ученики, — арис Нейтон пожевал губами и почесал кончик носа, — занятие подошло к концу, потому напомню, что оазис Альберга одобрил наш запрос о проведении экспедиции.

Мужчина достал бумажку и помахал ею в воздухе. Лист выглядел так, словно его от счастья сперва прижали к груди, а затем не отнимали больше, так и храня возле сердца и изрядно помяв в процессе.

— Здесь стоит подпись самого энсгара^[4], чье слово в Альберге имеет решающее значение, а значит, нам предоставят возможность исследовать пустыню и дадут сопровождение. По этой причине я могу выбрать только самых одаренных учеников. А еще собираюсь назначить заместителя, который подменит меня при случае.

Он вынул из ящика еще одну бумажку и, как и предыдущей, помахал ею в воздухе.

— Я составил предварительный список.

Все принялись вытягивать головы, пытаясь рассмотреть слова, написанные мелким почерком, а ученики с задних рядов едва не завалились на впереди сидящих, в кои-то веки жалея, что забрались на галерку.

— Так, здесь у меня… ммм, хм, ага, и вот этот, и этот, и потом замена, да… Итак, заместителем назначаю Зою.

Кажется, кто-то все-таки упал там, на заднем ряду. Трен, сидевший на два стола выше чуть наискосок, бросил на меня столь выразительный взгляд, что я невольно принялась приглаживать волосы и поправлять ворот кофты. Черные глаза блеснули, а губы растянулись в дразнящей улыбке, и у меня сердце скакнуло к горлу. Из девчонок многие закатили глаза и покрутили пальцем у виска, намекая, что наш необычный и весьма увлеченный собственным предметом руководитель недалеко ушел от замены по умственному развитию, ибо в твердой памяти назначить такую, как я, на собственное место мог только не одаренный логикой человек.

— Зоя? — Учитель оторвал взгляд от листка и принялся разыскивать мое лицо среди остальных, хотя я, как обычно, сидела практически перед ним. — А, вот ты.

Он ткнул пальцем в начало списка и сунул его мне под нос, а затем принялся говорить, как если бы мы просто столкнулись в коридоре школы и принялись в очередной раз обсуждать наш грандиозный проект.

— Зоя, ты уникальна. Твой дар редкий. Пока я не встречал человека, способного при одном взгляде на предмет воспроизвести его с поразительной точностью. Вместе мы создадим превосходную книгу, опишем каждое чудовище, сотворим уникальное учебное пособие с точными иллюстрациями, которое пригодится сотням, тысячам учеников!

— Арис Нейтон, а если вашу замену вдруг съедят, кто тогда заменит ее? В пустынях разное бывает, а чудовища такие голодные, — прервал учителя едкий голосок, вслед за которым раздался взрыв хохота.

— Это как — съедят? — возмутился Нейтон, обрывая смех. — Вы сами поняли, что сказали? Съедят моего главного иллюстратора? Тогда мы все не поедем в пустыни! Или думаете, будто можно организовать экспедицию, а потом не собрать материал для книги? Или думаете, что кто-то еще способен один раз взглянуть на чудовище, а затем его нарисовать? Или полагаете, будто сами сможете приблизиться к монстру настолько, что он даст себя рассмотреть в деталях и запомнить?

Все замолчали от греха подальше, позволяя арису выпустить пар. Наш рассеянный и добродушный учитель редко выходил из себя, вечно пребывая в собственных мыслях, но зацепи его за живое — и пожалеешь, что вообще открыл рот. В данный момент камнем преткновения стала моя персона, и я уже чувствовала сверлящие спину недобрые взгляды, а арис использовал все последующее время до звонка, рассуждая о сложностях изучения чудовищ, включая и ту, которая не позволяла исследовать уже неживых — многие из страшных созданий после гибели попросту рассыпались пеплом.

За дверь я выскочила едва ли не первой, меня опередила только Ирэн, поспешно покинувшая класс, что ей было определенно несвойственно. Однако ни удивиться этому, ни быстро сбежать самой и укрыться в укромном закутке у окна в дальнем коридоре мне не удалось. Чья-то рука ухватила за вытянутый рукав кофты и потянула назад с такой силой, что ткань сползла, оголив плечо. Я резко развернулась, когда уже другая рука обхватила за талию и крутанула меня к стене. Оказавшись между двух широко расставленных мужских ладоней, удобно легших на каменную кладку рядом с моими плечами и перекрывших путь к побегу с обеих сторон, я непроизвольно затаила дыхание.

Робко бросив взгляд поверх этих крепких ручищ на раздраженных девчонок неподалеку, я перевела взгляд на довольное лицо Трена. Он же оглянулся через плечо и с намеком спросил:

— Какие-то проблемы?

Одна из заводил, с досадой прикусив губу, ответила:

— Что ты, Трен, вообще никаких.

Парень усмехнулся и с вызовом бросил:

— Так не мешайте разговаривать, — и вновь повернулся ко мне, пока я провожала взглядом уходящих одногруппниц.

— Зои, — Трен тоже предпочитал менять мое имя, тягуче произнося последнюю букву, словно каждый раз интересовался: «И-и-и? И как будем на меня реагировать?» Я среагировала как обычно — сердце заколотилось, и в горле пересохло. — Зои, — повторил парень, аккуратно возвращая на место вязаную ткань и слегка коснувшись обнаженной кожи. Мурашки пробежали по руке, а я непроизвольно сжалась, втянув голову в плечи, — скажи, а в том списке было мое имя?

Арис Нейтон столь увлекся повествованием о чудовищах, что единственной, увидевшей себя среди участников экспедиции, оказалась я. Однако волнение тогда было столь сильно, что других имен попросту не прочитала.

— Не знаю, Трен.

— В смысле?

— Я не рассмотрела.

— Ты не рассмотрела? — он недоверчиво хмыкнул и убрал со стены одну руку, запустив пальцы в мою густую слегка лохматую шевелюру. Заставив поднять опущенную голову, он посмотрел мне прямо в глаза. — То есть всякие мелкие ненужные детали ты можешь схватывать с первого взгляда, запоминать буквально на лету, чтобы потом зарисовать, а имена запомнить не в состоянии?

Я была способна нарисовать Трена прямо сейчас таким, каким он предстал передо мной: харизматичный, уверенный в себе, сильный, с темными-темными блестящими глазами, носом с горбинкой, волнистой почти черной прядью над низким лбом и бровями вразлет, но вспомнить, было ли его имя в списке, не могла. Мне оставалось лишь кивнуть.

— Думаю, арис Нейтон сейчас повесит его на доску, чтобы все могли прочитать.

И действительно, из класса вышел учитель, держа в руках вожделенный листок, и направился прочь.

Трен мгновенно отлепился от стены, выпутал пальцы из моих волос и последовал за преподавателем. Я же слегка перевела дух и воспользовалась моментом, чтобы сбежать наконец в свой укромный уголок, где тишина позволила бы переварить последние новости, пока не прозвучит сигнал к послеобеденному чаю.

Однако меня ожидало большое разочарование. Кто-то уже занял мое укрытие. Впереди раздавались голоса, заставившие замереть на полпути. Особенно поразил громкий голос Ирэн, которая почти никогда не повышала тона.

— Я сама отлично справлюсь, Арриен! Твою бывшую невесту не нужно сопровождать в Альбергу. Не понимаю, что за странная идея пришла родителям в голову? Список утвердили сегодня, вдруг меня в нем даже нет? А ты сам разве забыл о расторгнутой помолвке? С какой стати опекаешь? Я вообще не хочу тебя видеть!

Подобное заявление от сдержанной идеальной Ирэн повергло в шок не меня одну, поскольку собеседник девушки тоже молчал некоторое время, а потом заговорил. Прозвучавший голос оказался не просто приятным, он странным образом обволакивал и затуманивал сознание, даря удивительное чувство неги, защищенности и покоя.

— Я собирался поехать к брату с женой. Когда обмолвился об этом твоему отцу, он упомянул про экспедицию и попросил согласовать поездку с тобой. Несложно отложить отъезд на пару недель и выехать вместе с вами.

— Нет! — рассерженной кошкой прошипела девушка. — Я запрещаю! Запрещаю! И если ты думаешь, будто ваш с отцом пересмотр договоренностей меня разозлил, то ошибаешься, ведь я терпеть тебя не могу! О нашей помолвке уже написали журналы, а потом они же извинялись за публикацию ложной информации и неподтвержденных слухов.

— Мне удивительно сознавать, что отмена договорного брака, когда все его нюансы обсуждались исключительно посредством писем и устных сообщений, могла вызвать в тебе столько эмоций. Ирэн, мы виделись лишь раз во время семейного праздника по случаю помолвки…

— А может, этого хватило? И почему не считаешь сегодняшнюю встречу, когда тебе пришло в голову заглянуть в нашу школу, чтобы лично со мной поговорить? Это только вы, ваша странная, необычная раса не способны чувствовать! Вы холодные, вы равнодушные! Вы ужасные! За что только вами восхищаются?

— Ирэн, — в мягком голосе говорившего не прозвучало и толики ответной агрессии, — порой лучше не начинать, чем после горько раскаяться, а я не смог бы дать…

— Да! Ты не смог бы дать ничего! Поэтому убирайся! Убирайся прочь! Не смей даже заикаться о помощи! Ничего мне от тебя не нужно. И видеть не хочу!

Тишина, а затем нарушивший ее звук быстрых шагов любого здравомыслящего человека заставил бы поскорее скрыться, чтобы не выдать своего присутствия, но я сообразила только прижаться к стене, когда из-за угла вылетела раскрасневшаяся девушка и промчалась мимо, едва ли заметив меня. Зато, едва следом за ней медленно вышел высокий мужчина, мы почти столкнулись лоб в лоб. Хотя вернее будет сказать, он имел все шансы встретить удар грудью, поскольку я оказалась ниже ростом.

Если незнакомец и был удивлен, обнаружив шпионку, ринувшуюся в обратном Ирэн направлении и едва не налетевшую на него, то не выдал этого. Лишь посторонился, собираясь меня пропустить, и мог бы вовсе спокойно прошествовать мимо, не обратив внимания, как это сделала одногруппница, но я сама помешала.

— Как вы могли обидеть ее? Ирэн же замечательная!

— Простите? — Он был столь поражен внезапным вмешательством незнакомого человека в личные дела, что даже остановился. Брови слегка приподнялись, едва ли в полной мере выразив всю степень его удивления. Хотя шок от общения со мной являлся обычным делом, он не мог этого знать. Я всегда поступала не так, как принято, и если люди не начинали смеяться, то предпочитали просто сторониться.

— Глупо расторгать помолвку! Где вы теперь найдете вторую идеальную девушку? — вывалив на него разом собственные умозаключения, я замолчала, поддавшись чарам напавшего столбняка.

— Прошу меня извинить, — проговорил мужчина, явно желая уйти от новой неприятной сцены, но я застыла на его пути, и сперва следовало меня отодвинуть. Самой посторониться пока не приходило в голову — она была слишком поглощена осознанием полнейшего совершенства собеседника, без малейшего изъяна. Прежде идеальной я называла Ирэн, игнорируя отдельные недостатки внешности, вроде широкого носа или достаточно массивной для хрупкого тела шеи. В этот миг, как никогда ранее, захотелось схватить альбом, тетрадь, кусочек листа и запечатлеть его образ. Мне доводилось находить красоту даже в ужасающей внешности, вроде облика тех же чудовищ, осознавая все соответствие внешнего вида и внутренней сути, а теперь перед глазами предстал их полнейший антипод. И еще прежде, чем взгляд замер на золотистой нашивке на рукаве, я поняла, кто передо мной. Люди несовершенны, идеальны только защитники.

Пальцы чуть подрагивали, когда рука потянулась вперед, чтобы обвести схематические контуры крыльев. Защитник. Первый за мою жизнь, которого увидела так близко вживую. И хотя я была достаточно закалена всякого рода потрясениями, сейчас третий раз за всю жизнь от волнения подогнулись колени. Только в этот раз, в отличие от предыдущих, когда никто не думал помогать, мужчина резко подался вперед. Он не подхватил на руки, как поступают с прекрасными принцессами, не прислонил к стене, освобождая напряженные ладони от лишнего веса незнакомой и наглой девушки, просто удержал за плечи. От его рук шло тепло, а от всего облика — поразительная энергетика, разметавшая всю внутреннюю неуверенность, смятение и испуг от осознания неуместности моего поведения. И даже невзирая на его досаду, которую не могли не вызвать обвинения в глупости, он мне помог, а когда ощутил, что я снова крепко стою на ногах, отпустил, ловко подвинув в сторону:

— Прошу извинить, я тороплюсь.

И обогнул, едва задев рукавом, за который я и схватилась:

— Подождите!

Тончайшая ткань манжеты громко треснула, а мужчина снова замер, наблюдая, как кусочек дорогой вещицы повисает в моих пальцах некрасивым неровным обрывком. Защитник вскинул глаза, а я прошептала прямо в это идеальное лицо обладающего поистине железной волей существа:

— Какие они, ваши крылья?

В нашей стране самой закрытой общностью испокон веков оставались защитники, они надежно скрывали тайны своих способностей, точно так же, как и тайны собственных чувств и эмоций, никто не смел спрашивать о личном, о том, к чему доводилось прикоснуться лишь самым близким. Потому глупо было ждать ответа от мужчины, на которого я наскочила из засады подобно чудовищу, но в этот момент раздался неудержимый хохот.

За углом притаились девчонки из группы, я узнала их смех. И судорожно сжала в пальцах полуоторванный батистовый кусочек, прижав к груди вторую руку. Мужчина едва повернул голову к источнику звука, затем окинул меня быстрым взглядом.

— Очень большие, — ответил он, мягко вытянул рукав из вцепившихся пальцев, оставив клочок, и наконец сбежал от моего общества. А когда он завернул за угол и миновал веселившихся одногруппниц, в той стороне тотчас повисло благоговейное молчание.

* * *

— Слушай, Трен, главное — не переборщи. Нескольких капель достаточно. Особенно эффективно, если добавить в вино. Один бокальчик, и девчонка сама набросится.

— Да понял. — Трен сжал в руке крохотный бутылек.

— Знаешь, — расплылся в улыбке собеседник, — я бы еще понял, возьмись ты красотку Ирэн очаровывать, но с этой, пф.

— Много ты понимаешь.

— А есть на что посмотреть под этими ее вязаными кофтами?

— После твоей настойки и узнаю.

— А усилий не много? Подмигнул пару раз, и дело в шляпе.

— Мне нужно наверняка. С ней же вечно непонятно, что учудит в следующий момент.

— Непредсказуемая малышка?

— Своеобразная. Я слышал, талантливые все с причудами.

— Прям зацепила?

— Что-то есть, а главное — Нейтон меня в список не включил.

— Сочувствую.

— Девчонка его любимица. Замолвит за меня словечко, быстро перепишет свой список.

— Какое коварство! Очаровать, соблазнить и воспользоваться. — Собеседник выставил ладонь, и Трен ударил о нее своей пятерней, отчего поставщик зелья даже поморщился. — Дерзай, а мне пора.

— Ага, исчезни, да держи рот на замке.

— Больно надо распространяться.

Парень в неприметной темной одежде быстро растворился в сумраке, свернув с широкой тропинки, ведущей к воротам учебного заведения, а Трен пошел в противоположную сторону, прикинув, что до свидания осталось часа два и есть время все подготовить. Опыт имелся большой, а в запасе хранились дурацкие романтические штучки вроде свечей, бокалов и даже звездного ока^[5]. Только явно не мешало не только вино поставить, но и чары навести, чтобы никто не заявился в неподходящий момент. Испортят его шанс на поездку в Альбергу — заставит сожрать собственные ботинки.

Трен засунул руки в карманы и, насвистывая, направился к общежитию.

От новостей и тревог этого дня к вечеру разболелась голова. Я даже не поужинала толком, едва проглотив несколько ложек рассыпчатой крупы. Устала так, что подрагивали руки.

Помяв в руках кусочек ткани, я подбросила его в воздух, и он истлел, не коснувшись пола. Даже не пожалела на него затратного заклинания. Ах, какая же досада! Как я могла повести себя так, чтобы лишиться, возможно, единственного шанса узнать о крыльях. И вечно так: сперва бросаюсь вперед во власти внутренних переживаний, а после возвращаюсь в реальность. В этот раз, услышав смех одногруппниц, поняла, как глупый порыв выглядел со стороны.

А ведь помимо дневного происшествия вечером ждало свидание с Треном. Трен! Первое в жизни свидание, да еще с парнем, который нравился долгое время, но стал обращать на меня внимание лишь недавно.

Платье из шкафа я доставала бережно и осторожно. Его довелось получить в день выпуска из приюта, как раз перед поступлением в школу при элитной столичной гимназии. Нашу директрису настолько поразила новость, как я прошла конкурс и поступила на бесплатное обучение, что в тот день она впервые расщедрилась на необычный подарок, поднеся этот темно-зеленый наряд из мягкой ткани словно редчайшую драгоценность. Платье село по фигуре, столь разительно отличаясь от форменных приютских нарядов и связанных мной кофт и свитеров, что я себя не узнала в зеркале. С тех пор я хранила его для особых случаев, однако, надев сейчас, вдруг ощутила, что простому крою не хватает нарядности.

Мне ужасно захотелось разбавить его чем-то ярким, и я стала рыться в одежде, надеясь подобрать нечто подходящее. Возня и попытки приодеться, чтобы в кои-то веки выглядеть привлекательно, утомили сверх меры. Присев на кровать, я приложила ладони к вискам и принялась разминать, чтобы чуточку унять головную боль. Предстояло еще соорудить из вечно распущенной шевелюры нечто более приличное, в чем я совершенно не была мастером. Прислонившись к подушке, я зажмурилась, потихоньку массируя голову, пока перед мысленным взором проносились видения сегодняшних происшествий.

Когда я вновь открыла глаза, в окно светило утреннее солнце, освещая угловатую узкую комнату. Я резко села в кровати.

— Не может быть! Быть не может!

Я проспала собственное свидание!

Если настроение может быть мрачнее тучи, то ему в самый раз составлять контраст с обещавшим яркий солнечный день утром наступившей весны. И я брела в столовую на завтрак, уныло повесив голову. Даже по сторонам не смотрела, и потому резкий рывок за руку застал врасплох.

— Доброе утро, — проговорил Трен, но таким тоном, каким можно пожелать только благополучного упокоения.

— Трен, — прошептала с раскаянием, глядя в перекошенное лицо парня. — Извини, я…

— Ты держишь меня за дурака?

— Нет…

— Что это было? Я, как идиот, прождал всю ночь!

— Послушай, пожалуйста…

— Это ты послушай или лучше посмотри!

Он еще крепче сжал мое запястье и потащил куда-то по дорожке, извивавшейся вдоль забора между нашей школой, корпусами и домами, составлявшими основную часть сооружений известной гимназии Сенаториума^[6]. Сад занимал крохотную часть, но оформлялся лучшими знатоками своего дела, поскольку примыкал к искусственно высаженной роще гимназии. Потому даже на маленьком участке находились все необходимые составляющие миниатюрного ландшафта, включая беседку в зарослях. В нее-то Трен меня и втолкнул.

Я вцепилась в ремень сумки, словно он был той соломинкой, что могла удержать на плаву, когда увидела по центру беседки напротив круглых скамей небольшой раскладной столик, накрытый на двоих. Со свечами, бутылкой вина и двумя наполненными бокалами. Впервые в жизни кто-то подготовил нечто подобное для меня, а я все проспала.

— Ну как, — парень выпустил руку и крепко сжал плечо, склонившись пониже, — я отлично подготовился?

— Прости.

— Прости? — он коротко рассмеялся. — Да ладно! Всего лишь «прости» за то, что разрушила тщательно продуманный план?

— План? — эхом повторила я, чувствуя себя самой несчастной на свете.

— Да, отличный план! Вот это, — он указал на один из бокалов, — твой, а в него, — мне под нос сунули какой-то бутылек, — добавлено отличное средство. Ты бы выпила пару глотков и здесь, прямо на этой скамье, с удовольствием мне отдалась.

— Что?

— А то, — он развернул меня лицом к себе и спиной к накрытому столу, — что ты пропустила жаркую ночку, возможно единственную, которая тебе светила, Зои. Я планировал соблазнить любимицу Нейтона ради поездки в пустыни.

Воздух со свистом вырвался сквозь сжавшиеся зубы. Тихий шелестящий звук, знакомый каждому, кому доводилось шипеть от боли. Я отшатнулась от парня, ударившись боком о стол. Бокалы качнулись, но устояли, звонко ударившись о бутылку.

Сжав ладонями край стола до хруста в суставах, я спросила, не глядя на Трена:

— А себе добавил?

— Нет, — он зло рассмеялся, — полагал, и так справлюсь.

Я схватила бокал, который он мне показал, и разом опрокинула вино в рот, а потом запустила им в стену, слушая звон осколков и пораженную тишину за спиной. Когда я резко обернулась, Трен перевел взгляд с разбитого бокала на мое лицо.

— Ты и правда ненормальная, — ошеломленно заявил он, — сейчас-то зачем?

— Ты хотел в пустыню, Трен? А знаешь, туда слабаков не берут!

— Кто слабак? — он стиснул зубы до побелевших скул.

— Сможешь выпить, как я, и продержаться под действием яда, тогда поговорю с Нейтоном. А пока ты — слабак!

Он молча приблизился к столу, нервным движением схватил еще целый бокал и откупорил бутылек. Ладонь слегка дрогнула, пролив тонкую струйку в вино. Парень схватился за тонкую ножку и опрокинул яд в себя, а после швырнул бокал вслед за первым. Я медленно опустилась на скамью, слушая, как затихает звон осколков на полу. Трен упал на скамью напротив, засунул руки в карманы и вытянул длинные ноги.

Действие дурманящей настойки ощутилось как жаркая волна, прошедшая по горлу. Сердце пустилось вскачь и стало трудно проталкивать сквозь легкие кислород. В животе закрутился и стянулся горячий узел, каждая клеточка стала больше, задышав жадно и ненасытно. Кожа вспыхнула, как от огня, и сразу все тело заныло, требуя прикосновений, ласк и поцелуев.

Я гулко сглотнула и прижала к груди сумку, с тревогой подняв глаза на Трена. Взгляд парня менялся, как и выражение лица, а потом он нервным жестом рванул ворот рубашки и подрагивающей пятерней провел сквозь густые черные пряди.

— Зои, — голос прозвучал хрипло и непривычно низко.

— Что? — мой остался на уровне шепота.

— Лучше беги.

Я сорвалась со скамьи, миновав ступеньки в полете, перепрыгнула на выложенную камнями дорожку и, молясь, чтобы не споткнуться, ринулась по направлению к общежитию. Позади раздался грохот, словно Трен сломал стол. Оглянувшись на бегу, я увидела, что он толкнул его ко входу, попутно обрушив всю живописную композицию романтического ужина. Стол опрокинулся, перекрыв проход, но парень уже запрыгнул на скамью и перемахнул невысокий бортик беседки. Я рванула прочь из сада на пределе сил, пока еще была способна соображать.

Примечания

1

Школа Естествознания — школа при столичной гимназии Кенигхэма. Научно-исследовательское учреждение, выдающее официальный документ об окончании высшего учебного заведения. Принимает учеников с момента достижения ими совершеннолетия. Специализируется на изучении природного сообщества государства Кенигхэм. В учебную программу входит также изучение чудовищ.

2

Арис — учитель, преподаватель. Уважительное обращение к учителю.

3

Защитники — особая раса сверхлюдей, обладающих превосходящей физической силой, скоростью реакции и другими не свойственными людям способностями. Среди защитников выделяются Истинные — представители древнейшей крови, наделенные возможностью к трансформации: управлению очищающим огнем и огненными крыльями, также есть обычные представители, рожденные от браков с людьми и обладающие всеми перечисленными способностями в меньшей мере, а также лишенные возможности летать. Защитники способны считывать негативные эмоции людей, поэтому их отличает наличие прочного эмоционального щита, притупляющего или подавляющего чувства. Призваны в Кенигхэм защищать людей от монстров и чудовищ и с тех пор выполняют свое предназначение.

4

Энсгар — звание для обладателей особой метки и необычайных знаний и умений в сфере медицины. Этим людям присуще уникальное и чрезвычайно редкое внутреннее зрение, которое позволяет увидеть болезнь, найти повреждения без диагностики, без каких-либо дополнительных приборов. Энсгар умеет устранять последствия многих опасных для человека происшествий, что дает шанс избежать смертельного исхода.

5

Звездное око — прибор для наблюдения за звездами и созвездиями.

6

Сенаториум — столица государства Кенигхэм.