ЕВРЕЯМИ СТАНУТ ВСЕ

Леонид Миронович Корогодский

В книге Леонида М. Корогодского «ЕВРЕЯМИ СТАНУТ ВСЕ»:Африканский жрец, еврей из Приседающего дома, коммунист-кагебист и бандеровец учат каббалу в Чернобыле. Рука отделилась, Нога стала полуостровом Европы, Ахилл и черепаха в Институте в Киеве.

***

В этом Доме,

после двух мировых войн и революций,

родился Александр.

Теперь он,

еврей с древним греческим именем,

жил в покоях самого Графа,

вернее в том, что от них осталось,

в коммунальной квартире,

многократно перегороженной соседями,

с родителями, бабушкой и дедушкой.

Приветом из далекого прошлого,

проступала лепка на высоченном потолке,

узоры паркета из деревьев разных сортов.

На ветхий балкон уже нельзя было выходить,

каминов давно не было.

Изменения каждого следующего поколения были все сильнее.

Дедушка Александра,

на котором он с восторгом ездил верхом,

пройдя весь курс изучения Торы

и гимназии в Чернобыле,

захотел учиться на врача и,

будучи евреем,

не получив высочайшего разрешения

на обретение знаний в Киеве,

уехал в Германию, в Лейпциг,

поступил в университет.

Студентом-медиком,

подрабатывал репетиторством по математике,

для немцев.

Получил диплом врача.

Тут началась первая мировая война

и дедушка обнаружил, что стал русским,

русским шпионом.

Его друзья-однокурсники были призваны в немецкую армию,

хорошо, хоть врачами.

Окольными путями он вернулся в Чернобыль.

Это спасло,

хоть и сделало нелегкой,

его жизнь.

Понимая, что теперь он

готовый немецкий шпион,

дедушка сжег диплом врача

и все немецкие документы.

Во время войны русскому царю

было не до евреев

и дедушку приняли на экстернат

Киевского университета Святого Владимира.

Там он отучился еще пять лет,

стал, наконец, дипломированным врачом,

женился на бабушке и переехал в Киев.

На этом же перекрестке

мировой, гражданской войны и революции

трое братьев, сестра и родители бабушки

уехали в Палестину.

Дедушке хватило переездов.

Попробуйте пережить двойную учебу,

мировую войну и революцию.

Младший брат бабушки выбрал построение коммунизма.

Два лагеря семьи

смертельно разругались,

разъехались,

разделились железным занавесом,

горячей, а потом холодной войной

и почти ничего не знали друг о друге.

Брат бабушки руководил

центральным районом Киева,

еще до второй мировой войны

был арестован

и, как через много лет выяснилось,

почти сразу расстрелян.

Его жена провела восемь лет в лагерях,

а сын — в интернате для детей врагов народа.

Бабушка долго еще носила передачи в тюрьму,

призраку своего брата.

Спустя много лет Александр понял,

что бабушка никогда не рассказывала ему

о своих родителях, братьях и сестре.

А Приседающий Дом

находился именно в том районе,

который до войны возглавлял

брат его бабушки.

Тогда в нем жили другие люди.

Только начала забываться первая мировая война,

как началась вторая

и уже дети немецких друзей дедушки

были призваны в армию.

Выяснилось,

что в том самом злополучном университете,

поколением раньше,

учился и расцветал Ницше,

кумир самого Гитлера.

Немецкие войска

продвигались намного быстрее,

чем осознание опасности

у киевских евреев.

Они еще помнили

любезнейших немцев

времен первой мировой войны.

Дедушка потратил

Всё драгоценное время,

чтобы их переубедить:

открывал секреты

о своей жизни в Германии,

показывал письма младшего брата,

призванного еще до начала войны,

уже вовсю воевавшего и вскоре погибшего.

— Мы простые люди,

не коммунисты и не политики,

никому не делаем плохого.

Зачем нам бежать?

Евреи верили в просвещенный немецкий народ

.

Дедушка, пожив в Германии,

знал немцев,

понимал,

не верил.

Он уже был не призывного возраста,

у него не было ни малейших сомнений,

что от этих немцев евреям надо бежать.

Бежать было уже не на чем,

время было потеряно,

все дороги перекрыты.

Дедушка, бабушка, прадедушка и папа

с еще одной семьей паникеров

еле успели погрузиться

на чудом раздобытый плот

и отчалили вниз по Днепру

среди взрывов бомб.

Киевский потоп начался.

Дедушка уплывал от немцев,

с которыми прожил пять лет.

Они его приняли в университет,

вручили диплом врача,

немецкого врача.

Вернувшись после войны в Киев,

он до конца жизни

оставался кандидатом в немецкие шпионы,

в анкетах ни слова не писал

о Германии и совершенном знании немецкого языка.

Всего этого Александр не знал.

Много лет спустя,

они с Женой поехали в Лейпциг

и долго искали дедушкин университет.

На его месте стоял огромный аквариум

с милыми и воспитанными немцами,

уставшими от войны.

Неужели это от них

дважды бежал его дедушка?

Отец Александра был уже послевоенным коммунистом,

напуганным репрессиями

и, наконец-то, налаженной

партийной дисциплиной.

Подростком он видел и хорошо помнил

взлет и падение

своего верного идее дяди и его семьи.

В школе до войны учил немецкий язык.

Был увлечен своим делом,

всегда задерживался на работе

с гордостью и чувством исполненного долга.

Был болезненно честен:

мог принять от подчиненных в день рождения

торт или коробку конфет,

которые тут же открывал и Всех угощал.

Он не хотел быть подлецом

и предпочитал верить,

в то, что ему часто приходилось говорить.

На дурацкие вопросы Александра

не отвечал,

отмалчивался.

Наверное, Все, поселившиеся в этом Доме,

должны были иметь какие-то тайны, загадки

или, хотя бы, странности.

Лишь много лет спустя,

Александру удалось как-то узнать

тайны истории своей семьи

по оговоркам, обрывкам и намекам.

А вот главную тайну о том,

кем был его прадед,

который жил в Чернобыле

и которого Александр называл Пра,

он узнает уже взрослым,

совсем не от родственников,

и она кардинально изменит его жизнь.