Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Леонид Маратович Павлов, 2017

Вниманию читателей предлагается историческая книга «Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?" Книга посвящена девяти месяцам 1939 года, в течение которых Германия и Советский Союз из заклятых врагов превратились в верных союзников. В книге собрано, систематизировано и проанализировано большое количество документов из Архива внешней политики России, зарубежных архивов, опубликованных в открытых источниках, изданных в советский период, газетных публикаций 1939 года. Такой метод, во-первых, дает возможность наиболее полно и всесторонне осветить внешнюю политику сталинского руководства, развеять миф о том, что Советское правительство делало все от него зависящее для того, чтобы предотвратить мировую войну, и, во-вторых, позволяет избежать обвинений в предвзятости и тенденциозности в подборе материала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1939 ГОД. МАРТ. ОКОНЧАНИЕ

Необходимость подробного описания поездки Хадсона в Москву, и непонятной возни, которая началась вокруг самого визита и его итогов, вынудили меня несколько отступить от хронологии событий.

25 марта Литвинов принял посла Польши Вацлава Гжибовского по его просьбе. Посол был весьма озабочен тем, что Кремль в качестве условия подписания декларации выдвинул обязательное участие Польши. Нарком ответил, что Советское правительство условий не выдвигало, однако получило предложение о подписании декларации от имени четырех государств, включая Польшу, и согласилось подписать четырехстороннюю декларацию. У Кремля никто не спрашивал, подпишет ли он декларацию, если ее не подпишет Польша, поэтому никому из советских руководителей на этот незаданный вопрос отвечать не приходилось. Тем не менее, нарком сказал послу, что Москва придает большое значение участию Польши, и спросил, есть ли ответ от его правительства. (Всего три дня назад Литвинов писал Сурицу, что без Польши СССР декларацию не подпишет. — Л.П.).

Гжибовский ответил, что Варшава пребывает в замешательстве, испытывая серьезные трудности при принятии решения. Польша отдает себе ясный отчет в том, что предложение Англии является первым шагом по пути новой английской политики, и что неудача с декларацией будет использована некоторыми английскими политиками и военными чинами, чтобы снова вернуть Англию на мюнхенскую линию. С другой стороны, подписание декларации оттолкнет Польшу от Германии, с которой она имеет три границы: с прусским анклавом — на севере, с собственно Германией — на западе, и с протекторатом Богемия и Моравия — на юге, что, по сути, является одной границей. Если англичане дальше подписания декларации не пойдут, то Польша останется с глазу на глаз с Германией. Гжибовский не вспомнил то обстоятельство, что предложение английского правительства идет вразрез с линией, проводимой Беком на устранение Советского Союза от участия во всех международных делах¹⁷⁹.

В тот же день французский посол в Лондоне Шарль Корбен направил Бонне телеграмму, в которой рассказал о беседе посла Польши в Великобритании Эдварда Рачиньского с Галифаксом. Темой беседы стало обсуждение позиции Польши по вопросу, поставленному британским кабинетом. Рачиньский не скрывал, какое сильное воздействие на польское общественное мнение оказал прямой захват рейхом Богемии, а еще больше — косвенный захват Словакии. Установив опеку над этой страной, немцы располагают базами для военно-воздушных сил, расположенными на расстоянии чуть менее 70 миль от польской границы. Однако вызванная последними событиями обеспокоенность, похоже, не изменила намерений польского правительства соблюдать видимость нейтралитета: Рачиньский категорически настаивал на невозможности для Польши подписать политическое соглашение, одной из сторон которого был бы СССР.

Со своей стороны Галифакс повторил, что ему остается только пожелать, чтобы Польше удалось заключить удовлетворительный договор с Германией по вопросу о «коридоре» и о Данциге. После этой беседы в форин офисе сформировалось весьма стойкое впечатление, что на присоединение Польши к декларации четырех стран рассчитывает не приходится. Кадоган сказал Корбену, что «во время уик-энда состоятся консультации членов английского кабинета с целью выработки плана действий». Корбен указывал, что по его представлению до настоящего времени Варшава не получила ни одной надежной гарантии о возможной помощи со стороны Англии в случае германской агрессии. Корбен обращал внимание Бонне, что именно этот момент необходимо прояснить, прежде чем правительство Франции свяжет себя конкретными обязательствами и процедурой. Галифакс уже имеет свое мнение на этот счет и Чемберлен, по-видимому, расположен следовать его примеру. Но некоторые их коллеги колеблются принять решение, которое бы значительно расширило действие нынешних обязательств Англии и могло бы вызвать неблагоприятную реакцию в определенных слоях общественности, а также в некоторых доминионах¹⁸⁰.

26 марта в Риме в своем публичном выступлении Муссолини сформулировал территориальные притязания Италии к Франции. Итальянские колониальные требования, завил Муссолини, были давно и ясно определены. «Это — Тунис, Джибути, Суэцкий канал». Французское правительство, заявил Муссолини, может отказаться от обсуждения этих проблем, но тогда оно должно будет пенять само на себя, «если пропасть, разделяющая ныне Францию и Италию, станет столь глубокой, что ее будет трудно или вовсе невозможно засыпать». Муссолини подчеркнул, что «отношения вежду государствами — это отношения силы которая и является фактором, определяющим политику страны». Муссолини снова подтвердил, что Средиземное море, включая и Адриатическое море, является «жизненным пространством Италии, в котором интересы Италии преобладают». В заключение Муссолини лишний раз подчеркнул необходимость вооружаться «до крайних пределов»¹⁸¹.

В той же газете «Правда» некий анонимный «Обозреватель» отмечал, что выступление Муссолини вновь ставит в порядок дня вопрос о франко-итальянских противоречиях. В своем нажиме на Францию Муссолини опирается на поддержку фашистской Германии. Отнюдь не случайно выступил находящийся в Риме Геринг с заявлением, что «Германия будет на стороне Италии во все времена и при всяких обстоятельствах».

Таким образом, если германский фашизм, развертывая агрессию в Центральной и Юго-Восточной Европе, лишает Францию одного союзника за другим, подрывая таким образом французские позиции в Европе, то Муссолини в свою очередь стремится подорвать и разрушить колониальные позиции Франции. Муссолини стремится нанести удар не только Франции, но и Англии. Отсюда и характеристика Средиземного моря как «жизненного пространства» Италии. Любопытно, что Муссолини особо подчеркнул, что в понятие Средиземного моря он включает и Адриатическое. Это значит, что предстоит не только германский, но и итальянский нажим на Югославию.

Требования, предъявляемые итальянским фашизмом, свидетельствуют о том, что развертывание фашистской агрессии отнюдь не ограничивается Центральной и Юго-Восточной Европой. Она охватывает значительно более широкие пространства, посягает на непосредственные интересы так называемых больших демократических государств¹⁸².

Даладье ответил Муссолини 28 марта. Наиболее важная часть его речи, переданной по радио, касалась франко-итальянских отношений. Даладье напомнил о франко-итальянских договорах, которые были подписаны в Риме 7 января 1935 года и имели своей целью «окончательно урегулировать и ликвидировать» вопросы, остававшиеся нерешенными между обеими странами. «Письмом от 17 декабря 1938 года, — заявил Даладье, — министр иностранных дел Италии Чиано сообщил нам, что он не считает более действительными договоры 1935 года. С другой стороны, в речи 26 марта этого года Муссолини заявил, что в итальянской ноте от 17 декабря 1938 года были ясно указаны итальянские колониальные претензии к Франции, имеющие свое имя. Они зовутся Тунисом, Джибути, Суэцким каналом.

Однако, — сказал Даладье, — ссылка на письмо от 17 декабря побуждала к предположениям, что документ содержал точные итальянские требования. Но итальянское письмо не содержало в себе никаких условий, оно не ставило вопроса ни о Суэце, ни о Джибути, ни о Тунисе В письме просто заявлялось, что Италия считает договоры 1935 года утратившими силу, содержались попытки оправдать эту итальянскую точку зрения. Основной аргумент, который приводится в итальянском письме, таков: завоевание Абиссинии обеспечило новые права для Италии. Нет надобности говорить, что Франция не может согласиться с этим аргументом, поскольку в действительности он означает, что каждое новое завоевание или каждая новая уступка обеспечивают новые права. Таким образом, требования, которые могли бы быть предъявлены Франции, практически были бы безграничны, поскольку каждое из них, будучи удовлетворенным, несло бы в самом себе зародыш нового требования. Сверх того, ни одно из этих требований не было сформулировано в письме от 17 декабря».

Даладье заявил: «Позиция Франции была своевременно разъяснена. Я сказал, и я повторяю, что мы не уступим ни клочка нашей территории и ни одного из наших прав». Вместе, с тем, по словам Даладье, Франция не отказывается рассмотреть предложения, которое были бы ей сделаны».

В заключение Даладье отметил, что французское правительство «останется верным своим традициям» в отношении Германии. Указав на старания французского правительства прийти к соглашению с Германией (Мюнхен, экономические переговоры в Берлине и пр.), Даладье заявил, что «захват Чехословакии и оккупация Праги германскими армиями нанесли величайший удар этим усилиям». Даладье призывал дружественные Франции народы, «живущие в Европе, а также за Ла-Маншем и за Атлантическим океаном», к «солидарности и сотрудничеству перед лицом агрессии»¹⁸³.

27 марта со ссылкой на ТАСС был опубликован обзор некоторых английских изданий. В частности 26 марта дипломатический обозреватель кооперативной газеты «Рейнольдс ньюс» отмечал, что основной причиной медлительности в осуществлении объединенных действий миролюбивых держав против угрозы фашистской агрессии являются разногласия среди членов нынешнего состава английского кабинета.

«Министр иностранных дел Галифакс, — пишет обозреватель, — при поддержке военного министра Хор-Белиша и морского министра Стэнхопа требует немедленного заключения соглашения между Англией, Францией, Советским Союзом и Польшей. Чемберлен, которого поддерживает министр финансов Джон Саймон, преднамеренно проявляет некоторое «колебание», чтобы тем самым выиграть время.

Такая тактика Чемберлена и Саймона — этих двух авторов мюнхенского соглашения — имеет целью подготовить почву для того, чтобы еще раз отказаться от принципа коллективной безопасности в пользу новой попытки сговориться с фашистскими державами. Премьер-министр, несмотря на то, что большинство в консервативной партии высказывается в пользу создания единого фронта миролюбивых держав, все еще продолжает заявлять, что Англия не может взять на себя «неопределенные» обязательства. Он пытается доказать, что всякие решительные действия со стороны миролюбивых держав могут сильно возбудить Германию. Наконец, Чемберлен вместе с Бонне предпринимает новую попытку оторвать дуче от «оси Рим — Берлин» путем переговоров о французских уступках».

В дипломатических кругах Лондона, писал в заключение обозреватель, считают, что отсутствие каких-либо конкретных результатов от всех дипломатических переговоров, которые ведутся в течение нескольких дней, даст возможность Гитлеру закрепить свое господствующее положение в Литве и в балканских государствах и подготовить ультиматум Польше.

26 марта английская воскресная консервативная печать уже не скрывала того, что фактически, как пишет политический обозреватель газеты «Обсервер», «проект декларации четырех держав умер». Официально, все еще утверждают, что этот проект будет рассматриваться вместе с Беком, когда последний прибудет в Лондон, но на самом деле проект провалился. Неделю назад, 19 марта, в ответ на советское предложение созвать совещание шести держав Галифакс предложил Майскому проект декларации четырех держав и в подкрепление своего предложения заявил, что, мол, созыв конференции будет затяжным делом, а в данный момент необходимо немедленно принять меры. Вчера же, продолжал обозреватель, — и в этом заключается весь комизм положения, — было решено, что обсуждение проекта «немедленных и срочных действий» откладывается еще на 10 дней.

Как выяснилось, в результате бесед в Лондоне Чемберлена и Галифакса с Бонне, французское правительство «не слишком жалеет о провале проекта декларации четырех держав». Французское правительство полагает, что необходимо лишь укреплять англо-французский союз.

В «Сандей экспресс» Ллойд Джордж¹⁸⁴ поместил статью, в которой призвал к сотрудничеству с СССР — «этой громадной, богатейшей страной, располагающей самой мошной армией и наилучшей авиацией в мире»¹⁸⁵.

27 марта на заседании палаты общин, касаясь германо-румынского «соглашения», Чемберлен заявил, что оно представляет собой «весьма широкую экономическую программу, практическое значение которой, однако, будет зависеть от того, каким образом пункты этого соглашения будут претворяться в жизнь. При этой обстановке нужно ждать дальнейшего развития событий, прежде чем сделать какие-либо определенные выводы».

Депутаты спросили Чемберлена: «Учитывая захват Германией Чехословакии и Мемеля, рассматривает ли сейчас правительство англо-германскую декларацию, подписанную в Мюнхене в сентябре прошлого года, как действенный документ? Выразило ли английское правительство свое возмущение по поводу этих захватнических действий Германии и потребовало ли объяснения от германского правительства?» Чемберлен в ответ заявил, что он ничего не может прибавить к своей речи, произнесенной им 17 марта, и что требовать объяснения от Гитлера бесполезно».

На дополнительный вопрос, считает ли английское правительство связанным себя англо-германской декларацией, Чемберлен заявил: «В своей речи 17 марта, а также в палате общин, я подчеркивал, что я в свое время получил от Гитлера определенные заверения. Однако последние действия Гитлера не совпадают с этими заверениями. Я тогда спрашивал, возможно ли в дальнейшем полагаться на заверения Гитлера?»

На вопрос о том, заявило ли английское правительство протест против захвата Германией Мемеля, парламентский заместитель министра иностранных дел Ричард Батлер ответил, что английское правительство не заявляло протеста по поводу аннексии Германией Мемеля. Правительство Литвы поставило в известность правительство Англии о случившемся. В связи с этим английское правительство выразило свое сочувствие литовскому правительству¹⁸⁶.

28 марта отвечая на вопросы, заданные на заседании палаты общин, Чемберлен подчеркнул, что Уайтхолл продолжает консультации с другими правительствами по проблемам, возникшим в результате недавних событий в Европе. Указав на секретный характер происходящей консультации, Чемберлен сказал, что более подробного заявления по этому вопросу он не может сделать до тех пор, пока английское правительство не ознакомится с окончательной точкой зрения правительств, с которыми оно имеет дело.

На дополнительный вопрос, имеет ли в виду предполагаемая декларация правительства только консультацию или же обязательства военного характера, Чемберлен ответил: «Из прежних заявлений можно догадаться, что английское правительство имеет в виду значительно большее чем консультацию. Другие правительства, с которыми Англия ведет консультацию, в достаточно ясной форме информированы относительно намерений английского правительства. Правительство полностью осознает неотложность этого вопроса, и поэтому оно стремится достигнуть определенных результатов как можно скорее. Но поскольку в этой консультации участвует более чем одно правительство, то это зависит не только от одного английского правительства»¹⁸⁷.

Выступая в тот же день на большом обеде, на котором присутствовало 170 членов парламента — сторонников правительства, Чемберлен опроверг слухи о том, что в составе кабинета имеются разногласия. Касаясь внешней политики правительства, он заявил, что ему ничего добавить к тому, что им было уже сказано в палате общин.

В заключение Чемберлен остановился на вопросах организации обороны, заявив, что время не терпит никаких отлагательств и замедлений в организации военной подготовки страны¹⁸⁸

27 марта Бек просил посла в Париже Юлиуша Лукасевича сообщить французскому правительству, лучше всего лично Даладье, что польское правительство выдвигает определенные возражения против английского предложения о совместной декларации. Эти возражения вызываются отсутствием твердой уверенности в том, что подобный шаг был бы достаточным. Однако польское правительство не отвергает возможности двустороннего обсуждения с английским правительством тех вопросов, о которых должна идти речь в декларации.

Польское правительство ставит в правительство Франции в известность, что оно рассматривает любые польско-английские переговоры такого рода как идущие параллельно польско-французским отношениям и считает, что они укрепляют связи между Польшей и Францией¹⁸⁹.

27 марта президент Польши Игнаций Мосьцицкий подписал принятый сеймом закон о дотациях в фонд национальной обороны. Закон предусматривал ассигнование на довооружение Польши 1,2 млрд. злотых (примерно 226 млн. долларов. — Л.П.). В связи с этим совет министров постановил выпустить внутренний заем.

28 марта французская газета «Се суар» поместила сообщение из Варшавы о том, что за последние четыре дня в Польше призвано в армию 750 тыс. резервистов. С учетом того, что неделю назад в кадрах польской армии уже было 300 тыс. человек, то сейчас общее число солдат, находящихся под ружьем в Польше, достигло 1 млн. человек. Накануне в Варшаве началась экономическая мобилизация. Военным властям должны быть переданы все автомобили, пригодные для перевозки войск. Спешно создаются резервы сырья, пригодного для производства военного снаряжения. Частичная мобилизация и перевод всей страны на военное положение остро ставит финансовый вопрос и особенно вопрос о заграничных кредитах для покрытия расходов по импорту сырья, необходимого для военных нужд¹⁹⁰.

Германия тоже вела приготовления к военному захвату Данцига. Германское правительство призвало запасных классов 1936 и 1937 годов. По сообщению газеты «Эвр», отдан приказ, обязывающий 3 тыс. штурмовиков и 2 тыс. полицейских и солдат специальных частей прибыть в Данциг до 28 марта. Статс-секретарь министерства авиации генерал Мильх получил от Геринга приказ сконцентрировать в северо-восточном районе Германии авиационные силы¹⁹¹.

О крупных военных приготовлениях в Германии и в Польше писали английские газеты. «Ньюс кроникл» сообщала, что вечером 28 марта между Берлином и Франкфуртом-на-Одере происходили крупные передвижения германских войск в направлении польской границы. Главные автострады были переполнены мотомеханизированными частями и грузовиками, перевозящими пехоту. Пассажирское движение было приостановлено.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

179

АВП РФ, ф. 0122, оп. 23, п. 183, д. 6, л. 23–24.

180

Documents diplomatiques français. 1932–1939, 2 série, t. XV, p. 216–217.

181

«Правда», 27 марта 1939 г.

182

Там же.

183

«Правда», 31 марта 1939 г.

184

Дэвид Ллойд Джордж — видный британский политик, в 1916–1922 гг. возглавлявший правительство, один из основоположников Версальской системы, лидер либералов в парламенте, близкий друг У. Черчилля. В 1940 г. после капитуляции Франции выступал за заключение мира с Германией, поскольку был уверен, что Англия неспособна в одиночку вести войну.

185

«Правда», 27 марта 1939 г.

186

Там же, 28 марта 1939 г.

187

«Правда», 29 марта 1939 г.

188

Там же, 30 марта 1939 г.

189

«Документы и материалы по истории советско-польских отношений…», Т. VII, С. 66.

190

Там же, 29 марта 1939 г.

191

Там же, 27 марта 1939 г.