Ошибка
В маленьком книжном магазине, что на улице Яффо, Алексей, стоя, во все глаза разглядывал картинки в толстой книге «Хиромантия», сравнивал их со своей ладонью и пытался угадать судьбу. Но картинки с реальностью не совпали, и о себе он ничего и не узнал. Книга осталась на месте, и через замусоренный коридор с лестницей Алексей спустился вниз, в солнечную теплынь полуденной улицы, и с толпой втянулся в недра иерусалимского базара с его гортанно кричащими продавцами и несмолкаемой восточной музыкой. Время было пятница, и перед наступлением шаббата он покупал продукты, складывая их в потрёпанный рюкзак из джинсовой ткани, который всегда носил с собой. Потом направился к остановке, сел в автобус и по старой привычке немедленно уставился в окно. Автобус тронулся с места и начал пробираться по узкой, наполненной машинами дороге.
Приехав домой, Алексей принялся распаковывать рюкзак. Зазвонил телефон, и хозяйка крикнула:
— Тебя!
Взяв трубку, он услышал голос Игоря.
— Что делаешь? — спросил Игорь.
— Что делаю? Дома сижу, только с базара пришёл.
— Тогда собирайся гулять. Я попозже заеду за тобой, ладно?
Приехал Игорь, когда уже совсем стемнело. Кроме толстого Игоря в машине сидела молодая, незнакомая Алексею пара.
— Всем привет! — сказал им Алексей и полез на переднее сиденье.
С Игорем они когда-то вместе работали и с тех пор дружили. Иногда Игорь, обременённый родственниками, детьми, родителями, вырывался к нему поговорить по душам, и в грязноватой комнате с облупившейся штукатуркой становилось веселее. По дороге, ведя машину, он сказал:
— Белла и Эдик собираются покупать квартиру в Неве-Якове, хотят посмотреть, я и подумал, возьму-ка я тебя с собой. Ребята будут бегать, а мы посидим, поболтаем.
— Правильно подумал, — согласился Алексей и стал смотреть на дорогу.
На обратном пути, выйдя на шоссе, Игорь развил хорошую скорость, и ехать было приятно. Тут что-то щёлкнуло, и машина вильнула. Алексей в первый момент ничего не понял, лишь ошарашенно посмотрел на задыхающегося, как-то странно нагнувшегося вперёд, с открытым ртом, друга. И лишь потом увидел дыру в лобовом стекле.
Остановившись у края дороги, Игорь открыл дверь и с трудом выговорил:
— Вот и мы… поучаствовали в интифаде…
Медленно, держась за грудь, вышел из машины. На сиденье остались стёкла и хорошего веса булыжник, скинутый с колен Игоря. Алексей, убедившись, что с другом ничего серьёзного не случилось, перепрыгнул ограждение и бросился вверх по горе, туда, откуда кидали камни. Но на вершине никого уже не было, только стояли, мирно светясь открытыми окнами, приземистые арабские дома. Вид с горы открывался прекрасный, и хорошо просматривалась дорога с двигающимися по ней автомобилями с зажжёнными фарами. Когда он спустился, Игорь стоял и тёр глаза:
— Что-то попало, — сказал.
— Нельзя, — схватил друга за руку Алексей, и в это время подъехала полиция. Полицейский вышел из машины и подошёл к ним:
— Камень? — спросил.
— Камень.
— Этот? — показал на сиденье.
— Этот.
Он взял камень, покачав на руке, взвесил и выкинул за бордюр.
— Езжай в больницу, можешь?
— Могу, — ответил Игорь.
— Вот и езжай, а завтра к нам, напишешь, как было.
— И всё? — спросил Алексей.
— А что ты ещё хочешь?
— Да нет, ничего.
Они сели в машину и медленно поехали в больницу.
Больница, куда они добрались, была религиозной и носила безумное название «Ворота справедливости». Медбрат записал, что случилось, и Игоря отправили на консультации. Чуть позже прибыли его встревоженные родственники, а совсем под утро Алексей на такси поехал домой. Чтобы не разбудить хозяйку, зашёл очень тихо, лёг в кровать, но спать не хотелось. Тогда он взял ручку, чистый лист бумаги и, устроившись поудобнее, занялся любимым делом — начал писать рассказ. Но написав первую строчку: «В маленьком книжном магазине на улице Яффо Алексей, стоя, во все глаза разглядывал картинки в толстой книге “Хиромантия” и пытался угадать судьбу…» — задумался. И задумался надолго.
Рассказы Алексей писал чисто для своего удовольствия. А вот деньги, чтобы существовать, зарабатывал, собирая на продажу компьютеры в задней комнате одного магазинчика. Магазинчик этот располагался в большом, усевшемся между базаром и улицей Кинг Джордж торговом центре, ежедневно пропускавшем через себя массу народа. Там они и познакомились с Юлей, когда Алексей, оторвавшись от дел, вышел покурить. Встретился с её смеющимися глазами и, повинуясь внезапному порыву, спросил:
— Извини, а как тебя зовут?
— Юля.
— Ты сильно спешишь?
— Работа ждёт.
— Так оставь телефон?
— Ладно. Звони, поболтаем.
И пошла к лифту, неся в руках какие-то бумаги.
Позвонил он на следующий день:
— Это я, Алексей, мы вчера познакомились, если помнишь…
— Конечно, помню! Алексей, у меня где-то в четыре будет свободное время, приходи…
— А куда?
— На шестой.
В четыре он поднялся к ней. Комната оказалась чистая, весёлая, с компьютерами и открытым окном.
— Привет, — рассеянно сказала Юля, нагнувшись к столу и что-то исправляя в длинных, исписанных красным таблицах, — все ушли, а я ещё сижу, правда, мне платят за это. Подожди немножко, я сейчас закончу.
— Хорошо.
Алексей прошёлся мимо ряда покинутых стульев, скользнул взглядом по фотографиям, разноцветным календарям, подошёл к окну и чуть высунул голову: за окном кружилось лето.
— Ну, я всё, — услышал голос за спиной. — Ты что будешь? Чай? Кофе?
— Кофе.
Юля включила чайник, села на высокий вертящийся стул и привычным движением встряхнула своими лёгкими золотистыми волосами.
— Ой, подстричься надо, — сказала.
Вечером Алексей поехал на английский, за курс которого выложил в своё время столько денег, а на следующий день опять зашёл к Юле. Ему налили чай, а в середине разговора он вдруг ляпнул:
— Ты знаешь, я пишу рассказы… — и замолчал, ожидая реакции.
— Да ну? — удивилась Юля. — Печатаешься?
— Немножко, — ответил с запинкой. И пытаясь скрыть неловкость, пошутил: — Это моя манера ухаживать — преподносить себя так.
— Ну раз такая манера, — Юля весело посмотрела, — то дай почитать! Без этого нельзя. А про что пишешь?
— Разное…. Есть и про любовь.
— Про любовь? Стеклянные цветы похожи на тебя, похожи на тебя-а… — Юля начала петь и кружиться по комнате. — Помнишь?
— Помню. Знаешь, я сейчас хочу написать сказку. Сказку об одном человеке. Как только этот человек делает что-то неправильное — это сразу отражается у него внешне. Понимаешь? Люди лгут, совершают подлости — и ходят, как ходили. Но так нельзя — всё должно быть видно. Сделал гадость — и захромал на левую ногу, ещё гадость — зашепелявил. Как тебе?
— А почему на левую ногу?
— Можно и на правую, можно — присвистывая левым зубом. Так, в голову пришло, — Алексей пожал плечами.
— Интересно… Слу-ушай! — Юля посмотрела на часы и вскочила с места. — Мне ведь давно пора идти. Закрываемся — и вперёд!
— Я провожу?
— Нет, Лёша, спасибо. Я уже бегу, мне ещё с родителями надо встретиться. Ну пока… Пока!
Встреча закончилась, и Алексей решил пойти в гости к Семёну. Семён был врачом в России и врачом здесь. Открыв дверь, он изумился:
— Лёха! Ты вовремя! Чуешь что ли?
— Да на остановке объявление висело — вечеринка, мол, и прочее… — отшутился Алексей и быстренько сел с остальными. — А что вообще отмечаем?
— Ещё один день нашей пропащей жизни здесь, — рассмеялся Семён.
За столом шумно говорили, много пили, вкусно закусывали, просидели до одиннадцати. Ночью, уже лёжа в кровати, Алексей вспомнил золотые волосы Юли, да так и заснул с мыслью, что завтра опять её увидит. Но завтра Юли не было на работе, и послезавтра Юли не было на работе. Встреча состоялась лишь через неделю.
— Представляешь — звонок! — сказала загоревшая, с блестящими глазами Юля. — Друзья говорят: «Мы тебя забираем и слушать ничего не хотим». Хорошо, что у меня с начальством всё нормально, договорилась — и вперёд! Какое же море в Эйлате, никакого сравнения с Тель-Авивом, с ума сойти! Так в кайф пошло. А как у тебя? Где был? Что видел? Что делал?
— Жил, — Алексей пожал плечами. — Английский учу. Хорошо, но не Эйлат. На работу хожу — нормально, но не Эйлат.
— Эйлат — прелесть, — сказала Юля. И искоса посмотрела на него. — А как твои рассказы, принёс?
— Принёс, — Алексей улыбнулся. — Понравятся тебе или нет, но принёс…
Юля начала читать, стоя у окна и чуть прищурившись от яркого солнца.
— Ничего, — сказала, вернув, — ничего.
Алексей забрал листы.
— Ладно, — буркнул, — ладно. Послушай, давай сходим куда-нибудь. Встретимся вечером?
— Я даже не знаю, — Юля посмотрела извиняющимся взглядом. — Так сейчас занята, но мы сходим, обязательно сходим. Я кино люблю смотреть, особенно если что-то такое романтичное. А ты?
Но ни в кино, ни в какое-то другое место они не пошли — Юля действительно была очень занята. Они встречались только на работе. Алексей уже всё понял, но звонить не переставал… В очередной раз сделал попытку:
— Юля, что хотел… Есть хороший фильм. Пойдёшь?
— В каком кинотеатре?
Алексей назвал.
— Конечно, пойду, — Юля улыбнулась. — Когда встречаемся?
— В пять?
— Конечно.
Алексей купил билеты, но в пять Юля не пришла. Тогда он их выкинул и начал слоняться по улицам, пока не зашёл в русское кафе, где начал, насыпая серую соль на край бокала, медленно пить холодное пиво. Рядом сидела компания грузин, и один всё кричал:
— Ты мне говоришь, да! Ты мне говоришь! Кандашвили — вот это был человек! Всю Грузию купить мог! Весь Израиль!
Допив пиво, Алексей зачем-то пошёл на концерт очередных русских гастролёров — ему всегда везло на лишний билетик. Как выиграть в лотерее или ещё что-то — так нет. А вот лишний билетик — пожалуйста.
Но выдержал на представлении только минут пятнадцать.
А в четверг к нему приехал Игорь:
— Привет, оболтус, собирайся!
С Игорем всегда так: то нету, нету, то появится — и бегом: ехать, пить, говорить. Авария на него нисколько не повлияла, разве что с работы выперли, пока был на больничном, — прислали письмо с извинениями и хорошими пожеланиями.
— Нет так нет, — сказал Игорь по этому поводу. — Жалеть не будем.
— Так ты собираешься? — повторил он, прошёлся по комнате и зачем-то заглянул в шкаф.
— Собираюсь, но куда?
— Знакомиться.
— С кем? — удивился Алексей.
— А тебе не всё равно? Тебя что, жениться заставляют?
— Да вроде нет.
— Ну вот, сам и увидишь. Есть одна — две руки, две ноги. Ничего не сломано. Ну, ты всё?
— Всё.
Приехали они к Игорю домой. Стол уже был накрыт, и около Алексея оказалась небольшого роста девушка с чёрными глазами. Звали её Анжела. Она сбоку всё посматривала на него, посматривала. А Алексей всё ел, ел. И сам подливал себе водку. Кроме питья и еды разговаривали разговоры — обсуждали банковские ссуды, сравнивали Израиль с Америкой и вспоминали Россию — как там, что там. Алексей поднялся и, извинившись, сказал:
— Пора идти.
Анжела тоже встала, они вышли вместе.
— Ты работаешь? — спросил Алексей.
— Пока на курсах, — как-то робко проговорила Анжела и посмотрела на него снизу вверх.
— Ты извини, — Алексей потёр рукой подбородок, — я тебя проводить не смогу — уже поздно, а тебе аж в Неве-Яков.
— Ничего-ничего, — быстро сказала Анжела.
Она села в автобус, и Алексей помахал рукой, увидев, что девушка через стекло всё ещё смотрит на него, медленно поворачивая голову.
С тех пор прошёл примерно месяц. Жизнь текла ровно, спокойно. Алексей ходил на работу — работать, в русское кафе — пить пиво, в литературный кружок — читать рассказы. И слава богу.
Игорь не звонил — пропал опять, а Семён вообще никогда не звонил, это Алексей звонил ему. И вдруг встретил Юлю. Увидел, как, спускаясь по лестнице, она смотрит, и кивнул:
— Привет.
— У меня такие неприятности, — тихо сказала Юля, — такие неприятности…
— Что случилось?
Не ответив, Юля махнула рукой:
— А как у тебя?
Алексей пожал плечами:
— Да и сказать особо нечего — по-разному.
В обед она позвонила. А потом зашла.
— Может, пройдёмся после работы?
Алексей изумлённо посмотрел.
Они пошли в кино, потом направились есть какое-то красивое мороженое.
— Всё хотела сказать тебе, — Юля облизнула ложечку, — ты так хорошо пишешь, в том рассказе мне одно место понравилось — никак не могу забыть.
Алексей улыбнулся — ему стало приятно. Немного погодя он доел своё мороженое и пожаловался:
— Изучал хиромантию, смотрел на руку, сравнивал… Одной линии не хватает. Вот только не пойму какой? Ума или сердца?
— А ну, а ну, — заинтересовалась Юля, — покажи!
Алексей протянул ладонь.
— И действительно, — тихонько сказала, — вот чудеса бывают… Только мне, Лёша, домой пора, уже поздно.
— Я провожу?
— Конечно.
Около дома Юля спросила:
— Зайдёшь?
— У тебя родители, неудобно как-то…
— Родители в Ашкелоне.
Алексей зашёл, выпил кофе, посмотрел семейный альбом, а когда хотел уходить, обнял и поцеловал в сухие губы.
А под утро, белесое мутное утро, не вовремя проснувшись, услышал, как она плачет. Тихо плачет, шмыгая носом и отвернувшись. Алексей встал, оделся, вышел и, осторожно закрыв за собой дверь, стал спускаться вниз по ступенькам этого молчащего дома.
Чуть приволакивая левую ногу.
