Ванины рассказы. Рассказы для детей и их родителей

Леонид Коркодинов

Эта книга – повествование о детстве автора и о детстве целого поколения. О той поре, когда родители были молоды, а любящие бабушки и дедушки – живы. О тех уже растворяющихся в дымке временах, когда двор был целой страной, где девочки беспрерывно прыгали на скакалках, а мальчики считали за счастье ходить в пилотке и с кожаным солдатским ремнём.

Непростой фонарь

Эта история началась в тот самый момент, когда я утром, как обычно, чистил зубы.

— Мама! — закричал я из ванной. — У меня зуб двигается! Я его щёткой, а он качается.

Мама прибежала на крик.

— Открой рот, — сказала она. Я открыл.

— Спрячь язык, что ты его высовываешь?! Мне на зуб надо посмотреть, а не на твой язык. Да, шатается молочный зуб. Ничего страшного. Ты растёшь, и зубы меняются с молочных на коренные. Скоро и остальные следом зашатаются. Быстрее умывайся, одевайся, и будем решать, что с тобой делать.

Когда я вернулся в свою комнату, ко мне заглянул дедушка.

— Ваня, слушай деда, — заговорил он странным голосом. — А знаешь, как я дёргал зубы, когда был как ты?

— Не-а, — вырвалось у меня.

— Сейчас я научу тебя дедовскому методу. Меня ещё мой дед учил, а его — его дед. Это просто, быстро и без хлопот! Привязывай один конец нитки к шатающемуся зубу, на, держи. А другой конец привяжем к ручке закрытой двери. Потом сиди и жди. Тут главное — набраться терпения. Мама тебя позовёт завтракать, а ты не иди. Потом, конечно, позовёт папа, громче и настойчивее, а ты снова не отзывайся, даже звука не подавай. Отец, конечно, захочет выяснить причину, почему не слушаешься, и, подойдя с той стороны, резко откроет дверь… Хоп — и зубик вылетел!

— Уже двадцать первый век на дворе, — недовольно сказала мама, войдя к нам, — и давно уже существуют цивилизованные методы лечения зубов. Вот что за нитки ты суёшь маленькому ребёнку в рот?

— Ну, какой же он маленький, в сентябре в первый класс пойдёт, — постарался оправдаться дедушка. — Да таким способом не одно поколение пользовалось — и ничего. Вон какой я. И тебя вырастил.

— А если какая инфекция занесётся? — не сдавалась мама. — Да разве можно грязные нитки в рот засовывать? И кто может с уверенностью сказать, что Михаил будет двери резко открывать? Он очень воспитанный и откроет дверь спокойно. И что тогда? — мамин вопрос повис в воздухе.

— Сдаюсь, дочка. А ты крепись, внучок. Мама твоя права, она институт биологический закончила, не то, что я, — попытался подбодрить меня дедушка. Он потрепал мои волосы и ушёл.

Зашёл папа.

— Сын, мне на работу пора, а ты будь мужчиной. Мама тебя сводит к врачу. А вечером увидимся. Если будет больно, терпи и не плачь! Я в тебя верю! — папа пожал мне руку.

— Я постараюсь, — пообещал я и в который раз потрогал зуб языком. «Может, он как-нибудь закрепился и уже не шатается?» — тайно понадеялся я. Но зуб даже под несильным нажимом качался в своей лунке, как трухлявый пенёк без корней. Одно слово — молочный.

В кабинете зубного врача я даже не пикнул. Стыдно плакать, когда тебе идёт седьмой год. Да и совсем не больно было, ни капельки.

— Ваш сын настоящий герой, будущий воин! — похвалил меня доктор, обращаясь к маме.

За проявленное терпение и мужество, как сказала мама, она купила мне пистолет с пистонами, о котором я давно мечтал. У моего друга Пашки Фотеева такой пистолет уже больше двух недель. Ему все во дворе завидуют. Пистолет сразу захватил всё моё существо! Он был совсем как настоящий: весь железный, с пластмассовой ручкой. Сбоку у него открывался круглый барабан. Я зарядил ленту и стал играть в разведчиков. Мы с мамой шли к остановке, а я представлял, будто бы за каждым углом прячутся вражеские лазутчики, и, как только мы доходили до очередного поворота, я открывал пальбу. Пистоны громко грохотали, почти как салют на День Победы. Вот так я и напугал маленькую собачку, гулявшую на поводке, а та, перенервничав, неожиданным громким и заливистым лаем испугала свою хозяйку, толстую тётеньку. А толстая тётенька сначала завизжала, а потом как набросится на меня:

— Какой невоспитанный ребёнок! Просто ужас! Кто тебя научил людей пугать? Да таких хулиганов вообще на улицу выпускать нельзя!

Я стоял, спрятав пистолет за спину, и смотрел исподлобья на маму.

— А вы, взрослая мама, куда смотрите? Ваш ребёнок в живых людей стреляет, а вы бездействуете! Это возмутительно! — продолжала кричать некрасивая тётя.

Мама извинилась за меня и потребовала сдать на время пистолет.

— Ты не в тире, а в центре города, и здесь нужно вести себя культурно! Приятно, думаешь, за тебя краснеть? — сказала она, пряча пистолет в сумку. Я сначала расстроился, что остался без оружия, но тут моё внимание привлекло окно. За большим разрисованным стеклом сидела худая молодая тётенька с пылесосом на голове.

— Мама, — дёрнул я маму за рукав, — а у тёти что, очень пыльная голова?

Мама посмотрела на окно и улыбнулась.

— Ну, ты шутник. Это же парикмахерская. А с помощью этого, как ты выразился, пылесоса делают кудрявые волосы. А вот мужской зал. Здесь бреют и стригут мужчин, — пояснила мама.

И вправду, в следующем окне внутри большого зала перед зеркалами сидели в мягких кожаных креслах важные дяди с намыленными щеками.

— Мама, а когда я вырасту, я тоже буду бриться?

— Обязательно будешь, куда же ты денешься? Ты же у меня мужчина!

Я подумал про себя: «Хорошо быть мужчиной, ведь с мылом на щеках намного приятней, чем с пылесосом на голове!»

Так мы дошли до остановки и стали ждать автобус. Через пять минут мама сказала:

— Вот когда твой номер тебе совершенно не нужен, автобусы, как на карусели, катаются по маршруту друг за дружкой, а опаздываешь на работу — обязательно нужно ждать по полчаса! У одного, видите ли, обед, другому в парк приспичило! — мама вздохнула и в который раз посмотрела на часы.

Остановка находилась на краю большой улицы. Чуть вдалеке был небольшой скверик с асфальтированными дорожками и лавочками с пенсионерами. Вокруг было много разных магазинов и киосков. Я учился читать и решил немного потренироваться. Я прочитал некоторые вывески на магазинах: ресторан «Волна», «Соки-Воды», «Товары для дома», «Союзпечать», «Кино». И ещё одно длинное название, его я прочитал по слогам: кон-ди-тер-ский магазин «Белочка». Потом от скуки прочитал их задом наперёд. И знакомые слова на глазах превратились в сказочные. Вот что вышло: наротсер «анлоВ», «ыдоВ-икоС», «амод ялд ыравоТ», «ьтачепзюоС», «ониК», а последнее было почти как волшебное заклинание: йиксретиднок низагам «акчолеБ».

В ожидании автобуса на остановке собралось уйма всякого народу: три дяди, две тёти, один студент в очках, строгий старичок с палочкой, восемь голубей и ещё со своей мамой девочка с синим бантом на косичке. Тут я очень сильно пожалел, что не красуется у меня в руках мой новый пистолетик. И тогда решил показать девочке, что я абсолютно самостоятельный, и отошёл от мамы на несколько шагов. Но мама, как нарочно, прочитала мои мысли и позвала меня к себе.

— Ваня, не отходи, стой рядом, — строго сказала она, не отрывая взгляд от дороги. Мимо остановки проносились на огромной скорости разноцветные блестящие машины. Я стал смотреть на них и даже попытался сосчитать, но от их быстрого мелькания моя голова закружилась. У меня получилось десять красных машин, пять жёлтых, а другие цвета я и вовсе не считал. Больно надо. Потом решил, что буду просто так стоять, как фонарный столб. Но мне это быстро надоело, да и девочка на меня не обращала никакого внимания, и тогда я решил покормить голубей.

— Мама, дай мне булочку, я есть хочу, — схитрил я.

— Тебе ещё нельзя есть целый час, — ответила мама.

— Тогда можно я голубей покормлю?

Мама достала из сумки булочку с маком. Я немедленно отщипнул небольшой кусочек и бросил голубям. Они сразу оживились, стали смешно бегать, толкаться и громко ворковать. Расчёт был верным — девочка обратила на меня внимание. Заметив это, я тут же бросил следующий кусочек. Голуби с аппетитом разодрали этот кусочек на мелкие крошки и моментально их проглотили. Девочка о чём-то спросила свою маму. Наверное, тоже захотела покормить птиц.

— Хочешь, я с тобой поделюсь? — спросил я её.

— Хочу, — ответила девочка.

Я отдал половину своей булки, и мы стали вместе бросать голубям крошки. Тут откуда ни возьмись, как по сигналу, налетели ещё голуби, и воробьи, и даже две вороны. И хлеб у нас быстро закончился.

— А мне зуб выдернули, и у меня пистолет есть! Он пистонами стреляет, только он сейчас у мамы, — не стерпел я.

— А мне новую куклу купят на день рождения, — сказала девочка.

— Здорово! — не зная, что ещё сказать, ответил я. — А тебе понравилось кормить птиц?

— Очень, — девочка посмотрела мне прямо в глаза, а я посмотрел на свои кеды.

Тут к остановке важно подъехал автобус. Я такое чудо раньше не видел. Этот автобус был похож на огромную жёлтую гусеницу. У автобуса передняя часть была с кабиной, в ней сидел шофёр, потом шла чёрная резиновая штука, похожая на гармошку, а в конце тянулся длинный хвост.

— Маша, наш автобус, — сказала мама девочки. Я обернулся и с надеждой посмотрел на свою маму, но по её взгляду понял, что это не наш. Мне стало грустно. Девочка, поднимаясь по ступенькам, ненадолго повернула голову в мою сторону, улыбнулась и помахала мне рукой. Я тоже махнул. Синий бантик быстро скрылся за спинами пассажиров. Автобус-великан, плавно растягивая гармошку, как бы наигрывая любимую песенку, покатил по дороге.

Я остался опять один с мамой. Дяденьки, тётеньки и строгий старичок с палочкой остались вместе с нами ждать следующий автобус. Хлеба больше не было, и я бестолково стал вертеть головой. И тут мой взгляд резко приковался к фонарному столбу, стоявшему прямо возле остановки. Я просто не мог поверить своим глазам и огромной удаче! С виду это был самый обычный столб, каких в городе тысячи, а может, и больше. Поэтому-то я сразу и не обратил на него внимания. Ничего в нём не было особенного, кроме небольшой дверцы в круглой тумбе в самом низу. Дверца сама размером чуть больше крышки от кастрюли, только вытянутая вверх. На дверце, как на щите древнего рыцаря, блестел на солнце выпуклый замысловатый рисунок. Несколько цифр, большая буква «М» в центре, перечёркнутая молнией. Я подошёл к столбу и сначала пальцем провел по серебристым узорам, повторяя их очертания. Потом приложил ладошку к самому центру. Дверца с загадочным железным рисунком немного обжигала мою ладонь. Я понял, что это солнце нагрело её, а она делится теплом со мной. Вдруг где-то в глубине столба, прямо за дверцей, что-то щёлкнуло. Да так звонко и чётко, что я даже вздрогнул от неожиданности и резко отдёрнул руку. Через секунду, волнуясь и задерживая дыхание, я снова приблизился к дверце и стал прислушиваться, что будет дальше? Столб молчал. Металлическая дверца не очень плотно примыкала к отверстию, и я попытался заглянуть через щёлочку внутрь.

Внутри было темно, но, подождав немного, когда мои глаза привыкнут, я смог разглядеть небольшие коробочки, а также выходящие из них связанные между собой разноцветные тонкие проводки и несколько лампочек размером не больше, чем в папином фонарике. Дверца была закрыта на замок. Сердце в груди застучало с огромной силой.

— Ваня, хватит грязь обтирать! Только вчера тебе рубашку постирала… — сердитым сухим голосом сказала мама. Тут все дяди, тёти и даже строгий старичок с палочкой пристально посмотрели на меня, а потом на маму. Я заметил, что маме стало неуютно, поэтому я с неохотой, но всё же отошёл от манящего столба и взял её за руку. Я стоял, не отрывая взгляда от загадочной дверцы, а изнутри меня просто разрывало на части от восторга. Я даже губу закусил. Я был счастлив оттого, что ни мама, ни кто-либо из стоящих на остановке взрослых, ни даже строгий старичок с палочкой нисколечко не догадываются, какую великую тайну знаю я, и только я один.

****

По большому секрету недавно старший брат рассказал мне, что в мире есть люди, которых называют почти как грибы: шпионы. Мама часто варит суп из таких грибов. Я почему-то сразу представил, какие у шпионов белые круглые головы с глазками на толстенных шеях, как у марсиан из папиной книжки, которую он читает уже неделю. Мне стало весело.

— Не улыбайся, — строго прошептал брат, — вот, представляешь, эти самые шпионы так умело маскируются под простых горожан, что никто ничего даже и не подозревает. А они с первого взгляда самые обычные фонарные столбы используют для связи со своими шефами. Это их секретная рация! А что, антенна ого-го какая огромная. Сигнал хоть до Луны долетит!

— А до Марса? — спросил я.

— Может, и до Марса. А при чём тут Марс? — переспросил брат.

— Да так, надо.

— Ну, тогда не отвлекай, а слушай. Вот стоит такой шпик на остановке, будто автобуса дожидается, а сам в этот момент незаметно передаёт по азбуке Морзе или каким другим способом секреты государственной важности. Понял?..

— А ты откуда про шпионов знаешь? — спросил я, глядя на брата с восхищением.

— Это тоже государственная тайна, и ты, Ванёк, язык держи за зубами! — брат приложил указательный палец к сомкнутым губам.

Я секреты держать умею и про это никому не рассказывал, только своему лучшему другу Димке. Мы с ним дружим, как никто в мире дружить не умеет. Димка чуть постарше меня и свой день рождения отмечает раньше, а я его постоянно догоняю. А ещё мы очень любим с Димкой помечтать.

— Ванька, представляешь: найдём мы с тобой секретную рацию, поймаем вражеского шпиона и ещё к тому же прославимся на весь свет!

— Это что, про нас в газете напечатают? — обрадовался я.

— Газеты, Ванька, это что, — махнул рукой Димка. — Нас с тобой по телевизору покажут по всему земному шару в программе «Время»!

— Вот здорово! Никогда в телевизоре не был.

— Представь, придём на следующий день в детский сад…

— А может, нас на машине привезут, как космонавтов?.. — предложил я. — Их часто по телевизору показывают.

— Точно, — согласился он, — а нас, представляешь, встречают всем садиком: шум, гам, трам-тара-рам, флаги, шарики, все хлопают в ладоши, малыши визжат, заведующая с воспитателями счастливые слезы платочками вытирают, девчонки наши с цветами, а повар с тортом… трёхэтажным.

— И сладким компотом, — добавил я и облизнулся.

— Ага, и все хотят с нами сфотографироваться на память. А ещё, представляешь, все наши ребята перед другими будут хвастать, что с нами в одну группу ходят. А Славка Уточкин за вчерашнюю подножку у меня сразу станет вымаливать прощение. И я его помилую.

Тут мне на секунду показалось, что Димка как-то весь поменялся. Лицо у него надулось, а в глазах засверкали огоньки. Но тут он улыбнулся и стал как прежде. Мне очень нравилось, как Димка всё описывает, так, будто вчерашний мультик пересказывает. Я сидел, обхватив свои колени, смотрел в никуда и представлял, какая замечательная нас ждёт жизнь.

— Может, мне тогда родители купят новый велосипед и разрешат завести собаку?! — мечтательно сказал я.

— Эх, велосипед, — перебил меня Димка. — Мопед купят, а собак хоть шесть штук заводи!

— Шесть у нас в квартире не поместятся.

— А вам новую квартиру дадут из двадцати комнат!

— Ну, это ты загнул, двадцать комнат, — не поверил я.

— А что тут такого? — удивился он. — Ты, можно сказать, всех наших граждан всей огромной страны спасёшь от неминуемой гибели. Может, нас, вообще, марсиане атаковать хотят?! Ты же говорил, что твой папа про это читал. А ты им помешаешь. Поэтому наградить обязаны как следует. Ну, и меня вместе с тобой.

— Тогда я согласен на шесть собак.

Теперь оставалось всего лишь навсего выследить вражеского шпиона, а для этого — найти непростой фонарный столб. Димка предложил помечать проверенные фонари мелом, чтоб по два раза не проверять. Как чудаки, мы прижимались ушами к столбам и слушали сигналы. Ни звука в ответ.

— Ванька, — сказал вдруг Димка, — мы своими ушами радиосигнал никогда не услышим. Тащи из дома приёмник. С ним вмиг настроимся на нужную волну — и шпион у нас в кармане.

Я сбегал домой за папиным радиоприёмником. Хорошо, что папы дома не было, а то от расспросов голова заболела бы и приёмник я б всё равно не получил. Димка, увидев меня с радиоприёмником, широко улыбнулся и протянул руки.

— Я сам, — строго сказал я, показывая другу, что вещь дорогая. — Вдруг сломаешь?! А папа очень ругается, когда без спроса беру его вещи.

— Ладно, — смирился Димка, — только крути, пожалуйста, помедленнее, чтоб сигнал не пропустить, — посоветовал он.

Вытащив антенну, я включил приёмник и стал осторожно крутить сбоку приделанную круглую штуку.

Мы не торопясь обошли наш двор, прошли по соседним улицам, где были фонари. Никаких секретных сигналов и тем более государственных тайн мы не услышали. Только шипение, скрипы, хрипы и ещё всякие дурацкие песни и сказки для малышей. Мы с досадой представляли, как сейчас хихикают вражеские шпионы, наблюдая за нами откуда-нибудь из-за угла или сверху из космического корабля. А однажды мы даже увидели темную фигуру в плаще и шляпе, быстро удаляющуюся по двору в арку между домами. И мы бросились за ней в погоню, но фигура в плаще как тень испарилась.

Вечером Димка сказал:

— Здесь мы рацию не найдём. Зря только время тратим. На окраине живём, что тут шпионам делать? Тут и секретов никаких особых нет. Всё как на ладошке. Вон, дядя Федя пошёл в гараж за картошкой, тётя Света возле подъезда кормит бездомных кошек молоком. Старушка со второго этажа читает на лавочке книжку. Только мы с тобой, как два глупеньких, обнимаемся с фонарями!

Он, потеряв всякий интерес, измученными глазами посмотрел на меня и добавил:

— Вань, а может, твой брат наврал нам всё и про шпионов, и про их рации?

— Димка, ты чего? — вскипел я. — Мой брат никогда не врёт! Не говори так, а то поссоримся. Зря с тобой, вообще, связался и про шпионов рассказал. Батарейки в приёмнике посадил, от отца ещё ремня получу! И всё по твоей милости.

— Почему это по моей? — удивился он.

— Ты сказал, что с приёмником мигом шпиона поймаем, а теперь говоришь, что нет его вовсе?! А что ты скажешь про того типа в плаще, за которым мы гнались? Хоть это ты помнишь?

Я был очень рассержен.

— Помню, но он ведь исчез. Хоть бы следы какие оставил… — попытался оправдаться Димка.

— Плохо ты их знаешь, совсем они глупые, что ли, чтоб следы для тебя оставлять! Они полжизни учатся ходить бесшумно, не оставляя никаких следов.

Димка хлопнул в ладоши:

— Вот бы и нам так уметь! Очень полезная вещь. Мы б с тобой тогда во время тихого часа гулять ходили бы и за мороженым… А воспитатели ничего бы и не заметили. Или девчонок пугать удобно: подкрался… и… ба-бах! Сразу в обморок на полчаса. Красота!

Я не мог больше дуться на друга и рассмеялся. Димка сделал виноватое лицо.

— Прости меня, Ванька, ладно?! Я просто сегодня устал, наверное. Давай завтра снова продолжим поиски.

— Ладно, прощаю. Утром я за тобой зайду.

Мы ещё поискали шпионскую рацию несколько дней, но безрезультатно и, как-то незаметно для себя, постепенно зажили обычной мальчишеской жизнью.

****

Сейчас, стоя на остановке, я радовался тому, что наконец-то нашёл эту злополучную рацию. И буква «М» наверняка указывает, что столб — марсианский. «Значит, брат не обманул! Вот это счастье! Вот только бы сейчас автобус подольше не приезжал, — думал в волнении я. — А то когда ещё попаду на эту остановку?! Вдруг я сейчас уеду и пропущу шпиона, а он все наши государственные секреты своим шефам передаст!» И я приготовился стоять на остановке, охраняя столб, как пограничник на вверенном ему посту. Я тут же представил себя в зелёной военной форме с автоматом через плечо и вспомнил про пистолет.

— Мама, а ты можешь мне отдать пистолет? Пожалуйста, — попросил я вежливо маму.

— А ты не будешь стрелять и прохожих пугать?

— Обещаю! — пообещал я в задумчивости. Я думал: «Вот был бы Димка рядом! Он, как верный друг, обязательно пришёл бы на помощь. Мимо нас тогда бы ни один иностранный шпион, хоть даже с самого Марса, не прошмыгнул бы!.. А ещё Димка еды притащил бы из дома. А то из-за зуба я сегодня даже и не позавтракал, в животе урчит. Вот только как сообщить Димке, что я шпионскую рацию нашёл?..»

Взяв у мамы пистолет, я зарядил новую ленту пистонов, на всякий непредвиденный случай. Пистолет убрал себе за пояс.

«Может, попытаться почтовым голубем послать Димке весточку?! Голубей я прикормил, они почти ручные», — я посмотрел на стаю воркующих птиц, что-то клюющих у себя под ногами. «Идея хорошая, — похвалил я себя, — но как голубь Димку разыщет в большом городе? К нему тогда нужно будет ещё собаку-ищейку на поводке привязать. А собаке дать понюхать что-нибудь из Димкиных вещей, чтобы след взяла. Только где взять собаку, да и у меня от Димки только апельсиновая жвачка есть с собой. Вот если бы колли Тишка из нашего двора была здесь… Димку она знает как облупленного, вмиг бы отыскала!» — мысли о поимке шпиона и посылке сообщения для друга меня так увлекли, что я даже не заметил, как подъехал автобус.

— Наконец-то наш, — выдохнув, сказала мама.

— Мама, а ты точно уверена, что наш? — не желая ехать, нарочно спросил я.

— Ещё бы! — удивилась мама. — Не зря я все глаза проглядела!

— А можно я здесь останусь ненадолго?

— Это что за шуточки? Быстро залезай.

— Мне тут понравилось голубей кормить, и здесь очень красиво, — не сдавался я. — Давай ещё погуляем?! Ты на лавочке в сквере посидишь, отдохнёшь.

— Прекрати капризничать, большой уже. И автобус ждать не будет, а я опаздываю! Вот пропущу смену и, когда меня уволят с работы, вот тогда и буду отдыхать, вместе с тобой! — мамино лицо стало очень строгим, и я понял, что уговорить не получится.

Мы зашли внутрь. Я протиснулся вперёд к заднему окну и увидел возле столба подозрительного человека в странной одежде. В руке он держал огромный металлический ящик.

«Может, это шпион, а в руке передатчик?! — меня будто сковородкой по голове стукнули. — Наверное, всё это время он сидел где-нибудь в кустах сквера, выжидая, пока я уеду?! Ведь я ни на секунду не спускал глаз со столба. Сейчас ему никто не мешает заняться своим шпионским делом! Ну, этому не бывать!» — уверенно решил я и, направив пистолет в сторону шпиона, выстрелил несколько раз. Звуки взрывающихся пистонов оглушили пассажиров автобуса. Салон наполнился серым сладковатым дымом. Поднялся чудовищный крик. Взрослые дяди и тёти, стараясь друг друга перекричать, что-то стали выговаривать мне и маме, а строгий старичок злобно замахал своей палочкой. Лишь парень, сидящий на заднем сиденье, улыбнулся, подмигнув мне. Кто-то попросил позвать шофёра, чтобы нас высадить, как нарушителей правопорядка. Автобус резко затормозил. К нам подошёл водитель и спокойно сказал: «Выходите, или я вызову милицию! Общественность настаивает!»

— Настаивает! И требует! Неизвестно, что ещё выкинет в следующий момент этот малолетний хулиган! Может, у него и гранаты где припрятаны?! — кричали пассажиры.

— Мы сейчас выйдем, простите нас, — чуть не плача, сказала мама.

— Нет! Я не хулиган, я в шпиона стрелял! Позовите милиционера, он мне нужен! — закричал я. Водитель меня не услышал или подумал, что у меня шок и поэтому несу всякую чепуху. Он смотрел на маму и качал головой.

Как только мы вышли, двери автобуса тут же закрылись, и он поколесил дальше без нас.

— Что ты наделал? — схватив себя за голову, выдавила мама. — Зачем я только купила тебе этот пистолет? Ты же слово давал!

— Мама, я не мог по-другому. Я ведь будущий воин?! Так и доктор сказал. Поверь, я не хотел тебя расстроить, просто я выследил шпиона, который государственные секреты ворует. Вон он — в столбе ковыряется. Это их шпионская антенна. Посмотри.

— Ничего не хочу слышать! Ни про каких шпионов, ни про твои выдумки. Что мне пришлось сейчас пережить! Какой стыд и позор! Поверить не могу, что это мой родной сын — малолетний хулиган. Теперь мне и на работу сообщат, и уволят с позором, а он ещё и в милицию захотел!.. Что с тобой, вообще, происходит? Может, лекарство так подействовало?!

— Мамочка, успокойся, пожалуйста. Тебя с работы не уволят, тем более если мы шпиона поймаем. Обещаю! Не волнуйся.

— Опять шпионы! Ну, где ты увидел шпиона? — мама, с силой сжав своими тонкими пальцами мои худые плечи, пристально посмотрела мне в лицо.

— Да вон он, возле фонарного столба на остановке, и передатчик в ящике у него. Может, он, вообще, с Марса прилетел. А фонарь этот непростой. Я его изучил, когда автобус ждали.

Конец ознакомительного фрагмента.