Приключения новичка в тайге

Леонид Канашин

Молодой оболтус, проваливший экзамены в институт, собирается перед уходом в армию потусить с друзьями как следует, но мать неожиданно устраивает его на работу в таежный геологический отряд. Едва вчерашний городской школьник попадает в тайгу, водоворот самых невероятных приключений затягивает его в увлекательную и опасную игру, где неожиданно на кону оказывается его жизнь.

3. Что загадала Люся

Вечером опять собрались у костра. Я пришел раньше всех и специально сел так, чтобы Люся, заняв на бревне свое вчерашнее место, оказалась рядом со мной. Но еще до того, как к огню стали подтягиваться геологи, я вдруг вспомнил, что не выполнил одно важное задание Алексея. Нужно было сварить пару банок сгущенки. И я подумал, зачем специально варить, время тратить, когда можно просто запечь в костре, как картошку? Я сбегал в свою палатку, где лежали продукты, отобранные нами к походу, сунул за пазуху банки, тайком от Алексея пронес их к костру и зарыл в горячую золу.

Вышло, как я и рассчитал. Люся села рядом со мной. Ее теплое плечо касалось моего плеча. Когда ветерок нагонял от костра едкий дым, Люся, утирая слезы и смеясь, пряталась за мою спину, ненароком ко мне прижимаясь, и сердце мое сладко замирало…

Почти все геологи умели играть на гитаре. Она переходила из рук в руки, но лучше всех играл и пел практикант Ванечка, студент-геофизик Киевского техникума. Он был невысокого роста, ладно скроен, с приятными чертами лица. К тому же Ванечка обладал веселым и покладистым характером и, как я сразу заметил, пользовался в отряде всеобщей любовью. Если гитара попадала к нему, все начинали подпевать с особым энтузиазмом. Девушки смотрели на Ванечку затуманенными глазами. А он всё поглядывал на Люсю, а когда запел «Милая моя, солнышко лесное…», вообще уставился на нее, будто мышь на крупу…

Однако не успел он допеть последний куплет, как в костре рвануло так, что уши заложило! Головешки и искры полетели в разные стороны, грязная туча пепла поднялась над огнем… Все вскочили с мест, девушки завизжали истошно…

Среди этой суматохи раздался возмущенный голос Алексея:

— Какой идиот положил сгущенку в костер?!

Я глянул на него и похолодел — весь он был уляпан вареной сгущенкой! Это сгущенка моя взорвалась, причем основной заряд угодил в Алексея!..

Конечно, можно было скромно утаить свою роль в этом происшествии, но в костре оставалась еще одна банка, и я, закрыв лицо локтем, ожидая каждое мгновение нового взрыва, судорожно стал разгребать золу подвернувшейся под руку палкой. Увидев мои манипуляции, геологи бросились врассыпную.

— Убегай, балбес! — кричал из-за дерева Алексей. — Глаза вышибет!..

«Пусть вышибет! — думал я. — Теперь уже всё равно…»

Мне удалось-таки откопать банку и отбросить ее в сторону.

Всем уже было весело. Кроме Алексея и Ванечки. Ванечка в момент взрыва сидел рядом с Алексеем, и ему тоже хорошо досталось. Они ушли мыться и стирать свои вещи. Из темноты от реки еще долго слышались проклятия Алексея на мою дурную голову.

Костер поправили, гитару очистили от сгущенки, но лирическая атмосфера улетучилась, и мало-помалу геологи стали расходиться. Наконец у огня остались только я и Люся.

— Не расстраивайся! — сказала Люся. — Поначалу что только с кем не бывает!.. Я в первый день сварила борщ с рыбными консервами, представляешь?.. А у нас в классе однажды мальчишки…

Тут мы начали рассказывать друг другу разные прикольные истории из школьной жизни.

— А куда ты поступала? — спросил я, когда возникла пауза, и ничего смешного в голову больше не шло.

— Никуда, — ответила Люся. — Я после выпускного поехала сюда сразу… У меня серебряная медаль… в Хабаровске хоть куда могла поступить, но я пока не решила, кем быть… А ты?

— Тоже не решил… — ответил я, не вдаваясь в подробности.

В палатках стали гаснуть свечи. Яркая звезда сорвалась и полетела вниз, косо перечеркивая небосклон.

— Успел загадать? — спросила Люся.

— Нет… А ты?

— Успела.

— А что загадала?

— Не скажу!

— Жадина-говядина!

В костре догорали последние угольки. Что-то сонно лепетала река.

— Пойду спать, — сказала Люся, — завтра рано вставать, готовить.

— Я провожу, — расхрабрился я.

— Да здесь два шага! — тихо засмеялась Люся.

— А вдруг зверь какой?

До Люсиной палатки было десятка три метров. Стояла уже кромешная темнота. Под ногами шуршала трава, хрустели сухие веточки. Я осторожно, кончиками пальцев, держал Люсю под локоть. Как бы охранял и заботился.

Вот и палатка.

— Ну, я пошла, — сказала Люся. Однако же не уходила, словно ждала чего-то.

И тут до меня дошло, что она загадала на звезду!.. Я привлек ее к себе и неловко чмокнул в область лица. Попал в нос.

— С ума сошел! — сказала Люся и толкнула меня в грудь.

Я попятился, запнулся о веревочную растяжку, и, гремя какими-то тазами, завалился в палатку, но не в Люсину, а в соседнюю.

— Кого тут черти носят? — раздался сонный голос Михалыча.

Я рванулся вон, но в темноте промахнулся мимо входа, врезался головой в брезентовую стенку и опрокинулся задом на землю. Вспыхнул свет фонаря.

— А, вот кто тут шарахается! — пробасил Михалыч. — Ты, товарищ дорогой, похоже, не в ту палатку полез!

— Я… я… — голос мой прерывался, — я не хотел…

— Понятно, что не хотел… ко мне не хотел!.. — гремел, казалось, на весь лагерь Михалыч. — Смотри, какой прыткий: два дня еще в отряде не пробыл, а уже по девкам… Дон Жуан, ядрена вошь! А ну, быстро к себе в палатку!..

На следующий день я проснулся рано и тут же вспомнил про вчерашнее. Вставать сразу расхотелось. Но деваться было некуда — я выбрался из спального мешка и откинул полог палатки.

Хмурый туман стелился над Гилюем. Прибрежные камни влажно блестели. Тоскливо чирикали таежные птахи. Я взял умывальные принадлежности и поплелся к реке. Там плескался Алексей.

— Алексей, извини меня, пожалуйста, за сгущенку! — попросил я робко.

— Да ладно, я уже забыл… — сказал Алексей. — А что с тобой ночью приключилось?

— Ничего…

— Говорят, ты полез в палатку к Люське, а попал к Михалычу.

— Это Михалычу, наверно, приснилось, — сказал я, чувствуя, что краснею.

— Я так и подумал, — Алексей понимающе улыбнулся. — Но на всякий случай имей в виду: у нас это не принято…

Когда я появился на кухне, разговоры за столом сразу смолкли. Геологи сосредоточенно жевали. На меня старались не смотреть. Вдруг кто-то прыснул в кулак, и все сначала заулыбались, а потом засмеялись в полный голос.

— Дураки! — сказала Люся. — Он, в самом деле, нечаянно туда попал!

Тут геологи вообще заржали, как лошади. Некоторые сползли от смеха под стол.

И я тоже засмеялся, а что было делать?.. Смеюсь, а сам думаю: «Ладно, ладно, вот открою уникальное месторождение или, может быть, золота наберу на Чертовой печке полный рюкзак, тогда посмотрим, как вы будете смеяться!»

Слышу, Алексей зовет меня от своей палатки.

Я подошел.

— Что? — спрашиваю.

— Гоша, надо ребятам помочь, — произнес Алексей заговорщическим голосом.

— В смысле?

— Понимаешь, на полевых работах обычно выходной устраивают не в субботу и не в воскресенье, а в какой-нибудь дождливый день, когда маршруты всё равно проводить нельзя. А тут уже две недели дождей нет, и не предвидится. Ребята вымотались, им в бане бы помыться, постираться… а Михалыч ни в какую — ему надо план делать, пока позволяет погода!..

— А как я могу помочь?

— Есть у Михалыча одна слабость… — и Алексей изложил мне свой коварный план.

И вот через десяток минут, когда Михалыч появился на кухне, я вызвался принести для Люси воды из реки. Зачерпнув воду ведром, я вдруг со всех ног бросился на кухню, крича истошно:

— Рыба!.. Там огромная рыба!.. Вот такая! — я опустил ведро и развел руки как можно шире.

— Таймень? — спросил Михалыч, выскакивая из-за стола.

— Да! — сказал я, не моргнув глазом. Если он бы спросил про кита, я бы тоже так ответил.

— Подожди, покажешь где! — Михалыч пулей помчался в свою палатку и через секунду выбежал со спиннингом. Глаза его горели.

Мы кинулись к реке.

— Вон там он стоял!.. У того камня! — я указал на обломок скалы, торчащий из воды в двадцати метрах от берега.

Михалыч размахнулся спиннингом и швырнул блесну. Бешено закрутил катушку, выводя блесну к берегу. Ничего!.. Еще раз, теперь подальше… Снова пусто… Мне стало стыдно, и я пошел на кухню доедать кашу.

А Михалыч всё бросал и бросал…

— Кажется, клюнул! — шепнул мне Алексей, подмигивая.

Я подмигнул в ответ, но чувствовал себя паршиво.

— Ну как? — спросил Алексей, когда раздосадованный Михалыч вернулся за стол.

— Два раза хватал, но сорвался!.. Я думаю, вот что, ребята, давайте сегодня сделаем выходной — постирушки устроим, помоемся, а то этого дождя не дождешься… А я после обеда сгоняю тут на один ручей, ленков вам натаскаю на ужин!

Дружное ура было ему ответом.

Но нас-то с Алексеем этот выходной не касался. Нам уже сегодня надо было отплывать…