Любовь и ярость Ключевской сопки

Леонид Канашин

…и под большим секретом поведал о жуткой тайне местных вулканологов, с которых взята подписка о неразглашении. Оказывается, вулканы являются живыми организмами. Вулканы имеют разум и чувства. Например, они не любят чужаков. На той же Ключевской сопке народу уже погибло несчитано, но ни одного местного, все приезжие! «Вот до вас Ключевская была как на ладони, а сейчас что мы видим?.. Ни черта мы не видим! Закрылась она, предупреждает, что лучше вам на нее не ходить!..»

Глава 2.

На край света

Вылет рейса в Петропавловск-Камчатский откладывался уже несколько раз: аэропорт Елизово не принимал по метеоусловиям. Близился второй час ночи, но еще днем, когда путешественники только зарегистрировались и сдали багаж, стало ясно, что ничего хорошего их не ожидает. Один за другим переносились рейсы на Сахалин, Магадан и Советскую Гавань. Очередной тихоокеанский циклон навалился на восточную окраину Союза, плотно закрыв ее штормами и метелями.

Огромное гулкое здание аэропорта было переполнено. Пассажиры, которым не досталось мест на скамьях, — а таких насчитывалось большинство — остаток дня и весь вечер бродили неприкаянно по холодному залу, с завистью поглядывая на сидячих счастливчиков, а с наступлением ночи стали устраиваться прямо на бетонном полу и на каменных ступеньках лестниц. Малышу повезло: он случайно обнаружил на полу у колонны теплое пятно размером с тарелку, застелил его газетой и улегся, свернувшись по-собачьи клубком. Олег и Семен сели по обе стороны от него, прислонившись спинами к ледяной колонне. Со вчерашнего вечера они не разговаривали друг с другом. Оба жестоко мерзли и страстно желали, чтобы эта ночь закончилась как можно скорее.

Семен заново переживал неприятность, случившуюся с ним днем. Едва они вошли в здание аэропорта, к нему подплыла, метя пол пестрой юбкой, улыбчивая цыганка средних лет. Она предложила погадать по руке. Семен не раз слышал о том, как цыганки выманивают у доверчивых людей деньги, и прежде никогда не вступал с ними в разговоры. В этот раз он изменил себе. Ведь он был все-таки не один, а с друзьями. Кроме того, невозможно было ожидать какого-либо обмана от такой обаятельной и симпатичной женщины. Разве что пара стальных зубов несколько портила ее знойную красоту.

И он протянул цыганке руку. Она провела указательным пальцем по его ладони, как бы разглаживая линии, и сказала, что Семена ждет дальняя дорога. Семен усмехнулся: он и сам мог предсказать это любому здесь в аэропорту. Цыганка, однако, не смутилась и, продолжая вглядываться в его ладонь, сообщила, что ему нравится одна девушка-красавица, но между ними стоит один очень близкий ему человек. Семен невольно поискал глазами Олега и обнаружил, что друзей рядом нет. Вероятно, они смешались с толпой у стойки регистрации. Цыганка между тем попросила «позолотить ручку», чтобы она могла точнее рассказать про то, что будет. Семен достал из кармана несколько монет и положил себе на ладонь. Цыганка, глядя ему в глаза, начала быстро-быстро говорить что-то не совсем понятное. Из малосвязного потока слов Семен уловил, что этих денег недостаточно для верного предсказания. Он выгреб из карманов оставшуюся мелочь… Цыганка опять забормотала… Тут Семен на какое-то время отключился, а когда пришел в себя, обнаружил краешком сознания, что они находятся уже не в общем зале, а в каком-то пыльном закутке за газетным киоском, где их плотно окружают еще несколько цыганок и множество цыганят разного возраста. Семен услышал, что монеты не годятся, нужны бумажные деньги. У Семена во внутреннем нагрудном кармане лежали не только его личные деньги, но и довольно большая сумма, образованная в складчину для общих нужд группы. «Достану только одну купюру…» — подумал Семен, расстегивая куртку. В это время его и окликнул Малыш, показавшийся у входа в закуток.

Семен стряхнул оцепенение и сказал цыганке, что бумажных денег у него нет, что ему надо бежать, что он уже опаздывает на самолет. Лицо цыганки сразу стало злым и некрасивым, она ударила снизу по его ладони (монеты разлетелись веером, цыганята бросились их собирать) и осыпала Семена ругательствами и проклятиями. Последнее, что он услышал, было: «Чтоб у тебя эта рука отсохла!»

Теперь Семен в тревоге размышлял о том, что и когда может с ним случиться, чтобы его рука отсохла. И он представлял себе эту свою засохшую руку, похожую на надломленную, повисшую ветку больного дерева, и ему было очень неприятно.

Посадку объявили только утром, в половине десятого. Спустя час взлетели. Под крылом самолета в разрывах облачного покрывала сначала виднелись заснеженные змеевидные излучины замерзшего Амура, затем потянулись изборожденные трещинами ледяные поля Охотского моря, и лишь на исходе третьего часа полета показались наконец остроконечные хребты Камчатки. Еще немного, и взгляду открылась необъятная синяя гладь Тихого океана. Самолет, снижаясь и разворачиваясь, лег на крыло, опять появилась суша, и во всей своей красе предстала чаша Авачинской бухты с пестрой россыпью кораблей и белым городом, протянувшимся вдоль ее берегов.

От аэропорта Елизово до Авачинской бухты и Петропавловска-Камчатского около тридцати километров. Впрочем, камчатскую столицу планировалось посетить на обратном пути, после восхождения, поэтому сразу была сделана попытка, не задерживаясь в Елизово, улететь дальше, на север полуострова. Однако выяснилось, что самолет в Ключи (поселок, ближайший к Ключевской сопке) сегодня уже улетел, и, хотя он летает туда ежедневно, билетов на ближайшие дни нет, а есть только на 1 апреля. Потеря трех дней серьезно ломала планы, и красавчик Олег, включив обаяние, с шоколадкой в рукаве отправился на новые переговоры с кассиршей. Она вошла в положение и посулила обеспечить вылет как можно раньше, может, даже и завтра: бывает, что люди, купившие билеты, отказываются от полета… Для верности надо только купить билеты на 1 апреля. Тут же выяснилось, что с 1 апреля цена билетов повышается на треть. Делать нечего, пришлось купить эти дорогущие билеты.

Теперь оставалось только ждать завтрашнего утра и надеяться на лучшее. Чтобы убить время, решили оставить вещи в камере хранения и налегке съездить в Паратунку, знаменитую своими горячими источниками. Маршрутный автобус шел до Паратунки около часа. По обе стороны дороги тянулись леса и поля, щедро засыпанные снегом. Взгляд, брошенный вдаль, увязал в туманной пелене.

Место традиционного паломничества камчадалов и приезжего люда представляло собой небольшое природное озеро с горячей водой. Озеро было огорожено глухим забором во избежание дармового пользования природным добром. На берегу стояло деревянное строение для переодевания, к которому примыкал дощатый настил со ступенями, ведущими в воду. Входные билеты продавались в кассе при раздевалке. В кассу же посетителям предлагалось сдавать деньги и ценные вещи. Кассирша своим смугло-выразительным лицом и металлическими зубами живо напомнила Семену хабаровскую цыганку, которой он не дал завершить предсказание своей судьбы. К тому же кассирша имела на руках наколки явно тюремного происхождения. Семен заявил, что ни за что не доверит этой даме свои деньги и ценные вещи.

— Вот и отлично! — язвительно сказал Олег. — Мы с Малышом покупаемся, а ты покараулишь.

— А может быть, ты покараулишь, а я с Малышом буду купаться! — сразу полез в бутылку Семен.

— Вот что, мужики!.. — рассердился Малыш. — Я уже больше не могу смотреть на ваши кислые рожи!.. Какое может быть восхождение с таким настроением?.. Вернемся домой — тогда и скузуйтесь, хоть поубивайте друг друга!.. Короче, если вы намерены и дальше собачиться, я сдаю свой билет и лечу обратно в Хабаровск!.. Можно, блин, подумать, что это я позвал вас лезть на эту гору!..

Олег и Семен в ответ не проронили ни слова… Только угрюмо сопели… Кончилось тем, что все деньги, часы и документы, включая липовые командировочные удостоверения, необходимые для въезда в пограничную зону (к таковой относилась вся Камчатка), вручили-таки подозрительной кассирше.

Вода в озере без малого не обжигала. Несмотря на будний день, купающихся было много. Разморенные теплом, пришедшим из земных недр, они медленно дрейфовали по окутанному паром водному пространству. Изредка какой-нибудь сомнительной трезвости купальщик вдруг взмахивал энергично руками, взбивал ногами буруны и тут же затихал, обессиленный, и уже в полном изнеможении подгребал к неокультуренной части берега, чтобы выползти на живительный сугроб. Тут же заезжие граждане могли наблюдать редкостное явление: лежбище камчатских женщин. Дородные и томные, они лежали полупогруженно меж черных базальтовых валунов и лениво перебрасывались ленивыми фразами. Наши герои, поплавав минут десять и угорев от жары, выбрались на снег, но под настойчивым ветерком быстро продрогли и опять полезли в воду, чтобы отогреться. Все это они проделали еще два раза, после чего отправились в раздевалку.

Внешность бывает обманчива: ничего из ценностей не пропало.

Поужинали в Елизово, в местной столовой, потом забрали из камеры хранения поролоновые коврики и спальные мешки и устроились на деревянных скамьях в маленьком зале аэропорта. По сравнению с ужасной ночью в Хабаровске эта ночь показалась сказочной!

Беспокойный Семен поднялся на ноги ни свет ни заря и задолго до начала регистрации занял место около стойки, чтобы быть первым в очереди на возможные свободные места. Регистрация пассажиров уже подходила к концу, когда от кассы, держа билеты в руках, подошел мужчина, одетый в бушлат защитного цвета, и, ни слова не говоря, втиснулся между Семеном и стойкой.

— У вас на сегодняшнее число билеты? — спросил Семен, неприятно пораженный бесцеремонностью незнакомца.

— Какая разница? — буркнул мужчина, не оборачиваясь. От него несло перегаром.

— Если не на сегодня, вы будете за мной…

— С какого хера? — мужчина повернул к Семену заросшее щетиной, слегка опухшее лицо и резанул его недобрым взглядом.

— Потому что мы купили билеты еще вчера, и я с утра стою первым… — спокойно сказал Семен, внутренне закипая.

— А я, может быть, еще позавчера тут стоял! — осклабился мужчина. Он был старше Семена лет на пять, одного с ним роста, но заметно шире в плечах.

Подошел Малыш:

— Что такое, Семен?

— Да вот, лезет без очереди…

— Мужик, ты чего? — набычился Малыш.

Со скамьи поднялся Олег и тоже направился к месту инцидента, но раньше Олега у стойки оказался кряжистый мужчина лет сорока в таком же бушлате, как у первого незнакомца. Невольное сравнение с кабаном приходило на ум при взгляде на его приземистую плотно сбитую фигуру, короткую шею с мощным загривком и круглое лицо с маленькими узко посаженными глазами.

— Спокойно, ребята, спокойно, — сказал мужчина, без усилия одной рукой отодвигая Малыша в сторону. — Зачем зря шуметь? Мы идем по обкомовской брони…

— Нет у меня никакой обкомовской брони на этот рейс! — визгливо заверещала регистраторша. — И скандалить здесь не надо, местов всем хватит!..

— Ну вот, тем более, — ни мало не смутившись, резюмировал кряжистый, прикрывая собой своего напарника, который тем временем уже сунул регистраторше билеты.

— Где ваши вещи? — закричала регистраторша. — Давайте на взвешивание!

— Здесь, здесь, — засуетился напарник кряжистого. Он метнулся к скамьям и подтащил к стойке два больших рюкзака.

— Туристы, что ли? — заметил Семен вполголоса.

— Какие, на фиг, туристы! — ответил Малыш. — Ты только посмотри на их рожи!.. Охотники это. Вон у них ружья в чехлах.

— На кого сейчас можно охотиться?

— Да мало ли на кого? На зайцев там или куропаток…

В самолете охотники расположились позади хабаровчан и сразу, не дожидаясь взлета, начали курить и выпивать.

— Смотри, Палыч, — гундосил тот, что был моложе, — сколько мест еще свободных!

— Ну кассирша, вот же курва!.. — хрипло басил здоровяк. — Вернемся, я ей так задницу надеру — на всю жизнь меня запомнит, бляха-муха!.. Спихнула нам дорогие билеты, когда полно было дешевых!..

— Так конец квартала, Палыч!.. У них план, наверно, горит…

— Плевать мне на их план, бляха-муха!.. Наливай еще!..

Взлетели без проблем, пробившись к солнцу сквозь низкие плотные облака. До Ключей шестьсот километров. Через час полета в облаках появились дыры и стало видно береговую линию, вдоль которой летел самолет. Затем показалось устье большой реки, и «Як-40» повернул на запад, вглубь полуострова. Спустя несколько минут самолет начал снижаться, он опустился в облака, прошел их насквозь, потом через какое-то время попал в другой, нижний, слой то ли облаков, то ли тумана. В мутных разрывах пелены под крылом самолета проявилось селение на берегу реки — Ключи. Туман, вероятно, не давал пилотам прицелиться как следует, и им пришлось сделать несколько нервных кругов над поселком, прежде чем самолет нырнул наконец в открывшееся на миг зияние и почти сразу покатился, трясясь, по мерзлому грунту посадочной полосы.

Поселок состоял преимущественно из деревянных изб и бараков, утопающих в снегу. Проезжая (она же и прохожая) часть центральной улицы представляла собой пробитую бульдозером глубокую траншею, от которой вели узкие ходы-щели к жилым домам. Окрестности поселка закрывал густой туман, и ничего не указывало на то, что всего в трех десятках километров отсюда расположены высочайшие в мире вулканы.

До выхода в горы планировалось купить в Ключах бензин для примусов, кое-что дополнительно из продуктов и провести небольшую рекогносцировку. Существовала надежда, что есть пусть захудалая, но проезжая дорога в сторону Ключевской сопки, и в таком случае можно договориться с каким-нибудь поселковым шофером и сократить пеший путь к вулкану. К тому же надо было ждать, когда рассеется туман. Выход из поселка при такой видимости равнялся бы самоубийству.

В леспромхозовской гостинице, единственной в поселке, свободных мест не оказалось. Предложение Малыша поставить палатку рядом с гостиницей и жить в ней в ожидании благоприятной погоды не нашло поддержки ни у Олега, ни у Семена. Впервые за последние дни они хоть в чем-то пришли к единому мнению.

Приятель-геодезист рассказывал, что в Ключах находится база вулканологов. К ним-то и решили обратиться за помощью. Все-таки вулканологи в какой-то мере тоже геологи и не должны выгнать на мороз своих хабаровских почти коллег. Тем более им, коллегам, всего-то надо переждать ночь в тепле и привычном уюте какого-нибудь камерального помещения. Словоохотливая раздатчица в кафе «Вулкан», куда наши герои зашли пообедать, рассказала, как найти вулканологическую станцию. На пути к станции договорились действовать по принципу: «Нет ли у вас воды попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде!» Также решили не говорить вулканологам, что целью приезда является покорение Ключевской сопки. Все трое понимали, что в своей самодельной экипировке они никак не тянут на серьезных горовосходителей и их притязания могут показаться смешными.

— Скажем, — предложил Олег, — что мы приехали походить по окрестностям поселка, сделать фотоснимки местных достопримечательностей и, если получится, посетить вулкан Безымянный.

Малыш и Семен согласились, что Безымянный, имеющий высоту всего около трех тысяч метров и расположенный рядом с Ключевской, будет хорошим прикрытием для их истинной цели.

Начальник вулканологической станции, средних лет мужчина в свитере и с бородой под Хемингуэя, принял «коллег» без особого восторга. Похоже, ему не понравилось, что какие-то посторонние люди будут шарахаться по его подшефным вулканам. Но тут Олег начал говорить про то, как им, геологам, ищущим руду, важно знать современные геологические процессы, происходящие на их, вулканологов, глазах, и про то, какая у них, у вулканологов, героическая профессия, — и начальник смягчился.

— К Безымянному пробиться можно, — сказал он, — но придется хорошо попыхтеть. Снегу, видите, сколько навалило! Машины сейчас не ходят. Только на лыжах. Будьте готовы к тому, что на дорогу у вас уйдет несколько дней… Рядом с Безымянным у нас стоит вагончик, в нем устроена сейсмостанция. Там сейчас находятся два наших сотрудника. Я сообщу им по рации, и они будут вас ждать…

— Это замечательно! — сказал Олег. — Спасибо большое!

Семен все-таки не удержался и спросил:

— А от сейсмостанции можно подняться на Ключевскую? Там же, кажется, недалеко…

— Летом, имея необходимую подготовку и снаряжение, это вполне реально. Через седловину между Ключевской и Камнем… А сейчас — исключено! На высоте сильные морозы и страшные ветры. Плюс к этому облачность и туманы.

Начальник повернулся к окну.

— Смотрите, даже в поселке видимость метров триста, а ближе к горам — и того будет меньше… В прошлом году, в это же время, прилетела сюда группа москвичей, человек десять. Куртки на пуху, специальные штормовки, импортное альпинистское снаряжение, — тут он покосился на самодельные «горные» ботинки на длинных ногах Малыша, неосмотрительно вытянутых в проход. — Мы их предупреждали, что у нас тут не так просто, как может показаться… Ну, что ты! «Мы такие опытные горовосходители, мы покорили все семитысячники Тянь-Шаня!». Вышли они из поселка — и пропали!.. Через четыре дня, когда погода немного наладилась, стали этих «горевосходителей» искать с вертолета. Оказалось, они даже до вулканов не добрались и в тумане не только горы, но друг друга потеряли. Три дня их собирали по оврагам. Двое все же насмерть замерзли. Вот такие дела, ребята… С Ключевской шутки плохи…

Он подошел к висящей на стене карте.

— А сейчас тем более… Ключевская на днях ожила. Все наши сейсмостанции отмечают усиленные толчки, и, похоже, на западном склоне конуса, где-то здесь, — начальник ткнул в карту карандашом, — образовался прорыв… Говорят, вчера ночью сквозь туман можно было видеть свечение.

— Лава потекла? — спросил Олег.

— Да, центральный кратер сейчас плотно забит застывшей лавой, и магма нашла себе выход на склоне.

— Красивое, наверно, зрелище! — сказал Семен.

— Не только красивое, но и очень опасное!.. В месте прорыва начинает интенсивно таять лед, и образуются грязекаменные потоки. Они куда страшнее даже лавовых языков: появляются внезапно и движутся стремительно!

— Такие потоки называются селевыми, — веско заметил Олег, обращаясь к Семену.

— Совершенно верно, — сказал начальник. — А вы, видно, не новичок в горах?

— Да, мне приходилось… — ответил Олег с достоинством, не развивая, однако, тему.

Возникла пауза, беременная прощальными любезностями. Молчание нарушил Малыш, решивший, что его друзья забыли, зачем сюда пришли. Он спросил неделикатно:

— Можно мы у вас переночуем?

Помещение кочегарки, где путешественникам предложили устроиться, вначале им не приглянулось: под ногами валялся мусор, пахло гарью; копоть и угольная пыль покрывали стены. Но выбирать было не из чего. К тому же геологи — народ неприхотливый. Быстро освободили один из углов от разного хлама, подмели пол, постелили полиэтиленовую пленку, на пленку бросили палатку, на палатке разложили коврики и спальники — и стало ничего, главное — тепло и просторно.

Лежа на спальниках, обсудили ситуацию. По главному вопросу мнения совпали. Никто — по крайней мере, вслух — не выразил желания отказаться от восхождения на Ключевскую сопку.

— Кажется, — сказал Семен, — начальник догадался, что мы собрались на Ключевскую, и специально нас запугивал…

— Запугивал, не запугивал, — оборвал его Олег, — а легко нам на этой горе точно не будет. Меня больше всего беспокоит, как вы, новички, перенесете горную болезнь…

— Но мы же и хотим сначала пройти акклиматизацию, а только потом штурмовать вершину — возразил Семен. — Эти москвичи, они же не на горе… погибли, они даже до вулкана не дошли, а элементарно заблудились где-то вблизи поселка. Если мы, допустим, доберемся до сейсмостанции — а она недалеко от подножия Ключевской — то нам уже будет трудно заблудиться, даже если погода испортится. Где там, на конусе, блудить-то? Двигай себе вверх…

— Ну, значит, надо идти на сейсмостанцию, — согласился Олег. — Ты как думаешь, Малыш?

— Согласен. Тем более нас будут ждать. Там, на месте, окончательно определимся…

По кальке с секретной карты, тайком изготовленной Семеном в первом отделе экспедиции, получалось, что от Ключей до сейсмостанции на Безымянном около восьмидесяти километров. Предстояло обогнуть Ключевскую группу вулканов с востока, двигаясь по долине реки Камчатки. Не меньше трех дней пути, однако…

Решили выходить на следующий день, рано утром. А пока, захватив пластиковую канистру, отправились на промысел. В поселковом магазине купили сахара, свежего хлеба и упаковку спичек. Семен с канистрой в руках вышел на перекресток и стал голосовать. Остановился первый же грузовик, шофер высунулся из кабины и, узнав, в чем дело, вылез со шлангом в руках. Он открыл крышку бензобака, сунул в него конец шланга, а другой конец дал Семену: «Соси!». Семен осторожно потянул из шланга воздух и тут же сунул конец в канистру, но ничего не потекло. Проделал все еще раз — с тем же успехом. От крыльца магазина подошел Олег, который все это время со скептическим видом наблюдал за действиями Семена. Он решительно забрал у Семена шланг, дунул в него так, что в бензобаке забурлило, и с силой потянул в себя. Бензин хлынул у Олега изо рта, из носа и, казалось, даже из ушей. Шланг он бросил, но Семен подхватил конец и направил его в канистру. Водитель грузовика хохотал на весь поселок и денег за бензин не взял.

Туман по-прежнему скрывал горы, с белесого неба сыпал и сыпал мелкий снег.

Остаток дня отдыхали и готовили лыжи: в тепле кочегарки накладывали на них различные мази и выходили на улицу пробовать скольжение. А вечером неожиданно пришли гости — трое местных парней, тоже альпинисты-любители. О приезде хабаровчан они узнали от знакомого вулканолога. Аборигены сказали, что после недавних снегопадов путь до Безымянного займет никак не меньше недели. Они сами через день, в субботу, пойдут на вулкан Шивелуч. Ключевские ребята предложили хабаровчанам присоединиться к ним: Шивелуч, во-первых, выше, чем Безымянный, во-вторых, расстояние до него короче, а в-третьих, вшестером топтать лыжню, сменяя друг друга, гораздо легче, чем втроем.

Хабаровчане переглянулись, и Олег сказал смущенно, что они, вообще-то, хотят забраться на Ключевскую сопку… Вопреки опасениям, аборигены не стали смеяться. Они сказали, что их цель покорить все близлежащие вулканы, а на Ключевской они уже побывали прошедшим летом, поэтому составить компанию ребятам не смогут… Пожелали друг другу удачных восхождений и расстались.

Однако через час аборигены вернулись. Они решили отложить покорение Шивелуча на потом, а в этот раз сходить на вершину Крестовского вулкана, где они пока тоже не были. Крестовский соседствует с Ключевской сопкой, поэтому почти весь подход к вулканам будет общим. Также они предложили идти не через Безымянный, не делать крюк, а двигаться из поселка в горы кратчайшим путем, по их летнему маршруту. У седловины между Ключевской и Крестовским есть домик гляциологов, сейчас необитаемый, — там можно устроить промежуточный лагерь. От этого домика они пойдут на штурм Крестовского, а хабаровчанам оттуда будет не так далеко до Ключевской сопки.

Предложение местных ребят было принято с радостью. Все-таки хабаровчан, что греха таить, очень беспокоил этот длинный путь по глубокому снегу в незнакомой глухой местности и напрягала вполне вероятная перспектива долгого блуждания в поисках затерянного в оврагах вагончика сейсмостанции.

Про извержение, якобы начавшееся на Ключевской, аборигены ничего не слышали, и это еще больше убедило хабаровчан в том, что начальник вулканологической станции намеренно вводил их в заблуждение.

Таким образом, в ожидании субботы предстояло еще один день провести в Ключах.