Грустная книжка

Леонид Жуган

От начала садика до выпускного – где-то 5000 беззаботных дней! Первой в садике меня встретила Маринка Кривкина, а крикнул «Пока!» перед известием, что зачислен в институт, однокашке Маринке Некрасовой. Пришло на ум от новогодних запахов: «От Маринки до Маринки – мандаринки, апельсинки!». А от заказа Джузеппе папе Карло до золотого ключика Буратино прошло всего дня три, что ли? Какое короткое детство! Какая грустная сказка! А со мной возились 5000 дней! Это ж во сколько раз я счастливей Буратино?

Санька из четырнадцатого

Тридцать лет, как я ушёл из геодезии за руль автобуса. Перестройка-мачеха тем и славится, что конкретно меняла жизни. Попал в 14-й автобусный парк. А помню сердцем только одного человека из моего первого четырнадцатого — Саньку. И как ни спасаюсь от гоняющихся за мной вопросов, никогда мне не спастись от самого избитого: о добре как «о само собой разумеющемся», как у Саньки. А мой вопрос к богам всегда со мной: «Как ты, т а м, Сань? — ты т а м рулишь на новеньком «Икарусе?»

Сколько их, Иванушек-дурачков! И в сказках, и реально… Санька — весь в золотых завитушках, кроткое из кротких созданий Бога, но и с золотыми руками. Что б и ни поездить на этом сочетании? — так вот и решали свои трудности наши начальники, за которыми гонялись в лихие годы с автоматами уже другие решалы. Радоваться этому зверству не приходится. Но и понятно, что я — совсем о другом: о светлом и простом. Как Санька.

Оно уже вечное — простое и незабвенное, и самое обыкновенное воспоминание: полночь, подоконник в парке, мы уже сдали путёвки. Я сижу с Санькой… и только через сто лет до меня дойдёт, что я сидел не на подоконнике, а на облаке, с будущим ангелом. Санька, абсолютно-иконный, простенько по-житейски делится со мной бедами своей семьи, сетует, что ни разу в жизни у него не было новой машины, а я согласно киваю, абсолютный придурок, типа, что ему сочувствую. Ничего не предчувствуя… Никого не ругающие, ждущие просто сопереживания, слова о неполучающейся жизни проскальзывают мимо моих ушей — и так и утекают в мою бездушную вату… Я же не ангел, я ж совсем обыкновенное незамысловатое земное создание, с обыкновенными мозгами наизнанку.

Но я помню его лик, уж извините, святой, безобидный — просто он недоумевал, почему ему Господь не даёт новый «Икарус»? Я, дрессированная обезьяна за рулём, сто три раза получал новенькие автобусы. Потом. Такое время потом пришло, до которого ты не дожил, святая душа, когда этими новенькими автобусами были забиты все захватки. Тебе в ум не приходило подмазать начальство, продать своё мастерство, продать любовь к своим «больным» — к неисправным, загнанным к забору и вычеркнутым из жизни механизмам. Ты их любил. Наивная душа, ты ждал, что вот-вот — и за твои труды по реанимации калек тебе дадут новенький аппарат! Угу!.. А я получил новый «283-й» «Икарус» ещё в четырнадцатом: беленький, с «гармошкой»! Но уже после твоей неожиданной смерти. Получил… Как же! Просто, наконец, мне, не только дрессированной, но и хитрой обезьяне, допёрло, как надо правильно помогать спасать людей в их «маленьких простительных слабостях». Понятно, что такой новый автобус тебе, небесная и доверчивая душа, не снился и не мог присниться. Ты хотел настоящий, свой.

Не жить нам с ангелами. Разные миры. Но, может, из-за нас, что нам не до их заоблачных, заветных желаний, которые они нам доверили, они так спешат улететь туда, где им точно дают новые автобусы, где всё ладно в семье? Наша земная обидная околесица: тот, кто знает до винтика весь смысл машины, которая так весело переносит людей в пространстве, того вычёркивают из подданных ласкового солнышка, а таким приматам, как я, ещё сто раз дадут новый и сверкающий на этом же солнце «Икарус».…!…!…!…! — о великий и могучий, непечатный и горький…

Я верю только в ту справедливость, которая существует только там, где ты садишься, Санёк, за руль новенького «Икаруса», машешь нам — и выезжаешь на линию, на своём новом автобусе! А мы бесимся и орём вдогонку: «Давай, Сань! Счастливого тебе дня! И не забудь проставиться, счастливчик!»

…Иногда, когда я гляжу на облачка, мне представляется, что это Санька, там, радостный, даёт газу на своём небесном «Икарусе». И я машу ему: «Ну, чё, Сань, хороший аппарат достался?»

24.05.2018