Дорога длиною в жизнь. Книга вторая

Леонид Диневич

Вторая книга воспоминаний и размышлений Леонида Диневича, доктора физико-математических наук, профессора, генерал-лейтенанта гидрометеорологической службы, многолетнего руководителя крупнейшей Военизированной службы активного воздействия на погоду в СССР.Книга охватывает период с 1965 года по настоящее время, содержит много интересной информации о физике атмосферы, технологиях активного воздействия на погодные явления, картины жизни в СССР и в Израиле. упоминает многих коллег Л. А. Диневича.

Физика атмосферы

Я должен отметить, что проблемой активных воздействий на атмосферные процессы занимался целый ряд научно-исследовательских институтов и военизированных служб страны. Первые научно обоснованные попытки вмешаться в естественный ход облакообразования, проведенные в 1920 — 1935 годах, принадлежат советским геофизикам В. И. Виткевичу, Б. П. Вейнбергу, В. Н. Оболенскому, Б. В. Кирюхину и др.

Искусственная кристаллизация

Важнейшим событием на пути к воздействиям на осадкообразующие процессы было открытие Шефером (США) в 1942 году возможности использования искусственной кристаллизации переохлаждённых капель с помощью твёрдой углекислоты (сухого льда), а вскоре Воннегутом (США) в 1947 году — йодистого серебра. Важнейшими «пионерскими», объясняющими процесс образования града и осадков, являются работы американских учёных Ладлэма, Лэнгмюра, Шумана, Лемонса, Вейкмана, Бовена, Маршала, российских учёных Шишкина, Кирюхина, Шметера, Мазина, Гайворонского, Сулаквелидзе, Карцивадзе.

Переконденсация

После многочисленных теоретических и экспериментальных исследований физики облако-и-осадкообразования большинством учёных за основу принята схема, предложенная Финдайзеном и Бержероном. При появлении ледяных частиц в капельном облаке сразу же начинается конденсация пара на лёд, что вызывает испарение жидких капель. Такая фазовая перегонка, или переконденсация, называемая процессом Бержерона — Финдайзена, положена в основу современной науки о холодных облаках, как фактор, обязанный за считанные минуты переводить двухфазное облако в конечно-устойчивое ледяное состояние.

Практика

Однако, всё это в теории. На практике всё обстоит гораздо сложнее. Чаще всего облака различных форм находятся в двухфазном состоянии. Рассмотрим один пример из практики. Представим себе кучево-дождевое градоопасное облако высотой 12 км и радиусом 10 км на уровне коэффициента радиолокационной отражаемости Z равной 10 dBZ. Таким образом, объём такого облака составляет ??²*H, т. е. около 4×10³ км^3. Представим себе, что мы запустили в это облако 200 ракет «Алазань», что равносильно 200 кг реагента. Один грамм реагента при температуре — 4⁰C создаёт 10¹⁴ ядер кристаллизации. Одна ракета (килограмм реагента) вдоль своей трассы создаёт 10¹⁷ ядер кристаллизации. Т.е. 200 ракет создают 2*10¹⁹ ядер кристаллизации вдоль своих веерно расположенных трасс. При температуре минус 4 градуса и ниже эти ядра кристаллизации становятся ледяными ядрами, конкурирующими с естественными ядрами за переохлаждённые капли и водяной пар. Примем, что 20% этих ядер не попадают в должную среду и пропадают. Остаётся из 2*10¹⁹ только 1.6*10¹⁹ ядер кристаллизации. Но затем из-за разных причин от них может остаться только 10¹⁸ ядер — тружеников, которые, превратившись в ледяные ядра, должны забрать на себя всю питательную среду потенциальных градин.

Итак, допустим, что каждый кубокилометр облака получил за этот час 10¹⁸ ядер кристаллизации. Примем, что для положительного результата необходимо обеспечить должную концентрацию этих искусственных ледяных ядер в первые 5 минут с момента обнаружения градоопасной ячейки. Предположим, что в эти пять минут нам удалось запустить 100 ракет из 200, т. е. 50% всех ядер кристаллизации, что соответствует 0,5×10¹⁸ ледяных ядер. Можно ли запустить такое количество ракет за пять минут? Можно, если в засеве данной ячейки одновременно участвуют 4 — 5 ракетных пунктов. Теория требует обеспечить 10⁵ — 10⁶ ядер на метр кубический, или 10¹⁴ — 10¹⁵ на кубический километр в той части облачной ячейки, в которой идёт процесс градообразования. Посмотрим, обеспечили ли мы такой засев в рассмотренном случае.

Причём следует иметь в виду, что эту концентрацию следует поддерживать до начала диссипации этой облачной ячейки. Учитывая то, что в молдавской технологии в мои годы управления организацией засеву подлежало только примерно 25 процентов рассчитанного в моём примере объёма, то засеваемая часть получает (при правильных координатах пуска ракет) концентрацию ледяных ядер от 4.0×10¹⁷ на км³, или 4.0×10⁸ на м³ объема области ледяных ядер. В этом случае остаются вопросы, правильно ли выбирается место засева в облаке, какое количество естественных ядер кристаллизации есть в облаке, и совпало ли время начала засева с моментом процесса роста естественного града. Нередко скорость всасывания новых (объёмов) порций влажного подоблачного воздуха существенно превышает (возможности) частоту пополнения ракетами искусственных ядер кристаллизации.

Подведём итог. В нашем примере каждая единица объёма этой облачной ячейки получила всего 2×10⁸ на м³ ядер кристаллизации в первые пять минут с момента обнаружения. Если теория Бержерона — Финдайзена и мои рассуждения и расчёты верны, если реагент в условиях его применения в ракете соответствует стандартам, то остаётся вопрос, почему из этой облачной ячейки выпал очень интенсивный и на большой площади град.

Таким образом, если предположить, что теория верна, следует искать причину в определении места и своевременности засева облачной ячейки, либо в том, что вток (вовлечение) новых порций влажного воздуха существенно больше расчётного в данном процессе облако-и-осадкообразования. А можно предположить, что без нашего засева градины были бы большими и их число было бы большее. Эти вопросы мной с проф. Шалавеюсом на многолетних экспериментах исследовались и опубликованы в статье «Опыт использования трассеров для изучения распространения реагентов при искусственном воздействии на конвективные облака».

В книге «Вопросы физики облаков», Москва. Изд. Метеорология и гидрология. 2008 год, на стр. 58—105 в примере взята реальная часто встречающаяся облачная ячейка.

И тем не менее, очень важно, найти решения для таких процессов. Я не случайно предложил рассуждение над таким примером в самом начале воспоминаний. Именно эта проблема была в теме моего постоянного многолетнего поиска. На начальном этапе этого поиска я абсолютно верил своим учителям и научным авторитетам.

Было это только на начальном этапе производственного применения разработок учёных мирового уровня. Однако, вскоре пришло время ответственности. Вот тогда пришло время для поиска истины. Я вместе с коллегами и своими сотрудниками с помощью всё более и более совершенных технических средств и технологий, всё более и более совершенной квалификации специалистов проводил исследовательские и производственные работы.

В этой своей войне нередко я не был победителем. В этой войне во мне оттачивались мои жизненные принципы чести, долга, ответственности. Я создал самую технологичную организацию в мире, но до истины не добрался. В итоге — отчаяние, отчаяние, отчаяние и отъезд для временного отдыха мозгов. Оказался отъезд — навсегда!!! Вот об этой части своей жизни я и пишу. Она почти тридцать лет на 90% занимала мои мозги. Только 10% оставались для семьи.

К началу пути

Вернусь к началу этого пути. Не все учёные поддерживают теорию Бержерона. Эта теория описывает лишь часть всего микро-и-макромасшабного процесса осадкообразования, которая учитывается в современных моделях. Однако, до сего времени именно она является базовой и в ракетной, и в самолётной технологии воздействия на градовые и другие осадкообразующие процессы.

Это касается и технологии воздействия на эти процессы с помощью самолётных и наземных генераторов. Другие идеи воздействия проверяются, но пока широкого практического применения не нашли.

Историческую справку теоретических исследований в этой области, положенных в основу разработки технологии воздействия на облачные процессы предложил Г. К. Сулаквелидзе в своей книге «Ливневые осадки и град».

С точки зрения ряда специалистов, не всё в этой книге изложено верно. Однако общее описание проблемы в ней изложено познавательно.

Для артиллерийской технологии данная книга является учебником. Для ракетной технологии написаны другие книги и статьи. Для объективной оценки этого исторического процесса следует ознакомиться с трудами ЦАО, ИГГАН, УкрНИГМИ, СарНИГМИ, ИПГ, ИЭМ, ГГО, МГУ, ЛГМУ с работами И. И. Гайворонского, Ю. А. Серёгина, С. М. Шметера, И. П. Мазина, А. М. Боровикова, А. Д. Соловьёва, Н. О. Плаудэ, В. В. Костарева, А. А. Черникова, Л. А. Диневича, С. Е. Диневич, В. А. Диневича, В. Д. Степаненко, А. Шупяцкого, Г. И. Голышева, Б. Н. Лескова, С. Гальперина, Мучника, И. П. Имянитова, М. П. Леонова, Б. Камалова, А. И. Карцивадзе, Вульфсона, Левина, Т. Н. Громовой, М. Кима, М. Хоргуани, Н. Ш. Бибилашвили, М. И. Тлисова, Л. Г. Каплана, Г. К. Сулаквелидзе, М. Т. Абшаева, С. С. Шалавеюса, Л. М. Федченко, Б. Зимина, М. Т. Абшаева, Е. И. Потапова, А. Н. Старостина, В. Швецова.

Я назвал в основном тех учёных, с которыми близко сотрудничал и приношу извинения тем значимым и очень значимым советским и зарубежным учёным, которых нет в этом списке. 99% этих людей с нами уж нет.

Здесь я хотел бы отметить, что мне выпала честь в своей целевой творческой программе быть одним из лидеров в стране и в мире. Я не пишу историю развития работ.

Я пишу свои собственные воспоминания и описываю собственное участие в этом процессе.

Ракеты Италрацци

И ещё. Мне хочется предотвратить атаки за якобы нескромность. Не претендуя на историческую точность, но первые ракеты для «как будто» засева градоопасных облаков появились в Италии.

Почему «как — будто»? Потому что никаких технических средств для определения градоопасности облаков не применялось. Авторы технологии создали небольшие ракеты «Италрацци», которые запускались просто отдельными фермерами чуть ли не с руки. Поднимались они на высоту примерно одного — полутора километров и там дымили, засевая небольшой подоблачный участок льдообразующим аэрозолем (йодистым серебром).

Под градоопасным облаком фермеры принимали любые облака с тёмным основанием. Идея не была бессмысленной. Роль частиц йодистого серебра в качестве ядер кристаллизации в процессах осадкообразования к этому времени теоретически была обоснована.

Один из влиятельных учёных одного из московских институтов в начале пятидесятых годов, ознакомившись с такой технологией, за деньги Гидрометслужбы СССР, каким-то образом закупил у итальянцев большую партию таких ракет.

Ракеты пришли, а что с ними делать, никто не знает. Авторитетные учёные, опять-таки, московских институтов, обосновано докладывали о бессмысленности такой технологии в борьбе с градобитиями. Что произошло с итальянскими ракетами, я не знаю. Вероятнее всего, они были опробованы учёными ВГИ и ЦАО. Фраза из Интернета «Инициатором разработки противоградовых ракет в 1960-х годах был Высокогорный Геофизический институт», вероятно, имеет отношение именно к проверке возможностей этих ракет (это я додумываю).

Ныне, после многих лет исследований и научных экспериментов понятно, что результаты такой оценки не могли быть положительными. Нужно было искать новые технологические схемы воздействия. Народное хозяйство страны требовало решения этих задач. Предстоял большой период теоретических и экспериментальных поисков.

Вот тогда Председатель Гидрометслужбы СССР академик Е. К. Фёдоров инициировал соответствующие исследования и разработки по тематике «Активные воздействия на гидрометеорологические процессы».

Вот тогда в Алазанской долине три института, в том числе Центральная Аэрологическая обсерватория, Москва (ЦАО, Иван Иванович Гайворонский), Высокогорный геофизический институт, Нальчик (ВГИ, Георгий Константинович Сулаквелидзе), институт Геофизики Грузинской академии наук, Тбилиси, (ИГ ГАН, Амиран Ильич Карцивадзе) приступили к соответствующим исследованиям. ЦАО и ИГГАН пошли по пути развития ракетной технологии, ВГИ — по пути развития артиллерийской технологии.

В работах участвовали учёные из Среднеазиатского научно-исследовательского гидрометеорологического института (Ташкент, САРНИГМИ, Украинского научно-исследовательского гидрометеорологического института (Киев, УКРНИГМИ), института прикладной геофизики (Москва, ИПГ), института экспериментальной метеорологии (Обнинск, ИЭМ), главной геофизической обсерватории (Ленинград, ГГО), Одесского, Ленинградского гидрометеорологических институтов (ОГМИ, ЛГМИ), Ленинградского и Московского государственных университетов (ЛГУ, МГУ), предприятий оборонной промышленности Загорска, Красногорска, Тулы, Ленинграда, Горького, Свердловска и т. д.

Вскоре три основных участника разошлись в своих взглядах на физические представления развития градоопасных облаков, рассорились и «разъехались по своим квартирам».

ЦАО по приглашению Молдавского Правительства продолжило разработку ракетной технологии в Молдавии, ИГ ГАН остался заниматься также ракетной технологией в Грузии, а ВГИ продолжил разработку артиллерийской технологии на Северном Кавказе, в Армении, Азербайджане.

САРНИГМИ вначале стал внедрять в Средней Азии (Узбекистан, Таджикистан) артиллерийскую технологию, но вскоре перешёл на ракетную.

В рамках этой программы были созданы соответствующие лаборатории и технические средства, в том числе активизировались исследования с помощью самолётов, радиозондов, радиолокации, появились технические задания на разработки ракет, реагентов, радиолокаторов, артиллерийских снарядов, технических средств воздействия с помощь. самолётов.

Исследования в СССР

Начиная с 60—ых годов Советский Союз весьма серьёзно с большими финансовыми вливаниями отнёсся к теме активных воздействий на атмосферные процессы.

Особо следует отметить, что во главе научных направлений в то время стояли такие энергичные, увлечённые и бескомпромиссные организаторы науки и учёные, как Евгений Константинович Фёдоров, Юрий Антоньевич Израэль, Юрий Степанович Седунов, Гурий Иванович Марчук, Иван Иванович Гайворонский, Амиран Ильич Карцивадзе, Георгий Константинович Сулаквелидзе, Натан Шалвович Бибилашвили, Вадим Владимирович Костарев, Аркадий Борисович Шупяцкий, Альберт Алексеевич Черников, Нора Оскаровна Плауде, Алексей Дмитриевич Соловьёв, Наум Исаакович Вульфсон, Лев Михайлович Левин, Георгий Иванович Голышев, Алексей Моисеевич Боровиков, А. Х. Хргиан, Илья Павлович Мазин, Илья Моисеевич Имянитов, Семён Михайлович Гальперин, Николай Шишкин, Соломон Моисеевич Шметер, Михаил Петрович Леонов, Юрий Алексеевич Серёгин, Вадим Владимирович Степаненко, Борис Никанорович Лесков, Михаил Петрович Половина, Татьяна Николаевна Громова.

Безусловно, к этой плеяде следует отнести и молодых в то время Магомета Тахировича Абшаева и меня, Леонида Абрамовича Диневича, и других.

Мы были молоды и очень «горячи» в своих спорах. Я был очень наивен. Мне всегда казалось, что «моё» всегда будет оставаться «моим».

Это теперь я понял, что повсюду нужно было оставлять свои «якоря», в форме статей, названий, патентов, медалей и орденов. Я же не позволял себе тратить на это время. Я шёл вперёд. Как оказалось другие всё «якорили».

Самое страшное событие (Я об этом пишу вторично. Это большая рана.) я обнаружил недавно. В зале технического совета построенного мной производственно-лабораторного корпуса в Кишинёве ныне висит рисованный большой портрет моего главного научного оппонента Магомета Тахировича Абшаева. «ПРИЕХАЛИ». Что было бы с перечисленными выше моими учителями и коллегами, если бы они это увидели!!!!. Мои ученики меня предали!!!! По ряду научных проблем некоторые из перечисленных учёных и я в их числе, обсуждали теоретические вопросы с академиками Зельдовичем и Харитоном. Меня, в то время лишь молодого специалиста, судьба крепко связала в этой проблеме с учёными ЦАО и в короткое время поручила роль одного из лидеров.

Я не могу удержать себя от важного, с моей точки зрения, замечания.

Выросшее в послегорбачёвско — ельцинское время поколение живёт в среде, совершенно отличной от нашей.

Все перечисленные славные учёные жили в основном наукой. У них (за исключением жуликов) в моё время не было возможностей совершенно легально грабить, строить себе виллы, покупать яхты и футбольные клубы. Спектр оплаты труда ограничивался штатными расписаниями и был весьма узок.

Я не знаю, как бы они вели себя в новых ельцинско — путинских условиях, но в те годы их главный жизненный ориентир был связан только с наукой и соответствующим признанием со стороны других исследователей.

Можно было получить звание профессора, академика, лауреата Премии Совета министров СССР или Государственной Премии СССР (что одно и тоже), Героя Социалистического труда. Однако, это только поощряло путь в науке и не создавало иллюзий о дворцах и яхтах. Люди жили и умирали в науке. Представляете себе, сколько нужно было бы затратить времени (из времени науки) на строительство замков и дворцов.

Все перечисленные учёные (99% из них уже в мире ином) создали вокруг своих взглядов на тему целые школы своих твёрдых в научных убеждениях учеников и последователей.

Я оказался в этой среде. Важно и то, что они, при нашем уже участии, смогли убедить сельскохозяйственных производителей, военных, энергетиков, авиацию и т. д. в реальных экономических возможностях своих научных достижений и их эффективности при практическом применении.

Исследования в других странах

Всё это дало возможность быстрого и опережающего в мире продвижения в поиске истины в области физических процессов в атмосфере и облакообразования.

США, Франция, Испания, Китай, Италия в тот период искали свой, отличный от СССР, путь реализации идеи воздействия на облачные процессы.

США ориентировались на самолётный метод засева облаков, Франция, Испания — на применение наземных генераторов льдообразующих частиц.

Одно из объяснений такой ситуации в США заключалось в том, что воздушные пространства этих стран насыщены местной и частной авиацией, причём летающей на малых высотах.

Совмещение пусков ракет с полётами таких самолётов и вертолётов было бы чрезвычайно сложным. Большинство восточно — европейских Стран (Болгария, Венгрия, Чехословакия, Румыния и т. д.) присоединялись к технологиям, разработанным в СССР. Китай стал развивать свою артиллерийскую технологию. Испания, Италия стали развивать работы на основе французской технологии.

Швейцария приняла решение провести международный эксперимент (Grosferzuch) на основе советской ракетной технологии на одном из французских полигонов. Я поставил им ракетные установки и оказал методическую помощь.

Руководитель швейцарского проекта доктор Федерер провёл на одном из моих полигонов несколько дней. Он внимательно изучил нашу ракетную технологию. В тот период мы ещё применяли только ракеты «ПГИ» и «Облако». К сожалению, при проведении экспериментов Федерер необоснованно стал экономить ракеты, сокращая их расход по сравнению с требованиями технологии от пяти до десяти раз.

Естественно, такой эксперимент не мог принести объективный результат.

Эксперименты Федерера при участии специалистов из США, Франции, Испании проходили несколько лет.

Советские специалисты в их проведении не участвовали.

В то время начальник управления активных воздействий Госкомгидромета СССР Юрий Алексеевич Серёгин посчитал, что проведение швейцарского эксперимента (по сути — проверки эффективности советской технологии) без участия нашего специалиста будет наиболее «чистым», «независимым».

К сожалению, он не учёл «интересантскую» составляющую организаторов эксперимента.

За эти годы в СССР было несколько международных совещаний, в которых Федерер участвовал.

В начальные годы он сообщал на семинарах слушателям, о том, что этот швейцарский эксперимент показывает высокие результаты ракетной технологии.

И вот на третий, завершающий год эксперимента, его организаторы под руководством Федерера доложили о неудовлетворительном результате.

В те годы мы совершили ошибку, предоставив свою технологию и оборудование для проведения экспериментов без участия нашего специалиста. У меня сложилось впечатление, что весь проект (Grosferzuch) был задуман лишь для того, чтобы дискредитировать советскую ракетную технологию и дать дорогу наземному способу противоградовых работ.

В науке есть и такие способы дискредитации истины.

Ракетная технология в Аргентине

Аргентина на начальном этапе и в течении длительного времени применяла советскую ракетную технологию. На начальном этапе организовывали там работу соответствующих полигонов мои специалисты по физике воздействия Е. И. Потапов, В. Н. Ильин, ракетчик В. Н. Мурлин, радиолокаторщик А. Озаренский и др.

Все аргентинские специалисты, в том числе бойцы, прошли соответствующее обучение у меня в Молдавии. Аргентинские военные специалисты месяцами изучали наши ракеты (в то время это была ракета «Облако»). Аспирант Буэнос-Айресского университета Нунес несколько лет собирал на наших полигонах экспериментальные данные для своей диссертации.

В дальнейшем новый начальник управления активных воздействий Иван Иванович Бурцев направил в качестве консультанта туда специалиста с Северо-Кавказской службы Хажби Титуева. Он перенастроил всю работу под северокавказскую технологию, привлёк к работе ряд специалистов с Северного Кавказа. Должен заметить, что отличие технологий в моей службе и в северокавказских республиках заключалось не только в разных средствах доставки реагента, но и содержало множество нюансов во всех аспектах организации работ и принятия решений о местах засева облаков и дозировках реагента.

По приглашению аргентинцев в качестве научного консультанта я множество раз был в этой Службе. Скажу откровенно, анализируя результаты неудачных воздействий этого коллектива, мне было чрезвычайно, мягко говоря, неуютно.

Мои замечания принимались этими специалистами буквально в штыки. Мои специалисты из Молдавии работали бы иначе и, по моим убеждениям, результаты были бы более эффективными.

Я предлагал взять в состав группы воздействия одного-двух специалистов моей школы из Молдавии. Это предложение вызвало мощное сопротивление российских специалистов. Шли 90-ые голодные годы. Северо-кавказские специалисты крепко держались за свои рабочие места. Титуев в дальнейшем на севере Аргентины организовал противоградовый отряд по прямому договору с заказчиком и до сего времени там работает.

Он там получил гражданство, женился и стал аргентинцем. В послесоветское время открылись возможности для проявления личных инициатив без согласия и контроля Госкомгидромета СССР. Титуев воспользовался этим.

Самолетные технологии и метеотроны в СССР

В СССР с целью увеличения осадков из облаков различных форм в разные периоды года были созданы и внедрены самолётные технологии. Центральная аэрологическая обсерватория создала наземные генераторы для воздействия с целью увеличения осадков в горных районах.

По заданию Госкомгидромета в Армении были развёрнуты работы по увеличению количества осадков над озером Севан.

Горное озеро Севан сформировалось за счёт горных стоков и дождевой воды. Реки в это горное озеро не впадают. В то же время водой озера питается всё сельское хозяйство Армении. В итоге озеро с большой скоростью начало терять свои воды. Было принято решение построить на холмах над озером метеотрон. В проекте участвовали ИПГ (проф. Вульфсон, проф. Левин, док. Воронов — теоретическое обоснование), ЦАО (Серёгин, Красновская, Соловьёв, Плаудэ, Власюк) — воздействия с помощью самолётов, наземных генераторов. Контроль результатов предусматривался с помощью вертолётного оборудования. Армянское управление гидрометслужбы должно было обеспечить строительство метеотрона на базе списанных двигателей боевых самолётов, топливохранилища и системы трубопроводов для подачи топлива двигателям. Нужно было установить несколько реактивных двигателей боевых самолётов на одной платформе так, что бы они вместе создавали мощную вертикальную динамическую тепловую струю. Эта мощная динамическая тепловая струя при неустойчивой стратификации атмосферы должна была вовлекать нижние слои приземного воздуха для движения вверх, создавая условия мощной конвекции и, соответственно, способствуя образованию конвективных облаков.

Следует подчеркнуть фразу «только в условиях неустойчивой стратификации нижнего слоя атмосферы».

Очень важно понять. Метеотрон действует только в условиях атмосферной неустойчивости, интенсифицируя ее. Вот эти облака с атмосферной неустойчивостью нужно было засевать льдообразующими ядрами, которые способствовали бы образованию облачных капель и осадков.

ЦАО и ИПГ свои работы выполнили.

Армянское управление гидрометслужбы выполнить свою часть работы не смогло. Им не удалось установить (увязать) несколько двигателей на одной платформе и подать им топливо из удалённого резервуара.

Землетрясение в Спитаке приостановило исполнение проекта. А потом исчез и Советский Союз. Проект был остановлен. Если бы сегодня меня спросили о целесообразности этот проект повторить, я бы, безусловно, рекомендовал это сделать.

С этой целью следует создать коллектив из трёх групп, в том числе двух теоретиков, трёх — четырёх экспериментаторов, четырёх — пяти исполнителей. Теоретические основы этого проекта были разработаны группой очень авторитетных учёных, в том числе профессорами из ИПГ Левиным В. и Вульфсоном Н., из ЦАО Ю. Серёгиным, Н. Плаудэ, М. Власюком.

Их разработки следует взять за основу. Проект заслуживает особого внимания правительства Армении.

Озеро Севан требует компенсации той воды, которую из него берут на сельскохозяйственные и гражданские нужды. Источником такой воды в данном регионе могут быть только осадки из облаков. Тот регион в горах, где планировался метеотрон, с моей точки зрения идеален. В интересах Армении всё — таки его построить.

Метеотроны и лесные пожары

2019 год. Горят сибирские леса, создавая эффект мощнейшего естественного метеотрона. Человек создать без атомного взрыва такой метеотрон искусственно не может. Возникает вопрос почему такая мощная конвекция не приводит к образованию дождевых облаков? Ответ напрашивается простой. Даже такая энергия восходящего потока не может одолеть энергию нисходящего потока воздуха в сибирском антициклоне. Так какую же эффективность Севанского метеотрона мы ожидали?

Ответ простой. Рукотворный метеотрон, как и любое другое воздействие на атмосферные процессы (при современных технологиях), может быть эффективным только тогда, когда его действие совпадает с направлением естественного процесса. Только в таких ситуациях активные воздействия могут естественное направление процесса активизировать и усилить.

Не прервать его, а активизировать, если эта активизация будет решать полезную задачу. Возможно, в будущем будут найдены другие способы воздействия на облако-и-осадкообразующие процессы, которые смогут преодолевать эти несоизмеримые энергии между естественным процессом и нашими воздействиями.

Ныне же закон простой. Эффект искусственных воздействий с заданными целями может быть положительным только в том случае, если его направленность совпадает с вектором данного естественного процесса.

В Китае в 1990 году

В 1990-м году я по приглашению Китайской АН, в составе группы учёных Госкомгидромета СССР из 4 человек (кроме меня, были проф. из ЦАО Юрий Мельничук, проф. из ВГИ Михаил Тлисов, помощница председателя Госкомгидромета доктор наук Валентина Филимонова) посетили Китай. Их методика защиты сельскохозяйственных полей от града в тот период заключалась в применении зенитных орудий для запуска разрывных патронов (небольших разрывных снарядов) оснащённых йодистым серебром по облакам с тёмными основаниями. Долетая до своего потолка, такой снаряд взрывался, разбрасывая и распыляя содержащийся в его патроне реагент с йодистым серебром.

На фото я (в гражданской одежде) с китайскими бойцами на лафете пушки (зенитного орудия). Китай, 1990 год.

Необходимость воздействия определяли сами бойцы. Зенитки вслепую выпускали, как из пулемёта, залпами, много снарядов по тёмной части облака. У китайцев при этом были командные пункты (я бы их назвал, скорее, организационными) воздействия. Эти пункты не принимали учаcтия в управлении воздействиями непосредственно.

Они лишь с помощью радиолокатора фиксировали типы облаков. Их радиолокатор не имел возможность определять градоопасность облака. Если ориентироваться на научные представления о процессах развития градоопасных облаков, то такой способ воздействия может быть эффективен в том и только в том случае, если в зоне роста града количество искусственных ледяных частиц, созданное реагентом этих снарядов, будет достаточным, чтобы сыграть роль конкурентов за переохлаждённую влагу. Представить такое очень сложно. Для этого нужно было бы выпустить тысячи снарядов с надеждой, что их реагент попадёт в область градообразования в облаке.

Отмечаю, что это 1990 год, т. е. уже тот период, когда в СССР была создана и внедрена в производство известная во всём мире строгая научно обоснованная и физически осмысленная технология. Полагаю, что после этого посещения и после посещения китайскими специалистами моей службы в 1989 году, их технология была скорректирована. Для корректировки технологии китайцам нужен был специализированный советский радиолокатор МРЛ-5 и ракеты.

Именно об этом они вели переговоры с нашей делегацией. До моего посещения Китая их делегация Академии наук и специалистов противоградовой службы была у меня в Молдавии.

Я, при участии моих специалистов, детально, насколько это было возможно за несколько дней посещения, познакомил их и с ракетной, и с самолётной технологией подавления роста града и увеличения осадков из облаков всех периодов года. Мы даже в аэропорту Кишинёва ознакомили их с оборудованием наших самолётов. В этой связи они приняли решение начать развивать такую ракетную технологию у себя.

Полет в Китай

Полёт в Китай требует особого рассказа. Я летел через московский аэропорт Шереметьево. 1990 год. Период горбачёвских порядков. То что я наблюдал в этом аэропорту, называется хаос. Хаос, с которыми нас знакомили режиссёры фильмов о гражданской войне. Тысячи (если не десятки тысяч) людей пытаются зарегистрировать свои билеты у одного окошка. Рейсы отменяются и переносятся. Информации нет. Каким-то чудом (скорее нахальством) я пробился через служебную дверь и мне зарегистрировали мой билет. Летели мы через Новосибирск. Сели. Дальнейший вылет самолёта задерживается из-за непогоды в Хабаровске. Информации нет. Люди спят в каждом уголке на полу и на лестницах. Присесть некуда. Всё заполнено сидящими и лежащими. Наконец-то прилетели в Хабаровск. В Хабаровске сильные дожди. Я оказался близко к месту своего рождения (к Сахалину и Курилам). Никакой дождь не может остановить меня в желании хотя бы чуть-чуть увидеть город. С Мишей Тлисовым (профессором из ВГИ, одним из членов нашей команды) мы на автобусе едем в город, смотрим на него через окна автобуса, приезжаем к набережной Амура, выходим. С каким наслаждением я смотрю на горизонты с высокого берега Амура!!! Нужно срочно возвращаться, чтобы не опоздать на рейс Хабаровск-Харбин. Сам Хабаровск остался в моей памяти как серенький, далёкий, убогий городок. Вероятно, это не так. Однако, таким он мне представился в том уже далёком 1990 — ом году. Наконец-то Харбин. Сравнить в то время Харбин и Хабаровск было нельзя. Один город в Китае устремлён всеми своими чертами в будущее, второй остаётся в сером прошлом. Таковы были впечатления. Я не предполагал, что такую нашу страну можно разрушить. Да и зачем же это нужно делать!!! Страна уже заплатила за своё создание миллионами уничтоженных судеб и морями человеческой крови. Капитальный ремонт, НЭП, отдать в рыночные отношения большую часть производств, уменьшить влияние государственного регулирования производств, которые должны развиваться на основе рыночных отношений, исключить в стране двоевластие, связанное с ролью партии, но не призыв Интернационала «всё разрушить» и… «мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем». Что в итоге произошло, мы с Вами теперь знаем. Путь к новому «светлому будущему» вновь завален тысячами трупов и миллионами исковерканных судеб. Это новая цена «светлого будущего». Какое счастье испытывают семьи и дети, потерявшие в этом движении своих кормильцев? Мне говорят: «зато Горбачёв открыл железный занавес». Отвечаю, «зато Ельцин открыл ворам все ворота для накопительства, бескрайних свобод и бизнеса». Отвечаю: «Какая радость детям, потерявшим при этом своих родителей, родителям, потерявшим детей, людям, потерявшим работу, все свои достижения и накопления, вынужденным беженцам и переселенцам?» Спрашиваю себя и читателя: «А был ли другой путь обновления страны?» Отвечаю: «Был. Был даже при всём железном противостоянии партийных старцев в Кремле». Все преобразования со страной были возможны и в руках Горбачёва были все для этого возможности. Нужно было найти своего советского Дэн Сяопина и передать ему власть (крамольные мысли, но в моём возрасте я могу себе позволить их озвучить).

Сейчас Путин строит его (его) новый мир. Я приношу извинения читателю за то, что внедряюсь не в своё дело. Однако, я уверен. Путин делает большую ошибку. Столь большой территорией нельзя управлять вручную из своего кабинета, даже периодически наезжая в регионы. Её следует разделить на кантоны или другие формы местного управления с предоставлением избранным руководителям этих образований предельной самостоятельности. Этими своими соображениями я не вмешиваюсь в дела России. Я так думаю.

Итак, я возвращаюсь к своим воспоминаниям.

Китай произвёл на меня удивительное впечатление. Мы несколько дней были в Харбине, нам показали глубокие ущелья и огромные чистые озёра, дачу Чжоу Эньлая (мы на ней побывали), их противоградовый полигон и артиллерийский пункт для запуска по облакам специальных снарядов, более двух часов беседовали с китайцами по теме воздействий на борту круизного катера, плывшему по огромному, чистейшему озеру с прекрасными зелёными берегами.

Общее мнение о той части Китая, которую нам удалось посмотреть. Это красивая, зелёная страна с очень трудолюбивым и гостеприимным народом.

Китайская технология

Несколько слов о китайской технологии по защите сельскохозяйственных культур от градобития..

Есть пункт управления воздействиями. Радиолокатор оценивает облачную обстановку, но методики определения их градоопасности нет. Есть связь с артиллерийскими точками. Бойцы этих точек рассказывают о своих визуальных наблюдениях. Главные критерии возможного роста града — синоптический прогноз и тёмный цвет основания облака. Получив разрешение на воздействия, бойцы из зенитного орудия запускают по облакам с тёмным основанием большое количество снарядов, снаряжённых йодистым серебром.

Есть ли в такой технологии какой — то научный смысл?

Отвечаю, если не считать расходов и не учитывать существующие уже в тот период знания процессов образования града, есть!

Если Вы не считаете снарядов и «пуляете» их тысячами, просто засевая йодистым серебром длительное время большие подоблачные области, то Вы можете рассчитывать на успех.

Такой реагент попадёт случайным образом, подчиняясь воздушным потокам, в нужные области зарождения и роста града.

Может быть, цель в этом случае оправдывает средства. И, тем не менее, в такой технологии мало научной логики. Все эти действия с засевом облаков следует делать с учётом понимания процессов и целенаправленно.

А что если Вашего реагента будет недостаточно и вместо предотвращения роста града вы его образование и рост, наоборот, интенсифицируете?

К тому же мы ни разу не услышали объяснения о составе реагента и процентном содержании йодистого серебра в нём. Вот это мы и пытались объяснить китайским учёным и специалистам. Они с нами соглашались.

Для этого нужны другие радиолокаторы, ракеты и ракетные установки, изменение концепции, её физического и математического обоснования, и другая подготовка специалистов.

Об этом мы и говорили с китайскими специалистами. Путь этот лежит в установлении между нами тесных контактов.

Прием в Китае

Возвращаюсь к приёму. Покормили нас специфическими морепродуктами. Ресторан на самом берегу огромного озера. Большой круглый стол. В центре стола большой вращающийся диск. Между этим диском и неподвижной частью стола есть небольшое, но достаточное расстояние, чтобы ставить тарелки гостю. Сначала подали в небольших круглых пиалах рис, маленькие стопки рисовой водки, 0,75 литровые бутылки пива и суп из морепродуктов. Конечно мы поинтересовались какие морепродукты в супе. Нам ответили, что только те, от которых никогда не отказываются русские и перечислили их. Всё для нас было съедобное.

После этого на вращающийся диск стали носить разные виды по-разному приготовленной рыбы и всевозможные салаты. Всё, что нравится гостю он может взять, повернув к себе соответственно вращающийся диск. Этих видов рыб было так много, что я сейчас (пожалуй и тогда) затрудняюсь сказать, сколько. Водки нам много не предлагали. Зато пива было очень много и оно было очень хорошее. Атмосфера была очень благожелательной.

Сопровождал нашу делегацию профессор из Китайской АН. Очень сдержанный, мудрый, но по китайски хитрющий человек.

Поездом из Харбина мы уехали в Пекин. Вечером на площади из окон гостиницы в Пекине я видел много людей, но совсем немного велосипедов и очень редко — машин (шёл 1990 год). Площадь — сплошной асфальт и ни одного деревца. Утром я из этого же окна увидел тысячи разных велосипедов, включая рикш, сотни специально оборудованных велосипедов для перевозки товаров разной величины. На площади стояли сотни огромных кадок, в которых росли большущие прекрасные деревья. Машин почти не было. Нам показали Великую Китайскую Стену и знаменитые китайские храмы — дворцы бывших императоров. Была встреча, обсуждение с учёными Академии наук и с одним из высокопоставленных членов Правительства нашей и китайской технологии воздействия на градоопасные облака и переговоры по вопросу обмена одного радиолокатора на некоторое количество китайских ЭВМ. Мы выпили много маленьких стопочек китайской рисовой водки, китайского пива, чая из китайских термосов и красивейших чашечек из китайского фарфора (они стоят во всех комнатах гостиниц), съели множество морепродуктов, подписали договор о покупке компьютеров в обмен на один радиолокатор МРЛ-5, получили в качестве подарков для жён жемчужные ожерелья и уехали.

На меня огромное впечатление произвела Великая Китайская Стена, сыгравшая огромную роль в создании не только китайской гоcударственности, но и в регулировании экономических и политических процессов на пути с Востока на Запад. Как мне кажется, ширина стены позволяет ездить по ней лошадиной упряжке. В некоторых местах уклон дороги на ней превышает 40 градусов и идти по ней можно лишь прилагая усилия.

Сегодня, возвращаясь мыслями к тому времени, я думаю о той Стене, которую Израиль построил, пытаясь защитить нашу страну от террористов. Это другая Стена. Однако, в какой-то мере она должна выполнять хотя бы часть функций Великой Китайской Стены.

Китайские зарисовки

Вот три маленькие зарисовки с дорог по Китаю.

Перед нашим автобусом ехала грузовая машина, в кузове которой были клетки с большим количеством собак. Я спросил сопровождающего куда везут такое количество собак. Ответ был такой. «На бойню, а потом туши для ресторанов. Хотите попробовать?» — спросил он меня. Я думаю, что ответ наш можно не публиковать. С тех пор мы всегда интересовались чем нас кормят!!

Рядом с трассой я заметил большущую гору земли. У нас для того, чтобы её убрать и переместить, использовались бы пара бульдозеров с погрузчиками и десятки машин. Я же вижу, что возле этой горы стоят и работают сотни китайцев с лопатами и носилками. В то время они вот так убирали эту гору.

Все они были одеты в одинаковые телогрейки серого цвета.

1990 год. Рассказываю я это, а думаю о тех телевизионных современных передачах, которые ныне представляют эту страну. Полагаю, что теперь таких картин на дорогах этой страны уже нет. С той поры прошло 30 лет.

На улицах Пекина тысячи велосипедов, которые выполняют различные функции, перевозят людей, красавиц с зонтиками для защиты от солнца, грузы и просто перемещают велосипедистов. Машин почти не видно. Сегодня Китай уже другой.

Договор мы, после торга, сколько компьютеров китайцы хотят нам дать за один радиолокатор, подписали.

Договор предусматривал развитие наших отношений и оказание нами помощи китайцам в модернизации технологии защиты сельскохозяйственных культур от градобитий.

Однако, реализации этого договора не суждено было состояться.

Начался период развала СССР.

Отдельное «спасибо» надо выразить китайскому профессору из АН. Он снабдил меня специальным лекарством для мамы, которая в то время болела онкологией груди. Уже тогда, когда я был в Израиле, мне из Молдавии передали письмо этого профессора, который предлагал мне заняться бизнесом. Я ему не ответил. Я не человек бизнеса. В 1994 году я встречался с группой этих китайских специалистов на конференции в Италии. Мы тепло обнимались, вспоминали наши рабочие встречи у меня в службе и в Китае.

Я понимаю, что из-за специфики темы, множества терминов и описания сложных физических процессов, непросто будет читать отдельные страницы моих рассказов. В этой связи я специально расположил некоторые большие описания физических основ темы в приложениях.

Тем не менее, в ряде случаев в тексте я пользуюсь физическими терминами и пояснениями. Такова специфика темы моего рассказа. Там, где встречаются сложные для понимания рассуждения, или формулы, можно просто их пропускать.

Мои друзья литературные специалисты советовали мне определиться, для кого я пишу эту книгу. Если для специалистов, то она может быть насыщена терминологическими и физическими подробностями. Если я пишу не для специалистов, то следует все физические описания перенести в приложения. Я рассуждал об этом и принял решение.

Пишу книгу я и для специалистов, и не для специалистов. Я просто рассказываю о своей жизни в столь сложной теме воздействия на ряд природных явлений.

Я не пишу роман. Я пишу рассказ о жизни. В этих терминах и была моя жизнь.

В их потоках будут и участки с ламинарным течением, и участки повышенной турбулентности. На турбулентных участках умело используйте «вёсла». Основные терминологически насыщенные материалы приведены в приложении, но всё-таки отдельные страницы с физическими пояснениями в тексте сохранились.

Смело читайте.

Начну я всё — таки вот с этого отчёта

Улетели мои самолёты,

Уплывает последний корабль,

В пути всей длинной жизни счёты,

Со мной осталась лишь печаль.

Ну что сказать тебе, мой друг,

Мы были часто виноваты,

Но к чести, в нашей совести был круг,

Для нас его границы были святы

Наш караван не шёл быстрей,

чем могут старики и дети,

Сполна мы познавали в жизни грусть,

Но чаще — счастье и благие вести,

С родных ветвей нам радость улыбалась,

Длина всего пути нам бесконечностью казалась.

В труде своём мы честь и истину искали,

Мы жили святостью любви и с облаками жизнь смешали,

Нас дойны¹ в жизни берегли и в радости наш слух ласкали,

Пришла пора, всё птицы Феникс унесли,

Сверкнув на миг и молнией умчали.

Теперь стою на пирсе последнего порта,

листаю книгу жизни в голове.

По Соломону ведь она решает судьбы,

по Марксу дело в животе,

Моисей от неба жизнь пророчил,

Христос твердил — она в душе,

Я ж по Эйнштейну обозначил

законы жизни на земле.

В них есть предательства и ссоры,

В них верность, дружба и любовь,

В них относительность и споры,

В них миг удачи — труд и кровь

Сейчас я думаю о тех

кто был мне в жизни мил

Средь них друзья, товарищи, родные,

Средь них и те, кто горечь приносил

И те, кого любил, люблю, лелею,

Они — семья, они — любовь, они

со мной до дней последних донца.

Они есть бог, они есть честь,

они мой лучик солнца.

Я увядаю, жизнь уходит,

Душа бежит из тела на земле,

Я оставляю память, дело

И всё, что будут помнить

люди обо мне.

Я к мигу этому готов.

Когда наступит он, не знаю,

Но жизни длинной свой удел

Без грусти отдаю я в птичью стаю.

Когда-нибудь в живой природе,

среди полей, лесных ветвей

Мы будем в стае журавлей

И в небе, в облаках, в тумане,

среди степей и горных рек

Хочу я с Вами в птичьей стае

летать под солнцем новый век.

Живите так, чтоб солнце видеть,

Чтоб небо голубым казалось,

Чтоб утром двигаться хотелось,

Чтоб видеть птиц и слышать трели,

Чтоб дома музыка играла,

Душа всё время песни пела,

Чтоб облака и дождь Вас грели

и бурно радость вызывали,

Чтоб труд Вам радостью казался,

Чтоб дети счастье приносили,

Чтобы родители и дети, друзья,

товарищи, подруги нуждались в Вас

и сердце грели.

Живите так, чтоб люди помнили о ВАС.

Живите!!! И людям радость приносите!!!

Я рассказываю о своём пути к истине на этой дороге тревог, отчаяний и радости.

Воспоминание Виктора Корнеева

Краткое воспоминание Виктора Корнеева, ныне руководителя известными в мире работами по обеспечению хорошей погоды во время проведения парадов и торжественных мероприятий в Москве. Об этих работах всегда сообщают все российские информационные каналы.

Лето 1978 года…. Моя первая командировка после перехода из Центрального института химии и механики Минмаша в Центральную аэрологическую обсерваторию (ЦАО). Мудрый Ю. А. Серегин решил проверить, кого он взял в свой Противоградовый Центр (тогда Юрий Алексеевич сидел в двух креслах: в кресле заведующего Отделом активных воздействий и в кресле начальника Противоградового центра, в котором я трудился заведующим группой) и направил меня в Молдавскую ВСБГ в состав комиссии по случаю аномального срабатывания ракеты «Облако». Я с удовольствием летел в эту командировку, поскольку интересно было посмотреть Службу, которая первой в Союзе начала использовать ракетный метод борьбы с градом, ну и, конечно, свежи были теплые воспоминания о благословенной молдавской земле, которые остались у меня после службы в Советской Армии в городе Могилев-Подольский на границе с МССР.

Молдавия встретила жарой, а Управление Молдавской ВСБГ, находившееся на Пирогова, деловой активностью, свойственной хорошо отлаженному механизму, люди были заняты своими делами. По существующим правилам мне надо было доложиться начальнику ВСБГ Л. А. Диневичу. Этого человека я уже видел в кабинете Ю. А. Серегина, когда он приезжал в ЦАО, с которой Молдавскую Службу связывали плотные научные и дружеские связи. Диневич был на своем рабочем месте и за время нашей краткой беседы произвел впечатление компетентного руководителя, уверенно держащего в своих руках бразды правления Службой. Он дал команду доставить меня в п. Корнешты, где работала комиссия, а я попросил его разрешить мне после завершения работы комиссии несколько дней посмотреть работу противоградового отряда. Диневич дал «добро», и спустя пару часов поездки по жарким молдавским дорогам я оказался в одном из приятных беленьких домиков Корнештского противоградового отряда, где предстал перед тремя серьезными людьми: один, ярко выраженной кавказской внешности — был Нодари Шалвович Бибилашвили, второй — поджарый и стриженый «ёжиком» — заместитель Диневича, Владимир Спасибо, и третий, плотный с мягкой улыбкой — командир Корнештской военизированной части Игорь Наумович Мазурик. Приняли меня как равного, несмотря на то, что специалист я был тот ещё.

И я, понимая разницу в «весе», предложил им быть «машинисткой» и напечатать протокол работы комиссии. Они любезно согласились, и работа комиссии прошла без осложнений и худо-бедно завершилась подписанием протокола, после чего на следующий день прибывшие из разных мест члены комиссии разъехались.

Я остался в отряде. Мне «повезло» — на следующий день в Корнештах прошел градовый процесс, и я впервые наблюдал тяжелый труд бойцов находящегося тогда рядом с КП пункта воздействия, которые под проливным дождем таскали тридцатикилограммовые ракеты «Облако». Для меня эти наблюдения оказались знаковыми — после труда в «оборонке» я понял, что и здесь буду заниматься важным государственным делом.

Цели командировки были выполнены, и на обратном пути мне даже удалось заскочить в Могилев-Подольский, пообщаться с бывшими сослуживцами.

Тогда я еще не знал, что на многие годы связал свою жизнь с Молдавией и с её Противоградовой службой. Потом были ежегодные экспедиции в Корнешты, полеты по воздействиям на облака с базированием в Кишиневе, поездки с инспекцией Госкомгидромета.

Молдавская противоградовая служба в то время представляла собой своеобразный полигон, где ученые из Москвы, Ленинграда, Риги, Новосибирска при постоянной поддержке руководства Службы обкатывали свои идеи по изучению облаков, проводили летные эксперименты по активному воздействию на облака с целью регулирования осадков, наземные эксперименты по рассеиванию туманов. Я уж не говорю о разработчиках противоградовой техники из Тулы, Сергиево-Посада, Москвы, которые пользовались особой заботой Диневича, его заместителей и руководителей отделов.

Здесь можно было встретить Ю. А. Серегина из Москвы, Т. И. Громову из Ленинграда, В. Х. Азиева из Тулы, П. А. Несмеянова из Сергиево-Посада, Г. А. Медведева из Одессы, ученых из Новосибирского академгородка, а уж когда прилетала летная экспедиция ЦАО, гостиница «Кишинэу» напоминала филиал ЦАО. После, работая в Управлении активных воздействий Госкомгидромета СССР у И. И. Бурцева, мне приходилось бывать в Молдавской службе по активным воздействиям на гидрометеорологические процессы.

В это время Л. А. Диневич развернул масштабные работы по ИУО в Молдавии и работы по рассеянию переохлажденных туманов в а/п Кишинев и со свойственной ему энергией оборудовал несколько самолетов Ан-30, обучил и посадил на них своих парней и регулярно проводил работы по увеличению осадков в Молдавии.

Не менее масштабными были работы по рассеянию туманов в аэропорту. При поддержке А. А. Черникова и Ю. А. Серегина Диневичем и его командой была создана система по рассеянию туманов с помощью генераторов мелкодисперсных частиц льда на жидком азоте.

В Службе существовала удивительная творческая атмосфера, когда требования дисциплины не подавляли инициативы и творческих порывов подчиненных. Л. А. Диневичем был собран коллектив молодых, квалифицированных специалистов. Имея постоянную поддержку со стороны начальника (и служебном и бытовом плане), пришедшие после института молодые ребята раскрывали свои самые лучшие качества.

За многие годы я объездил практически всю Службу и, хотя в то время центром Службы считался Котовский отряд, мне были ближе Корнешты, откуда и пошли противоградовые работы в Республике Молдавия

Я с теплотой вспоминаю соратников Леонида Абрамовича: Валерия Шилина, Анатолия Калягина, Виктора Мурлина, Владимира Диневича, Валерия Ильина, Леонида Видиборского, Евгения Лифшица, Вилория Кравченко, и рядовых сотрудников: Ивана Олиевского, Василия Татару, Олега Сенченкова и других.

Развал Союза и экономические проблемы разбросали этих людей по всему миру, и спустя много лет в далеком бразильском Фрайбурге мы с Валерой Ильиным с удовольствием вспоминали эти времена, нашу (не побоюсь этого слова) Молдавскую противоградовую службу, её прекрасных сотрудников и, конечно, её славного начальника — Леонида Абрамовича Диневича.

Комплекс обеспечения орнитологической безопасности полетов (через 30 лет, в Израиле)

…Год 2021, июль месяц. Мне уже 80. Я уже 30 лет живу в Израиле. Много лет, работая в Тель-Авивском университете, посвятил созданию радиолокационного компьютеризированного комплекса для обеспечения безопасности полётов самолётов в сложной орнитологической обстановке. По оценкам заказчика темы, экономический эффект от внедрения разработки за период примерно 10 лет превысил миллиард долларов.

Письмо министра финансов Израиля

Параллельно с этой темой я множество раз выезжал в качестве члена научного комитета для консультационной работы по проблемам активных воздействий на облачные процессы в Аргентину, Бразилию, Болгарию и другие страны.

Немало внимания я в качестве Председателя Форума учёных-репатриантов вкладывал в решение проблем интеграции учёных, этой замечательной элиты общества.

Далее — письмо министра финансов Израиля.

Письмо Авигдора Либермана

Из воспоминаний Л. А. Видиборского

Из воспоминаний одного из моих командиров части Леонида Абрамовича Видиборского.

До изложения его воспоминаний я должен сказать несколько слов предварительно. Он (Леонид Видиборский) прекрасно проявил себя в качестве заместителя командира Корнештского отряда и при создании мной в Кишинёве отдельной военизированной части по увеличению осадков с помощью самолётной технологии я перевёл его на должность её командира.

Эта военизированная часть располагалась в построенном мной здании командно — диспетчерского пункта службы (КДП) в аэропорту Кишинёва. Командовал этим КДП Владимир Абрамович Диневич. Там же на отдельной территории располагалась радиолокационная станция с дистанционным управлением МРЛ-5 и там же располагался новый отряд по рассеиваниию туманов с помощью пропан-бутановых и жидкостно-азотных генераторов. Этим отрядом командовал Роман Ефимович Герценштейн.

Для увеличения осадков с помощью самолётов нужно было обеспечить производство гранул сухого льда. С этой целью служба установила специальные французские грануляторы. Каким-то образом они попали то ли в ЦАО, то ли в другой институт, где долго висели на балансе как неустановленное оборудование.

За неустановленное оборудование Госкомгидромет сильно ругал организации. Вот мне и предложили это оборудование забрать. Я не только забрал, но и быстро установил грануляторы в отряде Герценштейна. Однако, для производства гранул сухого льда нужна была углекислота, но не простая, а обезвоженная. Такую углекислоту я нашёл в одесском морском порту. Пришлось купить специальную машину с прицепом для перевозки этой углекислоты. Таким образом обеспечивалось непрерывное наличие жидкой углекислоты для получения гранул сухого льда.

Эти гранулы помещались в большие ящики-термосы и далее по потребности грузились в самолёты. Координировал всё взаимодействие всех этих подразделений и их связь со службами управления полётами самолётов Владимир Абрамович Диневич.

Вначале для реализации проекта увеличения осадков с помощью авиации своих специально оборудованных самолётов у нас не было. На этапе эксперимента по договорённости с Юрием Алексеевичем Серёгиным (ЦАО, Москва) и Борисом Никаноровичем Лесковым (УКРНИГМИ, Киев) к нам по нашему вызову прилетали самолеты-лаборатории из ЦАО и УкрНИГМИ — АН10, АН26Б, ИЛ18, ИЛ14, АН30. Через пару лет после начального периода они присоединялись к нашим двум самолётам и выполняли воздействия.

Наши самолёты могли засеивать облака гранулами сухого льда, жидким азотом и йодистым серебром с помощью пиропатронов. В таком сотрудничестве был двусторонний интерес.

При посадке у нас мы их дозаправляли гранулами сухого льда, а иногда и жидким азотом и даже пиропатронами. К тому же, работая в нашем регионе, особенно над нашей экспериментальной мишенью на земле, они получали результаты нашего контроля за выпадающими осадками. В 1986 году Госкомгидрометом СССР было принято решение переоборудовать на КИАПО (Киевское авиационное производственное объединение) 2 самолета-аэрофотосъемщика АН-30 в самолеты-метеолаборатории для активного воздействия на облака как слоистых и слоисто-дождевых форм, так и на конвективные облака с целью вызывания дополнительных осадков.

Один из них предназначался для Молдавской Службы, а другой — для Днепропетровской военизированной части по искусственному увеличению осадков.

Однако, руководство этой части, уже имея один переоборудованный самолет и связи на КИАПО, решило «прикарманить» и наш самолет. Пришлось мне лететь в Киев, встречаться с начальником гидрометслужбы Украины и улаживать эту проблему. Я взялся на себя частичные расходы на оборудование самолёта для нашего проекта.

Вот об этом событии и вспоминает Леонид Абрамович Видиборский.

27 или 28 декабря, в канун Нового 1987 года, Леонид Абрамович Диневич посылает меня, «вновь испеченного» командира Кишиневской военизированной части по искусственному увеличению осадков в Киев для решения всех вопросов, связанных с переоборудованием самолета и с его последующей арендой.

29 декабря, в понедельник, я на заводе. Работники некоторых цехов уже начали готовиться к Новому году. С трудом удалось отыскать человека, который открыл мне самолет, чтобы можно было оценить объем выполненных заводом работ и недоработок, которые надо было в срочном порядке устранить, ведь мы должны были получить полностью переоборудованный самолет до 31 декабря 1986 г, иначе неосвоенные деньги вернулись бы обратно в бюджет. Я должен был подписать акт приема-сдачи переоборудованного самолета, для чего мне под личную ответственность выдали Гербовую печать Службы, которую я должен был хранить как зеницу ока.

Начались долгие переговоры с руководством КИАПО по доработке самолета в установленные сроки, а с командиром летного отряда аэрофотосъемщиков — по аренде самолета и т. п.

Два дня я буквально «висел» на телефонном переговорном пункте на постоянной связи с Л. А. Диневичем и Виктором Ивановичем Корнеевым, рекомендации и указания которых неукоснительно соблюдал. Рекомендательная помощь Виктора Ивановича Корнеева, который в то время от Управления Активных Воздействий Госкомгидромета СССР курировал вопросы переоборудования самолетов, как нашего, так и Днепропетровского, позволила нам убедить руководство Киевского летного аэрофотосъемочного отряда выделить именно нам в аренду переоборудованный самолет. В дальнейшем мы неоднократно «вызывали» коллег из Днепропетровской части для работы на нашем полигоне во время отсутствия благоприятных для вызывания осадков условий на их полигоне, на что они охотно соглашались.

31 декабря. Акт приема-сдачи самолета подписан. Время возвращаться домой, в Кишинев. В аэропорту Жуляны не пробиться к кассе. Но намек, полученный по телефону от Л. А. Диневича: «Что ты скромничаешь, ты же в авиации работаешь!» я воспринял в полной мере и, пробравшись к служебной кассе предъявил Свидельство бортоператора-бортнаблюдателя ГА и общесоюзный служебный пропуск в любой аэропорт страны.

Домой я попал вовремя, как раз к бою курантов на Спасской башне Кремля.

В феврале 1987 г наш АН-30, бортовой номер 30036 совершил первый полет по искусственному увеличению осадков на Молдавском полигоне.

Были еще и другие полеты — на АН-26Б Кишиневского 3-го летного отряда, тоже специально оборудованного по техзаданию ЦАО для полетов с использованием жидкого азота и Л-410 Черновицкого летного отряда для комбинированного воздействия сухим льдом и жидким азотом, и другие полеты самолетов-лабораторий, но эта предновогодняя подготовка к первому полету АН-30 осталась в моей памяти на всю жизнь.

Примечания

1

Молдавская и румынская лирическая песня