Месть тараканов

Леонид Григорьевич Егоров, 2018

Знаете ли, чтобы нормально поесть в советском общепите, мало было иметь деньги. Иногда приходилось ещё и правильно унижаться перед обслуживающим персоналом. А они зачастую были обидчивы, капризны и заносчивы, как артисты летней эстрады. На что только не приходилось идти советским командировочным…

Месть тараканов

Случай этот произошёл в начале восьмидесятых. После дембеля, немного потусовавшись и вкусив все прелести гражданской жизни, я вдруг ощутил острую потребность в денежных знаках. Так как имелись некоторые художественные способности и армейский опыт в оформлении наглядной агитацией, в выборе будущей профессии я особенно не сомневался. Поработав в Бытрекламе и набравшись опыта, в итоге устраивать благополучную и сытую жизнь я решил в Башпотребсоюзе в должности художника-оформителя.

В то лето отправили нас в районный центр Малояз: кто не знает — это родина Салавата Юлаева, национального героя Башкортостана и основного сподвижника Емельяна Пугачёва. Добрались кое-как на перекладных, зато поселили сразу в местную гостиницу, недалеко от работы, в том же здании, где находилась единственная столовая на весь Малояз. Питались мы, естественно, в этой самой столовой, которая тоже относилась к Башпотребсоюзу. Готовили там, если сказать отвратительно — это ничего не сказать, но зато был и предупреждающий фактор, характерный для всех советских столовок, но в этом заведении он был особенным. Его величество запах, встречающий посетителей сразу на входе и усиливающийся по мере продвижения по залу. Так что времени было достаточно, чтобы оценить обстановку, вдохнуть букет из непонятных пищевых ингредиентов и удалиться с кислой миной на лице. Если честно, в первый день мы почти так и поступили, но помотавшись по посёлку и зайдя в ближайший продуктовый магазин, обречённо вернулись обратно. Местные туда если и заходили, то раздавить пузырь на троих, да и то без закуски. Правда столовая не пустовала, так как кроме командировочных её услугами пользовались шабашники-армяне, которые в советское время построили почти все коровники и другие малоэтажные сооружения в сельской местности по всему Советскому Союзу, ну и, конечно, жители окрестных деревень, которые волею случая оказывались в райцентре.

Вот в этой-то столовой нам и приходилось обслуживаться, сначала три раза в день, а потом всё реже и реже, пока меня совсем не прекратили кормить.

В обычных столовых самообслуживания люди сначала набирали на раздаче то, что собирались съесть, а потом уже с полным подносом расплачивались у кассы. В этом заведении всё происходило наоборот. Вероятно, руководство понимало, что после просмотра люди к кассе подойдут с пустым подносами, поэтому деньги посетителям приходилось платить вперёд, сначала прочитав меню, ну а потом уже брать, что оплатил. Помню, нас слегка шокировало, когда какая-нибудь зверозадая тётка с раскрасневшимся лицом влетала на раздачу из кухни с обгорелым противнем или сковородой и сливала в рассольник остатки пережаренного масла, с какими-то обгорелыми ошмётками. Естественно эта акция вызывала у нас вялый протест, мы что-то пытались объяснить персоналу о вреде канцерогенов, но кроме презрительного непонимания, их взгляд ничего не выражал. Надо отметить, что во времена Советского Союза работники торговли и общепита находились на вершине пищевой цепочки и не очень-то баловали своим вниманием простых смертных. После обеда, возвращая поднос с грязной посудой, я иногда вежливо благодарил: — «Спасибо, всё было очень вкусно». Кассиры первое время изумлённо вскидывали брови, очевидно принимая мою благодарность за ухаживания, а затем, заподозрив, что это какой-то непонятный, но вежливый стёб, научились презрительно цедить сквозь зубы: — «Не нравится — не ешь». Видимо в этой тошниловке догадывались о качестве своей продукции, и это первое время вселяло в нас слабую надежду.

Но в один прекрасный день наконец-то случилось то, что давно должно было случиться: я обнаружил в своей тарелке таракана. Таракашка, конечно, так себе — обыкновенный рыжий прусак, каких много бегает по кухням и магазинам нашей непонятной родины. Но для меня это был акт возмездия. У меня аж дыхание перехватило, наконец-то, целый таракан, сейчас я покажу этим надменным тёткам в грязно — белых халатах свои права и их обязанности. Мой неприхотливый приятель, почесав лысину, тоже перестал есть и с подозрительным видом ковырял ложкой в своей тарелке. Ничего не обнаружив, он тем не менее неодобрительно хмыкнул, глядя на маленькое животное, барахтающееся в моей посуде и брезгливо отодвинул тарелку. Не дожидаясь его дальнейшей реакции, я, пулей вылетев из-за стола с тарелкой наперевес, бухнул бурду с полудохлым тараканом на стойку кассы и возмущённо завопил: — «Что это за гадость? Мало того, что кормите чёрти-чем, так ещё и насекомых подкидываете, позовите администратора!» Кассир лениво посмотрела в тарелку, затем кого-то позвала, но явно не администратора. Полная женщина в грязном фартуке неторопясь протиснулась к кассе, обыденно взяла тарелку и скрылась на кухне. Прошло пять минут, десять, но не последовало никакой реакции. На мои вопросы кассир только обиженно поджимала губки, но общаться считала ниже своего достоинства. Мне потом вспомнились стихи Маяковского: — «У Советских есть особенная гордость, на буржуев смотрим свысока!» Действительно, приехал городской ухарь: всё ему не нравится, умничает, про какие-то канцерогены придумывает, ещё и заведение опорочить пытается, может сам подкинул, а теперь орёт как потерпевший. В общем, долгое ожидание руководства ни к чему не привело, пришлось допить компот с хлебом и убраться восвояси.

Конец ознакомительного фрагмента.