3
Быстро спустившись по лестнице, я с облегчением выдохнула, когда не застала отчима ни в столовой, ни в гостиной. Отыскала туфли в прихожей, надела их и вышла во двор.
— Привет, — бросила я и, торопливо перебирая ногами, припустила к своей машине.
Валера со скучающим видом курил, стоя в метре от моей «ласточки».
— Привет, — ответил он, дождавшись, когда я выйду к нему за калитку. — Варя, ты перегородила выезд.
— Да? — Я пригладила пальцами и без того идеально прилизанные волосы. — Прости, торопилась.
По правде говоря, ничего я не перегородила. Спокойно мог выехать, не трамвай же.
— Ничего, шеф все равно еще не спустился.
— Ага. — Я остановилась возле автомобиля, достала из кармана пиджака брелок, щелкнула сигналкой.
Мужчина продолжал курить в тени акации, стряхивая пепел в аккуратно постриженный газон. На вид Валере было лет сорок, не меньше. А на самом деле — около тридцати: возраст ему прибавляли тридцать-сорок килограмм лишнего веса.
Он появился у нас, когда дела на фабрике пошли хорошо и Андрей уже мог позволить себе личного водителя. Мне тогда было около пятнадцати лет. Этот толстяк, выглядевший тогда ничуть не лучше, чем сейчас, входил в число доверенных лиц шефа, имел свободный допуск в его кабинет и к нам в дом. Не знаю уж, как он умудрялся помещаться за руль с таким животом, но мне всякий раз казалось, что он вот-вот протрет баранкой дыру на рубашке.
— Слушай, Валер, — сказала я, открыв дверцу автомобиля, — а ты в технике разбираешься? Не посмотришь двигатель?
Он выбросил окурок в урну и подошел ближе. На его сорочке расплывались влажные круги в районе подмышек и ворота.
— Что у тебя? Сломалось что?
Я села за руль и осторожно захлопнула дверцу.
— Да завелась сегодня плохо.
— Могу хорошего автослесаря порекомендовать. — Валера наклонился, разглядывая меня из-под опущенных ресниц. Не самый приятный взгляд, его фирменный. — Сам я на уровне обычного водителя: масло там поменять, запаску поставить.
Он устроил локти прямо напротив моего лица.
— Ну, ты послушай, пожалуйста, — натянуто улыбнулась я, — сама-то я совершенно ничего не соображаю в моторах.
— Хорошо… — Валера нехотя убрал руки и двинулся к капоту. — Заводи, послушаю.
Я повернула ключ в замке зажигания, сработал стартер, двигатель заурчал ровно и размеренно. Голова водителя скрылась под капотом. Я бросила короткий взгляд на крыльцо. Андрей уже стоял у двери и хмурился, поглядывая в нашу сторону.
— Вроде нормально все, — отозвался Валера. — Двигатель шепчет.
— Ладно. — Я пожала плечами, глядя, как он закрывает капот.
Толстяк снова направился ко мне:
— Может, аккумулятор нужно поменять? Когда меняла?
— Да как купила, не трогала, — сказала я, пристегиваясь, и смерила его долгим испытующим взглядом.
— Понятно. — Он хлопнул по крыше автомобиля и, вдруг заметив шефа, выпрямился и отряхнул руки.
— Ну… спасибо, — пролепетала я, заметив, что отчим направляется к нам. — Мне пора, а то опоздаю.
И резко тронулась с места. Не хватало мне еще одного неприятного разговора с этим Майским. Вот выясню, чем он мать пичкает, и выгоню их всех из своего дома к чертям собачьим. Хорошо, что сдержалась и не стала скандалить, — с такими изворотливыми типами нужно вести себя умнее.
Я выехала на Прибрежную улицу, которая тянулась вдоль моря. Меня всегда успокаивала дорога, шум волн, вид бескрайних вод и горных вершин, взрезающих облака вдалеке. Приятное чувство от того, что теперь все изменится, согревало душу не меньше. Надо же, как бывает: не ищешь любви, не жаждешь отношений, а тут вдруг, словно из ниоткуда, появляется твой принц.
У нас с Альбертом так и вышло. Год назад я забежала к маме повидаться и столкнулась в дверях с симпатичным блондином. Среднего роста, с голубыми глазами и маленькой ямочкой на подбородке. Такой крепкий, что меня от удара о его плечо даже назад отбросило. Андрей тогда пригласил его на ужин, надеялся навести мосты, договориться о сбыте продукции, но гостя мало вдохновили предложенные условия — стабильный поставщик с гораздо более приемлемыми ценами у него уже был.
Тогда я не придала значения этой встрече. Парень подхватил меня, не дав растянуться на полу, помог сохранить равновесие и подняться. Представился. Я лишь улыбнулась в ответ, произнесла свое имя и поспешила в дом. Удивилась, когда Альберт вдруг позвонил на следующий день. Не восприняла всерьез. Может, я действительно не люблю себя, как говорит мама, но мне трудно было поверить, что молодой, подающий надежды бизнесмен захочет видеть рядом с собой такую серость, как я. Не то чтобы я считала себя некрасивой или что-то вроде того… Просто такие, как он, чаще выбирают более эффектных подруг.
Мы начали встречаться, но из-за плотного графика обоих это со временем становилось все труднее. Нужно было что-то менять. После моего отказа переехать к нему Альберт вдруг предложил мне выйти за него замуж. Вот так, спустя год отношений. И я, взвесив все за и против, согласилась. Нет, я не была безумно влюблена, но… Просто видела, что он меня любит, что заботится, что он — надежный и милый. И понимала, что вряд ли кто-то другой согласится принять меня — с моим-то характером и причудами.
Мама очень обрадовалась, а вот отчим отреагировал сдержанно. Правда, позже выразил надежду на то, что это может сыграть на руку его бизнесу. Сестра, разумеется, даже не поверила.
— Мечтаю, чтобы меня красиво совратил какой-нибудь мультимиллиардер, — сказала она, — а тебе и торгаш нормально. Если это, конечно, правда.
А мне было все равно, что они думают. Главное — мама. Она, конечно, совсем потеряла контроль над своей жизнью и в руках Андрея уже напоминала желе, но отказывалась это признавать и жутко сердилась, если я на это ей намекала. Поэтому нейтральные темы, вроде моей работы и личной жизни, становились нашим тихим островком, связующей нитью. И ей ужасно нравилось помогать мне с подготовкой торжества. Она мечтала, как все будет, а я кивала и продолжала пахать. На службе, разумеется.
Взглянув на часы, я поняла: нужно поторопиться, иначе не успею на планерку. А опоздание — все равно что конец света, совершенно невозможное событие. Графики, планы, расписания — это все мое. Мне даже иногда снится, как я бегу, вкладывая в отчаянные движения последние силы, и… опаздываю. Просыпаюсь в холодном поту. Может, для кого-то кошмары — это чудища, монстры, бросающиеся за вами в погоню маньяки-убийцы. Для меня такое — всего лишь обыденность, а вот прийти куда-то не вовремя — настоящий мрак. Страх, парализующий сознание. Ведь я ни разу не опаздывала, никуда и никогда. Ни в школу, ни в вуз, ни на работу. Лучше прийти заранее и подождать, чем… Ух, от одной мысли сразу плохо становится!
Может, сестрица и права, когда называет меня занудой. Не знаю, но организованность — это моя стабильность, уверенность, стержень.
Я остановилась у отеля «Бухта», закрыла машину и бодро вбежала внутрь.
— Добрый день! — обратилась я к портье. — Мне нужно оплатить бронь за аренду главного зала, у меня мероприятие назначено на двенадцатое июня.
— Прошу вас, — тот указал рукой на дверь справа, — это к управляющему.
— Спасибо.
Я направилась в кабинет. Увидев меня, мужчина в светлом деловом костюме вскочил с места, подбежал и пожал мне руку:
— Рад приветствовать.
Дверь за моей спиной мягко закрылась.
— Я… очень спешу, — заметила я, поглядывая на настенные часы. — Мне назначено на девять.
— Да, помню. — Управляющий указал на кресло, обтянутое малиновой кожей. — Присаживайтесь. Вы уже были на дегустации?
— Мне бы только внести залог. Это же можно отложить на другой день? Уже опаздываю на службу.
Я остановилась возле его стола и залюбовалась красотой убранства. Высокие потолки, окна в пол, отделка мрамором, изысканная мебель. Понятно, почему Альберт настоял на том, чтобы торжество проходило здесь.
Наверное, мне это снится. Как в сказке: я пройду под руку с самым прекрасным мужчиной на свете перед семью десятками гостей. Белое пышное платье с открытыми плечами, аккуратная диадема, маленькая, чисто символическая фата. Ох… Для такого случая можно даже волосы распустить на людях!
— Всю сумму будете вносить? — донеслись до меня слова управляющего.
И я словно полетела вниз с вершины сказочной горы, где нет ответственной и сложной работы с кучей злодеев всех мастей, нет навязанных мне родственничков и рутины, одни лишь зефирные облака, купидончики и мужчина мечты, который скоро станет моим мужем.
— Да, всю, — ответила я коротко и сурово, выложив из сумочки на стол стопку купюр, переданных мне еще неделю назад женихом.
— Отлично, — с придыханием произнес мужчина и, заграбастав банкноты, принялся пересчитывать их.
Я кивнула, сохраняя уверенный вид. Каким бы ты ни был внутри себя, профессия обязывала сохранять серьезный вид всегда и при любых обстоятельствах.
— Все верно, — облизав губы, проворковал управляющий и принялся выписывать мне счет.
Ну вот. Заявление подано, платье заказано, аренда оплачена. Я еще на один шаг ближе к своей мечте.
— Варя! — окликнул меня на стоянке Лунев.
— Егор! — с облегчением вздохнула я и, закрыв машину, направилась к нему. — Думала, что уже опоздала на планерку.
— Для тебя это равносильно пыткам, — засмеялся коллега, дожидаясь, когда мы поравняемся.
Егор Лунев. Высокий мускулистый шатен со смеющимися зелеными глазами и бледной кожей человека, редко бывающего на солнце. Он всегда казался мне моложе своих тридцати двух — совсем как мальчишка. Может, дело было в его неиссякаемом оптимизме, а может, в обезоруживающей улыбке, заставляющей собеседника довериться и чувствовать себя рядом с ним комфортно. Не знаю. Но если бы не Лунев, я могла бы твердо сказать, что у меня нет друзей. Совсем.
Егор тоже был следователем и занимал соседний со мной кабинет. С его помощью мне удалось стать тем, кем я сейчас являюсь. Он прикрывал меня, если было нужно, поддерживал, ободрял. Единственный, кто понимал мое стремление добиться успеха, доказать, что я чего-то стою. Спорным методом мотивации, конечно, можно считать его утверждение «Кто не дослужился до капитана к двадцати пяти, тот дебил», но на меня тогда подействовало.
Два беспросветных «глухаря», раскрытых мной за последний год, подняли меня в глазах начальства и даже своих собственных. Вряд ли бы мне хватило смелости принять требуемые решения, если бы не он. Вот уже за одно это, за руку помощи его и можно было уважать.
— Ты преувеличиваешь, — смутилась я, поравнявшись с ним, — просто нет ничего ужаснее, чем входить в кабинет в разгар планерки и видеть, как Порох готов взорвать тебя одним взглядом!
— Тебе же не доводилось этого испытывать, — засмеялся Егор. И мы быстрым шагом двинулись к зданию. — Не переживай, Пороховников вошел в эту дверь всего полминуты назад.
— Не может не радовать, ведь только нареканий мне сейчас не хватало. Такое дело, такая ответственность, у меня мозги скоро вскипят! Всю ночь думала, думала, прокручивала снова и снова. Хорошо тебе с твоим душителем, есть живая свидетельница, а у меня полный тухляк. Потому это дело мне и подсунули.
— Не потому… — Лунев кашлянул, открывая передо мной дверь. — Прошу вас.
Я шагнула внутрь, отметив про себя, что сегодня его джинсы и рубашка с закатанными рукавами, обнажающими белую кожу рук, казались нелепыми на фоне стягивающихся со всего города к морю полураздетых людей, почуявших приход настоящего тепла.
— Варвар, у меня тут…
— Слушай, — перебила я, — у меня сестра пьяная на машине гоняет, права, похоже, купила. Что делать?
Я пропустила Егора вперед. Не люблю, когда мужчины поднимаются по лестнице следом за мной и пялятся, куда не следует.
— Ну… — Он взъерошил аккуратно уложенные на макушке пряди каштановых волос. — Если купила, это ведь не значит, что они фальшивые. Наверняка все по закону. — Он ступил на лестницу и обернулся. — Настучать хочешь?
— Не знаю. — Я подтолкнула его. — Шевелись, а то опоздаем.
— Да у меня…
— И еще, — снова перебила его я. — Есть вопрос по одному делу. Схожу, конечно, к экспертам, но может, ты подскажешь. Если тормозные шланги перерезать, лампочка ведь замигает? Водитель точно заметит. А что, если просто надрезать? Тормоза ведь не сразу пропадут? Как раз в пути?
Лунев снова резко обернулся ко мне. Преградил дорогу, наклоняясь к самому лицу.
— Опять дело отца мусолишь? — На меня приятно пахну́ло лосьоном после бритья и мятной зубной пастой. — Машины уже нет, криминалист, который изучал ее, давно помер. Варь…
— Но ведь тело не найдено…
— Варь!
Сильные руки неожиданно мягко легли на мои предплечья, привлекли к себе.
— Мне нужно знать, понимаешь? — произнесла я, сглотнув.
— Мы с тобой уже обсуждали… — взволнованно прошептал Егор, наклоняясь все ближе к моему лицу.
Я подняла руку, поправила очки.
— Знаю…
Его грудь высоко вздымалась от частого дыхания.
— У тебя сейчас есть проблемы важнее, поверь.
Мне пришлось отклонить голову назад, так меня смутила неожиданная близость его губ.
— Ты о чем?
— Если бы ты давала людям договорить, уже бы знала.
Мимо нас вверх по лестнице, поздоровавшись, прошли знакомые ребята-опера. Мы отошли друг от друга на шаг.
— Вот. — Достав из заднего кармана джинсов свернутый кусок газеты, Егор протянул его мне.
Я развернула газету и замерла, увидев свою фамилию. Быстро пробежала глазами статью.
«Жители города обеспокоены… Следственный комитет бездействует…»
«Назначен некомпетентный молодой следователь…»
«В производстве следователя Комаровой ранее находились дела о бандитизме, незаконном обороте оружия, причинении тяжкого вреда здоровью в составе группы…»
«Как можно было доверить…»
«Неужели не нашлось кого-то опытнее?..»
Что? Что?!
Я медленно подняла глаза и уставилась на Лунева. По спине пробежал холодок.
— Какого черта? — Я еще раз взглянула в газету. Сегодняшнее число. Подпись «Аарон Грин». — Это… Как так? Это я — некомпетентная?! — И я перешла на шепот. — Почему именно меня решили с грязью смешать?! Да кто он вообще такой?! Или такая?
— Никто его не знает, кроме нашего Пороха. — Егор взял меня за руку и потащил наверх. — Успокойся, Комарова. Не поддавайся на провокации, журналисты всегда так делают.
— Да это не провокации, это клевета!
— Все будет нормально, не бойся.
— Егор! — Остановив уже на этаже, я развернула его к себе. — Ты хоть понимаешь, какой это удар по моей репутации? Да меня же выставили на посмешище! Сейчас весь город будет наблюдать за каждым моим шагом!
— К тебе и так пристальное внимание потому, что Порох доверил тебе это дело.
— Кто он такой, этот Грин?
Лунев виновато улыбнулся и пожал плечами:
— Никто не знает.
— В смысле? — отчаянно взмахнула я руками.
— Вот так. Только Порох и знает. Потому что они общались, когда мэра сажали. Этот Грин накопал на него компромат. Он же у нас в городе вроде как народный мститель.
— Кто? — Мне уже не хватало воздуха от возмущения.
— Да. Методы у него, скажем, не самые приятные: заснял прокурора области в сауне со шлюхами, так говорят, что сам их и подослал. А судью снял, когда тот пьяным из машины на ходу мочился. Не помнишь? В прошлом году все обсуждали.
— И оно было в этой газете?
Вот я попала! Где-то в желудке неприятно заныло.
— Ага. — Егор коснулся пальцем кончика моего носа. — Не дрейфь, это всего лишь заметка, Комар, ее никто и не прочтет.
Я покачала головой.
— Это унижение…
— Варь, это просто повод доказать, что ты — лучшая!
Неуверенно кивнув, я убрала газету в сумку и поплелась следом за Луневым.
— А где эта газета продается? — спросила я с надеждой.
— Она не продается. — Егор, обернувшись, сделал гримасу. — Ее бесплатно разносят по почтовым ящикам…
Значит, все уже знают. Мне конец.
— Какого х…
Не успела я договорить, как из кабинета подполковника Пороховникова вдруг послышалось вежливое:
— Варвара Николаевна, как раз вовремя, мы тебя ждем. Заходи. — Иван Дмитрич махнул мне рукой.
Застыв на месте, я попыталась втянуть в легкие ставший вдруг слишком вязким воздух. Почувствовала робкий толчок в спину от Лунева и, выпрямив спину, вынужденно шагнула навстречу пропасти.
— Ты проходи-проходи, капитан, поделись со своей опергруппой мыслями по делу…
