Награда для генерала. Книга вторая: красные пески

Лена Обухова, 2019

Став наградой для генерала чужой армии, я ожидала насилия и унижений, но получила лишь доброе отношение и иллюзию свободы. В повседневной жизни генерал Шелтер по прозвищу «Кровавый» оказался приятен и мил, и мое сердце не устояло: я влюбилась в завоевателя. Сказка длилась недолго, хозяин и рабыня слишком по-разному видят счастливое будущее. Мы наговорили друг другу много горьких слов, и теперь Шелтер где-то далеко, Магистрат замер в ожидании новой войны, а мне нужно найти способ спасти себя, ведь вокруг генерала плетутся интриги, кто-то угрожает его жизни, и я, кажется, вот-вот попаду под раздачу. Шепот ветра указывает мне путь, но куда он ведет? Быть может, все происходит не случайно, и кто-то управляет нами, передвигая как фигурки на шахматной доске?

Глава 3

Страшно было только в самом начале. Пока особняк генерала не скрылся из вида, я все боялась, что в окнах загорится свет, поднимется шум, после чего меня догонят и вернут назад. А когда я отошла достаточно далеко, стало страшно, потому что теперь я осталась совсем одна.

Но вскоре я пришла к выводу, что раз вокруг ни души, то и бояться некого. Широкая дорога вела в нужном направлении, сбиться с пути и заблудиться мне, скорее всего, не грозило, никакого леса вокруг, стало быть, и никаких варгов или других хищников. Поэтому шагала я бодро, фантазируя о том, как выберусь из Магистрата — и тогда начнется та жизнь, о которой я мечтала. На новом месте, без оков традиций Оринграда, без оков рабства. Я буду много работать и со временем налажу быт, разведу под окнами сад, встречу достойного мужчину…

Правда, в этом месте размышлений мне становилось немного горько. Фантазия уводила меня в воображаемый солнечный день, в котором я протираю витрины своей новой шоколадницы, готовя ее к открытию, но тут звонит колокольчик — и в кафе входит генерал Шелтер. В одном варианте он появлялся в блеске парадной формы, в другом — одетый как в нашу первую встречу. Но каждый раз я представляла, как он говорит что-то вроде: «Моя война закончена, милая, я пришел за своей наградой. Я пришел за тобой». Это было бы очень в его духе.

Нет, в моем воображении это не значило, что он возвращает меня как беглую рабыню. Наоборот, он оставался со мной. И мы с ним селились в новом доме: таком же красивом, как его особняк, но значительно меньше, с уютным садом. Рядом с нами каким-то образом оказывались и добрая Галия, и старик Юнт, и славная Мария, и веселый капитан Моран, и даже Анна Кроули с детьми. Я была готова взять с собой в эту фантазию и госпожу Холт, Мэла, Морроу. И обязательно волшебный мотоцикл генерала. И, может быть, мы все поселимся где-то у моря, где по утрам так же кричат чайки и шумит порт, как в моем детстве… И у нас с Шелтером обязательно родится двое детей: мальчик, похожий на него, и девочка, похожая на мою маму.

Какое-то время радужные мысли помогали мне не бояться пустой тихой темноты вокруг, бодро шагать и не скучать, но постепенно я стала выдыхаться. От непривычно долгой ходьбы туфли начали натирать ноги, скромных размеров чемодан с каждым шагом весил все больше. Я пару раз останавливалась, ставила его на землю и садилась сверху, чтобы перевести дыхание, но в первый долго не усидела, боясь, что каждая минута простоя может стоить мне свободы, а во второй едва не уснула, после чего твердо решила больше так не делать.

Я шла и шла вперед. Туда, где уже светлело небо и виднелись очертания города. Мне оставалось добраться до него, пройти насквозь, потом пройти еще немного — и там будет станция. Я повторяла это про себя снова и снова, игнорируя боль в стертой ноге, перекладывая из руки в руку чемодан и отчаянно желая только одного: остановиться, лечь прямо на землю и уснуть. А город с каждым моим шагом как будто отодвигался немного дальше, и от несправедливости снова хотелось плакать. Потом я и вовсе заподозрила, что это не город отодвигается, а я топчусь на месте.

Когда из-за горизонта выполз краешек солнца, я вдруг очень отчетливо поняла, что переоценила свои силы. Мне не добраться до станции. Я валилась с ног от усталости, проголодалась, дремала прямо на ходу, каждое движение требовало от меня неимоверных усилий, но почти не приближало к цели. Я больше не могла поддерживать себя фантазиями, мысли в голове превратились в нечто среднее между кашей и киселем, проносились отрывками образов как сновидения.

Я поймала себя на том, что вспоминаю поездку с генералом на мотоцикле. Ощущение стремительного полета, скорость, ветер в ушах, рев мотора… Вот бы его сюда — я бы мигом домчалась до станции.

Потом я поняла, что рев мотора мне не вспоминается и не снится, а слышится. Здесь и сейчас. Я остановилась и медленно обернулась. Очень медленно, словно нехотя, потому что мне действительно совершенно не хотелось встречаться лицом к лицу с неприглядной истиной: я пропустила приближение опасности.

Повозка уже была видна, а значит, тем, кто внутри, хорошо была видна я. Беспомощно оглянувшись по сторонам, я поняла, что бежать некуда. Поле тянулось до горизонта справа и до кромки далекого леса слева. А по дороге не уйти: повозка на двигателе всяк едет быстрее.

Но сдаваться Нейбу — а я почему-то не сомневалась, что в повозке меня догоняет именно управляющий — я не желала. В отчаянии свернула с дороги и бросилась бежать через поле к лесу, хотя понимала, что это не спасет. Почти сразу пришлось бросить чемодан, а мгновения спустя я услышала резкий окрик:

— Стоять!

И следом что-то громыхнуло. Так грозно и так громко, что я не смогла определить, откуда взялся такой звук. Подумать оказалось некогда: за звуком удара по земле прокатилась дрожь, а стоило мне почувствовать ее, я замерла на месте. Как будто кто-то крепко схватил меня за лодыжки, удерживая на месте, а я вся — окаменела. Даже дышать стало трудно.

Застыв как статуя, я обессиленно ждала, не имея возможности оглянуться, пока господин Нейб не появился в поле моего зрения. А следом за ним меня обошел и Глен, который выглядел еще бледнее обычного. Он держал в руках мой чемодан.

— Так-так-так, — протянул управляющий, вставая прямо напротив меня и складывая руки на трости. — И куда же мы бежим, а?

Я смотрела на него с ужасом и безысходностью, понимая, что попытка провалилась и теперь меня не ждет ничего хорошего. Вероятно, порка, избиение и изнасилование, которыми пугала Галия, еще покажутся цветочками.

— Что, язык проглотила? — повысив голос, спросил Нейб. — Не прикидывайся, эта штука только лишает возможности двигаться, но не говорить.

Сообщая это, он приподнял трость. Заметив мое недоумение, милостиво пояснил:

— В том, чтобы работать на мага-стихийника, есть свои плюсы. К работе прилагаются артефакты, заряженные магией хозяина. И это не все, что умеет моя трость. Так что отвечай, дрянь, на кого ты работаешь и что вы задумали?

От такого поворота допроса я окончательно потеряла дар речи без всякой магии. О чем он вообще говорит?

Нейб демонстративно приподнял трость, явно собираясь пустить ее в ход снова, и я испуганно выпалила:

— Ни на кого!

— Ответ предсказуемый, но неверный, — процедил управляющий сквозь зубы. — Глен.

Он не сказал больше ни слова, но лакею этого и не требовалось: он проворно расстегнул мой чемодан и просто высыпал все содержимое на землю. Нейб поворошил одежду тростью: платья, белье, чулки — все раскидал по сторонам, словно искал что-то. Но не нашел.

Я стиснула зубы от досады и обиды. Конечно, я отобрала для побега самые любимые и самые удобные из имеющихся у меня вещей.

— Значит, сама ничего с собой не взяла, — констатировал Нейб. — Или оно не в чемодане.

Он шагнул ближе и засунул руку мне в карман. Сначала в один, потом в другой. Из второго и вытащил ожерелье и деньги.

— Сувенир на память, надо полагать? — усмехнулся издевательски, перекладывая найденное себе в карман. — А откуда столько денег? Снова скажешь, что ни на кого не работаешь? Кто их тебе дал тогда?

Я промолчала, поскольку поклялась Галии не выдавать ее. Управляющий долго сверлил меня взглядом, но, так и не дождавшись ответа, скользнул им ниже.

— Может быть, у тебя еще что-то припрятано, а?

Он потянулся рукой к пуговицам платья. Оно застегивалось под самое горло и расстегивалось почти до пояса, поэтому его было очень удобно надевать и снимать. Нейб принялся расстегивать пуговицу за пуговицей, внимательно следя за моей реакцией.

А что я могла сделать? Не то что его руку оттолкнуть, а даже собственные сжать в кулаки не получалось. Я смогла лишь закусить губу и опустить глаза, тяжело дыша. Было мерзко, обидно и страшно.

Расстегнув все пуговицы, Нейб обшарил мою грудь в поисках чего-то, спрятанного за пазухой или в нижнем белье. К счастью, из-за онемения я почти не чувствовала его прикосновений, а потому, закрыв глаза, смогла достаточно дистанцироваться от происходящего.

— Опять ничего. Значит, что-то должны были забрать твои сообщники. Что это? Зачем они приходили?

Он грубо схватил меня за подбородок и поднял голову, пытаясь поймать взгляд, но я только крепче сжала веки, окончательно переставая понимать происходящее.

— Молчишь? Ладно, разберемся с тобой дома. Сам генерал Шелтер и разберется. Глен, тащи ее к машине.

Отдав приказ, управляющий первым поковылял обратно к повозке. Конечно, не потрудившись застегнуть обратно ряд мелких частых пуговиц.

Глен бросил на землю чемодан, перехватил меня за талию и потащил как огромную куклу. Мои вещи остались лежать на земле, а по дороге с меня слетели и туфли. К глазам снова подступили слезы, но на этот раз я не позволила им пролиться. Перед Нейбом и Гленом я плакать не хотела.