Коллизия Моэля

Лев Сергеевич Соннов

Вымышленный нуарный город, переполненный людскими пороками, что в глазах немолодого детектива Вивьена Моэля предстоит обыденностью и вечным самотерзанием за его прошлое и мнимое настоящее, в скором времени перевернет его жизнь с ног на голову загадочным убийством, которое раскроет утопленные самим же героем его давно позабытые чувства и заставит выбирать, поступить по совести или как подсказывает его темное нутро.

Глава II

«Не запылённые»

Сквозь сон я слышал скрип двери, несколько громких шагов и голос: «Ну хоть сам уснул», и закрытие двери. Я не спал, наверное, мне так казалось, однако мой чуткий слух за столько лет работы ищейкой даже во время крепкого сна позволял мне распознать что происходит рядом — не всегда мне это было на руку, в особенности, когда с шести утра ты мог расслышать как соседи через два этажа сверху начали сверлить свою стенку для сверления, иначе я никак по-другому не мог назвать это место, где они все время что-то сверлят. Тем не менее, пускай я и не мог открыть глаза от наступившей слабости и усталости от алкоголя, уснуть я все никак не мог, поэтому повалявшись еще немного, я рывком дернул сам себя с удобного диванчика, и огромная, бесхозная туша гнилого мяса свалилась с громким возгласом от боли на скрипящий пол. Боль помогала мне прийти в себя, потому мне приходилось иногда себя не сильно, но все же калечить, чтобы заставить тело работать как мне нужно, и поднимаясь, хватавшись одной рукой за диванчик, я сел на него, схватился за голову руками и дал себе пощечины, чтобы отойти от алкоголя как можно скорее, и метнув не ясный взгляд на часы над дверью, увидал что там, неожиданно для себя, около четырех часов утра, а значит у меня было предостаточно время для опохмеления и подготовки к работе. Резко встав с дивана, сам того не ожидая, меня повело в сторону, и я чуть ли не повалился на шкаф с комплектами одежд и орудий. Поправившись, я посмотрел сквозь потрескавшееся стекло шкафа на одежду, и подумал, что стоило бы поменять наконец-то-таки свое пропитанное потом одеяние на себе, и открыв шкаф, взял оттуда рубашку с брюками, пошел пока что в старой одежде до раздевалок с душевыми, чтобы там помыться.

Выйдя из своего кабинета, наш отдел заполняла тьма не проснувшегося города, и я стараясь тихонько и осторожно обходить столы, ненароком об них ударившись, по скрипучему деревянному полу проскальзывал шатающейся походкой в стороны и вышел в общий отдел, откуда уже пошел по коридору департамента, вспоминая, где находятся душевые.

Ходя по коридору с высоченными потолками, а в окнах летел огромными хлопьями снег, ночные фонари по территории участка горели белыми, ослепляющими призраками, что при моем пьяном взгляде на них казалось, что они раздваиваются и двигаются ко мне, но опешив я шел дальше по холлу. Мои резкие ботинки издавали противный звук по новой плитке участка, пока я не услышал откуда-то быстро приближающиеся и короткие шаги, как из-за угла длинного коридора выскочил небольшой силуэт в кромешной тьме, светя ослепляющим фонариком прямо на меня.

— Ах… Вивьен… — Уже более спокойным шагом подходила ко мне, ослабляя силу свечения фонарика, молодая девушка, невысокого роста, с светлыми по плечи, словно воздушными от их пышности, волосами, в форме нашего участка. — Вы опять ночевали здесь? — Она устало, но искреннее хихикнула, прикрыв свою улыбку ладошкой.

— Прости, Анера… — Я прикрывал свой рот ладонью, чтобы не дышать на нее перегаром. — Не напомнишь, где у нас находятся душевые?

— Пойдемте, я вас провожу. — И мы вместе пошли по ночным коридорам департамента.

Мы шли в тишине, и рядом с привлекательной, молодой девушкой мне было не по себе, поэтому я нарушил молчание.

— Анера, а почему ты здесь ночью? — От похмелья проговорил я это с хрипотцой.

— За опоздания поставили в ночную смену охранником, но ничего, у нас рано рабочий день начинается, поэтому скоро я домой, настраивать режим, чтобы уж не опаздывать. — В ее голосе, нуждающемся во сне, чувствовалась странная позитивность, легкость, которая по-своему завораживала… или это я с алкоголя еще не протрезвел.

— Понятно… Знаешь, как я в свои годы, когда еще не ночевал здесь, не просыпал работу? — Пока мы шли по темным коридорам, освещенным светом фонарика, она с некой живучестью и интересом в глазах посмотрела на меня, словно без слов задавая вопрос «как же???», от чего мне стало не по себе, но я продолжил. — Это может показаться глупым, — От внезапно появившейся нервозности я прокашлялся. — но работай до упаду, не поддерживай в себе мнимую энергию с помощью кофе и других возможностей, кроме как возможностей собственного тела, понимаешь, о чем я? — Мы остановились и даже пускай что свет фонаря был немного ослаблен и светил он на меня, я все равно мог видеть в ее карих глазах завораживающую искру, которая не пропадает с возрастом, как у всякой молодежи, а той, что остается как отличительная черта человека, и смотря ей в глаза, я на несколько секунд завис, и говорил дальше, продолжая шаг. — Если быть буквальнее, то физическая нагрузка не только имеет свойство изматывать организм, но и давать ему должную энергию, которая хранится в мышцах, между костей и внутри твоего мозга. Наша работа заключается в себе не только умственную активность, но и физическую нагрузку, поэтому даже я сохранил свою физическую форму, спустя столько лет.

— Вау… — с ее лица, как и в голосе, пропала сонливость, и будто ей в голову пришло озарение.

— А еще наша жизнь это борьба, борись со сном средствами, которые его подгоняют, пей чай! — Последнюю фразу я проговорил с некой гордостью и героизмом.

— Хорошо!!! Это значит, что мне не нужно тратить времени на сон, а заниматься все время собой… — После ее слов, мне показалось что она немного преувеличила смысл моего монолога, и я продолжил ей доходчиво объяснять, пока мы не дошли до душевых.

— В общем, я вас поняла!! Спасибо больше за наставления!! Хорошо вам… помыться? — С последними словами она хихикнула и пошла в обратную сторону, а я в свою очередь пошел умываться.

Душевые даже в темноте были светлыми от плитки уложенной там, и кинув на скамейку чистую одежду, начал раздеваться и взяв чье-то полотенце, пошел в душ. В темноте мне было лучше всего, солнце и чей-то свет меня отторгал, потому мне больше нравилась зима, ведь вечереть начинает раньше, утром свет наступает позже, поэтому я и не включил даже свет в душевой.

Смывая с себя накопленную грязь, на мои глаза опадали мокрые волосы, и проводя руками по своему телу, я ощущал каждый шрам и застрявшие осколки боевых снарядов, накопленные за всю свою жизнь… Мои прикосновения к самому себе напоминали мне о «ней», нахлынувшие прошлые чувства смешались в окровавленную субстанцию, что просачивалась через мой желудок, карабкаясь по внутренностям и доходя до горла, мне силой приходилось его вталкивать обратно, заставляя свой организм его переваривать. Понимая, что находясь долго в тьме, она становится частью меня, заполняя серостью прошлых ошибок и воспоминаний, я останавливаю воду и голый, мокрыми шагами иду до панели, чтобы включить свет, как тут яркая вспышка ослепляет мой взор…

Я слышу женский возглас и протирая глаза вижу, что на входе в душевую стоит Анера, держа в руках кобуру с моим пистолем. И я стою перед ней весь мокрый и голый. Буквально секунду погодя, я отворачиваюсь и прикрываюсь руками, быстрым шагом уходя за полотенце, как тут же поскальзываюсь и падая назад, вырубаюсь.

И вновь мне видится сон, и ожидая что мне вновь придется встретится лицом к лицу с «ней», я открываю глаза и вижу совсем иное: передо мной старый, квадратный телескопический телевизор, на нем идет какое-то кулинарное телешоу, а в руках я держу бутылку пива. Вспышками в глазах перед моим взором возникают кнопки переключения каналов и настроек телевизора, что я смотрю, не понимая, что это значит, как вдруг, сзади слышу какой-то шорох, скрежет железа и открытие форточки — кто-то перелезает через окно, но я не шевелюсь, и слышу громкие, глухие шаги человека, который встает передо мной, но я не вижу его лица, однако его пропорции огромны, ростом высокий, а я просто на него смотрю, как тут он берет пульт телевизора, прибавляет громкость и начинает бить мне в грудь, от чего я задыхаюсь и на секунду теряю сознание, обходит сзади и начинает душить меня какой-то прочной, но тонкой веревкой, после чего резко просыпаюсь.

Рядом со мной сидит Анера, придерживая мою голову и подносит к губам стакан воды, откуда я чуть отпиваю, немного откашливаюсь.

— Я-я так перепугалась, вы с таким звуком шлепнулись на плитку, что даже головой ее разбили, благо крови не было… — Она проговорила это с дрожью в голосе.

Я осмотрел себя, и увидел, что в области паха на мне лежит полотенце, и придерживая его, с помощью Анеры, я начал вставать, окружив свой торс полотенцем.

— Как.. долго.. я был без сознания? — С небольшой одышкой и болью в затылке спросил я, подходя к скамейке у раздевалок, на которой был комплект чистой одежды.

— Где-то минут пятнадцать, я думаю. — Она посмотрела в белые механические часы на своей правой руке. — Простите, это все из-за меня… — Виновато промолвила она себе под нос, держа в руках стакан с водой.

— Анер, тебе не стоит из-за этого переживать, живой же, значит все в порядке. — Я только хотел снять с себя полотенце, как опешил и сказал. — Эм… ты можешь отвернуться, ну или уйти по своим делам, мне нужно переодеться, все дела.

— Ой, да… простите, ухожу! — Она положила на скамейку стакан с водой и убежала из душевой. Убедившись, что она действительно вышла из душевой, я начал одеваться, натянув на себя белую рубашку, черные брюки и такие же носки, однако ботинки менять было не на что, сменной обуви при себе не имел, потому пришлось запрыгивать в них. Взяв с собой старую одежду, отпив стакан с водой, что оставила Анера, я вышел из душевой и в коридоре начал включаться свет, и вдалеке была знакомая фигура девушки, которая завидев меня, помахала мне рукой, на что в ответ я сделал тот же жест, и пошел к себе в кабинет, на этот раз запомнив путь. Идя по освещенному лампами холлу, навстречу мне уже попадались первые работники, и смотря на ближайшие настенные часы, время подходило к половине шестого утра, а значит, что и мои ребята должны были уже быть в пути на работу.

Пока я шел, и здоровался со встречными сотрудниками, мне вспомнилось, то что мне привиделось, когда я упал в душевой. Что это было? Мои представления о том, как жертва была убита? Я не верил в вещие сны, тем более о прошлом, потому что их легко было можно проверить на правду, однако это видение почему-то не оставляло меня в покое.

Будучи в собственных размышлениях, я дошел до своего отдела, открывая двери дальше, понял, что еще никто не пришел, и включая свет в нашем секторе, прошел в свой кабинет, и кинул в пакет грязную одежду, в котором было скопившейся почти под конец нестиранной формы, и подумал, что неплохо было сходить до своей квартиры и постирать наконец-то таки свои вещи, однако идея была довольно опасна, ведь дома меня могло ожидать что угодно: от сердечного приступа, до припадка эпилепсии, поэтому мне нужно было пойти с кем-нибудь туда, потому я достал свой письменный, с синей обложкой журнал, и записал в свой дополненный список дел «постирать вещи дома», попутно сев за стол, открыл и злосчастный электро-журнал, который судя по всему тоже нужно было заполнять, чтобы все мои заметки по делу, видели офицеры, связанные с нашим общим вопросом, который нужно было решить.

Подойдя к шкафу, из которого я взял вещи, в отражении стекла, я посмотрел на себя: высокий, широкоплечий, и с небольшим животом, который собственно под одеждой не было видно, мужчина, без особых залысин, но с небольшой проседью у лба, благо мои волосы, обычно уложенные невпопад, но старательно назад, сохраняли на себе цвет того молодого, спортивного брюнета. А щетина, что стремительно отрастает на следующий день, два, дополняла мою брутальность, но точно не соответствовало тому, что я делал в этом кабинете почти каждый день. Смотря на себя с этими мыслями, я посмотрел сквозь стекло, в котором посмотрел на свой арсенал оружия и вспомнил, что оставил кобуру с пистолем в душевой раздевалке, и мигом помчал из своего кабинета.

Вылетев из своей берлоги, я чуть ли не врезался в Еву-Марию Мирнов, секретаршу лет сорока, работавшую в моей команде, и обменявшись с ней приветствием, я побежал дальше, уже осторожно открывая двери, дабы не вышибить кого-нибудь.

Выбежав в коридор, который уже знатно заполнился спешащими на работу людьми, я обегая их всех, немного то замедляясь, то ускоряясь, но при этом на удивление не запыхаясь, бежал вдоль коридора, прыгая через ступени по лестницам, в кротчайший срок, добежал до душевой, как тут увидел, что на входе в душевую, куда заходят и выходят офицеры мужчины, стоит сложив руки вместе Анера, которая завидев меня, точно чуть ли не засыпавшая на месте, удивилась и спросила:

— Вивьен, а почему вы сюда… бежали? — Ее не на шутку взволновал этот вопрос.

— Видишь ли, я забыл кобуру с пистолем внутри, а в душевой влажность повышенная, вдруг работать перестанет вовсе… А ты почему здесь стоишь?

— Я думала вы возьмете стакан, из которого я давала вам попить, я его взяла из соседнего кабинета у начальника, если я его не верну, то мне крышка… — В ее голосе явно чувствовалось беспокойство. — И я хотела попросить из тех, кто туда идет принести мне стакан, но как только подошла вы сами тут подбежали…

— Не волнуйся, я схожу. — Я почему-то положил руку ей на плечо, и тут же убрал и от волнения, быстро зашел в душевую. Подходя к скамейке, благо на которой лежали не тронутые стеклянный стакан, и кобура с семизарядным пистолем, я взял их и шепотом ругнулся. — Какой же ты придурок старый…

Выйдя из душевой, я передал в руки сонной Анере стакан, а кобуру с пистолем застегнул на своем ремнем брюк.

— Спасибо вам большое, без этого стакана я бы сейчас домой не пошла. — Уже усталая, но все равно от благодарности она мне мило улыбнулась.

— У тебя закончилась смена? — Поправляя на себе ремень с кобурой спросил я.

Конец ознакомительного фрагмента.