Укрощение зверя
Свирепый завоеватель, властитель половины мира Тимур бин Тарагай Барлас, по прозвищу Железный Хромец, решил завоевать Московское княжество. Но, внезапно, ушел от города и увел своё огромное войско. Почему?
Оглавление
© Лев Рафаэльевич Кислюк, 2016
ISBN 978-5-4483-4245-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Кому ялось — тому терпеть
(Кого схватили — тому терпеть. Псковская поговорка. XVI век.)
Они ехали спокойно, не таясь, открыто. Так могли следовать только послы сильного кагана или князя. Весело переговаривались между собой на понятном казарам, тюркском наречии, но на сто слов, десять были незнакомы казарам-пограничникам, лежащим в засаде. Муса пригляделся, и никаких признаков посольских полномочий не заметил. Не было белой монгольской тамги на древке хотя бы одного копья, не было большой пайцзы на груди хотя бы одного воина, не было даже германского белого штандарта. Значит это, либо банда степных коршунов, не брезгающих никакой добычей, либо что-то новое появилось в степи.
Всадников было десять, стандартный десяток, предписанный Яссой Потрясателя Вселенной Чингисхана1, и остальное было вроде, все как положено: шлемы надеты, кольчуги на плечах, сабли в ножнах на широких перевязях, за спиной тугие луки и колчаны, полные стрел. С левой стороны к седлам подвязаны короткие кавалерийские пики. Седла были похожи на монгольские, но не совсем, отличия были видны даже без внимательного рассмотрения. Сомнений нет, в степи появились новые люди. Они были уже близко, но засады не видели. Муса Гирей — опытный пограничник, уничтожил следы коней и людей загодя. Дальние разведчики ещё позавчера сообщили про этот непонятный отряд, и следовало срочно решить, как с ним поступить. Муса задумался.
Можно было на расстоянии, из самострелов, положить всех всадников, а лошадей и имущество забрать в станицу. Шлемы надеты, маленькие щиты переброшены со спины на грудь, значит не так уж они и беспечны эти пришельцы. Значит, только вид делают, что не чуют опасность, а на самом деле готовы к любому нападению. Может быть, за ними идет большой отряд, но разведчики проверили и это. Всё было чисто. Проще всего перебить их на расстоянии, а одного взять живым языком. Так и поступим.
Муса качнул небольшую березку четыре раза вправо и пять раз влево. Со стороны могла показаться, что это степной ветерок качает зеленую, кудрявую крону. В ответ послышался клекот сапсана и стрекот сороки. Всадники замолчали, прислушались и вгляделись в негустые заросли на берегу реки, но, не заметив ничего необычного, легко послали лошадей вперед. Гирей оглянулся, прямо за ним, в небольшом овраге лежал его конь Тулпар, гнедой жеребец, арабских кровей, попавший к нему ещё жеребенком. Лежал тихо, так как научил его хозяин. Чужие, тем временем, проезжали между двух курганов. Как раз там, где сидели замаскированные стрелки Гирея. Муса представил себе, как нетерпеливо подрагивают их вспотевшие пальцы на курках самострелов.
Это оружие появилось у казар-пограничников недавно. Невесть как прибившийся к казарам, мастер из страны Хань, сделал один, мальчишкам для игры. Муса долго рассматривал игрушку, а потом отдал кузнецу и точно объяснил ему, что и как изменить. Из рук мастера вышел красавец-арбалет, способный пробить любой степной доспех. На коне с ним было неудобно управляться, но в засаде или на стене укрепленной крепости это было незаменимое оружие.
— У-у-у-у-р—р-р2!!!! — боевой клич вырвался у атамана Гирея сам, собой. Он вскочил на поднявшегося Тулпара, выхватил воронёную саблю и бросился на пришельцев. Пятеро из них уже падали, сраженные короткими арбалетными стрелами. Пятеро других, не сговариваясь, чувствовалась многолетняя выучка, сомкнулись, быстро отстегнули пики и ринулись на казарина. За спиной атамана Мусы появились, бросившие арбалеты, соратники. Четверо вытащили, из прикрытых до этой минуты дерном и травой, схронов, длинные копья, и выставили их вперед. Начищенные наконечники блеснули стальным частоколом, ударив солнечными зайчиками по глазам нападавших. Остальные уже заканчивали заряжать оружие для второго выстрела. Дзииииньг!!!!! Ещё четыре стрелы вырвались из под тугой тетивы и застряли в телах всадников.
Удар стрел был настолько силен, что конники на всем скаку были сбиты с коней и с громким шумом упали на землю. Для этого применялись особые стрелы с закругленным наконечником, который ломал ребра, отбивал внутренности и вышибал из седла надежно, как кузнечной кувалдой.
Уцелевший удивленно озирался вокруг, даже не пытаясь оборониться от окружающих его врагов. Такая быстрая и жестокая расправа деморализовала волю воина, заставив прекратить всякое сопротивление. Бросив саблю и пику, он крикнул:
Тохта!!!! Тамом булады!3
Пока порубежники добивали пришельцев, тех, кто был ещё жив, уцелевшего воина крепко связали, глаза закрыли плотной повязкой и бросили поперек его же собственного седла. Такая судьба в степи ждала любого нежданного гостя.
Огромные пространства Дикой Степи покрытой океаном душистых трав, изрезанной глубокими оврагами, ручьями были четко разделены на сферы влияния разных родов и племен. Редко встречающиеся дубравы, заросли камыша на голубых озерах и реках, похожие на оазисы в пустынях, были превращены в пограничные посты и заставы.
Но на Оке, на Дону и на реках поменьше, крепко сидели остатки некогда могущественного, разбитого свирепым полянским князем Святославом, Хазарского Каганата. Государства уже много лет не было, но остались люди, потому, что они там жили всегда. Не стало Великого Кагана, и они перешли на службу к русским князьям, жили в постоянной опасности, охраняя границу Руси. Их, по привычке ещё называли хазарами или казарами, но часто уже казаками, это было легче произнести славянским устам. Кто-то из них исповедовал религию предков, кто-то древнюю славянскую веру, но большинство уже приняли православную, принесенную греками-миссионерами русскому народу и другим славянским племенам.
Тысячу лет существовал Хазарский Каганат, тысячу лет жили рядом славяне и хазары. Воевали друг с другом, иногда объединясь, нападали вместе на общего врага. В бою братались, женились, перенимали обычаи и языки, имена и клички. Жили рядом и служили в сопредельных армиях.
Самым известным хазарином на службе у русских князей был могучий Илия по прозвищу Муромец. Он долгое время служил Хазарским Каганам, но, то ли поссорился с кем-то из начальства, то ли разочаровался в политике Каганата, но перешел на службу к князю Владимиру Красное Солнышко. Очистил от преступников дороги Руси и организовал пограничные заставы для защиты её рубежей. Пытался даже наладить разведку и контрразведку на хазарский лад. «Бой выигрывается задолго до его начала с помощью грамотно подготовленных разведанных и продуманной стратегии» — говорил знаменитый богатырь.
Но Владимир был воспитанником викингов и считал главным в войне штурм и натиск, а в промежутках, между войнами обожал пиры. Он считал, что это сближает бойцов между собой, делает их командой.
Илия терпеть не мог пьяного пустословия, а неумеренное питие хмельного считал большим недостатком, поэтому ссорился с князем. Один раз даже угодил в темницу за прекословие. Но, дав присягу на мече, Владимира не предавал. Принял православие и был верен Руси до гроба.
Таким же, отчасти, был Муса Гирей — юзбаши4, сотник пограничной казарской стражи, на службе у Московского князя Василия Дмитриевича, сына Дмитрия Донского.
— Атаман!
— Да! — Муса обернулся и увидел как два его бойца, высокий худой, немолодой, но очень опытный Ицхак и зеленый первогодка Сулеман выкатывают из оврага легкую тележку на двух огромных колесах.
— Подождите нас, мы быстро!
В отряде каждый воин четко знал свои обязанности. Исхак и Сулеман должны были зачистить территорию не оставив ничего подозрительного ни на земле, ни в зарослях, ни на камнях, ни у веселого родника, наполненного холодной хрустальной водой. Брошенное оружие аккуратно подобрано, трупы людей и животных вывезены и спрятаны, следы борьбы уничтожены. Всё делалось быстро и привычно. Сорок минут, и даже опытный глаз степняка не заметил бы изменений ни на дороге, ни в пахучих зарослях емшана-полыни.
Трава была поднята и стояла, весело сверкая на утреннем солнце. Теплые, похожие на морские, волны степного разнотравья медленно и спокойно перекатывались, как тысячи лет назад. Жаворонки начали петь свою нескончаемую песню, предвещая жару и зной. Корсак, степная лисица, пробежал, не боясь людей и принюхиваясь. Запах крови взволновал зверя и он пришел разузнать, не оставили ли люди и ему какой-нибудь поживы? Нет, сегодня, лисице не повезло. Люди все увезли с собой, даже костер на дальнем краю оврага был засыпан землей и заложен дерном — нет следов.
Проверив все, казары, в походном порядке, тронулись к станице. Следовало спешить, появление незнакомого народа в степи могло предвещать что угодно, только не хорошее.
Это только чужому для степи человеку степь кажется огромным ничьим пространством. Люди населяющую эту животворную землю четко знают и видят все границы и дороги. На Волге—Итиле хозяйничали булгарские и татарские хаканы, а также монгольские племена, на Верхней Волге — чуваши, мордва, удмурты, или как их ещё называли — черемисы. На Каме, Оке, Дону, Кубани — везде есть хозяин! Пограничным знаком может служить, что угодно и каждый степняк знает, вот эта каменная баба отделяет владения булгарского хана Кудрата от владений татарского хакана Каюма, а этот холм, не что иное, как наблюдательный пост на границе владений ногайцев и алан. И не дай тебе Тенгри или Эллохим, или Будда, совершенно не важно кому ты поклоняешься, преступить границу без разрешения хозяев — это верная смерть!
Но кое-что показалось Мусе Гирею наиболее странным. Отряд чужаков шел без разведки, без прикрытия и предупреждения. Неслыханное дело! Девятьсот двадцать лет назад Булгарская Орда решила перекочевать из Причерноморья, где хазары не давали им ни торговать, ни пасти стада, в центральную Европу. Тогда молодой булгарский хан Аспарух полгода советовался со жрецами Тенгри, изучал обстановку. Запасался подарками, беседовал со стариками о путях и колодцах. Но и тогда не удалось спасти всех людей и скот. Зато, обосновавшись с половиной улуса в ущельях Родопских гор, булгары быстро нашли общий язык с населяющими их славянскими племенами, отбили наступление Византии и, окружив страну сетью укрепленных крепостей, намертво утвердились в стране, которую назвали Болгарией.
Гирею хотелось как можно скорее допросить пленника, но……. старшие атаманы не простили бы такого самовольства.
Муса был молод, черная, коротко постриженная бородка украшала его лицо, оттеняя синие как лазурь глаза. Под черной бараньей шапкой с красным верхом пряталась длинная чуприна на бритой, наголо, голове. Это была воинская прическа хазарских воинов. Темный бешмет5 облегал его крепкие плечи, на кожаной перевязи была пристегнута широкая вороненая6 сабля в простых ножнах. Он терпеть не мог всякие украшения на оружии, оно нужно для боя, а не для похвальбы. С правой стороны, постукивал по бедру длинный, острый как бритва, нож-бебут7, не раз, выручавший его в трудных ситуациях. Широкие шаровары, из крепкой темной ткани, заправленные в сапоги из мягкой козлиной кожи, завершали наряд пограничного сотника. Лук, колчан со стрелами, пика и щит были подвязаны к седлу. Его бойцы были одеты почти так же, брали пример с атамана. Исхак, на правах старшего по возрасту, подъехал к атаману и заговорил с ним.
Муса, тебе не кажется, что все получилось как-то уж очень легко и просто?
Да, Исхак, кажется, но, чтобы понять, почему так получилось, нужно допросить пленника.
Допрашивать? Не стоит. Минг-баши8 Ибрахим будет недоволен. Подумает, что ты покушаешься на его власть. Тебе это надо? Он и так злится на тебя…… ты знаешь за что.
За Майю?
Ну! Конечно не за бабушку Кямпыр!
Майя, взрослая девушка и сама решает с кем ей быть! К тому же мы договорились с ней, что в месяце тишрей поженимся.
Будь осторожен, Муса, Ибрахим любит дочь, и есть ещё одна причина, ты её тоже знаешь.
Эй, Исхак, довольно пустых разговоров. Всё я знаю! Каждый мальчишка в нашей станице знает эту причину. У Майи есть дар, она может видеть будущее! Так говорят, ну и пусть болтают! Эй, все, быстро на коней и в лагерь! Исхак, будешь за старшего! В лагере всё разгрузить, добычу без меня не трогать, сам все осмотрю. Пленного ко мне! Иссур, со мной, остальные рысью! Вперёд!!!
Восемь всадников окружили арбу9 и, надев кольчужные капюшоны, надвинули шлемы на лбы, опустили стрелки10 и быстро двинулись на запад. Муса послал Тулпара вперед, не забыв оглянуться. Друг его детства Иссур, взяв за повод заводную лошадь с привязанным к её седлу пленником, двинулся за ним. Ещё минута, и только легкая пыль, поднятая лошадьми, могла рассказать о схватке у пограничной заставы. Кузнечики застрекотали, продолжая свою бесконечную песню, степные травы расправили стебли, легкая тучка появилась в дальнем краю неба. К вечеру пройдет дождь и окончательно смоет все следы происшедшего.
Если долго общаться с лошадьми, постепенно понимаешь, насколько они лучше вернее, честнее людей. Никто и никогда не слышал и не видел, что конь предал хозяина, особенно если тот вырастил, выхолил его. Тулпар был совсем маленьким жеребенком, когда встретился с будущим всадником, да и Муса ещё не был пограничным атаманом. Где-то на юге бывшей империи, бывшие лютые враги хазар, арабы привезли на продажу несколько жеребят, красивых как сама мечта, как сон о безупречном коне. Иногда казары получали от князя поручения, выполнять которые приходилось вдали от родных мест. Разные это были дела: проводить иностранного посла, отвезти подарки или письма какому-либо заморскому князю.
Так получилось, что Муса Гирей именно через это торжище возвращался на Родину после удачно выполненной миссии и зашел на рынок, просто из любопытства. Продавец в полосатом бурнусе и длинной, до пят, рубахе, которая называлась аба, но с широкой саблей на цветной перевязи, во весь голос расхваливал достоинства своего товара. Впрочем «товар» в похвале не нуждался. Тонкие щиколотки, маленькая голова на мощной шее, сухие длинные ноги уже говорили опытному лошаднику (а на рынке таких было большинство) о замечательных боевых и скоростных качествах жеребят. Только два обстоятельства смущали Гирея, хватит ли у него денег на такую драгоценную покупку и сумеет ли он довезти маленького Тулпара до родного городка. Но всё прошло удачно и через некоторое время у него, на зависть всей округе был прекрасно объезженный боевой конь, который к тому же понимал его с полуслова.
В трех сшибках и одном сражении удалось уцелеть Мусе благодаря Тулпару. И теперь верный конь приближал его к родному городку, где он родился и вырос, где жили его родители. Где жила его любимая, чернокудрая Майя, дочь тысячника Ибрахима, самая красивая девушка в округе.
Издалека, ещё не увидев родного городища, он почувствовал запах созревших яблок и только потом появились сады, окружающие глинобитные дома с плоскими крышами, обнесенные высокими дувалами11. К запаху садов примешался запах жареной баранины, и Муса явственно увидел в своем воображении, шипящее в казане мясо, заправленное кориандром, зра, и другими пряностями. Только теперь он почувствовал, насколько голоден. Три всадника внезапно появились с правой стороны, но, узнав пограничников, исчезли. Муса и Иссур вдохнули воздух родного города и заставили лошадей перейти на рысь. Им хотелось быстрее доставить пленного, увидеть родных и знакомых.
Пограничники проехали несколько рядов глинобитных домов и увидели высокий земляной вал, на верху которого, торчали заостренные и просмоленные колья. Вал был насыпан вокруг цитадели, сложенной из речного известняка. В шести местах в вал встроили каменные сторожевые башни. Все это сооружение производило впечатление мощной боевой крепости, ворота которой открывались только в случае осады, чтобы принять спасающихся жителей или, чтобы выпустить из своего чрева лихую, ощетинившуюся копьями и саблями конницу, следующую в очередной поход или набег. Начальником гарнизона был тысячник Ибрахим.
Должность эта была выборной, а власть непререкаемой и бесспорной, Ибрахим был опытным и жестоким с врагами, а с друзьями и союзниками осторожным и обязательным. За верную и беспорочную службу казары получали от русского князя пшеницу и рожь для еды, а также оружие. Всё остальное, необходимое для жизни, они должны были добывать себе сами. Городище Каракалам существовало уже триста лет. Ни один враг, кроме монголов не смог пройти рубеж, охраняемый казарами, да и монголы, наткнувшись на конный дозор соотечественников Ибрахима, постарались обойти его. Зачем зря терять людей? Казары были грозные, умелые воины, искушенные в военном деле и не являлись целью похода всадников Потрясателя Вселенной. А союзниками их хотел иметь каждый завоеватель. И монголы знали, что они были потомками хазар, империя которых существовала тысячу лет, а это было совсем непросто удержать территорию от Волги до Кавказа и Крыма, в окружении таких хищных и воинственных соседей. Казары прекрасно знали местность и окружающий мир, правила ведения боя в любых условиях и любое время года. Умели маскироваться и вести разведку днём и ночью незаметно для врага.
Славяне веками были соседями хазар. А кого мы лучше всего знаем? Конечно соседей! Когда Хазарский каганат закончил своё существование, русские князья, потомки славянских и германских племен, сразу же постарались добром и оружием склонить бывших завоевателей к сотрудничеству. Они прекрасно знали, что если хазарин поклянется на сабле или кинжале, то он никогда не сможет нарушить такую клятву. Во время Куликовской битвы полководец Дмитрия Донского Боброк дал казарскому войску самое опасное задание: всадники в черных одеждах должны были расколоть левый фланг Мамая на две половины, врубиться намертво в генуэзскую пехоту, и дать возможность бронированным русским ратникам окружить и перебить этих опасных наемников. Когда от казар перестали приходить гонцы, Боброк понял — их больше нет. Перед боем он заставил всех казар поголовно поклясться в верности Московскому государству на их черных, широких саблях. Это значило, что они могли покинуть поле боя только мертвыми или победителями. Если гонцов нет, значит, казары погибли все, но русские уже громили генуэзцев своими прямыми и острыми мечами.
Укрепленные города и крепости казары строить умели. Раньше для этого нанимались китайские, персидские или греческие инженеры, которые воплощали эти очень дешевые, но крайне эффективные проекты. Привыкшие к полукочевой жизни казары, не понимали каменных городов, обнесенных тяжелыми стенами, и снабженных окованными железом воротами. Крепости защищают не только стены, сколько люди. Поэтому крепости были небольшими, рассчитанными на кратковременную защиту. За время осады, весть о нападении должна была поднять все казарские воинские формирования в округе. Врага отражали и окончательно добивали в Диком поле, где казарская конница не имела себе равных.
Крепость Каракалам отвечала всем требованиям казарской тактики и стратегии. В цитадели находился штаб тысячника Ибрахима, туда должен был доставить пленного Муса Гирей.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Укрощение зверя предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
Ясса Чингизхана — свод законов созданный Чингизханом, туда входил и армейский устав, на основе которого были сделаны все уставы всех армий известного тогда цивилизованного мира
4
Юзбаши — сотник (тюрк) — далее, для более полного понимания, воинские звания, названия подразделений и действия личного состава будут даваться в современном понимании
