Тренер Людоеда

Лев Александрович Савров, 2020

Авантюрная и увлекательная повесть о жизни, работе и приключениях в Центральноафриканской Республике в середине 70-х годов. Фотографии и комментарии Саврова Льва-младшего в конце книги.

Глава 4. Спортивные перекрёстки

— Ребята, не забудьте, через час политсеминар, — сказал Сергей, тщательно намыливаясь в ожидании своей очереди под единственную душевую лейку маленького закутка посольского хоздвора, отгороженного от волейбольной и детской площадок декоративной решётчатой стенкой с ползучими растениями на ней.

— А, чёрт, — отозвался я, обливаясь пригоршнями из-под крана в стене перед процедурой намыливания, ибо моя очередь была за Сергеем.

— Ты бы, Серёга, освободил нас по блату волейбольному, — заметил Виктор, стаскивая со спины мокрую и грязную майку, готовясь заменить меня у крана.

— Никак не можно, — ответствовал спокойно Сергей, — что люди добрые скажут?

— Известно, что они скажут, — засмеялся Славик, застёгивая пуговицы лёгкой ковбойки.

Славик всегда мылся первым, потому что был играющим тренером обеих сборных: нашей доморощенной и полупрофессиональной национальной.

— Особенно твой коллега пьянь Шверляев, — продолжал он, обращаясь к Володе, дипломату-стажёру. — Вам, университетским, всегда везёт, — адресовался уже к нам Славик, — вот если бы вместо Сергея у вас руководителем был Стива!

— Ты, старичок, прав и не прав, — сказал Володя. — Прав насчёт Стивы и не прав насчёт Шверляева, он хоть и пьянь, но один из самых порядочных в нашем микродипкорпусе.

— Кстати, Володя, сколько вас тут с диппаспортами? — поинтересовался я.

— Шестеро у нас, да ваш экономсоветник и торговый тоже с зелёной книжечкой.

— А обслуги сколько? — спросил Виктор.

— Двадцать пять человек.

— Ловко устроились, — присвистнул Виктор. — И десять единиц автотехники.

— Ну, я-то «Фольк» на кровные купил, — ответил Володя. — Испросил аванс, теперь буду полгода расплачиваться. А вы у кого «Фиат-500» взяли?

— У юриста Кузьменки, — ответил я. — Через неделю днище лопнуло, там была щель, так он, скотина, пластилином её замазал и пылью сверху, я ему говорю, что ж ты сделал, а он с круглыми глазами отнекивается «ничо́го не ведаю».

— Зато вилла у вас классная, салон обшит красным деревом, там в прошлом году Гена жил, который от ЮНЕСКО работал, грамотно играл в волейбол, — сказал Славик.

— Салон-то салоном, — проворчал Виктор, — а остальные стены термиты жрут, террасу уже совсем сожрали.

— Сколько же из ваших с красными книжечками? — спросил я у Володи.

— Не знаю, старичок, вот Сергей как главный шпион должен знать.

— Нет, ребята, я ТАССовец, а шпионы все по линии АПН обычно проходят, — посмеивался Сергей.

— Да как же ты сюда от ТАСС попал, если в Алжире был военным переводчиком, — сказал Славик. — Мой приятель там вместе с тобой три года назад в волейбол играл.

— Добрые люди помогли, — сказал Сергей.

Нужно заметить, что подобный разговор возник у нас впервые, поскольку мы за этот месяц на волейбольной площадке уже хорошо сдружились и почувствовали определённую степень доверия друг к другу, да и характер человека в игре проявляется очень быстро.

— Ты, кажется, в футбол гоняешь? — обратился ко мне Славик, задерживаясь на пороге закутка.

— Приходилось, — ответил я, скромно умалчивая о том, что в Западной Африке у меня была профессиональная лицензия на игры в местном чемпионате в составе команды «Чёрный метеор».

— Приезжай завтра вечером на городской стадион. У нас тренировочный матч сборной преподавателей лицеев и колледжей против команды гарнизона.

Когда я на следующий вечер подъехал к стадиону, игра уже началась.

— Скорей раздевайся, заменишь Оливье, — крикнул Славик, подбегая к бровке поля, весь взмокший и злой. — Проигрываем ноль один!

Наверное, у каждого любителя спорта бывает свой звёздный час хотя бы раз. Наворожила мне фортуна, я забил четыре гола, и мы выиграли со счётом четыре один.

Через три дня около полудня, в тот момент, когда мы готовились ехать домой, на пороге нашей кафедральной комнаты возник секретарь декана Ольбер.

— Господин профессор, — адресовался он ко мне с уважительной дрожью в голосе, — звонили из администрации, вас немедленно хочет видеть ректор.

— А вот и герой матча, испортивший настроение главначштаба! — приветствовал меня ректор на пороге своего кабинета. — Входите, входите, это месье Фофана, наш министр по делам молодёжи и спорта, он вас вчера видел на поле, я-то сам посещаю стадион только по официальным праздникам.

— На кабинете министров по моему предложению решили назначить вас тренером сборной страны по футболу, — сказал, улыбаясь Фофана. — Поздравляю!

— Но, господин министр, я же завкафедрой математики, какой из меня тренер? — запротестовал я, поворачиваясь к нашему министру.

— Тем более, тем более, вы сумеете научить наших ребят мыслить на поле, играть-то они и сами умеют. Заодно государство сэкономит деньги, ведь вам не нужна вторая зарплата, в вашей стране не так, как у империалистов, ха-ха-ха!

— Нет, я вынужден отказаться.

— Об этом не может быть и речи, дорогой друг! Уже доложено президенту, вы же не хотите в тюрьму?

В тюрьму я не хотел, поэтому стал по совместительству тренером.

— Ага, сказал Виктор, узнав об этом. — Вот и доигрался. А ты слышал, что вчера папаша-президент отрезал ухо министру труда и зарплаты?

— Как это?

— Сам любишь повторять «как-как — да и…» Вызвал того к себе, сказал, что зарплата исчезла, а труда не видно, и чесанул клинком ему по уху! Отец нации…

Мне стало неуютно.