Хаос: путешествие в Элладу

Лариса Сербин, 2023

Стефанос Григориадис, родившийся и проживший двадцать девять лет в Берлине, решает отправиться в Грецию на поиски своей родни, о которой никогда ничего не слышал. Но поездка складывается не так, как он себе представлял.Какие испытания приготовила Стефаносу страна солнца? Удастся ли ему узнать тайну семьи? А может, на греческих островах он найдет не только родственников?

АФИНЫ

Перелет был легким и комфортным, несмотря на то что в самолете не было свободных мест. В аэропорту Элефтериос Венизелос было много шумных путешественников, у входа стояли громкие таксисты, старающиеся как можно скорее отхватить самого выгодного клиента, желательно иностранца, который от незнания заплатит в два раза больше. Именно с одним из таких таксистов на желтой старой машине, в которой кондиционер с трудом разгонял по кабине горячий воздух, Стефанос добрался до отеля. Было еще жарче, чем в Берлине, и от этого Григориадис быстро покрылся потом.

Худощавый таксист в хлопковой клетчатой фуражке, которая была ему велика и то и дело съезжала набок, высадил Стефана, остановившись посреди оживленной узкой дороги. Григориадис вышел из машины, не нарочно громко хлопнув дверью, вытащил из багажника чемодан и отбежал к тротуару, подальше от сигналящих ему вслед автомобилей.

Стефанос был уверен, что мужчина привезет его туда, куда нужно. Но когда он открыл карту в своем телефоне, он увидел, что тот высадил его в двух кварталах от отеля. К счастью, дорога заняла всего пару минут, но раздражение на мужчину, который знал точный адрес, длилось гораздо дольше.

Улица, по которой он шел, переходила в переулок, где должен был находиться отель. Старые обшарпанные белые дома, разрисованные граффити, дорога с ямами и дырами в асфальте, балконы, на которых сушилась одежда. Все это не было симпатично Григориадису. Единственное, что украшало эту улицу, — деревья с ярко-розовыми цветами, гроздьями, свисающими с веток. Лепестки цветков осыпались на дорогу и от ветра весело перекатывались, из-за чего казалось, что вся улица была розовой.

Для Стефана было неожиданностью, что отель, который находился через дорогу от Храма Гефеста, располагался на этой незатейливой, абсолютно ничем не примечательной улице. Навигатор показывал, что он уже добрался до нужной точки, но еще пять минут Стефанос не мог понять, где именно находится отель, пока не заметил маленькую вывеску с названием на одном из подъездов. Это было белое обшарпанное здание — такое же, как и остальные на этой улице, со входом за высоким забором. Рядом стояли свободные столики соседнего кафе. Там не было ни посетителей, ни официантов. Абсолютная тишина, никаких признаков жизни. Стефанос знал о сиесте, но не ожидал, что в это время город вымирает. Тонким длинным пальцем Стефанос нажал на единственный звонок на двери забора. Ничего не происходило. Дверь не открылась, никто не вышел и не ответил. Он позвонил еще несколько раз. Никакого ответа. Подергал дверь — снова без результата. На улице не было ни одного человека, и спросить, в чем дело, было не у кого. Стефан нашел номер отеля и позвонил. Трубку сняли лишь на пятый раз. В тот же момент он заметил шевеление в одном из окон.

— Да! — раздался грубый рычащий голос в трубке.

— Добрый день. Это Стефанос Григориадис. У меня забронирован номер в вашем отеле. Я жду уже двадцать минут, никто не открывает, — протараторил Стефан, словно опасаясь, что собеседник вот-вот положит трубку.

В окне снова кто-то задвигался. В этот раз можно было разглядеть, что мужчина, держащий у уха телефон, смотрел за забор сквозь тюль.

— Заезд после четырех, — коротко ответил мужчина.

— Извините, но это уже через час, может, я мог бы оставить у вас чемодан на время?

— Нет, — буркнул мужчина и повесил трубку.

Стефаноса уже начало все здесь раздражать. Почему нельзя взять на час его чемодан? Да еще и в самый солнцепек?

Потный, умирающий от жажды и сердитый на весь мир, он пошел в сторону Храма Гефеста. Недалеко от парка он увидел ресторан, который был открыт. Переждав там час и пообедав бургером с картошкой, недовольный работой официантов, которые обслуживали его, словно делая одолжение, он наконец отправился в отель в надежде, что в этот раз его заселят в номер.

Теперь после первого же звонка в домофон калитка распахнулась. Турист оказался на крошечной территории отеля. Вдоль забора стоял разный хлам: ведро со шваброй, скрученные шланги, пакеты с грязным постельным бельем. На ресепшен его ждал тот самый мужчина, который еще час назад коротко отвечал ему по телефону. Сейчас он стоял за стойкой регистрации с широкой улыбкой, готовый выслушать своего гостя.

— Мистер Григориадис? — улыбнулся он.

— Да, я звонил вам… — начал он, но мужчина с блестящей пятнистой лысиной перебил его.

— Ваш номер готов, мистер Григориадис. Мне нужен ваш паспорт.

Стефан послушно протянул документ мужчине. Пока тот заполнял данные в компьютере, очень медленно печатая на старой клавиатуре, Стефанос разглядывал ресепшен. Душное маленькое пространство было выкрашено в белый цвет. Хотя ремонт был сделан недавно, из-за некачественной работы и материалов стены уже начали трескаться, на потолке проступили пятна. Плафоны были набиты мертвыми мошками. Стефанос снова перевел внимание на мужчину; тот уже закончил с оформлением документов и в который раз перепроверял, правильно ли он все заполнил. Затем сотрудник отеля протянул ключ от номера, и вдруг Стефаноса осенило.

— Извините, не могли бы вы посмотреть это письмо? — он начал доставать из сумки, висящей на плече, книгу с конвертами. — Тут указан адрес, я не могу разобрать.

Мужчина явно не был в восторге от этой просьбы, но все же взял конверт и поднес его максимально близко к лицу. Он молча разглядывал текст на конверте, и Стефан уже было подумал, что никто не сможет разобрать, что там написано.

— Это на другом конце города. Что вы от меня хотите?

— Я не могу прочесть адрес, можете мне написать его на бумаге так, чтобы было понятно? — спросил он и, заметив выражение лица мужчины, тут же добавил: — Конечно, если вам не трудно.

Мужчина молча оторвал клочок бумаги и написал адрес. После этого он так же молча протянул бумажку Стефаносу.

— Огромное спасибо, — вежливо сказал он, проверяя, достаточно ли разборчиво написал мужчина.

— Хорошего дня.

Было сложно разговаривать с человеком, который вежлив только потому, что так надо. Первое впечатление от страны у Григориадиса было неоднозначное: грубые, неторопливые люди раздражали.

Еще большее разочарование его ждало, когда он увидел свой номер, который явно не соответствовал изображенному на сайте. Стефан ожидал увидеть номер с видом на Акрополь, но из окон был виден обшарпанный дом напротив, а балкона и вовсе не было. Ванная комната была до ужаса тесная, а кран в душевой был сломан.

Уставший и уже порядком раздраженный от произошедшего, он вылетел из своего номера и спустился на ресепшен.

— Извините, мистер, но я оплатил номер с балконом и видом на Акрополь, — сердито произнес он.

— Нет, вы получили ваш номер, — ответил мужчина и направился в комнату для персонала.

— Как же нет? — начал говорить он, почти заикаясь от злости. — Как же нет? Вот, посмотрите!

Григориадис протянул ему телефон с подтверждением бронирования.

— Не нужно мне тыкать ваш телефон! Тыкает он мне тут… — пробормотал мужчина, но все же подошел к компьютеру и внимательно посмотрел в экран, медленно водя мышкой.

Повисла тишина, которую нарушали лишь щелчки мыши.

— Ничего не знаю! — наконец выпалил сотрудник. — Пишите жалобу! Это не моя работа.

Он снова зашагал в сторону комнаты для персонала.

— Хорошо, сколько будут рассматривать мою жалобу?

— До двух недель, — рявкнул мужчина и зашел в комнату, захлопнув за собой дверь.

“Великолепно!” — подумал Стефанос и поднялся к себе в номер. Номер был забронирован на четыре дня, и он не знал, был ли смысл писать жалобу, ответ на которую он получит после своего отъезда.

По крайней мере, у него был адрес с того письма. Хотя после произошедшего его воодушевленное настроение куда-то улетучилось. Теперь ему казалось, что спонтанная идея приехать в Грецию и найти родственников была до ужаса нелепой и неоправданной. Его мнение по этому поводу менялось почти каждый час. Он то думал, что это вполне реально, то убеждал себя, что не стоит лететь на острова.

Пару часов Стефанос гулял по улицам города, и с каждым закоулком его ждало все большее разочарование. Он отлично знал, что Греция переживает не лучшие времена, но не ожидал, что столица такой страны выглядит настолько печально. Теперь он понял, почему четырехзвездочный отель находится на такой неприятной улице. Объяснение простое: так выглядят все Афины. Неинтересные дома в виде белых коробок с прохудившимися крышами, изрисованные красочными граффити. Окна первого этажа, где раньше размещались рестораны и магазины, были заколочены. Вероятно, эти заведения уже никогда не откроются, а арендовать обветшалые пространства с выбитыми стеклами осмелится лишь безумец. В какой-то момент Стефану даже показалось, что не будь на этих стенах граффити, в которых так и считывалось недовольство молодежи, город выглядел бы еще более уныло. Эти рисунки хоть и нагнетали ужас и тоску, но были единственными яркими пятнами, делающими город немного интереснее.

Чем ближе он был к туристическим улицам, тем чаще ему встречались нищие, просящие милостыню: кто-то навязчиво подходил к туристам, тыча в лицо грязной ладонью с гремящими в ней монетами, кто-то положил рядом с собой шляпу. Но что больше всего удивило Григориадиса, так это стаи собак и кошек, бегающих по улицам в поисках еды.

Да, конечно, встречались люди при деньгах: большинство из них были туристами, но были и опрятно одетые, идущие к своим дорогим автомобилям местные жители. На небольших улицах стояли магазинчики, где продавали известные бренды одежды и ювелирные украшения, но от этого контраста нищета казалась еще более очевидной и отвратительной.

Во время прогулки по этим улочкам Стефаносу становилось не по себе. На фоне всего этого уныния величественно и статно над городом возвышался Акрополь — тянущийся к небу, словно к богам.

Охладившись ледяным фраппе, он все же направился на вершину холма. Руины действительно производили впечатление: трудно было поверить, что все это строили люди еще до нашей эры. А может, боги действительно существовали?

Но и здесь, на вершине, ждали не самые приятные сюрпризы: часть Парфенона была огорожена строительными лесами, а рядом стоял кран. В какой-то момент можно было подумать, что строительные работы были в самом разгаре, но Стефанос не увидел ни одного работника. Сколько лет уже ведутся работы? Десять? Больше? Сколько на самом деле требуется времени на то, чтобы отреставрировать столь важный памятник истории?

Но Стефанос все же был рад тому, что находился здесь, и ни капли не жалел об этом. Улицы города были пропитаны силой истории, хотя теперь это едва считывалось в грязных облицовках. Не так себе это представлял Григориадис, листая книгу с мифами. Было грустно от осознания того, как легко люди могут разрушить этот хрупкий мир. Скольким весь мир благодарен Греции: Олимпиада, медицина… А сейчас перед ним были никому не нужные Афины со стаями собак и нищими.

Еще какое-то время Григориадис, спустившись с горы Акрополя, гулял по городу. Он хотел провести в Афинах минимум четыре дня, но теперь ему казалось, что и этого много. Смотреть здесь было действительно нечего, кроме развалин, которые он уже обошел за вечер.

Он надеялся, что найдет все-таки отправителя по адресу, написанному на клочке бумаги. Было неясно даже, кого он должен там найти. Судя по письму, он искал К. Пападакиса. Стефанос никого не знал с этой фамилией. Он даже не мог придумать, что сказать, если вдруг окажется, что человек с такой фамилией проживает по этому адресу. Вероятнее всего, это будет ребенок или внук этого человека. А что, если это была женщина, которая вышла замуж и поменяла фамилию? Или, может, не было у этого человека детей? И он давно умер?

Размышления не покидали Стефаноса весь вечер, а утром, когда он направился на поиски, его накрыла страшная тревога: он переживал перед встречей. Ко всему прочему, за ночь Стефан спал лишь пару часов, но не потому, что мысли не давали ему покоя, а потому, что стены отеля были настолько тонкими, что слышен был каждый шорох. Поэтому настроение было испорчено еще до того, как Стефанос подошел к нужному дому и не нашел на табличках почтовых ящиков нужной фамилии. Район, в котором он находился, хоть и был в другой части города, но ничем не отличался от улиц, по которым он гулял еще вчера. Те же пятиэтажки, выкрашенные в белый, с граффити, на балконах так же сушится постиранное белье, растянутое на веревках, которое охраняют огромные коты, покрытые пылью.

Стефанос снова убедился, что приехать сюда было ошибкой. Он сел на тротуар в тени апельсинового дерева, с которого сорвал крупный апельсин. Фрукт чистился с трудом, из-за этого по рукам начал течь липкий сок, который капал на пыльный асфальт, оставляя на нем мокрые следы. Вдруг из ниоткуда появился пятнистый кот и сел рядом с Григориадисом, прищурив глаза от яркого солнца.

— Ты кто такой? — спросил Стефанос.

Кот прислонился к нему, словно ожидая ласки. Стефан погладил его по голове тыльной стороной ладони, чтобы не испачкать шерсть апельсиновым соком.

— Тебе такое нельзя, — снова обратился он к коту, который нагло прислонился к его ноге и понюхал фрукт.

Вдруг с соседней улицы послышался шум, а затем показался и сам источник шума — старенький мопед. Девушка в джинсовых шортах и футболке с сумкой через плечо и в черном шлеме остановилась в паре метров от Григориадиса. Она сняла шлем, и черные волнистые волосы рассыпались по ее спине. Кот сразу же подбежал к ней и начал тереться о ее ноги, узнав свою знакомую. Девушка с подозрением посмотрела на Стефаноса и направилась к подъезду, возле которого он сидел, копаясь в своей сумке в поисках ключей.

— Извините, — вдруг резко крикнул Стефан, обращаясь к девушке по-английски, от чего та дернулась от испуга.

Держа в руке недоеденный апельсин, который оказался до ужаса кислым, он встал и направился к девушке, которая вместо ответа лишь снова бросила на него презрительный взгляд.

— Извините, мадам, — снова обратился он, — вы говорите по-английски? Может, немецкий?

— Что вы хотите? — спросила она по-английски.

— Я ищу Пападакиса.

По лицу девушки было понятно, что она едва понимает его речь.

— Что? — спросила она.

Стефанос нервно достал письмо, перед этим положив апельсин на землю.

— Я ищу Пападакиса, вот, — сказал он, указывая на фамилию на конверте.

— Нет, — девушка обнадеживающе взяла конверт и прочитала еще раз фамилию и адрес, — Пападакиса тут нет.

Теперь Стефан окончательно отчаялся. А еще этот апельсин, от которого руки стали липкими.

— А вы могли бы прочитать письмо и сказать, о чем оно?

Девушка замялась. Она явно не понимала Стефаноса.

— Сейчас, — сказала она и побежала в подъезд дома, ловко открыв найденным в сумке ключом дверь.

Стефанос вскинул голову и направил лицо к солнцу, наслаждаясь тем, как приятно оно обжигает кожу. В какой-то момент он уже решил, что зря теряет время и ждет девушку, которая даже не понимает его, и проще сходить к переводчику, но в тот же миг железная дверь со скрипом распахнулась. Кудрявая девушка появилась на крыльце с седым мужчиной лет семидесяти. Одет он был в синие полосатые шорты с глубокими накладными карманами, белую майку-алкоголичку, которая была настолько свободной, что оголяла грудь с одной стороны.

— Здрасте, — сказал он, подойдя ближе к Стефаносу, доставая сигарету из мятой пачки.

Табак пах очень горько, как самый дешевый и некачественный.

— Добрый день. Я Стефанос Григориадис, — представился он.

— Омир, — коротко произнес мужчина.

Кудрявая девушка стояла рядом и внимательно слушала их разговор.

— Я ищу Пападакиса, — не дожидаясь вопроса начал Стефанос, — но, как я уже понял, здесь таких нет.

— Все верно. — ответил мужчина, который говорил с сильным акцентом, но отлично все понимал и хорошо отвечал по-английски. — Он уже лет десять как тут не живет.

— Так вы его знали? — обрадовался Стефанос. Его сердце забилось с бешеной скоростью.

— Как же! Работал я с ним. Он, как и мой отец, всю жизнь возился с бумагами. Тут очереди к нему стояли.

— Кем он был?

— Да кем придется, тем и был. Адвокат, бухгалтер. Один из лучших. А я переводами занимался, помогал ему иногда переводить документы. Федос был отличный мужик.

— Федос? А не знаете никого на букву К?

Омир прищурился и внимательно посмотрел в глаза Стефаносу, словно пытался прочитать его мысли.

— А ты вообще кто такой? Откуда будешь? Вроде грек, а беседу не на греческом ведешь, — предложения он строил так необычно, что было сразу понятно, что он редко общался с кем-то на английском.

— Мои прародители родом из Греции, только я не знаю, как они тут жили и остался ли у меня здесь кто-то. Мой отец, их сын, умер три месяца назад, а я нашел письма в шкафу, все на греческом. — Стефанос достал из тряпичной сумки свою стопку писем, чтобы доказать мужчине, что он не врет. — И мне стало интересно, найду ли я кого-то.

Омир с интересом посмотрел на стопку. Девушка, которая все это время стояла рядом, тоже уставилась на них.

— Пошли, — махнул рукой мужчина и пошел куда-то.

Стефанос последовал за ним. Мужчина шел быстрым шагом и на ходу выкинул окурок на дорогу. Они втроем завернули за угол, где была небольшая кафешка со столиками на улице. Занято было лишь несколько столов: за ними сидели греки. Когда они вошли, все мужчины поздоровались с Омиром. Внутри было немного прохладнее, и там тоже сидело несколько посетителей.

— Давай, сынок, что там у тебя? Заплатишь пивом мне, а я тебе прочту письма.

К столу подошел официант в серых шортах в катышках и белой растянутой футболке, который отличался от гостей лишь тем, что на нем был серый фартук.

— Голодный? — обратился Омир к Стефаносу.

— Ну не то чтобы… — Григориадис осмотрелся.

Есть в этом заведении он совсем не хотел. Деревянные обшарпанные столы, застеленные клеенкой, производили не самое приятное впечатление. Было страшно представить, что происходило на кухне, если никто не следил за залом. В это время Омир сделал заказ.

— А мне греческий салат, — все-таки произнес Стефан.

Официант молча ушел в сторону кухни.

— Если вам не сложно. — наконец протянул он письмо Пападакиса. — Я совершенно не знаю, о чем здесь речь.

Омир взял развернутый лист бумаги, слегка вытянув руку, как делают те, у кого дальнозоркость. Девушка, имя которой Стефан все еще не узнал, тоже заглянула в письмо. Они несколько минут читали текст, время от времени перешептываясь. За это время официант успел принести два пива и фраппе для Стефаноса.

— Как я и думал, сынок, — серьезно произнес Омир и замолчал.

— Что? — не выдержал Стефан.

— Да помогал он им с оформлением документов, — мужчина взял кружку пива и выпил за раз половину, делая большие глотки.

— Кому “им”?

— Кому-кому, деду твоему с женой его.

— В смысле, с бабушкой? — уточнил Стефанос.

— Само собой, — усмехнулся Омир.

В этот момент официант принес еду. Перед Омиром и девушкой он поставил огромные тарелки с мясом ягненка с картошкой и морковью, украшенные большим количеством свежей зелени. Для Стефаноса он принес глубокую миску с греческим салатом: крупно нарезанные желтые, красные и розовые помидоры, огурцы, также нарезанные крупными брусками, кольца красного лука, фиолетовые миндалевидные оливки, огромный кусок феты, обильно посыпанный травами и залитый оливковым маслом.

Свою еду собеседники Григориадиса съели так быстро, словно боялись, что ее у них могут отнять. Вытерев рот салфеткой и швырнув ее на тарелку, мужчина произнес:

— Ну, нам пора.

— Вы уже уходите? А как же остальные письма? — расстроено спросил Стефанос, проглатывая сыр.

— Сынок, у нас нет столько времени, записывайся ко мне на прием, я тебе все переведу, но предупреждаю: ближайшая свободная дата у меня через месяц.

Двое быстрым шагом покинули заведение. Стефанос в окно увидел, как они уходят, о чем-то бурно разговаривая. У него было чувство, будто его только что обманули.

Он оплатил счет с самими дорогими блюдами из меню и не получил никакой внятной информации. Эта короткая фраза, что Пападакис просто помогал Тее и Янису с оформлением документов, не была похожа на правду, потому что текста в письме явно было больше. Что они обсуждали на трех страницах? Да и зачем вообще этому мужчине понадобилось писать это письмо уже после их переезда?

И снова Стефанос не знал, как поступать. Настроение упало, а все планы, которые он строил на эти дни, теперь казались бессмысленными. Он думал, что хотя бы узнает, что было написано в этих письмах, и поймет, имеет ли вообще смысл ехать на острова.

А что, если все это правда? И на самом деле все эти письма не были чем-то важным, а адреса, указанные на них, уже не существуют или живут там люди с другими фамилиями, не знакомые с бывшими жильцами?

Расстроенный, он отправился в музей Акрополя в районе Тисио. Стефанос был приятно удивлен: все же музей был действительно интересным и достойным местом для посещения. Он дал Стефаносу много ответов на вопросы по теме Акрополя, смог погрузить его в этот древний мир, который он знал лишь по книгам. Куски развалин, фрески, памятники, вазы… Но больше всего его впечатлило панорамное окно, выходящее на сам Акрополь.

На верхнем этаже послышалась немецкая речь: трое парней и три девушки что-то оживленно обсуждали, что-то, что вовсе не касалось темы Древней Греции. Стефанос подошел ближе, чтобы получше услышать их разговор. Их язык был немного странным, и он никак не мог понять, откуда они.

— Привет, — наконец сказал Стефан по-немецки, обращаясь к группе друзей.

Все резко замолчали и посмотрели на него. Григориадис вовсе не смутился: он любил быть в центре внимания.

— Привет, — ответили они хором.

Оказалось, что ребята были из Австрии. Они, как и Стефан, приехали в Афины на пару дней и на следующий день должны были отправиться на Миконос. Они тоже были не в восторге от самих Афин, но компанией путешествовать все-таки веселее. Три очаровательные девушки, Сибилла, Ева и Лаура, и не менее симпатичные парни, Нико, Маттиас и Рафаэль, с радостью позвали нового знакомого к на ужин. В Афинах компания сняла на эти дни уютную просторную квартиру с огромной террасой с видом на Парфенон в самом современном районе Монастираки, где Стефаносу даже понравилось: там было много магазинов, цветущих деревьев и хорошо одетых туристов.

Они все вместе закупились продуктами и вином. В корзине оказались оливки самых разных цветов и форм, спелые фрукты и ягоды, свежевыжатый апельсиновый сок, сушеный инжир, мед с орехами, овощи, а в отделе с макаронами они взяли тархан, о котором никто из них до этого даже не слышал.

Молодые люди быстро нашли общий язык, а после пары бутылок вина даже показалось, что они старые знакомые. Вот такое общение без обязательств, ни о чем, за приготовлением еды на просторной кухне со стенами, обложенными белой плиткой, было идеальным времяпрепровождением Стефаноса. Назавтра он даже не вспомнит, о чем они говорили, но сегодня это был тот самый момент, ради которого стоило приехать в другую страну.

Они приготовили тархану с фетой и томатами черри. На вид блюдо напоминало ризотто, но на самом деле оно не было ни на что похоже, что-то абсолютно новое. На веранде было уютно и свежо; от множества закусок, каждую из которых хотелось распробовать, был полон живот, а от вина хотелось разговаривать до самого утра.

Стефанос рассказал новым друзьям о причине своей поездки. Все с интересом выслушали историю и о книге, найденной в шкафу, и об Омире. Конечно, не обошлось без приукрашивания.

— И что ты теперь планируешь делать? — спросил его Маттиас, который уже разлегся на уличном диванчике и попивал вино из бокала с высокой ножкой.

— Сам не знаю. — пожал плечами Стефан, рассматривая вино, которое стекало по стенкам бокала. — Может, поеду на Крит, а может, вернусь домой. Я подумаю об этом завтра.

— А я знаю, что ты можешь сделать! — сказала Ева, очаровательная блондинка с тонкой кожей и веснушками на носу. — Поехали с нами завтра на Миконос! Там и решишь, что делать дальше.

Стефаносу понравилась эта идея, но соглашаться так сразу он не хотел. Он осмотрел всех ребят. Их лица были розовыми то ли от вина, то ли от солнца, то ли от розового заката, который окрасил весь город в этот цвет.

— Да, почему бы и нет, — согласился Нико, парень с короткими темными волосами, крупным носом и густой бородой.

Солнце пряталось за Парфеноном. День казался бесконечно долгим. Ближе к ночи кто-то из ребят уснул прямо на диванчике, а кто-то продолжал болтать. Стефан покинул квартиру тихо, пока никто не видел. Он не хотел привлекать внимание, поэтому, не прощаясь, захватил с собой в дорогу недопитую бутылку вина и вышел на улицу.

Цикады громко трещали. Откуда-то раздавались крики кошек, время от времени мимо Стефана проезжали машины, и он отходил в сторону, чтобы пропустить их. В темноте сновали крысы. Как же повезло, что на пути ему не повстречался уличный бандит, который, угрожая ножом, мог бы украсть все его вещи!

В отеле его встретил мужчина, который был недоволен тем, что гости приходят после полуночи и будят его звонком в дверь. Только в номере Стефанос пожалел, что не попрощался с новыми знакомыми. Он не узнал номера их телефонов и теперь не мог спросить, во сколько они улетают на Миконос. Рейсов Афины — Миконос было множество, отходили и паромы, поэтому угадать, какой маршрут выбрала та компания, было сложно.

Наутро, когда Стефанос прокручивал в голове вчерашний день, он вдруг вспомнил, что, лежа в кровати ночью, прежде чем уснуть, он все-таки купил билеты на Миконос. Что именно двигало им вчера, было неясно. Но билеты уже куплены, а идти искать ту компанию, с которой он вчера так быстро разошелся, было глупо.

Расстраиваться было рано. Как никак, он никогда не слышал о том, чтобы кто-то из его родственников когда-то жил в Афинах. Возможно, Омир не наврал ему, и Пападакис был лишь юристом прародителей.

Новые друзья тоже его не искали, не звонила ему и Клавдия. Поэтому в какой-то момент, глядя на то, как солнечные лучи освещают его белоснежный номер, и слушая, чем сейчас занимаются его соседи, он загрустил. Стефан вдруг понял, что, находясь всегда в компаниях и проводя вечера в самых модных местах Берлина, он так и не нашел людей, которых бы волновала его жизнь. В то же время было грех жаловаться. Стефанос и сам едва ли интересовался делами других людей. Нет, конечно, у него было много друзей, разделяющих его интересы, но чтобы знать обо всем… Хотя не удивительно, что после расставания с Ингой ему стало важнее найти кого-то, кто бы ее заменил. Да, он не любил ее как человека, с которым он хотел бы провести остаток жизни: она раздражала его. Что их объединяло? Они были из одной тусовки. Другого ответа Стефанос дать не мог.

Долго думать об отношениях, а уж тем более об Инге ему не хотелось. От самобичевания и самокопания Стефан не страдал, наоборот, он редко думал о собственных чувствах. Впрочем, они никогда его не тревожили и не мешали нормальной жизни. Он не был чувствителен несмотря на свою творческую натуру художника. Без рисования, кстати, ему давались эти дни трудно, но, скорее, не потому, что ему как воздух было необходимо рисовать, а потому, что последние месяцы он действительно много и кропотливо работал над иллюстрациями для энциклопедии толщиной в пятьсот страниц. Конечно, он не все рисовал сам, но зато он следил за работой других художников. Поэтому сейчас, когда можно было отдохнуть от работы, ему постоянно казалось, что он делает недостаточно.

Валялся в постели Григориадис достаточно долго. На самом деле это было одно из его любимых занятий. Но день обещал быть интересным, ведь уже через пару часов он приземлился на Миконосе.