Идеальный вариант (сборник)

Лариса Райт, 2015

Выйти замуж за первого встречного и быть с ним счастливой всю жизнь? Вполне возможно, если этот встречный – твой идеальный вариант. Рассказы Ларисы Райт, составляющие этот сборник, абсолютно разные, но объединяет их одно: все они – о доме и семье. О том, как хорошо найти своего человека и как любовь, терпение и поддержка помогают преодолеть любые трудности.

Тысяча и одна жизнь

— Ой! — Мужчина от неожиданности захлопнул дверь автомобиля и тут же открыл снова. — Простите, я туда попал?

— Вы — Денис? — Ксения улыбнулась и слегка наклонила голову. Непослушные вихры тут же закрыли пол-лица.

— Да.

— Значит, туда. В Шереметьево едем?

— Да. — Пассажир все еще мялся за дверью, словно раздумывал, не попросить ли девушку снова открыть багажник, чтобы забрать чемодан, который он собственноручно положил минуту назад.

— Так садитесь! — Она нетерпеливо стукнула по рулю. — Опоздаете на самолет.

Напоминание о рейсе вывело молодого человека из ступора, и он с опаской притулился на краешке сиденья. Ксения покачала головой и усмехнулась. Она, конечно, привыкла, что на таксиста-женщину всегда так реагировали, никто не оставался равнодушным. Дети со свойственной им непосредственностью показывали пальцем и засыпали вопросами: «Как же так? Почему? А вам нравится?» А потом: «Вот здорово! Мамочка, я тоже так хочу». Женщины, как правило, радовались. Им этот фактор создавал ощущение дополнительного комфорта и безопасности. Молчаливым позволял молчать без напряжения, а болтливым — болтать с надеждой на полное понимание. Мужчины постарше в основном смотрели с жалостью, будто хотели спросить: «Что же довело тебя, дочка, до такой жизни?» Ну, а молодые поражали разнообразием поведения. Кто-то откровенно пытался флиртовать и просил телефончик. Ксении, конечно, было приятно, но, как только она ощущала назойливость, тут же грозилась высадить посреди дороги. Встречались те, кто тяжело вздыхал и закатывал глаза, мысленно вопрошая всевышнего, за что тот послал мучение в виде «обезьяны с гранатой». Реже попадались реагировавшие более или менее спокойно, которые говорили: «Ух ты!» и спокойно забирались в салон. А такие, как Денис, случались частенько, тут же начинали паниковать, суетиться и думать, не лучше ли отказаться от заказа, потому что с таким водителем наверняка либо будешь плестись, как черепаха, либо попадешь в ДТП, либо, чего доброго, к праотцам отправишься.

Боялись, конечно, напрасно. Ксения водила легко и уверенно. В ней чувствовалось единение с машиной и полное отсутствие напряжения, что передавалось любому, даже самому беспокойному пассажиру буквально через несколько минут. Вот и Денис уже после пары светофоров пришел в себя и даже выразил вслух восхищение:

— Здорово едете.

— Ага. — Ксения позволила себе улыбнуться. — А вы боялись.

— Верно, — он немного смутился. — Простите.

— Ничего, я привыкла.

— Понимаете, так растерялся, что даже испугался немного. Все, думаю, накрылся мой отпуск.

— Куда летите? — Тема навыков вождения уже порядком наскучила.

— На Гоа.

— Шикарно! В первый раз?

— В первый.

— Вам понравится.

— А вы там были?

— Да, неоднократно. Я в Индии шесть лет прожила. Первый муж индусом был. Познакомились здесь, конечно, еще студентами. Ну, любовь-морковь, все дела. Две свадьбы опять же. Просто сказка. Здесь белое с кринолином, там — красное сари. — Девушка замолчала.

Поток автомобилей двигался медленно, и она задумалась о других возможных вариантах маршрута:

— Может, уйдем на Третье кольцо? Навигатор говорит, там свободно.

— Как хотите. Я с запасом такси заказывал. Вроде успеваем.

Ксения свернула на эстакаду и стала тихонько подпевать Валерию Леонтьеву, поющему про дельтаплан. Она бы с удовольствием заголосила в полную силу, но это могло не понравиться пассажиру. По инструкции вообще не полагалось петь, но не всегда удавалось сдержаться. Душа жаждала праздника.

— «Я как во сне…» — шептала Ксения.

— А потом? — неожиданно спросил пассажир.

— Что? — Ксения прервала полет и нахмурилась. «Ну, начинается… Сначала сомневался в моих водительских навыках, теперь вот боится, что страдая топографическим кретинизмом». — Потом на Ленинградку выскочим, и все.

— Да я не об этом. С индусом-то что случилось?

— С каким индусом? — Девушка на секунду отвлеклась от дороги и удивленно взглянула на Дениса.

— Ну, с мужем вашим.

— А… С Раджиком… Да нормально все с ним. Жив, здоров, процветает в Мумбаи. Женился, детишек нарожал целую кучу. Жена сидит дома и готовит разные вкусности с кучей приправ.

— А вы не умели?

— Чего?

— Готовить.

— Готовить? Да сколько угодно. Дома вот сидеть не умела. Так и сказала: «Не для того я, Раджик, пять лет училась да в Индию ехала, чтобы сидеть в четырех стенах».

— А он?

— Шесть лет терпел, а потом взбрыкнул, конечно. Либо, говорит, подавай наследника, либо езжай назад в Россию.

— И приехали, значит?

— Ну, а что ж не приехать? Мне и самой, честно говоря, за шесть лет и Индия осточертела, и сам Раджик. Нет, человек он неплохой, даже очень хороший. И не мелочный, кстати: по миру меня покатал, драгоценностями побаловал и при разводе не поскупился: оставил немного на счету в банке и хибарку на Гоа.

— Хибарку?

— Ну да. Три спальни, вид на океан, садик приличный и небольшой бассейн.

— Хибарку… — Брови Дениса многозначительно поползли вверх.

— Ну, по сравнению с его дворцом в Мумбаи это жилье по-другому не назовешь.

— И вы от этого отказались?

— Легко. Зачем оно надо, если не дают дышать во всю глотку? Я же говорю: хороший был человек, но домостроевец. Где была? Куда ходила? Что делала? И все с подозрением, с упреками, даже с гневом. А еще зудел: «Рожай ребенка, рожай ребенка». Я говорила: «Подожди, давай насладимся обществом друг друга». А он: «У нас в Индии семья без детей не семья».

— И что?

— Да ничего. У него двое сыновей, дочка и беременная близнецами жена.

— А у вас?

— Тоже сынок есть.

— От второго мужа?

— Ну да, от француза.

Пассажир присвистнул и начал рассматривать Ксению с неподдельным интересом, пытался понять, что же такое особенное в ней находят иностранцы. Нет, женщиной она была вполне симпатичной. Тридцать с небольшим, а может, с большим, кто разберет, как человек выглядит на самом деле: хорошо, плохо или как раз на свой возраст? Волосы красивые, хотя не уложены, и цвет немного блеклый, можно подкрасить. Фигура… Ну, это сложно оценить, когда женщина сидит, да еще в куртке. Но вроде нормальная: без излишеств и не тощая. Лицо такое аккуратное: нос маленький, губы бантиком, глаза серые, ресницы длинные. Женщина как женщина. Не писаная красавица, но миленькая и обаятельная — приятно поговорить. Да и не меркантильна: от дворцов отказалась. На это, наверное, мужики и купились. Каждому хочется, чтобы любили их душу, а не состояние.

— У француза тоже дворцы были?

— Нет, две скромные квартиры в Париже и в Провансе.

— Какую из них он вам оставил?

— Этот? — Ксения расхохоталась. — Мне? Он себе оставил все мои платья, шубы и машину, которую я купила на деньги, полученные от аренды индийской хибарки.

— А зачем отдали?

— Грозился в противном случае ребенка отобрать. Там разбираться не стали бы: он француз — значит, закон на его стороне. Они нас ни в грош не ставят.

— Это точно, — согласился Денис. Сейчас все средства массовой информации почти каждую неделю сообщали об очередном случае изъятия детей у российских матерей либо мужьями иностранцами, либо органами опеки иностранного государства. — Вот ведь сволочь! — искренне посочувствовал он.

Она беспечно махнула рукой:

— Да нет, человек как человек. С гнильцой, конечно, но кто не без греха? Каждый борется за свое место под солнцем. Вот продал мои шмотки, купил небольшой виноградник. Теперь у него в Провансе не скромная квартирка, а добротный дом и приносящая стабильный доход винодельня.

— А у вас?

— А у меня сын.

Теперь Денис смотрел на Ксению с нескрываемым восхищением. Она снова тряхнула кудрями, будто хотела избавить его от наваждения, и со смехом добавила:

— Ну хибарку, конечно, никто не отменял.

Они свернули на дорогу к аэропорту.

— А можно вопрос? — Ему не терпелось все для себя уяснить.

— Конечно.

— Зачем вам это?

— Что?

— Такси. Тяжелая ведь работа. Средства, я так понял, у вас есть, зачем же корячиться?

— Третьего ловлю, — доверительно сообщила Ксения и, повернув голову, подмигнула пассажиру.

— Не понял.

— Мужа.

— Как это?

— Ну, вот вожу, разговариваю, приглядываюсь. Да не бойся! Что задрожал-то? Ты еще маленький. Я тебе не по зубам. — Она хихикнула, и Денис окончательно смутился, но все же решился уточнить:

— А по-другому нельзя познакомиться?

— Это как? По клубам уже поздновато ходить. В театр все парами выбираются. Ну, не на улице же к мужчинам подкрадываться. А если ждать, когда к тебе подкрадутся, можно и не дождаться.

Ксения припарковалась у терминала D, Денис продолжал сидеть в каком-то оцепенении.

— Беги давай! — легонько пихнула его в плечо. — Не отбирай у меня законное время, отведенное на поиски жениха.

Пассажир расплатился, забрал чемодан и долго еще стоял на тротуаре, глядя вслед удаляющейся «Шкоде» и повторяя: «Ну и баба!»

Вызвавшая восхищение Ксения, довольно мурлыкая хит «О боже, какой мужчина!», направлялась в Куркино. Новые пассажиры ждали ее у подъезда многоэтажки, нервно расхаживая по тротуару. Как только такси остановилось, женщина рванула дверь и, нисколько не удивившись присутствию за рулем Ксении, спросила:

— Вы за нами? Нам в МГУ.

— За вами. Садитесь.

— Давай, давай. — Пассажирка отступила от двери и стала подталкивать к салону юношу самого несчастного вида. — Аккуратнее, всю куртку измажешь.

Они уселись, и Ксения сочла нужным сказать:

— Погода такая. Льет и льет, дороги грязные, ну и машина соответственно.

— Не извиняйтесь, — отмахнулась женщина. — Понимаем. И когда только это закончится? Вроде лето, а холод собачий. Скорее бы избавиться и от сапог, и от курток…

–… и от экзаменов, — неожиданно прогнусавил молодой человек.

— И от них тоже, — согласилась женщина и сочувственно потрепала по коленке сына (а в том, что это были мать и сын, не было никаких сомнений: одинаковые лица, одинаковая манера говорить, чуть растягивая слова, и явно подходящий возраст обоих).

— Поступаете? — поинтересовалась Ксения.

— На психфак, — не без гордости, но немного нервно откликнулась женщина. — Вот едем узнавать первые результаты. Сейчас должны вывесить списки по математике.

— А разве сейчас не по ЕГЭ зачисляют?

— В МГУ еще и внутренний экзамен сдают. Так во всех престижных вузах.

— Да, когда мы с вами учились, с поступлением было как-то полегче, — со знанием дела сказала Ксения.

— И не говорите! Издеваются над детьми и над родителями.

— А вы где учились? — снова прогнусавил сын.

— Там и училась. На психфаке.

— Ой! — Юный пассажир явно обрадовался. — А расскажите! Легко поступили, страшно было?

— Конечно, страшно. Не без этого. — Ксения подъехала к Белорусскому вокзалу и присоединилась к пробке. — Помню, поехали с подружкой списки смотреть. Кстати, тоже по математике. А раньше ведь как считалось: трояк получил — считай, прошел. Ну, мы первым делом к двойкам. Смотрим номера, вроде нет. Дух перевели, к тройкам побежали. Все глаза проглядели — нет там моего номера. Снова к двойкам. Битый час стояли, так и не нашли цифр. В общем, металась я там между двойками и тройками бог знает сколько времени, пока подруга, наконец, к четверкам не позвала.

— Четверку получили? — Юноша восхищенно прикрыл рот рукой.

— Да, — Ксения гордо кивнула головой. — Их всего три на потоке было.

— Естественно! Там же такая математика! — Молодой человек не сводил с девушки горящих глаз. Она подумала, что вполне может загореться через пламя, что отражало зеркало заднего вида. — А расскажите, как вы учились?

— Да как все. Обычная студенческая жизнь. От сессии до сессии. Ну, у психологов чуть интереснее, чем на других факультетах. У нас же анатомичка есть, — заговорщицки сообщила Ксения, и молодой человек звонко расхохотался. Его напряжение явно уменьшилось. А вот мать, напротив, смотрела с нескрываемым ужасом. Ксения тревоги не поняла, но женщина вскоре сама раскрыла причину, спросив:

— Скажите, почему же вы, закончив психфак, за баранкой сидите?

«Все ясно. Разволновалась за будущее своего чада». Ксения поспешила успокоить пассажирку:

— Я диссертацию пишу по теме «Случайный попутчик». Слышали ведь, что люди часто бывают разговорчивы и откровенны с теми, кого, скорее всего, никогда больше не встретят?

— Конечно, это доказанный факт.

— Вот его и изучаю. Не все готовы быть «случайными попутчиками». Кто-то не готов слушать, кто-то не хочет говорить, кто-то не желает делать ни того, ни другого. Мне надо изучить психотипы людей на практике, и я, по-моему, нашла отличный способ это сделать.

— Да, интересно! — с энтузиазмом откликнулся будущий студент. — А кто у вас научный? Случайно не Гипенрейтер?

— Нет, другой.

— Жаль. Она — крутая!

— Кто?

— Гипенрейтер же! Книги полезные пишет. Моя матушка в свое время штудировала.

— А-а-а, — Ксения со знанием дела кивнула головой. — Ну да, конечно. У меня научный тоже вполне себе. Советы дает, торопит, но не сильно. Короче, нормальный дядька. — Поток медленно скользил к «Националю». Девушка перестроилась в правый ряд и остановилась:

— Наверное, вам лучше выйти. Здесь же нельзя направо.

Пассажиры выбрались из машины. На их лица вернулась озабоченность и какая-то обреченность, свойственная тем судьбоносным моментам, когда от личности уже ничего не зависит.

— Удачи! — приободрила Ксения.

— Спасибо, — церемонно поблагодарила мать, а сын спросил с нескрываемой надеждой: — Думаете, у меня получится?

— Непременно! У меня же получилось. — И она потекла дальше в ручье автомобилей. К берегу ее прибило на Ордынке. Пожилой мужчина голосовал на дороге, и, поскольку диспетчер молчал, она решила посадить пассажира.

— Командир, до Калужки сколько возьмешь? — Надвинутая на глаза кепка влезла в салон. — Ой, извините, девушка, до Калужской дорого?

— Садитесь, договоримся.

— Ага. Только мне еще по дороге цветочки купить надо.

— Сделаем.

В пути выяснилось, что Вадим Петрович — так звали пассажира — ехал на юбилей к начальнице. Был делегирован от их офиса, и факт этот расстраивал его до глубины души.

— Была бы нормальной бабой, не переживал бы. Может, и сам вызвался бы. Чего же хорошего человека не поздравить? Но эта ведь стерва, каких мало, а попробуй не поздравь, не пришли представителя. Весь офис в порошок сотрет. Так уже было с Тишинкой, весь коллектив уволила и новых набрала. Да не людей, а так — людишек: лебезят, прислуживаются, доносят друг на друга. А она — ну, просто Сталин нашей компании: сплошные репрессии и никакой милости.

— Такая плохая? — Ксения засомневалась, что у плохого руководителя может быть успешный бизнес.

— Жесткая и, знаете, людей за пыль держит. Малейшая провинность — пошел вон. И все терпят. А что сделаешь? У всех обстоятельства: кому детей кормить, кому родителей. У меня вот жена инвалид, и мать жива еще престарелая. Сын, конечно, помогает, но он тоже не миллионер, своих двое, третий на подходе, так что приходится наступать на горло собственной песне. Если попрут, уже в приличное место не устроюсь. Возраст, знаете ли.

— Скажете тоже! Возраст! — Ксения изобразила возмущение. — Сколько вам? Пятьдесят пять? Пятьдесят восемь?

— Шестьдесят два, — вздохнул мужчина.

— Ерунда! — «Шкода» добралась до очередной пробки на пересечении улицы Вавилова с проспектом Шестидесятилетия Октября. — Тут и так не проехать было, а теперь со сменой трамвайных путей вообще какой-то кошмар. Ну, ничего, постоим, и вы заодно к вашей мымре попозже приедете. Если, конечно, она вас не уволит за опоздание.

— Не уволит, но рублем накажет.

— Правда?

— А то! Премии лишит, может из зарплаты вычесть.

— Это законно?

— Вполне. Три опоздания — пошел вон. Сие записано во внутреннем распорядке компании.

— Ну, она же не может сразу во всех офисах дежурить.

— А зачем? У нас пропуска, к автоматам прикладываем, все фиксируют: когда пришел, когда ушел, сколько времени потратил на обед.

— Не забалуешь.

— Да это как раз не страшно. Оно, может, и правильно. Много дел не переделаешь, если все начнут своевольничать и работать меньше положенного. Страшно не то, что делается, а как. Без всякого уважения к людям, понимаете? Я бы даже сказал, с презрением.

— Не понимаю, зачем терпеть, — Ксения мотнула головой так, будто хотела забодать невидимую начальницу расстроенного пассажира.

— А как иначе? Я же говорю: выхода нет. Ни у меня, ни у других.

— Выход есть всегда. Вы, наверное, просто не дошли до ручки. Вот у меня подруга, между прочим, работала экономистом, потом в бухгалтеры переквалифицировалась. У нее начальник был — ну просто оторви и брось. Сволочь последняя. У нее на руках трое детей, так она за копеечку много разных бумаг подписывала, а он потом, чуть что не так, этими бумагами ее шантажировал. Так и говорил: «Вздумаешь взбрыкнуть — сядешь. А захочешь «по собственному» написать — никто тебя бухгалтером не возьмет. У меня связи». Веди, мол, мою бухгалтерию и терпи хамское обращение. Вот козел! — Ксения нажала на клаксон. — Ну кто так ездит? Всех подрезал, чуть в бок «Мерседесу» не влетел и уехал. Просто придурок! — Она перевела дух. — Извините!

— Ничего страшного. Так что там с вашей подругой? Однажды в компанию явился очередной клиент, влюбился в нее и увел из-под гнета рабовладельца? Боюсь, мне такое развитие событий не светит. Или даже не грозит.

— Принцев на свете не так много. И сказок ждут только наивные дурочки. А подруга моя — женщина умная. Начальник ее хоть и гад порядочный, но кодекс соблюдал — отпуск предоставлял вовремя. Ну а все как? Обычно на море детишек свозить, самим погреть косточки, а Наташка — подружка, значит, — каждое лето в деревню моталась. А там не просто по грибы, по ягоды, а с пользой дела. Травы изучала и коренья и местных бабок расспрашивала, рецепты в тетради записывала, а потом начала домашнюю косметику делать. Сначала, ясное дело, для себя. Ведь ни разрешений, ни сертификатов. Потом потихоньку развернулась. Компания-то была большая, сотрудники в основном женщины — они и покупали. Кремы свежие, хорошие. Клиенты были довольны и охотно рекомендовали Наташу знакомым. Так потихоньку поставила бизнес на поток и ушла от мучителя в свободное плавание.

— Молодец! Только я кремы вряд ли освою.

— А вам и не надо. Их уже Наташка освоила. Вы что-нибудь другое придумайте.

— А что? — Пока в тоне мужчины энтузиазма не наблюдалось.

— Жена у вас лежачая?

— Нет, слава богу! По дому все делает. Она у меня умница! Готовит — пальчики оближешь.

— Вот и чудесно! И пусть готовит. Можно открыть фирму по доставке горячих обедов, можно в магазин какой-нибудь салатики строгать. Это, конечно, хлопотно: сертификаты всякие, разрешения. Но, с другой стороны, известный предприниматель тоже начинал с одного ларька, в котором сам выпекал блинчики, а теперь фраза: «Добрый день, сударыня!» — гремит по всей стране. А у вас, между прочим, сын молодой, ему тоже детей кормить надо. Неужели вы, двое сильных умных мужчин, вместе не справитесь?!

— Наверное, — не слишком уверенно согласился Вадим Петрович.

— Слушайте! — Ксения даже рассердилась. — Вот я, например, думаете, только баранку крутить умею? Я, между прочим, еще танцую в клубах аргентинского танго и плету украшения из бисера. И еще у меня две небольшие компании на аудите.

— Зачем тогда в такси работаете? Можно ведь в одну большую компанию бухгалтером устроиться и не напрягаться.

— А я люблю напрягаться. Без напряжения скучно жить. И вам, Вадим Петрович, надо чуть-чуть напрячься, и все получится. — «Шкода» остановилась у бизнес-центра возле метро «Калужская».

— Попробую, — пообещал пассажир, покидая автомобиль. Потом еще раз взглянул на водителя и недоуменно пожал плечами: — И все-таки не понимаю, зачем вы водите при таком разнообразии талантов.

— А мне нравится, обожаю водить машину. — Ксения нажала на газ и уехала. Заказ Вадима Петровича практически довез ее до дома, и она решила на этом закончить рабочий день.

— Мамочка! — Аленка вылетела на звук открывающейся двери и мгновенно забралась к матери на руки.

Муж выглянул из кухни:

— Накаталась, Шахерезада?

— Ага. Проголодалась.

— Ну, мой руки, сейчас ужинать будем.

Ксения прошлепала в ванну с дочкой на руках:

— Сейчас помоем ручки и пойдем кушать курочку.

— Ксюш? — окликнул муж. — Тебе сегодня хоть раз удалось не соврать?

— Конечно! — хвастливо прозвучало из ванной.

— Да ну? И что же такое сказала?

— Что обожаю водить машину.

Муж и дочь заговорили одновременно:

— Молодец!

— Мамочка, ты разве врешь?

— Нет, дорогая, что ты?! Я не вру, я сочиняю.

— А что ты сочиняешь?

— Сказки.

— А кому ты их рассказываешь?

— Людям.

— Зачем?

— Мне кажется, они им нужны.

— А мне расскажешь?

— Обязательно. Вот ляжешь в постельку, и расскажу.

Обещание сдержала. После ужина и череды игр уложила дочку спать и долго рассказывала о восточной принцессе Шахерезаде. Аленка слушала затаив дыхание и сама не заметила, как уснула. Мама выключила ночник и тихонько вышла из маленькой комнаты. Она прошла в другую, еще более маленькую, прилегла на кровать рядом с мужем, который читал какой-то технический журнал, и крепко его обняла.

— Чего ты? — улыбнулся муж.

— Просто ужасно рада, что никогда не была замужем за индусом и французом.

— Одновременно?

— Поочередно. — Ксения расхохоталась. — Еще счастлива, что у нас есть Аленка. Ты же знаешь, я всегда хотела девочку.

Муж кивнул и пристально посмотрел ей в глаза:

— Ну, а чем расстроена?

— Было бы неплохо, конечно, на самом деле побывать на Гоа и в Провансе, но я готова подождать.

— Так, — он загнул два пальца на правой руке. — Что-нибудь еще?

— Ага. Давай, наконец, сходим на курсы аргентинского танго.

— Три. Дальше?

— Вроде все.

— Всего три пункта? Ну, радость моя, это я тебе когда-нибудь обеспечу.

Ксения счастливо улыбнулась и закрыла глаза. Муж у нее не был ни индийским бизнесменом, ни французским виноделом. Был он простым таксистом и позволял жене иногда поразвлечься и сесть вместо него за руль. Вместо хибарки на Гоа владели они крохотной квартиркой в Москве, зато разводиться не собирались, любили друг друга и были счастливы.

— Ксюш!

Она вздрогнула — уже успела уснуть.

— Что?

— Аленка сегодня в саду с девочкой подралась.

— Да ну? Почему?

— Та ей игрушку отдавать не хотела. Я говорю: «Это не метод. Нельзя драться!»

— А она?

— Говорит: «Буду!» Что делать?

— Книжки почитать.

— Какие?

— Гипенрейтер.

— Гипен… что? Не понял, ты о чем?

— Я о ком. Это автор такой. Известный психолог. Пишет книги, как правильно общаться с ребенком.

— Ладно, куплю тебе этого Гипенрейтера.

Ксения засмеялась, уткнулась мужу в плечо и, перед тем как снова уснуть, тихонько прошептала:

— Лешка, дурачок ты мой, Гипенрейтер — это женщина.